Глава IX. Крылья в стирке

(грот под метро «Рижская»)

…— Ишшо одну? Пожалуйста, не стесняйся — ты же в гостях.

— Давай. Какая мне теперь разница? Я больше не ангел.

Малинин достал из-под стола вторую бутылку «Абсолюта», разлил по стаканам. Как и в Эрбиле, Раэль выпила половину залпом — не закусив.

— Помянем мои крылья. — Она выдохнула горький водочный воздух.

— Аминь, — хором отозвались Малинин и Калашников.

Казак наколол на вилку хвост селёдки — но, подумав, не стал закусывать: не хотелось осрамиться перед бывшим ангелом. Лицо Раэль опухло от слёз, губы дрожали, она то и дело шмыгала носом. Стены грота, не выражая сочувствия, пульсировали чёрно-розовым: то самое живое подземелье, прямо под метро «Рижская», выполненное как клон кабинета Шефа в Аду. Даже хрупкий столик, гнущийся под тяжестью «Абсолюта» и демонической закуски, и тот менял оттенки, перетекающие из серого в тёмно-зелёный. Звякнув пустым стаканом о столешницу, Калашников подумал, что приводить сюда падшего ангела (который в данный момент считается падшим в квадрате, или суперпадшим) — как минимум, неразумно. Но с Малининым не поспоришь — «вашбродь, бедную выгнали из «Братства Розы», ей теперича негде жить». Скажи-ка, какой заботливый. Ладно, по крайней мере, система Antiangel в метро на Раэль теперь не сработает.

— Скажи-ка, а это вообще старая традиция — ампутировать ангелу крылья? — спросил он, жуя селёдку. — По крайней мере, раньше я о таком не слышал.

— Лишение крыльев — действительно древнее наказание. — Раэль смотрела в стакан, не поднимая глаз. — И применялось очень избирательно. Первая ступень падения ангела — изгнание из Рая: как ты мог заметить, проклятие меняет цвет перьев. Некоторые теряют крылья уже на этой стадии. Если же крылья уцелели, ангел волен стать одиночкой либо примкнуть к какому-либо союзу. Но если союз принимает решение выгнать ангела из своих рядов, то это вторая ступень… и вот она точно гарантирует усекновение крыльев.

Она повернулась к собутыльникам спиной.

На белой рубашке багровели два пятна, пропитанные свежей кровью.

— Рубцы остаются на всю жизнь, — не оборачиваясь, глухо сказала Раэль. — И никогда не заживают полностью. Стоит совершить новый грех — начинает сочиться кровь. Третья ступень — последняя степень падения. Падший ангел становится изгоем, скитается по Земле. Никто не может подать ему руки или даже поздороваться — тебя якобы не видят. Я дёшево отделалась. Ладно, зато теперь могу шутить: я ангел, просто отдала крылья в стирку.

Она допила остатки водки — одним глотком.

Калашников тактично промолчал, отдав должное закуске.

— У нас ходили слухи, что под Москвой — целая коммуникация подземелий Ада. — Раэль, не отрываясь, смотрела на пульсирующую стену. — Но я не думала, что она практически на виду. Неужели, когда роют очередное метро, строители ничего не находят? Или у вас тоже есть система невидимости?

— Насколько я понимаю, нет, — буркнул Калашников.

У Алексея, вследствие последних новостей, было отвратительное настроение, и он не особенно пытался это скрыть. Звонок Шефа вверг его в депрессию, каковую в России издревле принято топить в «Абсолюте».

— «Братство Розы» выстроило свою систему. — Раэль протянула Малинину пустой стакан. — Невидимые хрустальные сферы. Они охватывают Москву в форме рыбы, или «ихтис», — символа древних фанатов Кудесника. Там можно спрятаться, отдохнуть, пересидеть погоню, провести тайные переговоры. Голова «рыбы» — в центре: хрустальные сферы над Кремлём, Госдумой и мэрией. Одну из сфер поддерживает Останкинская башня — для контроля над ТВ. «Плавники» рыбы — восток и запад, «хребет» — Отрадное и Тушино. Коммуникаций нет, но работает система опознавания, как на истребителях, «свой-чужой», приближаясь к сфере, падший ангел становится невидимым. Ко мне это теперь не относится — я изгнана из «Братства Розы».

