Умирай, пока живешь, и йога последнего часа

В «Бхагавадгите» (8.6) есть один часто цитируемый стих, ко­торый обычно понимают как утверждение, что последняя мысль человека на смертном одре определяет его судьбу после смерти. В популярном переводе Хуана Маскаро этот станс зву­чит так:

«Ибо о ком подумает он в последнее мгновение жизни,

к тому он и пойдет поистине благодаря склонности к его природе».

Получается так, что смерть словно обеспечивает нас волшеб­ной палочкой, с помощью которой мы можем превратиться абсолютно во что угодно из того, что пленило наше воображение, когда мы испускали последний вздох, даже в божество. Собствен­но говоря, именно так индийская традиция в популярном изложе­нии и пародирует изречение Кришны. Далее я покажу, что учение Кришны вовсе не столь смехотворно, но гораздо более тонко и предъявляет практические требования.

Начнем с того, что, будь эта поверхностная интерпретация правильной, нам пришлось бы отвергнуть один из фундаменталь­ных принципов метафизики Кришны, а именно идею о том, что космос — это процесс, управляемый неизменным моральным законом. Было бы вполне возможно изобразить, к примеру, вот такой крайний случай: убийцаманьяк до последнего мгновения предавался своему отвратительному занятию, а в момент смерти, будучи хитер, направил мысли на Абсолют. Согласно вульгаризи­рованному толкованию слов Кришны, убийца должен мгновенно слиться сущностью с ультимативной Реальностью. Цепь его кош­марных преступлений должна быть прощена и забыта в одно мгновение, а он сам вознагражден непревзойденным блаженст­вом. Подобная возможность вполне правомерно оскорбляет наше чувство справедливости.

'»<^ Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

Представим другую крайность: святой, который до последнего мгновения своей жизни ни разу не преступил морального закона вселенной, погибает в автомобильной катастрофе, и его послед­няя мысль — сострадание к несчастному шоферу, убийцеманьяку из нашего предыдущего примера, который тоже погиб. По усло­виям вульгарной интерпретации судьба святого предрешена. Он неумолимо срывается с высот духовных достижений, к которым восходил в течение всей своей жизни.

Кажется невероятным, чтобы Кришна наставлял в подобной возмутительной доктрине, которая превращает в полную чепуху все его этическое учение, путь йоги и упорядоченность творения. Итак, что же именно сказал Кришна много веков тому назад? Бо­лее строгий, чем популярный пересказ Хуана Маскаро, перевод да­ет важный ключ:

«Какое состояние существования вспомнит тот, кто наконец сбрасывает тело, именно то [состояние существования] он обре­тет, о сын Кунти, всегда вынужденный получить это состояние су­ществования».

Прежде всего мы видим, что просветленный адепт Кришна го­ворит не о «комто» (как перевел процитированный ранее автор), на ком следует сосредоточить мысль, а о «состоянии существова­ния» (бхава). Далее, между «мыслями» о чемто и «воспоминани­ем», о котором говорит Кришна, огромная разница.

«Состояние существования» не означает что угодно. Скорее это слово подразумевает целую категорию возможностей суще­ствования в неизмеримом Теле Бога. В самом радикальном смысле имеются лишь два главных бхава, или уровня бытия: под­верженное переменам (кшара), или неизменное царство (акша ра). С точки зрения человека, первый уровень, конечно,— это про­странственновременная вселенная, знакомая арена нашего обыденного существования. Но мир, который мы знаем,— всего лишь внешняя оболочка неизмеримо более величественной структуры иерархически соединенных уровней существования. На вершине же всего, наполняя собой и поддерживая все творе­ние, пребывает Неизменное, или Бог.

«Бхагавадгита» выделяет три соподчиненных уровня. Ближе всего к Богу, который есть истинная природа Кришны, находятся бесчисленные трансцендентальные «Я», называемые атман («Я»), или акшарапуруша (неизменная Личность). Это множество веч

ных «Я» как бы образуют клетки Божественного Тела. О них же говорят и как о Божественных Личностях «высшей природы» (па рапракрити). Когда эти вечно свободные «Я» ассоциируют себя с частной мысльютелом, они становятся кшарапурушас, или «смертными личностями», душами, которые имеют конец. Это множество личностей, пребывающих в оковах материальной все­ленной. Это мы.

Ультимативная Реальность и ее проявления согласно «Бхагавадгите»

Согласно метафизической философии йоги, космос состоит из трех кардинальных уровней существования. Над материаль­ным царством (и выше его) существует огромный сверхчувствен­ный мир — уровень мысли или тонкого тела. Он простирается

£/»^: Георг Фойерштейн________________________________________________

до самой матрицы, связующего раствора (пракритипрадхана) объективной вселенной, области трансцендентальных «Я». В виде диаграммы эта прогрессивно стягивающаяся структура выглядит следующим образом:

1. Целое, бог Кришна, Высшая Личность (пурушоттама).

