Предубеждение против труда

ЙЙШёдование, проведенное Чиксентмихайи, свиде­тельствует о том, что уже двенадцатилетние дети про­водят четкое различие между работой и'игрой, и боль­шинство из нас продолжают это делать до конца своих дней. Дети отлично понимают, что учеба — это напря­женный труд и в классе, и дома — работа, работа и еще раз работа... Из-за того, что ученики воспринимают учебу как подневольный труд, они в значительной ме­ре лишаются способности получать удовольствие от са-

6. Счастье в учении

мого процесса обучения, поскольку в масштабах всего общества против труда существует стойкое предубеж­дение. Это предубеждение настолько глубоко укорени­лось в душе западного человека, что оно прослежива­ется вплоть до самых основ нашей культуры.

Жизнь, которой жили Адам и Ева, была квинтэс­сенцией безделья — они не работали и не задумывались о будущем. Но стоило им съесть запретный плод — и их навсегда изгнали из райского сада; и их самих, и их потомков осудили на пожизненный труд в поте лица. Представление о том, что труд в поте лица — это и есть самое страшное наказание для человека, неотделимо от нашей культуры, поэтому даже рай — идеальное ме­сто, в котором у нас была бы идеальная жизнь, — рису­ется нам как край, в котором не бывает ни страданий, ни трудов. И тем не менее выясняется, что, если мы хотим быть счастливыми здесь, на земле, нам и вправ­ду необходимо трудиться.

В своей статье «Оптимальный опыт труда и досу­га» Чиксентмихайи и Джудит Лефевр доказывают, что люди предпочитают бездельничать, а не трудиться, — но подобный вывод вряд ли кого-то удивит. Гораздо любопытнее другой обнаруженный ими факт — люди в действительности намного чаще испытывают состоя­ние «потока» на работе, а не дома.

Очень уж странным и разоблачительным выглядит этот парадокс — мы уверяем, что нам больше нравит­ся бездельничать, чем трудиться, а на самом деле мо­менты наивысшего эмоционального взлета посещают нас именно на работе. Это парадоксальное явление на­водит на мысль, что наше предубеждение против тру­да — ведь в наших глазах любой труд ассоциируется со страданием, а безделье с наслаждением, — укорени­лось настолько глубоко, что искажает восприятие про­исходящего с нами в данный момент. Когда мы регу­лярно и автоматически, на уровне условного рефлекса характеризуем приятные события, которые происходят

'' " Часть II. Счастье в реальной жизни

с нами на работе, как нечто негативное, мы подрезаем крылья собственному счастью; ведь для того, чтобы быть счастливыми, мы должны не только испытывать положительные эмоции, но и воспринимать их в каче­стве таковых.

Работа может и должна быть тем местом, где мы испытываем положительные эмоции. В своей книге «Смелость учить: Исследование внутреннего мира учи­теля» прославленный ученый-педагог Паркер Пал­мер* пишет: «Когда в рамках нашей культуры, в кото­рой привычно ставят знак равенства между трудом и страданием, мы беремся доказать, что наиболее крас­норечивый внутренний признак, свидетельствующий о подлинном призвании,— это глубокая радость, наши слова производят впечатление разорвавшейся бомбы; но это правда». Наша привычка ставить знак равенства между трудом и страданием представляет собой мощ­ный внутренний барьер, который мешает многим лю­дям испытать счастье в учении и в труде.

Для того чтобы учение и труд были нам в радость, мы можем сознательно перестроить свое отношение к ним — избавиться от существующего у нас пред­убеждения против любой работы. Еще в 1930 году До­нальд Хебб** провел один очень интересный экспери­мент, который поможет нам понять, каким образом такая перестройка может осуществиться.

* Палмер, Паркер (род. 1939) -- американский писатель, теоре­тик образования, общественный и религиозный деятель. Самая из­вестная из десятка его книг — «Смелость учить: Исследование внутреннего мира учителя» (1997) — положила начало обществен­ному движению за перемены в программах подготовки учителей уровня К-12 (от детского сада до 12-го класса школы). Сам Палмер ныне возглавляет основанный им «Центр смелости и обновления» («Center for Courage & Renewal»), который осуществляет разра­ботку новых учебных программ для педагогических колледжей и общественный надзор за их внедрением в масштабах всей страны.

** Хебб, Дональд(1904—1985) -- канадский психологи педагог, считающийся отцом нейропсихологии. Основным предметом его научных интересов были нейроны и их влияние на протекание психических процессов, таких как обучение.