Стены размягчились — по ним пошли волны, наподобие морских. Появилось изображение паутины, а кое-где возникли оранжевые всплески, как пламя.

— А у «белокрылых» ангелов из Небесной Канцелярии тоже есть нечто подобное? — спросил Калашников. — Я наслышан о поездках на Землю из потустороннего мира, и именно ангелов, — мертвецам из Ада сюда хода нет, поэтому-то Шефа в подземельях и представляют живые агенты. Получается, города Земли — арена коммуникаций для Ада, Рая и падших. Все крупные мегаполисы опутаны этой сетью. Но… у Рая тоже должны быть офисы?

— Они здесь и есть, — охотно подтвердила Раэль. — Однако без изысков. Ангелы в командировках живут на обычных съёмных квартирах, а для общих тусовок и совещаний используются церкви. При Советском Союзе было куда проще — стояла куча бесхозных, заброшенных храмов… потом стало сложнее. «Белокрылым» нужна церковь, потому что, ну как сказать… это фетиш. Эффект плацебо, мы подпитываемся от неё энергией, хотя это всего лишь здание. Сейчас арендуется квартира в радиусе сотни метров от церкви, и можно проводить совещание. Самая, я вам скажу, эффективная система.

— О, а Шеф-то напрасно рога на голове ломал, — расхохотался Малинин. — Думал, гадал — ихде ж у ангелов явочные квартиры? Впрочем, теперича будут. Падшие сдадут свою камю… никасию Небесной Канцелярии в обмен на допуск в райские кущи, и Рай придёт на готовенькое — получит энти хрустальные сферы над Кремлём. Отлаженная система, чево ишшо надо?

Стены внезапно забурлили. Чёрный цвет резко сливался с алым, крутясь в водоворотах, и переливался павлиньими перьями. На потолке набухли капли.

— Да, «Братство Розы» уже объявило о добровольной передаче хрустальных сфер Раю, и ангелы с Небес берут их под контроль. — Калашников отломил себе бородинского хлеба. — Но думаю, они поспешили. Мазахаэль не войдёт в Царствие Небесное, как и ты, Раэль. «Братству» — конец, оно развалится.

Раэль, внимательно дослушав, ахнула новый стакан водки.

— Почему ты так думаешь, слуга Ада?

— Мазахаэль и его соратники чересчур долго жили в Москве, — нюхая корочку, объяснил Калашников. — Они так слились с местной жизнью, что забыли установки Рая. В России менять убеждения каждые пять минут — это нормально. Сначала все стояли за Русь святую, а когда Петр Первый велел западный манер вводить, так и запросто пили кофе, бороды брили, на ассамблеях танцевали. При Александре Третьем державничество стало модным — опять все в бородах, немцев затирают на службе и пьют чай из самоваров. А сейчас? Вчерашние коммунисты, кои рушили церкви и учили детей в школах, что Голоса нет, теперь стоят со свечками. Завели духовников, иконами все углы завешали. Так и Мазахаэль. Думает — стоит ему перекраситься, отречься, выбросить тебя за борт, как и Небеса откроют ему объятья. Только сам-то он внутри ни хрена не изменился: а это главное условие для возвращения в Рай. Так что, Раэль, плюнь и не огорчайся.

— Я не огорчаюсь, — выдохнула Раэль. — Я в истерике! Возьмут их в Рай, не возьмут — какая мне разница? Мир рухнул. После падения моя жизнь была связана с «Братством». Я работала на них, как ангел возмездия, и мочила, кого хочу. Теперь всё кончено — крыльев нет, я смертна. Крылья… они питают организм ангела, как батарейки, от них все способности, включая файрболлы. Что-то, конечно, сохраняется и после ампутации, но сейчас я — обычный человек. Вам не понять этого… вы никогда не умели летать. А тот, кто хоть единожды ощутил волшебную силу аэродинамики…

Малинин начал терять терпение.