2. Бесчисленные трансцендентальные «Я» (пуруша).

3. Трансцедентальная основа мира (брахман = пракрити прадхана).

4. Различные сверхчувственные царства (сукшмалока).

5. Материальная вселенная, или грубое царство (стхулалока).

В принципе, каждый из этих различных уровней дает возмож­ности для «телесного» существования. В зависимости от того, на какое «тело» или состояние существования мы направляем свое сердце, именно ту форму воплощения и обретаем, когда остав­ляем теперешнюю физическую оболочку. Таким образом, можно опять повторить человеческую форму, стать ангельским созда­нием (дэвом), обитающим в тонком царстве, погрузиться в саму космическую матрицу в качестве пракритилайя или обрести истинную индивидуальность, «Я» в блаженном «обществе» Боже­ственной Личности, бога Кришны.

Фраза «направить свое сердце» получает, пожалуй, большую выразительность именно в сочетании с «вспоминанием» в значе­нии сознательного, намеренного вспоминания, а не с «размышле­нием». Последнее слово носит чересчур абстрактный оттенок, тогда как первое указывает на глубокий процесс. Это становится очевидным, если учесть, что «вспоминание» по сути есть один из синонимов медитации.

Медитативное вспоминание означает целенаправленное, по­добно растущему стержневому корню, проникновение в скрытые тайники нашего существа, в глубокую мысль (будцхи). Глубокая мысль — это хранилище сути (т. е. кармических отложений) мирских переживаний. Она похожа на сеть, узелки которой пред­ставляют собой впечатления, оставленные нашими волевыми поступками.

Медитация — это частичное осуществление, так сказать, репе­тиция процесса умирания. И, наоборот, смерть — это процесс медитации, доведенный до логического конца. В момент смерти мысль высвобождает себя из физического тела, центр личности перемещается в тонкую оболочку, так называемое астральное

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

тело, или «тонкую повозку» (сукшмашарира). Фактором, который определяет посмертную судьбу умершего в соответствии с непре­ложным моральным возмездием (кармой), является квинтэссен­ция содержания мысли в форме подсознательных впечатлений (самскара), накопленных в глубокой мысли.

Это событие представляет собой сорт «вспоминания», по­скольку силой глубинной мысли, скрытой памяти, осуществляется суд равно над праведником и над грешником, причем каждый судим по своим поступкам или, точнее, волевым актам. Люди, по­бывавшие на пороге смерти или реанимированные после клини­ческой смерти, часто рассказывают, как перед их внутренним оком промелькнул весь жизненный путь. Все отложено в мысли.

Легко представить, какие именно воспоминания на пороге смерти приходят к обыкновенному человеку. Перед ним мелькнут переживания детства, юношества, влюбленности, браки, карьера, развлечения, его роль в качестве отца, друга и коллеги. В одно мгновение он переживет все радости и горести своей жизни и поймет их глубинный смысл. Он осознает тот довлеющий узор, который и есть непреложный каркас, определяющий образ жизни в будущих рождениях.

Возвысившие «я» духовные последователи, без сомнения, испытывают многие, из перечисленных переживаний, общих с обычными людьми. Но, пожалуй, им приходится оглядываться на меньшее количество упущенных возможностей в области исправления себя и внутреннего роста. В их глубокой мысли на­коплены сильные впечатления, несовместимые с перевоплощени­ем в материальном царстве. Если практикующие продвинулись достаточно далеко, эти подсознательные катализаторы (самска­ра) перевешивают все прочие. Людей, которые всегда вели обыч­ную человеческую жизнь, ждет возрождение (пунарджанман) в качестве обычных людей. Но те из занимавшихся йогой, кто строил свое существование не просто в соответствии с человече­скими стандартами, но и согласно воле окончательной, ультима­тивной Реальности, сливаются с этой Реальностью в том случае, если им удалось оставить достаточно интенсивные впечатления в глубокой памяти.

Если эти последователи достаточно далеко ушли по духовному пути, они способны управлять процессом смерти и благодаря этому надежно очищать глубокую память от всех следов, которые

>»^: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ S«>

заставили бы их принять очередное физическое тело. Собственно говоря, сознательный уход из мира как раз и является верным признаком, по которому можно распознать истинного йога. По­знавший себя адепт относится к телу как к сосуду, поглощенному космосом как вне, так и внутри него,— пространством, которое и есть присутствующая повсюду Реальность.

Смерть ни в малейшей степени не смущает адепта. Учениками, присутствовавшими при уходе их гуру из мира, рассказывается много ходячих историй про «единственный вздох» и улыбку. Аго­ния или ступор умирающего йога — несовместимые понятия. Афоризм гласит: «Покажи мне, как ты умираешь, и я скажу тебе, кто ты есть».

