Глава 1. СВОБОДА 4 страница

ПРАВИЛЬНО, АЖ КОСТИ НАРУЖУ ТОРЧАТ

Теперь он никакой вариант не исключал – янтарный эльфин не станет церемониться с человеком.

- Кели, ты не выстрелишь в меня, если я задам тебе еще один вопрос?

- Задавай.

- Ты случайно разрезала мне спину?

- Разумеется, случайно.

- Скажи, а если бы я где-нибудь ошибся, например, в какой-то момент сделал что-нибудь не так, но был бы еще жив, и меня еще можно было бы спасти, только с б о льшими трудностями, и ты бы это увидела. Ты бросила бы меня? Чтоб самой не рисковать?

- Да.

А ЧТО ЕЩЕ МОЖНО БЫЛО ОЖИДАТЬ?

Кто он ей? Да никто. И она ему никто. Вот пусть так и остается. Она не для него старалась – для себя самой. Она бы его бросила, если бы что-то пошло не так.

И он не услышал бы Кели – звон колокольчиков… плеск морских волн… пение ветра.

Он не знал бы, что волосы могут пахнуть зелеными яблоками.

Но он не валялся бы сейчас на траве, раненый из ее оружия! Не терпел бы унижения, не выполнял бы ее приказы! Хотя, собственно, она не заставляла его делать ничего несусветного или унизительного. Но ведь можно же просто попросить или сказать. Она даже не стерва – она машина. Робот. Вот, кто такая Кели.

КЕЛИ – ШЕПОТ ВЕТРА В ЛИСТВЕ

С каких это пор он стал поэтом?

НЕТ, КЕЛИ – ЭТО ШУРШАНИЕ КРЫЛЬЕВ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ НА ПЫЛЬНОМ ЧЕРДАКЕ

Если вдруг в нем проснулись поэтические наклонности, то лучше этих строк не придумать характеристики для нее. И пусть в ее имени слышен перезвон колокольчиков и шум дождя и шорох листвы и вообще все, что угодно, это только лишь имя.

Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЧЕРТОВА СУКА!

Фрэнк посмотрел на нее и вспомнил, как она кинула ему свой пятидесятизарядный пистолет. «Фрэнк, лови!» и тем самым подарила ему гораздо больше, чем жизнь. Она подарила ему шанс не потерять себя в этих зыбучих песках, как она назвала этот Мир:

- Кели, как бы там ни было, спасибо тебе, что я жив. Когда я стоял там, у стенки, я очень хотел жить. Мне ведь всего двадцать четыре года. Я был готов умереть, я бы не стал, конечно, падать на колени и умолять, чтоб меня пощадили. Но я боялся. Знаешь, чего я боялся?

- Перехода? – отгадала Кели.

- А знаешь, почему? – он сам себе удивился, что вдруг захотел рассказать ей такое.

- Почему? – безразлично спросила она.

Фрэнка очень задело это безразличие. Не будет он рассказывать! Ей по барабану, что его волнует. Ей совершенно до лампочки, что у него, возможно, та же самая проблема с памятью, что у нее. Разница лишь в том, что она еще и эту жизнь забыла. Вот, он сам ни капли не расстроился бы, забудь он эту жизнь. Кроме рассказов бабушки в ней не было ничего такого, что представляло хоть какую-то ценность. А вот в прошлых жизнях – было…

- Так почему? – прервала его мысли Кели.

А что он ей сейчас скажет? Про «следы прошлого»? Точно нет. Хорошо, он ответит ей… тоже правду, но не настолько значимую, как следы прошлого:

– Знаешь, страшно считать последние секунды. Особенно, когда знаешь, что от тебя ничего не зависит. Если бы ты знала, как это унизительно стоять и ждать, когда эти солдатики, которые, может быть, первый раз винтовки в руки взяли, сейчас убьют тебя, а сопротивляться бесполезно. Поэтому я благодарен тебе, что ты меня спасла. И вообще за все, что ты для меня делаешь.

- Судьбу благодари, - процедила она сквозь зубы.

ЛАДНО, РАЗ ТЫ ТАК СЧИТАЕШЬ, ПУСТЬ БУДЕТ ТАК

- Сколько тебе лет, Кели?

- Двадцать семь.

