Глава VI 7 страница

При попытке толковать в свою пользу ст. 66 Кон­венции ООН 1982 г. государство, заинтересованное в морском промысле анадромных, может ссылаться на п. 3 Ь этой статьи. Согласно ему, государство проис­хождения обязано сотрудничать с государствами, ранее осуществлявшими промысел анадромных, "принимая во внимание обычный улов и метод веде­ния промысла" такими государствами. Япония, к при­меру, которая обычно вела в открытом море лов лосо­сей российского происхождения, ссылалась на указан­ное конвенционное положение для продолжения лова. Однако при согласовании воль государства происхож­дения и иного государства на основе указанного пунк­та ст. 66 воля государства происхождения, согласно Конвенции 1982 г., имеет приоритет. Это подтвержда­ется и при сопоставлении ст.ст. 66 и 116. Право про­мысла рыбы в открытом море регламентировано ст. 116: "Все государства имеют право на то, чтобы их граждане занимались рыболовством в открытом море при условии соблюдения... прав и обязанностей, а также интересов прибрежных государств, предусмот­ренных, в частности... в статьях 64—67", т.е. и в ст. 66. Возникновение у государства права промысла ана­дромных в открытом море зависит от того, исполня­ется ли этим государством конвенционный режим уп­равления запасами анадромных видов. Если права го­сударства происхождения в отношении запасов ана­дромных видов не соблюдаются, т.е. если не заключе­но с ним соглашение о порядке и условиях промысла запасов анадромных видов в открытом море, то, по смыслу ст. 116, не возникает и права вести промысел в открытом море таких запасов.

Этот подход развивается в региональных конвенци­ях о запасах анадромных видов. Согласно Конвенции о сохранении лосося в северной части Атлантического океана 1982 г., установлены более жесткие, по сравне­нию с Конвенцией по морскому праву 1982 г., правила сохранения запасов анадромных. Так, по ст. 2 упомя­нутой региональной Конвенции запрещается (без каких-либо исключений) промысел лосося не только "за пределами районов юрисдикции прибрежных госу­дарств", т.е. не только в открытом море, за пределами 200-мильных исключительных экономических или ры­боловных зон (п. 1); как сказано в п. 2 той же статьи, в "районах, на которые распространяется юрисдикция прибрежных государств в области рыболовства, про­мысел лосося запрещается за пределами 12 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ши­рина территориального моря". В качестве исключения из этого общего запретительного предписания обозна­чены только два района. Для целей исполнения Кон­венции, в том числе рационального управления запа­сами лосося Северной Атлантики, учреждена Комис­сия по сохранению североатлантического лосося.

В отличие от рассмотренной Конвенции по атлан­тическому лососю, Конвенция о сохранении запасов анадромных видов в северной части Тихого океана 1992 г. применяется только к районам "за пределами 200 морских миль от исходных линий" (ст. I Конвен­ции). В таких районах Тихого океана, расположенных к северу от параллели 33 градуса северной широты, "специализированный промысел анадромных рыб за­прещается". Что касается случайного изъятия, т.е. вы­лова лосося при ведении промысла других видов мор­ских биоресурсов (ст. II), то оно "должно быть в мак­симально возможной степени сведено к минимуму" (ст. III); это детально регламентировано в Приложении II к Конвенции 1992 г. ("Случайное изъятие"). Данный региональный договор не повторяет предусмотренные Конвенцией по морскому праву 1982 г. исключения из общего правила о запрете промысла анадромных в от­крытом море. Иначе говоря, то, чего государствам про­исхождения запасов анадромных не удалось добиться на III Конференции ООН по морскому праву, было до­стигнуто ими посредством региональных договоров. Соответственно на практике чаще применяются дого­ворные положения о запрете промысла этого ценного природного ресурса в районах за пределами 200 миль от исходных линий, а не компромиссные положения о возможном его промысле.

Упоминания заслуживает и Договор от 28 января 19*5 г. между США и Канадой о перехвате лососей, положения которого разрабатывались в течение 15 лет. Согласно ст. III Договора каждая сторона ведет про­мысел и осуществляет программы увеличения запасов лосося таким образом, чтобы: а) предотвращать его чрезмерный промысел и обеспечивать его оптималь­ную добычу; и б) обеспечивать, чтобы каждая сторона получала блага, эквивалентные добыче лососей, запа­сы которых образуются в ее водах.