Однако читатель может спросить: а что, если адепт йоги неожиданно утонет или погибнет от шальной пули? Разве не­ожиданность не окажется сильнее его? Традиционный ответ — ни в коем случае! Для просветленного человека не существует неожи­данностей — отсюда и улыбка. В противном случае пришлось бы допустить, что вселенной правит случай, каковое допущение це­ликом и полностью отвергают все мастера йоги.

Каким бы образом ни уходили адепты йоги из этого мира (а по словам поэта, у смерти десять тысяч дверей), они заранее знали о своей смерти. Огромное количество надежных примеров досто­верно доказывает, что это не приукрашение и не выпечка в духе культа святых. Каким образом обретается подобное знание, оста­ется тайной, которую нет нужды обсуждать здесь.

Тем не менее, процесс ухода сознания из тела никакого сек­рета не представляет, по крайней мере в принципе. Древняя «Чхандогьяупанишада» (8.6.5—6) говорит следующее:

«Ныне, когда он покинул сказанным образом свое тело, он возно­сится вверх с лучами [Солнца]. Произнося [священный звук] Ом, он умирает. Сразу, как мысль выбрасывается, он уходит к Солнцу. Оно же воистину есть "дверь мира", вход для знающих, [но] пре­града для невежественных».

На ту же тему имеется следующий стих:

«Есть сто и один канал сердца. Один из них ведет к голове [венцу головы]. При восхождении по нему обретается бессмертие.

Другие для ухода к различным [низшим уровням бытия], [они] для ухода на другие [низшие уровни]».

При сознательном умирании внимание сосредоточено на осе­вом канале тела, который называется сушумнанади. Это един­ственный путь жизненной энергии (праны), поднимающейся из низшего психосоматического центра (в основании позвоночни­ка) к темечку головы, где расположен тысячелепестковый лотос, трон мистического Солнца. Подобное пристальное сосредоточе­ние мысли и жизненной силы в центральном канале и особенно в верхней части головы совпадает с состоянием экстаза (самадхи). После чего, как пишет автор «Хатхайогапрадипики» (4.17), время останавливается. То же самое знание вложено в слова богочелове­ка Кришны, который в «Бхагавадгите» (8.5, 9 f) поучает будущего посвященного:

«Тот, кто восходит отсюда в "конце времени", оставляя тело и по­мня Меня одного, тот достигает Моего состояния бытия.

Тот, кто помнит Древнего Барда, Правителя [всего мира], меньше малого, Поддерживающего все, чья форма непостижима, Солнцецветного [и обитающего] за пределами тьмы, тот [йог] в момент перехода,с неподвижной мыслью, подхлестываемый любовью и силой йоги, направляющий жизненную силу (прану) в среднюю точку над бровями, приходит к высшему, божествен­ному Бытию».

В первом стихе этого отрывка имеется термин, заслужива­ющий более подробного рассмотрения. Это санскритское слово «антакала», которое я буквально перевел как «конец времени». Более традиционный перевод гласит «смертный час», однако «конец времени» делает контекст более доходчивым. Ведь слово «антакала» используется и при описании окончательного рас­творения сотворенного при наступлении космической «ночи», когда Творец спит и когда все проявления исчезают в латентном состоянии. В более широком смысле термин «антакала» можно применить к отрезкам потока событий, тем чарам креативных приостановок мирового процесса, которые порождают пуль­сацию жизни. Время, как мы знаем, непрерывно. Этот совре­менный взгляд давно предвосхищался древними мастерами йоги,

Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

которые говорили о долях времени (кшана), которые одни лишь и наполнены реальностью, тогда как само время является лишь мысленной конструкцией.

Какое отношение имеет все сказанное к нашей основной те­ме? Если время — лишь серия бесконечно малых «мгновений», воспринимаемых только йогом, приходится заключить, что мы умираем и возрождаемся в быстрой последовательности. С этой точки зрения жизнь и смерть связаны тесно и неразрывно. Прило­жив к полученному умозаключению этическое требование Криш­ны (о том, что мы должны помнить его в «конце времени»), прихо­дим к важному выводу: о Божественной Личности следует помнить не только тогда, когда Жнец стучится в нашу дверь, но и в каждый момент жизни.

Знатокам «Бхагавадгиты» известно, что именно этого ожидает бог Кришна от тех, кто служит ему. Те, кто занимается йогой, при­званы отдавать ей все свое время. Лишь таким образом йог может надеяться победить кала — санскритское слово, означающее «смерть» и «время».

«Смерть маячит в момент рождения, и колыбель наша стоит в могиле».

Джозеф Холл. «Письма»

Дата добавления: 2015-07-20