в. Счастье в учении М> '* ____________________________________ 137

Шестистам учащимся в возрасте от шести до пят­надцати лет сказали, что никаких заданий им больше выполнять не надо. Если они плохо вели себя во время урока, их наказывали — выставляли за дверь и отправ­ляли играть во двор. Если же они вели себя хорошо, их награждали — позволяли им немного поработать. И вот что сообщает Хебб: «В этих обстоятельствах абсолют­но все ученики в течение одного-двух дней приходили к выводу, что труд — разумеется, в определенных гра­ницах — для них предпочтительнее, чем полное безде­лье (кстати, за время эксперимента они освоили более обширный материал по арифметике и прочим дисцип­линам, чем это было в предшествующие годы)». Если мы научимся воспринимать труд и учебу как привилегию, а не обязанность — и если мы научим этому наших де­тей, — наш доход в пересчете на всеобщий эквивалент резко возрастет. Мало того, мы будем осваивать более обширный учебный материал и лучше выполнять свою работу.

f.Bu-'t i'o-tT *\ Можете ли вы научиться воспринимать учение или
i,^:. _t § *i труд как привилегию? Что доставляет или может до-

MPi4tt^;iIJHF ^{ставить вам} удовольствие в самом процессе работы

Если наше представление о счастье слишком узко и примитивно, если мы не допускаем даже мысли о том, что труд и борьба могут быть источниками всеобщего эквивалента, мы упускаем самый реальный шанс, ко­торый у нас есть, на полноценную и счастливую жизнь. Мы не распознаем и не реализуем возможности счас­тья, которые есть в учении и в труде, а вне стен школы и офиса транжирим свое «свободное» время на всяче­скую ерунду, которая не требует от нас никаких усилий и трудов, вследствие чего наш досуг лишается всяко­го смысла. Не удивительно, что нас не оставляет ощу­щение, будто счастье — это призрак, за которым нам ни­когда не угнаться.

138 __________________ * & Часть II. Счастье в реальной жизни

В идеале сам процесс обучения должен способ­ствовать росту материального и духовного благосостоя­ния учеников и студентов. Поэтому школа должна заботиться не только о технических аспектах образо­вания, но и о том, что не вписывается в пресловутую формулу «трех китов» (чтение, арифметика, письмо). Я настоятельно советую добавить сюда еще и четвер­того «кита» — радость. Учителям необходимо создавать в школе такие условия, чтобы ученики радовались то­му, что они учатся, растут и просто живут. Огромное большинство из нас проводят в школьном классе мно­го-много лет, и именно в эти годы формируется значи­тельная часть наших ожиданий, надежд и привычек. Если в школе будут с пониманием относиться к жела­нию детей быть счастливыми и заниматься тем, что приносит им хорошую прибыль во всеобщем эквива­ленте, ребятишкам будет проще сохранять тот же самый счастливый настрой на протяжении всей оставшейся жизни. С другой стороны, если дети в школе только и делают, что гоняются за хорошими отметками, они, скорее всего, будут продолжать этот крысиный бег еще долгое время по окончании школы или колледжа.

Вместо того чтобы помочь учащимся найти для себя такие занятия, которые бы наполнили их жизнь смыслом, и такие цели, которые бы требовали от них максимального напряжения сил, вместо того чтобы помочь им испытать радость познания, большинство педагогов в первую очередь заботятся о том, чтобы их ученики получили хорошие отметки на экзаменах. Вот что пишет об этом Чиксентмихайи:

«Ни родители, ни школа не способны толком научить молодежь находить удовольствие в пра­вильных вещах. Взрослые, которые и сами сплошь и рядом одержимы разного рода дурацкими идея­ми, словно бы сговорились обманывать детей. Из-за этих взрослых любая серьезная задача ка­жется скучной и неподъемной, а любой пустяк —

6. Счастье в учении %>>'"'■•

завлекательным и доступным. В школах вообще не учат тому, насколько увлекательной и чарующе прекрасной может быть математика или физика; литературу и историю преподают буднично и скуч­но, вместо того чтобы превратить их в настоящее приключение».

Любовь к учению запрограммирована в нас с само­го рождения: ведь даже малыши вечно задают вопро­сы, вечно стремятся побольше узнать об окружающем мире. Эту прирожденную любовь к учению можно раз­вивать — именно так и поступают педагоги, поддержи­вающие в детях стремление заниматься вещами, кото­рые важны для них самих, тем самым помогая своим ученикам попасть в «поток». Такие учителя способны превратить сам процесс обучения в волшебную сказ­ку—и это счастье будет длиться всю жизнь.

Дата добавления: 2015-07-21