Для целей управления ресурсами лосося Договором предусмотрена Комиссия по тихоокеанскому лососю. Комиссия состоит из восьми членов. Четыре члена Комиссии назначаются Президентом США из числа представителей: 1) федеральной Администрации, как правило, из числа должностных лиц Госдепартамента США, 2) штата Вашингтон, 3) штата Орегон, 4) индей­ских племен, обозначенных в Договоре. Четыре члена Комиссии назначаются Канадой. Каждая из сторон Договора, представленная в Комиссии четырьмя чле­нами, имеет по одному голосу. Решения Комиссии принимаются только при совпадении голосов обеих сторон Договора. Однако члены Комиссии от одной стороны не обязательно имеют одно и то же мнение: дд# учета голоса США в Комиссии, например, не обя­зателен консенсус всех четырех ее членов. Члены Ко­миссии, решая вопросы управления запасами, обяза­ны учитывать мнение совместных консультативных комитетов, состоящих из специалистов США и Кана­ды, — для южной части конвенционного района, для северной части, а также для запасов лосося бассейна реки Фрейзер.

Другой дорогостоящий объект природоресурсной деятельности государств в Мировом океане — "сидя­чие виды". Согласно Конвенции по морскому праву 19#2 г. сидячие виды — это "организмы, которые в пе­риод, когда возможен их промысел, либо находятся в неподвижном состоянии на морском дне или под ним, либо не способны передвигаться иначе, как находясь в постоянном физическом контакте с морским дном и его недрами" (п. 4 ст. 77).

По смыслу Конвенции о континентальном шельфе 1958 г., понятие "сидячие виды" включает в себя кра­бов и иных ракообразных. Это остается справедливым и по современному международному праву, поскольку определение "сидячие", предусмотренное в Конвен­ции о континентальном шельфе 1958 г., без содержа­тельных изменений повторено в Конвенции по мор­скому праву 1982 г.

В Комментарии к Конвенции 1982 г. напоминается о высказанном в ходе III Конференции ООН по мор­скому праву мнении о том, что "трудно установить, какие живые ресурсы относятся к сидячим". При этом обращено внимание на целесообразность учета для ре­шения этого вопроса применяемых методов их про­мысла. Конвенция 1982 г., однако, не усложняет во­прос об отнесении морских биоресурсов к "сидячим", четко установив два критерия: 1) нахождение организ­мов "в неподвижном состоянии на морском дне или под ним" или 2) способность организмов передвигать­ся только "в постоянном физическом контакте с мор­ским дном или его недрами". Оба критерия применя­ются в определенный период жизненного цикла орга­низмов — "когда возможен их промысел".

Положения Части V Конвенции 1982 г., относя­щиеся к исключительной экономической зоне, повто­рим, предусматривают права прибрежного государства в отношении природных ресурсов не только в водах, но и "на морском дне и в его недрах" в 200-мильных пределах этой зоны (п. 1 ст. 56). В соответствии с п. 3 ст. 56, однако, указанные права прибрежного государ­ства в отношении морского дна и его недр осущест­вляются в соответствии с Частью VI ("Континенталь­ный шельф"). В подкрепление этого подхода в ст. 68 предусмотрено, что Часть V Конвенции не применя­ется к "сидячим видам". Это имеет практическое зна­чение: хотя положения Конвенции 1982 г. об установ­лении общего допустимого улова фактически приме­няются некоторыми прибрежными государствами, включая Россию, и к управлению ресурсами крабов, иных "сидячих видов", тем не менее нет конвенцион­ного обязательства прибрежного государства посту­пать так; нет и обязательства предоставить другим го­сударствам доступ к остатку допустимого улова "сидя­чих видов".

§ 4. Соглашение об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими (1995 г.)

