Глава тридцать первая

– Где ты припарковался? – быстрым шепотом спрашиваю я.

– На улице. Я же выслеживал тебя, не забыла?

– Иди в гардеробную, – шепчу я, поскольку уже приняла скоропалительное решение, о котором, надеюсь, не буду жалеть позже.

– Ты что, серьезно? Вообще‑то я могу уйти, – бормочет Люк, но при этом резво продвигается в сторону гардеробной.

– Нет, только давай быстрее, она сейчас будет здесь, – говорю я, поспешно запихивая огромную груду записей под кровать, а потом бегло осматриваю комнату, чтобы удостовериться, что в ней не осталось никаких следов незаконного присутствия молодого человека.

Я слышу, как на кухне шумит кран: должно быть, мама решила выпить стакан воды. Бросив взгляд на часы, я невольно спрашиваю себя, чем это она занималась до 1:32 ночи, однако, поскольку в данный момент в моей гардеробной прячется парень, мне не слишком идет роль прокурора.

Услышав скрип ступенек, я гашу верхний свет, вихрем проношусь по комнате и ныряю под одеяло. Свернувшись клубочком, стараюсь дышать ровнее и выглядеть безмятежной, хотя сердце у меня колотится, как бешеное.

Шаги становятся громче, времени остается только на то, чтобы еле слышно выдохнуть Люку: «Ш‑шшш».

Неужели это не сон и у меня в гардеробной сейчас прячется парень? Боже, о чем я только думала?

Но у меня нет времени сокрушаться о своей глупости, поскольку дверь медленно приоткрывается, и я застываю. Я лежу лицом к стене, но все равно закрываю глаза, на случай, если маме вдруг захочется проверить, не прикидываюсь ли я.

Хотя это маловероятно.

– Спокойной ночи, Лондон, я тебя люблю. – Тихий мамин шепот легким облачком проплывает в ночном воздухе. Может быть, она делает так каждую ночь? Мне вдруг становится стыдно за обман, разыгранный перед самым маминым носом.

Но потом я вспоминаю, что она лжет мне всю жизнь.

После того как дверь мягко стукается о косяк и мама осторожно отпускает ручку, после того как ее шаги стихают в соседней комнате, после того как смолкает вода, включенная, чтобы смыть зубную пасту и средство для умывания, после того как замирают все другие звуки – после всего этого я выжидаю еще целых пять бесконечно долгих минут.

А потом на цыпочках подкрадываюсь к гардеробной.

– Привет, – шепчу я Люку. Внутри темно, как в погребе. Я ничего не вижу.

Потом из дальнего угла доносится обворожительный голос.

– Привет, – говорит Люк. Я слышу, как он встает на ноги, а затем его прекрасный образ материализуется из стопок моей одежды.

Вместо того чтобы замереть, он делает несколько шагов вперед, и его теплое тело прижимается к моему на пороге темной гардеробной.

– Привет, – снова шепчет Люк, на этот раз еще обворожительнее, если это только возможно, а потом запечатлевает почти крамольный поцелуй на моих губах.

Наверное, нас обоих опьяняет сознание собственной преступности, а может быть, всему виной поздний час и кромешная тьма, но, как бы там ни было, вскоре мы оказываемся на полу перед моей дверью, причем далеко не все предметы нашей одежды остаются на положенных им местах.

Я честно стараюсь сдержать свое обещание не делать… этого. Но по крайней мере последний час – а может быть, и больше – Люк очень‑очень сильно затрудняет мою задачу.

– Мне нужно поспать, – лепечу я, отдышавшись и вновь обретая способность говорить. Я лежу на голой груди Люка, и мне здесь на удивление удобно, учитывая, что грудь у него твердая, как камень.

– Я знаю, – тихо шепчет он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в макушку, а затем начинает осторожно высвобождать из‑под меня свои руки‑ноги. – Я ведь не хочу, чтобы ты снова чокнулась.

– Очень смешно, – фыркаю я, вспоминая записку, написанную на следующий день после нашего первого свидания. Сегодня вечером Люк прочитал ее наряду с множеством других моих записок.

– Где моя майка? – спрашиваю я. Разве я могла подумать, что совсем не буду стесняться, обнажившись перед Люком душой и телом?

– Вот она, – отвечает Люк, бросая мне майку.

Одевшись – он в то, в чем приехал вечером, а я в пижаму – мы идем к моей постели.

– Поспи сегодня со мной, ладно? – шепчу я.

– Я. думаю, мне лучше лечь на полу в гардеробной, – говорит Люк и добавляет: – На всякий случай.

– Не волнуйся, она не зайдет, – заверяю я, хотя на самом деле понятия не имею, застукает нас мама или нет.

– Предлагаю компромисс: я полежу с тобой, пока ты не заснешь, а потом уйду в гардеробную, чтобы твоя мама не застала меня утром в твоей постели.

Я слишком устала, чтобы спорить, и слишком тороплюсь отключиться до перезагрузки памяти, поэтому молча забираюсь в постель, только на этот раз ложусь к стенке, оставив половину кровати для Люка. Он ныряет ко мне под одеяло, и мы мгновенно сцепляемся вместе, как два кусочка головоломки.

– Черт, – бормочу я.

– Что случилось?

– Мне нужно написать записку. Записать все, или я забуду.

– Хмм, подожди секундочку.

Люк протягивает свободную руку к столику и нащупывает мой мобильный. Потом высвобождает из‑под меня вторую руку, быстро набирает текст и жмет на «отправить». В следующую секунду телефон коротким жужжанием извещает меня о получении нового сообщения.

– Что пишут? – спрашиваю я, когда Люк убирает телефон и я могу снова прижаться к нему.

– Что парень в гардеробной– твой бойфренд. Он тебя любит и утром расскажет тебе обо всем, что было прошлой ночью.

– Здорово, – одобряю я, чувствуя, как веки тяжелеют и наливаются сном. – Не забудь в подробностях рассказать мне о последнем часе в гардеробной.

– Повторенье – мать ученья, – смеется Люк, прижимает меня к себе и зарывается лицом в волосы. – Честное слово, это правда.

– Что правда? – сонно спрашиваю я.

– Я правда люблю тебя, Лондон.

– Я тоже тебя люблю, Люк.

Дата добавления: 2015-07-20