- А-а. Я думал, что меньше. Хоть ты и вся в шрамах, и глаза у тебя жестокие, а все равно, ты выглядишь очень молодо. Это не комплимент. Я вижу, что комплименты тебя не интересуют. Я просто так говорю.

Кели сидела и курила. А ведь у нее нет зажигалки! Или есть?

НЕТ У НЕЕ НИКАКОЙ ЗАЖИГАЛКИ

- Как ты прикурила?

- Не важно.

- Ну не важно, так не важно. Я в другой раз увижу. Правда, я уже мечтал о том, как ты скажешь: «Фрэнк, дай, пожалуйста, зажигалку». Очевидно, не скажешь. Кели, а ты вообще умеешь просто попросить, а не приказывать? Например, знакомо ли тебе волшебное слово «пожалуйста»?

- Заткнись, пожалуйста.

- Класс!

Фрэнк думал, что после перевязки они отправятся в дорогу. Но Кели словно забыла, что ей надо в город: сидела с отсутствующим видом и смотрела в одну точку.

Бабушка сказала бы, что Кели «принялась». Ему знакомо было такое состояние: это когда начинаешь во что-то вкупаться настолько, что понимаешь то, во что вкупился, так ясно, что этому даже доказательств не нужно… Фрэнк с детства обожал приниматься. Правда, в последние годы это получалось редко. Мозг упорно не желал выпускать его разум за свои пределы.

А теперь почему-то пришло то состояние, когда прямо хочется «попутешествовать по запредельному». Посмотреть то, о чем повествует Легенда самому, как он умел в детстве. Тем более, ему стало лучше, поэтому было все равно, как скоро они попадут в город. Он просто отдыхал, слушал журчание близкой реки и наслаждался солнечным теплом, радовался, что продолжает жить. И, самое главное – чувствовал, что мысль отправилась в полет, как недавно выразилась Кели…

Он прилег на мягкую, как пух, траву и задремал... Не спал, а именно дремал… медитировал, как некоторые говорят. И созерцал какие-то до безумия странные картины, вызывающие странные ощущения, невозможные в этом мире, потому что тут нет такого, что могло бы вызвать ощущения подобного рода…

Ему хотелось раствориться в этих астральных мирах и забыться в процессе познания этого чуда… Пусть Миры этой Грани и далеки от совершенства, пусть они – болото или зыбучие пески, процесс познания возможен даже тут… для тех, кто еще не потерял детского чистого любопытства и желания увидеть, как все устроено… для тех, кому это интереснее, чем деньги, власть и подобные проявления погружения в это болото. А таких осталось ой, как мало. И их воспринимают, как сумасшедших, как его бабушку, ее так и называют – сумасшедшая бабка Нинель. Да он и сам частенько думает про нее именно так, не смотря на то, что обожает ее и считает единственным существом, которому можно раскрыть душу. Хотя, если рассудить – она-то как раз нормальная. Потому что знает, как есть на самом деле, а не как принято считать в обществе…

И не смотря ни на что, мироздание – все равно Чудо.

Когда его мягко вынесло обратно, он обнаружил Кели абсолютно в той же позе, что и в тот момент, когда она сказала ему «заткнись, пожалуйста».

Фрэнк прекрасно знал, что с ней – пять секунд назад сам пребывал в том же состоянии…

Но он не мог удержаться и опять съязвил:

- Кели, ты что, решила тут на всю жизнь остаться?

- Нет.

- Ты принялась, что-ли? – спросил он, заранее зная, что вопрос неудачен. Вряд ли Кели знакома с терминологией сумасшедшей Нинель.

Да и вообще. Что толку с ней разговаривать?

И все же, через некоторое время он задал вопрос… нормальный:

- Кели, а у тебя случайно не найдется бритвы и мыла? Река тут рядом, я бы помылся и побрился, пока ты задницу отсиживаешь? А то знаешь, мылся-то я уже очень давно. И брился тоже недели две назад. Там у нас в тюряге банный день был всего один раз. А я не люблю ходить заросшим. Есть у тебя бритвочка? Я знаю, девушкам тоже бритвы нужны. Ты не обиделась, что я такую пикантную подробность про девушек сказал?

- Нет.

- Что нет? Бритвы нет? А я-то думал… я просто был уверен, что ты обязательно совершаешь разные гигиенические процедуры. Потому что от тебя хорошо пахнет. А от тех, кто не пользуется бритвенным станком, пахнет плохо.

- Бритва есть.