— В жопу твою аэродинамику, — деликатно выразился казак. — Што ты теперь теряешь-то? Поехали отседова в деревню, заживём. Будем сено косить, корову купим. А там, глядишь, и детки у нас пойдут. Соглашайся, дура. Не пожалеешь, на руках носить буду. Ежели я полюбил, то энто — навсегда.

Стены бушевали малиновым и лиловым, прорываясь белыми пятнами. Потолок сделался тёмно-красным, словно его обрызгали томатным соком. И только столик перестал на всё реагировать — на поверхность пролили водку.

Раэль, облокотившись на кресло, задумалась.

— Когда-то очень давно, ещё до того, как я стала ангелом, у меня были муж и дети, — грустно призналась она. — Пусть даже и несколько своеобразные. Но я была счастлива. Их всех убили, наш дом сожгли. С тех пор я и забыла, что это такое — быть домохозяйкой. Прости, мы не подходим друг другу. Ты служишь злу, а я ведь с ним боролась. И не хочу доить коров для слуги Ада.

Малинина эта речь вовсе не расстроила.

— Я больше не слуга Ада, — расхохотался казак. — И не могу вернуться в Преисподнюю. Туды дорога только мёртвым… а если я и его благородие умрём, то снова отправимся в Небытие. По энтой причине Шеф сказал — мы можем считать себя свободными от адских поручений и оставаться на Земле. Только у его благородия ещё дела: нужно выручить супружницу Алевтину, она случайно попала в прошлое, в Питербурх. Туды он сегодня и переместится. Шеф отдал приказ доставить из Ада мобильную «машину времени» — вот мы щас сидим, кушаем «Абсолютик», да её поджидаем. Теперича я, Раэлька, свободен от всяческих сил зла. Иди за меня замуж. Жить будем — душа в душу… Буду ревновать тебя, за волосы таскать, а уж как любиться-то станем, у-у-у-у — в месяц по новой кровати покупать придётся.

— Ой, как это романтично, — смущаясь, зарделась Раэль. — Ну что ж… я согласна. Только ты учти, Серёженька, — если опять обратишься в слуги Шефа, то сковородкой я владеть умею, как Брюс Ли нунчаками. Так отхожу по рёбрам во славу Голоса всемогущего, что разом про злые дела забудешь.

— Договорились! — обрадовался Малинин. — О… неужели любовная линия?!

— Она самая, братец, — кисло ответил Калашников. — Наслаждайся.

Он скрипнул зубами и налил себе водки — глядя, как целуются Малинин и Раэль. «Это только у меня, не как у людей, — мрачно размышлял Алексей, пропитываясь откровенной завистью. — И даже не как у трупов. Сначала я был в Аду, Алевтина в Раю. Потом меня унесло в Neverland, она одна осталась. И вот всего лишь за час до нашей встречи этот идиот Варфоломей открывает портал не в то время. Шеф возьми, а ведь прав Малинин. Если мы и верно, согласно моей теории, находимся в книге — то сам Голос велел автору морду набить за такое издевательство над героем».

— …Вам ещё закусочек не принести, господин Калашников?

В туннеле между стенами появилась «смотрящая» грота под «Рижской» — сухощавая дама с короткой причёской, лет эдак шестидесяти, в строгом костюме — известная писательница Виктория Невцова. В Аду её книги читали маститым авторам вроде Марка Твена, Жоржа Сименона и Ильфа с Петровым. Те рыдали, умоляли о пощаде, бились головой об стену. Калашникова не удивило, что Невцова служит Шефу: чтобы писать сорок книг утром и сорок книг вечером каждый день, без помощи демонических сил не обойдёшься. Писательница несла дежурство по гроту в одиночестве: остальной персонал удалился на чёрную мессу с жертвоприношением чёрной же курицы — благодарить силы зла и славить храбрых рыцарей Ада.

— Да, если можно, — неживым тоном откликнулся Калашников. — Пирожки умеете печь? У вас вид такой доброй бабушки… Я знаю, что ошибаюсь.

— О, пирожки! — оживилась Невцова. — Вы знаете, мне только что пришла в голову идея семитысячного иронического детектива. Одна женщина убила любовника и запекла его в пирожках. А мимо проходил милиционер и как поскользнется на кастрюле! И прямо в лужу! Представляете, как смешно!

— