Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Семнадцать лет

Почему надо восстановить генетическую память прежде всего девочек? | Что дозволено Юпитеру не дозволено Быку. | Послесловие | В чем же главная причина невосприятия огромным количеством людей шедевров великого искусства. | Меняется программа. | Этим самым люди реально проявляют уважение к классической музыке, отказывая ей в иллюстративной или фоновой функции. | Глава 5. Гимнастика души | Первый шаг | А феномен Шекспира? | Человек – системное безумие? |


Читайте также:
  1. Восемнадцать
  2. Восемнадцать
  3. Восемнадцать.
  4. Семнадцать
  5. Семнадцать
  6. Семнадцать различий в мышлении и поступках богатых, бедных и представителей среднего класса

 

Вальдорфская гимназия в одном из красивейших скандинавских городов...

В традициях этих гимназий есть очень интересная система –погружения в предмет. Это значит, что в течение двух недель у гимназистов не будет никаких предметов, кроме одного.

И для того чтобы это получилось, обычно приглашают преподавать людей не из школы. Это могут быть ученые, искусствоведы, писатели, философы, композиторы. То есть будет преподавание не школьное, ни в какой мере не традиционное, а творческое, с большим участием творческой практики.

Мне не раз доволилось проводить такие погружения в музыку для студентов Вальдорфской гимназии. Обычно это происходит:

понедельник–пятница с 9 до 16 (с перерывом на обед).

Суббота – концерт, на который приходят гимназисты с родителями, а также педагоги.

Следующая неделя – по тому же расписанию, и еще один концерт.

В течение десяти дней преподавания передо мной – 60-70 гимназистов, в моем распоряжении моя скрипка, рояль, проигрывающая система. Представляете себе, какие невероятные возможности для настоящего погружения в культуру, в музыку, в мир мыслей и звуков?!

В гимназии, о которой я вам хочу рассказать, в моем распоряжении было 64 гимназиста в возрасте от 16 до 18 лет. Перед началом первого дня, пока они рассаживались, их куратор или, как мы называем в нашей школе, классный руководитель, очень концентрированно и педагогически умно рассказывала мне об обстановке в классах и взаимоотношениях между гимназистами в группах. Показала мне “вождя” – очень нетрадиционной внешности и одеяния парня (“если вы ему понравитесь – вам будет легче”),

девочку с пониженной самооценкой, молодого человека с начинающимися алкогольными проблемами (“один на всю гимназию”!),

“суперсовременного” фанатика всех поп-жанров (“считает, что если человеку может нравиться симфония, то он либо притворяется, либо просто стар”).

Но больше всего меня заинтересовала необычайной красоты девочка, сидевшая далеко сзади, отдельно от всех, у самой выходной двери. Оказывается, сидит у выхода она не случайно.

(“Она эротически одержима. С самых ранних лет она сексуально общается с большим количеством мальчиков. Несмотря на то что ей только 17, у нее уже не один десяток сексуальных партнеров и не менее, чем четырехлетний (!) стаж сексуальной жизни. Мальчики знают о ее сексуальной безотказности и используют это в полной мере. Она живет только от дискотеки к дискотеке. Все, что не связано с сексом, не представляет для нее никакого интереса. Она и сидит-то у выхода, чтобы через десять минут улизнуть. Мы пока не смогли ничего изменить. Так что вы должны быть готовы и не воспринимать ее уход как своего рода демонстрацию по отношению к вам. И не удивляться, когда она исчезнет. А она это, к сожалению, сделает, иного в нашей практике еще не было”).

Ни у одного читателя этой книги не должно быть ни капли сомнения в том, что, общаясь с аудиторией, я испытал настоящий азарт.

Я должен сделать все, что я только могу, чтобы найти ключи к структурам восприятия этой девочки. Это очень важная проверка возможностей Слова и Музыки как воздействующей силы.

Я делал все, что мог, чтобы эта девочка не ушла. Не может быть, чтобы в ней не осталось ничего кроме одной лишь сексуальности!

Весь мой разговор я строил как психолог и как поэт. И вместе с тем это был разговор о музыке, о тайнах слова, о секретах восприятия. Девочка! Не! Ушла!

После обеда! Она! Возвратилась! В зал!

Это была победа!

На следующий день она осчастливила нас своим приходом, правда, опять села в конце зала (на всякий случай). На третий день она сидела в первом ряду! Прямо напротив меня! Огромные глаза, полное внимание. Когда я играл музыку, она закрывала глаза, еле заметно двигаясь в такт музыке.

По окончании встречи она подошла ко мне, предварительно дождавшись, чтобы в зале кроме нас двоих никого не осталось.

– Михаил! Я не спала всю ночь, я писала стихи. Вы можете посмотреть их и сказать мне что-нибудь?

Я забрал несколько десятков (!) листочков со стихами и, добравшись до гостиницы, начал читать...

Это были творения подлинного поэта!

Верьте мне!

Для того чтобы понять, что это – Поэзия, не нужно моего опыта. Достаточно просто любить и знать хорошую поэзию. Мой опыт понадобился мне для того, чтобы понять, что передо мной стихи Богоизбранного Поэта, Поэта подлинного во всей мандельштамовской орудийности. В стихах было все.

И отношение к слову, чувство живого, и тончайшая звукопись, и музыкальность.

Прямо из номера я позвонил своему другу – замечательному скандинавскому писателю и прочитал эти стихи.

– Да это же высочайшая поэзия! – зарычали в трубку.

Вот так друзья мои!

Чтобы не писать далее подробно, скажу только, что сейчас, через семь лет после описанных мной событий, этот поэт переводит “Фауста” Гёте.

Справедливо считая, что можно перевести лучше, чем это было сделано до сих пор.

Не говоря уже о том, что через пару лет ее поэзия дойдет до России (в переводах), и вы испытаете то, что испытал я тем зимним вечером в гостинице одного из скандинавских городов, читая ее стихи.

Нет!

Этого

вы никогда не испытаете!

Ибо вы ни разу не читали гениальных стихов о музыке Моцарта и Бетховена, написанных человеком, три дня до этого сидевшим у самого выхода с единственной целью – улизнуть в случае, если разговор зайдет о Моцарте или Бетховене.

Вы, конечно, понимаете, что, описывая эти события, я не могу назвать имени девушки, ибо вся история с эротикой, как это принято говорить – не моя тайна. Если она сама когда-нибудь захочет упомянуть об этом в автобиографии, то это – ее вопрос.

Но сегодня нас интересует другое.

Почему так произошло?

Возможна ли подобная столь быстрая перестройка? А если да, то как часто подобное может происходить? И не означает ли сие, что большая часть тех, кого мы называем “неформалами”, чаще всего – самая талантливая часть всякого общества. Но коль скоро это так, то следовательно, общество не умеет с ними, неформалами, общаться.

Оно, общество, очень сердится на них и поэтому просто вынуждено прибегать к репрессивным мерам. И в противовес этому обыденному обществу только культура с ее “неформальностью” способна наладить контакт с “отщепенцами”.

Поскольку подлинная культура с ее безграничной свободой мышления и дыхания, ее непредсказуемостью, предельной телесностью и предельной духовностью, с ее умением восстать, взбунтоваться против мещанской благовоспитанности, против посредственности, восстанавливает “связь времен”.

Ибо когда шекспировский Гамлет говорит:

“Распалась связь времен”, то здесь Шекспир имеет в виду самое страшное:

Когда не помнят прошлого,

не могут жить в настоящем,

и не верят в будущее.

 


Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Одиннадцать лет| Возвращение к шестой главе

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)