- Знаешь, Кели, наше общение напоминает мне анекдот про жирафа. Хочешь, расскажу?

Тишина. И равнодушные глаза.

- Все ясно. Ну, а бритву-то ты мне дашь?

Кели достала из рюкзака аптечку и кинула ему. Ловить ее Фрэнк не стал.

КОНЕЧНО, ШВЫРЯЙ В МЕНЯ ВСЕ

Коробочка шлепнулась на землю, раскрылась, из нее вывалилось все содержимое.

- Благодарю, - он собрал все обратно и пошел к реке.

Пока он совершал водные процедуры, ему опять вспомнилась Нют. Она была сильной, смелой девушкой. Она умела быстро стрелять. Разумеется, не так быстро, как Кели – робот хренов, но достаточно быстро. И она не ходила обвешанная оружием, как новогодняя елка игрушками. Она смеялась над шутками, а не мрачно ухмылялась, как Кели.

Как бы ему хотелось вот так же, как это делает она, наставить на нее револьверы и посмотреть в ее холодные глаза.

НУ, ТАК ВОЗЬМИ И НАСТАВЬ

Или он боится, что она опередит, и ему будет

СТРЕМНО

стыдно?

Ну, можно тогда грохнуть ее, пока она спит. Прострелить ей башку, да и дело с концом.

Только вот, не хочет он этого делать. И вовсе не потому, что она спасла ему жизнь.

А ПОЧЕМУ?

Просто не хочет и все.

НЕ ВЗДУМАЙ ВЛЮБЛЯТЬСЯ В ЭТО ЧУДОВИЩЕ!

То, что она янтарный эльфин, не оправдывает ее поведения. Фрэнк был знаком с парочкой-тройкой таких существ и ничего плохого про них не мог сказать. По жизни люди, как люди. Взять хотя бы Нинель. Она первого рождения, и, тем не менее – золотой эльфин. Конечно, с прибабахом женщина, но не бездушный монстр.

Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЧЕРТОВА СУКА!

Он мог повторять это хоть десять раз, хоть сто, а все равно, в глубине души чувствовал, что она почему-то нужна ему. Очень сильно, как никто до этого не был нужен.

Да, просто у нее подобная проблема, вот и все!

Нет, не все. Иногда почему-то кажется, что он познакомился с ней вовсе не на казни… Хотя, трудно отрицать, что на самом деле – именно на казни.

Может быть, они были знакомы в прошлых жизнях

Вот почему! Вот причина того, что ему с ней хорошо, не смотря ни на что – он просто знает, как с ней надо. Он просто привык к ней, как привыкают к давним знакомым. И тогда безразлично, какие они… пусть хоть распоследние гады. Они – свои, поэтому и симпатичны тебе. Поэтому она и нравится ему

СИМПАТИЧНА И ВСЕ. СИМПАТИЧНА – ЭТО ОЧЕНЬ ПОДХОДЯЩЕЕ И ХОРОШЕЕ СЛОВО

во всей своей мрачной жестокости.

Да, какие, к чертям, свои?

Есть много людей, которых Фрэнк мог бы назвать друзьями. Но друзья – это совсем не свои, не те, кому ты готов душу раскрыть.

Даже, когда Нют была с ним, ему не казалось, что она – своя. Хотя, он привык к ней и даже полюбил потом… И долго тосковал, когда она погибла… и все равно, она не была своя…

И Жанна не была своя, хотя, иногда казалось, что она понимает его лучше других… Нет, конечно, про следы прошлого она не в курсе, они к ней не имеют отношения. Так же, Жанна понятия не имеет, до каких бредовых идей порой доходили его мысли. Но зато с ней было весело, и она умела от души поприкалываться над чем угодно. С ней можно было побеситься, как беззаботные дети. Но даже она не своя…

А Кели – тем более!

Своей для него всю жизнь была только Нинель, пусть она и говорит, что у нее осталось всего пять процентов мозга, пусть ее считают чокнутой, Фрэнку наплевать: его бабка – самое клёвое существо на свете… Жаль, что он не может сейчас поговорить с ней. Она бы помогла… ну, пусть бы не все-все объяснила, но хотя бы чуточку, чтобы ему не казалось, что он сходит с ума… Или наоборот, пусть бы сделала что-нибудь, чтоб он уже окончательно сошел с ума и не маялся, как сейчас…

* * *

Вымывшись, преодолевая боль, Фрэнк наконец-то почувствовал себя цивилизованным человеком, а не подзаборным бомжем, от которого воняет собаками.