В Мировом океане складываются ситуации, когда ареал обитания рыбных запасов находится как в ис­ключительной экономической зоне, так и в прилега­ющем к ней районе открытого моря. Такие запасы на­зываются трансграничными. Стремясь рационально использовать трансграничный рыбный запас, при­брежное государство идет на самоограничительные меры, в том числе на уменьшение вылова в своей ис­ключительной экономической зоне. Но эти меры ока­зываются тщетными вследствие нерегулируемого ры­боловства того же запаса в прилегающем районе от­крытого моря. В связи с этим между государствами возникают разногласия, правовой и биологический аспекты которых могут быть разные. Например, в Се­веро-Западной Атлантике речь шла о разногласиях по поводу трансграничных запасов между прибрежным государством (Канадой) и Европейским Союзом; между государствами — членами Организации по ры­боловству в Северной Атлантике (НАФО); между го­сударствами — членами этой международной органи­зации и государствами, не являющимися ее членами, но ведущими промысел в конвенционном районе НАФО (к примеру, Южной Кореей). В Беринговом море запасы минтая, обитающие преимущественно в исключительных экономических зонах России и США, были подорваны вследствие нерегулируемого промысла судами неберинговоморских государств в анклаве открытого моря, окруженном этими зонами.

Поскольку в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. термин "трансграничные запасы" не использу­ется, его содержание вызвало в научных кругах дис­куссию, в частности, на международных симпозиумах по морским биоресурсам, прошедших в 1988 и 1989 гг. в Ситке и Ленинграде (ныне — Санкт-Петербург), а также на симпозиумах по управлению рыболовством в Анкоридже (1984 г.) и по морскому праву в Москве (1988 г.). На названных симпозиумах было обращено внимание на то, что есть некоторая противоречивость построения концепции трансграничных запасов, под­разумевающей их отличие от морских разделяемых (или трансзональных) запасов. Последним термином были обозначены запасы морских живых ресурсов, ареал обитания которых находится в пределах 200 миль от исходных линий, но пересекает границу между исключительными экономическими зонами соседних государств. Биологическая реальность, однако, тако­ва, что ареал одного и того же запаса может пересекать и границу между экономическими зонами соседних государств, и границу между исключительной эконо­мической зоной и прилегающим к ней районом от­крытого моря.

С юридической точки зрения, различие между трансграничными и разделяемыми (трансзональны­ми) запасами оправданно. В первом случае речь идет о запасе, ареал обитания которого включает районы с разными международно-правовыми режимами (ис­ключительная экономическая зона — открытое море). Вопросы сохранения такого запаса специально регу­лируются положением п. 2 ст. 63 Конвенции 1982 г.: "В случае, когда один и тот же запас или запасы ассо­циированных видов встречаются как в исключитель­ной экономической зоне, так и в районе, находящемся за ее пределами и прилегающем к ней, прибрежное го­сударство и государства, ведущие промысел таких за­пасов в прилегающем районе, стремятся прямо или через соответствующие субрегиональные или регио­нальные организации согласовать меры, необходимые для сохранения этих запасов в прилегающем районе". Во втором случае имеется в виду запас, ареал обитания которого включает районы со сходным правовым ре­жимом (экономическая зона одного государства — экономическая зона другого государства). Вопросы сохранения и увеличения таких запасов регулируются положением п. 1 ст. 63 Конвенции: "В случае, когда один и тот же запас или запасы ассоциированных видов встречаются в исключительных экономических зонах двух или более прибрежных государств, эти го­сударства стремятся прямо или через соответствующие субрегиональные или региональные организации со­гласовать меры, необходимые для координации и обеспечения сохранения и увеличения таких запасов, без ущерба для других положений настоящей Части" ("Исключительная экономическая зона").

Обозначенные проблемы рассматривались на Кон­ференции ООН по трансграничным рыбным запасам и запасам далеко мигрирующих видов рыб (1993— 1995 гг.). По результатам работы этой Конференции 4 декабря 1995 г. было подписано Соглашение об осу­ществлении положений Конвенции ООН по морско­му праву 1982 г., которые касаются сохранения транс­граничных рыбных запасов и запасов далеко мигриру­ющих рыб и управления ими. Российской Федерацией это Соглашение ратифицировано Федеральным зако­ном от 26 апреля 1997 г. № 69-ФЗ.

В рассматриваемом Соглашении 1995 г. о трансгра­ничных рыбных запасах особое практическое значение имеют три вопроса: о соотношении Соглашения 1995 г. и Конвенции по морскому праву 1982 г.; о соотноше­нии прав прибрежного государства и государства, ве­дущего промысел трансграничных запасов в открытом море; о правах и обязанностях сторон Соглашения 1995 г. в связи с мерами, принятыми участниками ре­гиональных договоров о морских биоресурсах.

В отличие от Соглашения 1994 г. (о применении Части XI Конвенции 1982 г.), Соглашение 1995 г. не предусматривает приоритет его норм перед нормами Конвенции 1982 г. Напротив, как сказано в ст. 4 Со­глашения 1995 г., ничто в нем "не наносит ущерба правам, юрисдикции и обязанностям государств со­гласно Конвенции" и оно "толкуется и применяется в контексте Конвенции и сообразно с ней".

Вопрос о соотношении в открытом море прав на трансграничные запасы прибрежного государства и государства, ведущего их промысел в открытом море, решен Соглашением 1995 г. определеннее, чем в Кон­венции 1982 г., — путем обязательного учета интере­сов прибрежного государства в сохранении морских биоресурсов.

Во-первых, предусмотрено обязательство всех го­сударств — участников Соглашения широко приме­нять "осторожный подход" (ст.ст. 5 и 6).

Во-вторых, Соглашением предусмотрены общие принципы сохранения трансграничных запасов (а также запасов далеко мигрирующих рыб) и управле­ния ими. В числе этих принципов:

принятие мер по обеспечению долгосрочной ус­тойчивости таких запасов и содействию их оптималь­ного использования;

обеспечение того, чтобы такие меры основывались на наиболее достоверных научных данных и были на­правлены на поддержание запасов на уровнях, при ко­торых может быть обеспечен максимальный устойчи­вый вылов, либо на восстановление запасов до таких уровней;

оценка воздействия деятельности человека, а также экологических природных факторов "на запасы и виды, принадлежащие к той же экосистеме";

принятие мер по сохранению таких запасов и видов, а также управлению ими;

сохранение биологического разнообразия морской среды;

принятие мер по предотвращению не только чрез­мерной эксплуатации рыбных ресурсов, но и "избы­точного рыбопромыслового потенциала";

учет интересов рыбаков, занимающихся кустарным и традиционным промыслом (ст. 5).

В-третьих, в соответствии с Соглашением 1995 г. меры "по сохранению и управлению, вводимые для открытого моря и принимаемые в районах под нацио­нальной юрисдикцией, являются сопоставимыми", и "в деле выработки сопоставимых мер" прибрежные государства и государства, ведущие промысел в откры­том море, обязаны сотрудничать. При определении таких сопоставимых мер государства обязаны принять во внимание:

а) в первую очередь меры по сохранению и управ­лению, принятые прибрежным государством и приме­няемые в районах под его юрисдикцией, с тем, чтобы эффективность этих мер не была подорвана мерами, вводимыми в отношении таких запасов в открытом море. Иначе говоря, обозначено особое значение на­циональных норм, принятых прибрежным государст­вом и уже применяемых им: в процессе согласования международно-правовых норм — сопоставимых, а также в случае отсутствия таких согласованных сопо­ставимых мер;

б) государства обязаны во вторую очередь учиты­вать "ранее согласованные меры, введенные и приме­няемые для открытого моря в соответствии с Конвен- пней в отношении тех же запасов прибрежными госу­дарствами и государствами, ведущими промысел в от­крытом море";

в) учитываются ранее согласованные меры, введен­ные и применяемые в соответствии с Конвенцией в отношении тех же запасов на основе международной региональной или субрегиональной договоренности;

г) принимаются во внимание в соответствии с Со­глашением 1995 г. "биологические характеристики за­пасов и взаимосвязь между распределением запасов, рыбными промыслами и географическими особеннос­тями соответствующего региона", включая встречае­мость запасов и интенсивность их промысла в районах под юрисдикцией прибрежного государства;

д) учитывается зависимость от таких запасов госу­дарств, как прибрежного, так и ведущих промысел в открытом море;

е) обеспечивается, чтобы сопоставимые меры не приводили "к вредному воздействию на живые мор­ские ресурсы в целом". Роль прибрежного государст­ва — даже если оно не ведет промысел данных транс­граничных запасов в открытом море — остается клю­чевой: она не ниже совокупной роли всех государств, ведущих промысел таких запасов в открытом море.

