Читайте также:
|
В каждом из нас живет маленький ребенок — девочка или мальчик. У каждого внутреннего малыша свой возраст. Своя боль. Своя рана.
Почти каждый внутренний ребенок был ранен. Чаще всего — родителями. Как это ни грустно, но именно они причиняют нам боль. Наказаниями, бойкотами, угрозами.
Именно родители говорят нам:
• Если бы я не родила тебя, у меня была бы нормальная семья!
• Если бы ты была мальчиком, папа бы от нас не ушел!
• Если бы ты хорошо училась, бабушка бы не заболела!
• Руки у тебя не из того места!
• Да кому ты такая нужна!
• Лучше бы тебя не было!
• Лучше бы я сделала аборт, как собиралась!
• Я ради тебя всем пожертвовала, а ты…!
Чаще всего они говорят это в сердцах. Ссора, спор, трудная ситуация... Но нам хватает и одного раза. Одного удара словом, чтобы ходить с этой раной всю жизнь. А раны на сердце очень трудно залечить: даже если и залатаешь, шрам будет напоминать о пережитой боли.
Раненые дети вырастают и начинают самостоятельную жизнь. Но они только выглядят взрослыми.
…Если копнуть поглубже, то можно увидеть, что этому суровому дяденьке на самом деле четыре года. И мама запретила ему плакать «как девчонке». Поэтому свою боль он всю жизнь скрывает за каменным лицом.
…А вот этой разодетой (или раздетой?) дамочке не больше трех лет. И она до сих пор слышит гневный голос мамы, которая пророчила ей, такой страшненькой, одинокие годы.
…Тот супер — успешный бизнесмен работает день и ночь, чтобы доказать отцу, что он чего-то стоит.
…А эта сильная и стервозная мадам до сих пор защищается от боли, которую ей причинил отчим, и не подпускает к себе мужчин.
Наши раненые дети прячутся внутри нас. Они ждут удобного момента, чтобы подать голос. Оградить нас от того, что снова может ранить. Помочь избежать боли. Чтобы сохранить вокруг мнимое равновесие. Но от боли нельзя спрятаться, можно только ее прожить. Мы в свой черед становимся родителями. И когда наши дети подходят к определенному возрасту, начинается веселье... Мы, взрослые, раздражаемся на своих ребятишек и сходим с ума без повода. Мы не можем находиться рядом. Ведем себя так, что потом за это стыдно... Именно в этом возрасте наши внутренние дети получили травму.
И у каждого взрослого критический возраст общения с детьми свой. Кому-то сложно в первый год жизни ребенка. Кому-то — в три года. Кому-то — в десять. Моя критическая точка — от года до полутора. Сейчас я прохожу этот возраст снова со своим младшим сыном. Уже проще и легче. Но все равно — еще аукается. Ведь именно в год мама отдала меня в ясли. На тот момент, видимо, для меня это было слишком. Хотя — это для любого ребенка «слишком». Слишком рано. Слишком больно. Слишком тяжело.
Только в те времена (и приоритеты не особо изменились) детская психика мало кого заботила. Нам с мамой нужно было на что-то жить. Значит, маме нужно было работать. Это был единственный вариант. И не самый плохой по сравнению с абортом или дет.домом, например.
Головой я это понимала. И в детстве, и четыре года назад, когда впервые столкнулась со своим кризисом общения со старшим сыном. Но сердцем — только сейчас учусь принимать.
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Изменить мир по-женски | | | Не стоять с протянутой рукой там, где ничего не дают уже столько лет. |