Он провел по щеке тыльной стороной ладони – как приятно прикасаться к лицу, когда на нем нет колючей щетины двухнедельной давности. Вытереть волосы было нечем, и с них текла вода. Ну и что? Зато они теперь перестали быть замызганными жирными сосульками. Они высохнут быстро и станут очень даже приятного оттенка – цвета спелой пшеницы, как говорила Нют. Она любила запустить пятерню в его волосы и легонько пощекотать голову короткими ноготками.

А у Кели когти, как у орла, как вообще можно вырастить такие?

И вообще, как могут быть такие ногти? Ведь смешно даже предположить, что у Кели маникюр. Это собственные когти! Только почему они такие странные? Словно из отпалированного прессованного песка… Серые, но, когда свет попадает, «песчинки» переливаются, словно радуга. Наверняка они острые…

И снова, как в тот момент, когда Кели его перевязывала в последний раз, Фрэнку, прямо до ломоты в груди, захотелось, чтобы она погладила его плечи, прикоснулась к ним губами. Или чтобы ее пальцы с длинными когтями «причесали» ему волосы – тогда он перестанет так часто сравнивать ее с Нют или с Жанной…

НЕ ДОЖДЕШЬСЯ! ЭТА СУКА ТАК НЕ УМЕЕТ

А ЖАЛЬ

* * *

До города добрались только вечером. Фрэнк надел куртку поверх уже второй за три дня испорченной рубахи. Кели была в своем сером наряде из ткани, на которой кровь выглядела просто грязью, а не кровью. Этот наряд был ей велик. Штаны точно держались только на ремне, а рубаха по бокам собиралась складками. Фрэнк видел, что она не имеет желания разговаривать, но ему надоело ехать молча, и он все же задал вопрос:

- Кели, ты сильно похудела? Или всегда такая была? На тебе одежда висит прямо как на вешалке.

- Всегда.

- Ты же ничего не помнишь, откуда тогда ты это знаешь?

- Ковбой сказал, - ответила она.

- Какой еще ковбой?

- Мой скутер.

- Что такое скутер?

- Корабль.

Фрэнк непонимающе взглянул не нее.

- Ты же сказала, что пришла из Мертвого города и прошла через Черный лес, а теперь говоришь, что приплыла на корабле.

Кели не сочла нужным отвечать. Она достала сигарету и через пару секунд уже курила. Ну, разумеется, существу, зажигающему аж Белый Огонь не проблема поджечь сигарету без зажигалки. Это магия? Если это магия, то почему же Кели не учитывает того, что, как она сама недавно сказала – концентрация энергии может повредить ткань пространства…

Хотя, ей, должно быть, по барабану, что будет с этим Миром… Но, все равно: если магия тут невозможна, почему тогда ей она доступна?

Правда, Фрэнк знал кое-что, что тоже вполне можно было счесть магией. Но он всегда считал, что это просто искажение некоторых физических законов…

Да, как же это все сложно! Как разобраться, где магия, где законы физики? Лучше уж он побеседует с этой сукой, чем опять думать о непонятном:

- Так что, Кели, ты пришла из Мертвого города или прибыла из-за моря?

Кели склонила голову набок и внимательно посмотрела на него, словно обдумывая, можно ли ему поведать страшную тайну. Видимо решила, что можно и сказала:

- Прилетела из космоса.

- С другой планеты?

- Из другого Мира.

- Господи Иисусе! - воскликнул Фрэнк голосом суеверной бабки. Он ни грамма не сомневался, что она говорит правду. И уже нормальным голосом произнес, - так вот оно что. Тогда это кое-что объясняет. Например, твое оружие. И то, что ты плохой наездник. У вас там, поди, никто и не ездит на конях?

Она не ответила, наверное, посчитала, что не стоит говорить об очевидном. Тут он вспомнил фразу, на которую сразу не обратил внимание. «Ковбой сказал».

ЕЕ КОРАБЛЬ СКАЗАЛ!

- А что, там, откуда ты прилетела, космические корабли разговаривают, как люди?

- Там много предметов «говорят». Но это компьютерная программа. А Ковбой – живое существо.

- Но он же – корабль!?