Сопоставимые меры должны быть договорно со­гласованы прибрежным государством и иными госу­дарствами, ведущими промысел трансграничных запа­сов (а также запасов далеко мигрирующих видов), в разумный срок. До заключения договора о сопостави­мых мерах: а) любое заинтересованное государство может прибегнуть к договорным процедурам урегули­рования споров, если разумный срок истек; и б) любое из заинтересованных государств может через такие процедуры добиваться "предписания временных мер", если стороны не смогли сами согласовать подобную временную договоренность практического характера.

Соглашением 1995 г. усилено международно-пра­вовое значение мер, принятых участниками региональ­ных соглашений о морских биоресурсах. Там, где на ос­нове таких региональных договоренностей вводятся меры по сохранению и управлению, государства, веду­щие промысел запасов в открытом море, и соответст­вующие прибрежные государства выполняют обязан­ность сотрудничать путем вступления в международ­ную организацию, созданную на основе региональной договоренности, или становясь участниками такой до­говоренности, "либо путем выражения согласия на применение введенных такой организацией или дого­воренностью мер по сохранению или управлению" (ст. 9). Если сторона Соглашения 1995 г., не являю­щаяся участником региональной доверенности, не со­гласна с мерами, введенными на основе такой догово­ренности, и их не применяет, то эта сторона лишается доступа к ресурсам, представляющим собой объект указанных мер: "Только те государства, которые явля­ются членами такой организации или участниками такой договоренности либо которые соглашаются на применение мер по сохранению и управлению, введен­ных такой организацией или договоренностью, имеют доступ к промысловым ресурсам, к которым применя­ются эти меры по сохранению и управлению". Более того, государство, не являющееся участником регио­нальной договоренности или членом организации, со­зданной на ее основе, обязано не разрешать "судам, плавающим под его флагом, вести операции по про­мыслу трансграничных рыбных запасов или запасов далеко мигрирующих видов, которые подпадают под применение мер по сохранению и управлению, введен­ных такой организацией или договоренностью" (ст. 17). Соглашением 1995 г. предусмотрены меры развития сотрудничества государств на основе регио­нальных договоренностей о морских биоресурсах и по управлению этими договоренностями (ст.ст. 9—13).

Таким образом, положения о трансграничных рыб­ных запасах, предусмотренные Соглашением 1995 г., существенно усиливают сформированный Конвен­цией 1982 г. глобальный договорный режим сохране­ния морских живых ресурсов. В качестве относительно новых правовых механизмов для целей такого усиле­ния Соглашением 1995 г. предусмотрено создание обязательств для третьих государств сохранять мор­ские биоресурсы. Речь идет об обязательности мер со­хранения, принятых участниками регионального со­глашения, для государства, не являющегося участни­ком такого соглашения, но использующего в этом ре­гионе запасы транграничные или далеко мигрирую­щие (ст. 9 Соглашения). Соглашением 1995 г. предус­мотрено: национальное право в данной области при­меняется наряду с нормами международного права; нормы национального права подлежат учету при со­гласовании норм международных, а при отсутствии та­кого согласования — применению.

Соглашение 1995 г. имеет в качестве объекта регу­лируемых им отношений не только трансграничные запасы, но и запасы далеко мигрирующих видов. От­личительные характеристики далеко мигрирующих видов (и прежде всего протяженность их миграции) объясняют целесообразность включения в Конвенцию 1982 г. статьи под названием "Далеко мигрирующие виды" (ст. 64). Их перечень определен в Приложе­нии I к Конвенции. Это — тунцы, китообразные, мор­ской лещ, марлин, сайра, океанская акула и др. Сле­дует признать, что конвенционный перечень подверг­ся критике биологами как не вполне обоснованный с естественно-научных позиций. Кроме того, сомнение вызвало включение в перечень далеко мигрирующих видов китообразных, поскольку особенности режима морских млекопитающих обозначены не в ст. 64, а в ст. 65 Конвенции.

Статья 64 предусматривает необходимость сотруд­ничества прибрежного государства и других госу­дарств, осуществляющих промысел данных видов. Со­трудничество может быть непосредственным или через соответствующие международные организации для обеспечения сохранения таких видов и содействия их оптимальному использованию во всем районе, как в исключительной экономической зоне, так и вне ее. В районах, где нет соответствующей международной организации, прибрежные и другие государства, граж­дане которых ведут промысел этих видов в данном районе, сотрудничают с целью создания такой органи­зации и участвуют в ее работе.

Для толкования ст. 64 имеет значение изменение официальной позиции США. В 1983 г. эта позиция, представленная прокламацией Президента Рейгана об исключительной экономической зоне, выглядела так: США осуществляют в исключительной экономичес­кой зоне суверенные права в целях разведки, исполь­зования, сохранения природных ресурсов, как живых, так и неживых, а также управления ими, однако насто­ящая прокламация не изменяет существующую поли­тику Соединенных Штатов в отношении континен­тального шельфа, морских млекопитающих и тех рыб­ных ресурсов, включая такой далеко мигрирующий вид, как тунец, которые не подпадают под юрисдикцию Соединенных Штатов и для эффективного управления которых требуются международные соглашения. Дру­гими словами, в 1983 г. США исключали ресурсы тунца из морских биоресурсов, в отношении которых при­брежное государство осуществляет в 200-мильной эко­номической зоне целевые суверенные права (к такому исключению прокламацией не отнесены, однако, дру­гие далеко мигрирующие виды, перечисленные в При­ложении I к Конвенции ООН 1982 г.).

Но в дальнейшем свою позицию по данному вопро­су США изменили, как это следует из комментария Госдепартамента США к Конвенции 1982 г.

С 1 января 1992 г. США внесли поправку в Закон о сохранении рыбных ресурсов и управлении ими, с тем чтобы включить далеко мигрирующие виды в число всех других видов, в отношении которых США осу­ществляют суверенные права и исключительные пол­номочия по управлению рыбными ресурсами, когда такие виды находятся в исключительной экономичес­кой зоне США. Эта поправка также признает, по край­ней мере косвенно, права и полномочия других госу­дарств в отношении далеко мигрирующих видов в ис­ключительных экономических зонах таких государств.

Необходимость многостороннего сотрудничества в сохранении запасов далеко мигрирующих видов и уп­равлении ими особенно очевидна, если учесть их ком­мерческую стоимость, объем их вылова (порядка 2 млн. тонн в год) и их биологические особенности (в частности, отмеченную способность таких видов про­ходить огромные расстояния в сравнительно короткое время, т.е. пересекать морские районы с разным пра­вовым режимом). В силу этих особенностей одно го­сударство не может обеспечить, как правило, управле­ние запасом далеко мигрирующих видов на всем про­тяжении естественного ареала его обитания.

Согласно ст. 64 Конвенции 1982 г. сотрудничество направлено не только на сохранение запасов этих цен­ных морских природных ресурсов, но и на их опти­мальное использование (для сравнения: в п. 2 ст. 63 говорится только о сохранении, но не об использова­нии запасов). Положения о таком сотрудничестве рас­пространяются не только на запасы в районе откры­того моря (что предусмотрено п. 2 ст. 63), но и на за­пасы как в исключительной экономической зоне, так и за ее пределами (ст. 64). Коль скоро в ст. 64 говорит­ся о целях сохранения и оптимального использования далеко мигрирующих видов, ареал обитания которых находится хотя бы частично в исключительной эконо­мической зоне, государства, граждане которых ведут промысел этих видов, обязаны сотрудничать с при­брежным государством в обозначенных целях, даже если граждане прибрежного государства такой промы­сел не ведут.