- Одно другому не мешает. Его вырастили из кристаллов, поэтому он живой. Но компьютер в нем тоже есть.

Фрэнк мало что из этого понял, но подумал, что уточнит потом. А пока что есть более важный вопрос:

- А зачем ты здесь, Кели?

- Пока не знаю.

- Тебе это нужно вспомнить?

- Да.

- Кели, ты – янтарный эльфин второго рождения, - утвердил он.

- Догадалась уже.

Он вспомнил, как утром пожалел ее, когда узнал, что она не помнит своей жизни, но не рискнул высказать это вслух – она не тот человек, которому нужны слова утешения. Но помощь ей нужна – ведь она спасла его именно для этого. Глядя ей в лицо сказать об этом было трудно – вдруг она снова посмотрит на него, как на недоделанного. А сейчас, когда не видел ее глаз, решился:

- Я тебе помогу, Кели. Я тебе обещаю, - тут ему в голову пришла очень интересная мысль, - а вы там в вашем космосе, случайно, не собираетесь захватить нашу планету? Или взорвать? Ну, для этого… мать его… Последнего Аккорда. Если ты здесь за этим, я тебе сразу скажу. Она, эта планета, не стоит того. Мне лично все равно, для чего она вам понадобилась, и что с ней будет, я, знаешь ли, не патриот своей родины. Но она странная, наша планета. Планеты – это шары, а эта не шар. Она – кусок. Ее так и называют – Кусок.

- Она – шар, - возразила Кели.

- Слушай, Кели! - воскликнул Фрэнк, - а как она из космоса выглядит?

- Обычно. Как шар.

- Ну, может быть, она… ну, там, в каком-нибудь тумане или еще какая-нибудь хрень? А?

- Над ней есть облака.

- Ну, просто обычные облака, как должно быть над такой планетой, или какие-нибудь странные?

- Я их не исследовала.

- Ну, все равно, даже если она из космоса и выглядит обычно, она все равно не шар. Если бы она была шаром, то невозможно было бы выйти к краю, а у нас можно. Подходишь к такому месту, дальше которого невозможно идти. Но не потому, что это в принципе невозможно, а по какой-то другой причине. Вот, например, в тех горах, где нас перебили, можно перейти на ту сторону. А в горах Меллисон нельзя. И в горах, которые…

- В каких горах? - недоверчиво спросила Кели, как-то странно посмотрев на него. Словно подозревая его, что он произнес название гор неверно.

- Меллисон, - повторил Фрэнк, - а что? Ты сомневаешься, что есть такие горы?

Кели покачала головой:

- Что это за горы?

- Я там не бывал, но бабушка говорила, что это опасное место. Не такое, как Черный Лес, где нельзя выжить по объективным причинам, а по-другому. Там всегда эхо и разные звуки. Они шепчут что-то эти горы, воют… и иногда поют. Говорят, что песни настолько красивые, что люди и сотой доли такой красоты не могут сотворить. Те, кто услышал музыку этих гор, сходит с ума. Эти горы нельзя перейти на другую сторону. Их даже перелететь нельзя. Возвращаешься туда, откуда прилетел, так мне говорили. Та же ерунда с морем. Кое-где можно добраться за море, правда, там никто не живет – там радиоактивная пустыня, а кое-где попасть за море нельзя – приплываешь в то же место, откуда отплыл. Считается, что там – Край. Как у куска край. У куска может быть край, а у шара – нет. Теперь Край – это географическое название. Если бы планета была шаром, то, переплыв море, человек оказался бы на другой стороне материка, так? Во всяком случае, до Войны так было. Теперь не так. Понимаешь, что я хочу сказать?

В глазах Кели появилась заинтересованность. Но все равно они были безжизненными, ее разные глаза.

- Дальше, - велела она.

- А, собственно, дальше нечего говорить. Разве только то, что таких мест много. Короче, моя планета – это кусок говна. От нее осталась всего четверть. А Старый мир, который был нормальный, весь разрушился к чертям собачьим. Эта территория, на которой мы живем – осколок Старого мира. Если мы доберемся до города Альмар, то увидим море. До Войны там никакого моря не было, там была Восточно-Европейская равнина. А потом из-за всяких землетрясений ее затопило. Где-то горы вылезли, где-то моря сделались, где-то осталось, как было, в общем, получилась эта замечательная страна. Ты вообще, знаешь про Войну?

- Знаю.

- Рассказать, что я знаю?

- Да.

- Ну, так вот… для раздумий тебе: это не совсем Война была, как моя бабушка говорит.

- А что было? – заинтересовалась Кели.

- На самом деле в то время просто очень много войн было. Там применялось такое оружие, которое вызвало такие последствия. Ну, землетрясения, цунами, таяние ледников и смещение материков. Потом была волна болезней разных: холера, чума, тиф, много разных видов гриппа, которые невозможно вылечить, потому что вирус постоянно мутирует…

- Достаточно, - махнула рукой Кели, - это я знаю.

Вообще-то, он еще и не начал рассказ, это было только начало предыстории. Но, нет, так нет. Фрэнк не собирался настаивать, хотя был на двести процентов уверен, что информация, которой он располагает, была бы ей полезна. И даже более того – необходима.

САМА ВИНОВАТА

Правда, была еще одна причина, по которой он не хотел рассказывать ей некоторые вещи. Например то, что на ту сторону гор Меллисон все же можно перейти – по крайней мере, бабушка утверждала, что некоторые уходят туда – в Золотой Город, где якобы живут эльфины и Гости. Фрэнк очень хотел ей верить. Не столько потому, что сам хотел туда попасть, сколько потому, что ему приятно было бы знать, что такое волшебное место действительно есть.

Хотя, что скрывать? Да, он всю жизнь хотел туда! Только не осмеливался попытаться пройти через горы, потому что если не получится, то он лишится мечты и тогда станет совсем скучно жить… А так, всегда есть вера в то, что чудеса не ушли из этого мира и, может быть, когда-нибудь он сможет-таки уйти туда, где еще жива магия.

И все равно, он не был на сто процентов уверен в том, что это правда. А то, в чем он не уверен, лучше не сообщать – чтоб не путать ее.

…Собственно те знания, которыми он располагал относительно Войны, тоже были из разряда сказок его бабули: самонаводящиеся плазменные вспышки невероятно красивых, прямо безумных цветов, летающие по небу и настигающие именно свою жертву, где бы та ни укрылась… в то время как те, кто выжил, могли стоять совсем рядом с пролетающим сгустком плазмы и остаться невредимыми… Моря и океаны, стреляющие своими водами… Нинель говорила, что это Меч кармы покарал тех, кто недостоин был перейти в следующую Эпоху и отправил в переработку – в материал для создания других жизнеформ. Потом якобы была мощнейшая ударная волна, трансформирующая планету, вызывающая ужасающие катаклизмы.

Все остальные люди говорили, что это была Война с инопланетянами, которые потом почему-то решили убраться отсюда, так и не присвоив себе эту планету… видимо, потому что не нужна им стала такая изуродованная планета.

* * *

Дальше почти час ехали молча. Идиотская шляпа с полуметровыми полями болталась у Кели за спиной, поверх огнемета и рюкзака. Зачем ей эта шляпа? Чтобы огнемет прикрывать, что-ли?

КАКАЯ ДУРОСТЬ

Фрэнку уже давно было интересно, почему Кели такая немногословная и мрачная. На многие вопросы, на которые она все-таки отвечает, другой человек ответил бы десятком слов, а Кели говорила одно – два.

ЭКОНОМИШЬ ТЫ ИХ ЧТО ЛИ?

- Кели, у вас там все так мало говорят? Может, вы там общаетесь мыслями. Мысли обширнее слов. А, Кели?

- Нормально говорят.

- Что значит нормально? То есть все говорят как ты, и это считается нормально?

Он и сам не знал, почему ему постоянно хочется ее поддеть, даже не смотря на то, что теперь он знал, что она психопатка и может еще раз прострелить ему плечи. Или что-нибудь еще.

Но сейчас она предпочла не замечать его наезды.

- Говорят, как ты.

- Значит, там у вас тоже считается, что все время молчать не нормально?

- Считается.

- Кели, а ты сама, всегда была вот такая молчаливая? Или нет? Ты всегда была такая злая?

- Нет! - злобно крикнула она.

Фрэнк мог поклясться, что этот вопрос ее задел. Только он не почувствовал радости. В ее глазах на секунду вспыхнуло такое отчаяние, что он понял – Кели и самой нелегко быть монстром.

ПОЧЕМУ ТЫ СТАЛА ТАКОЙ?

Дата добавления: 2015-07-19