Итак, Соглашением 1995 г. усилено международ- но-правовое значение тех мер сохранения морских живых ресурсов и управления ими, которые принима­ются на основе регионального договора о морских биоресурсах. Такие меры стали обязательными для любого участника Соглашения 1995 г., даже если он не является стороной регионального договора. С вступ­лением в силу Соглашения 1995 г. понятие "трансгра­ничные рыбные запасы" вошло в договорные нормы действующего международного права, хотя Конвен­ция 1982 г. такого термина не предусматривает. Согла­шением 1995 г. национальным правовым мерам сохра­нения рыбных запасов, принятым и принимаемым прибрежным государством в районах под его юрис­дикцией, придано существенное международно-пра­вовое значение для целей сохранения биоресурсов в районах открытого моря. Один и тот же, с точки зре­ния биологии, запас в различных ситуациях может быть юридически квалифицирован либо как трансгра­ничный (п. 2 ст. 63), либо как разделяемый (трансзо­нальный) (п. 1 ст. 63).

Обозначенная тенденция к усилению сохранитель- ного начала в международно-правовом режиме при­родных ресурсов Мирового океана подтверждается также Соглашением о содействии соблюдению рыбо­ловными судами в открытом море международных мер сохранения ресурсов и управления ими 1993 г. и Ко­дексом ведения ответственного рыболовства 1995 г.

§ 5. Соглашение о содействии соблюдению рыболовными судами в открытом море международных мер сохранения ресурсов и управления ими (1993 г.)

Задолго до начала работы III Конференции ООН по морскому праву в отечественной доктрине обраща­лось внимание на то, что регулирование, в том числе и принятие разумных ограничительных мер, не отри­цает принципа свободы рыболовства.

В практике государств получило распространение заключение международных соглашений, устанавли­вающих на началах равенства для граждан договари­вающихся сторон ограничительные правила рыболов­ства в открытом море. Осуществление таких ограни­чительных правил способствует созданию устойчивой продуктивности биологических ресурсов моря и соот­ветствует общим интересам человечества. Вместе с тем степень регулирования использования живых ресур­сов, как, впрочем, и других видов использования Ми­рового океана, значительно возросла именно в послед­ние годы. В юридической литературе приводится такой пример: с 1683 по 1968 г. (т.е. за 286 лет) заклю­чено около 260 международных соглашений, в той или иной мере относящихся к вопросам рыболовства; а с 1975 по 1980 г. (т.е. за шесть лет) число только двусто­ронних соглашений о рыболовстве превысило 200.

Развитие в Конвенции 1982 г. принципа свободы регулируемого рыболовства можно схематично оха­рактеризовать тремя качественно новыми моментами: юридическое оформление на началах устойчивости воспроизводства живых ресурсов и экосистемности правил об управлении такими ресурсами; более пред­метный учет в нормах международного права биоло­гических, иных естественно-научных данных; уста­новление в универсальном международном договоре правил сохранения и использования отдельных видов фауны Мирового океана: анадромных, катадромных, "сидячих", далеко мигрирующих видов рыб и др.

Что касается общих положений Конвенции 1982 г., содержащихся в Разделе 2 "Сохранение живых ресур­сов открытого моря и управление ими" Части VII, то главным в них представляется акцент на сотрудниче­ство государств. Обязанность сотрудничать для госу­дарств, граждане которых ведут промысел за предела­ми исключительной экономической зоны, вытекает из многих статей и в первую очередь из ст. 118 "Сотруд­ничество государств в сохранении живых ресурсов и управлении ими". Далее, по сравнению с Конвенцией 1958 г. о рыболовстве и сохранении живых ресурсов открытого моря, больший акцент сделан на то, что в необходимых случаях государства сотрудничают с целью создания международных организаций по ры­боловству. Перечни международных организаций, де­ятельность которых направлена на сохранение мор­ских биоресурсов и рациональное их использование, публикуются аппаратом Продовольственной и сель­скохозяйственной организации ООН (ФАО). Рассмат­ривая дело о юрисдикции в отношении рыбных ресур­сов (Испания против Канады), Международный Суд ООН, анализируя международно-правовое значение понятия "меры сохранения и управления", сослался, в частности, на документ ФАО "Соглашение о содей­ствии соблюдению рыболовными судами в открытом море международных мер сохранения ресурсов и уп­равления ими"¹.

Дата добавления: 2015-07-16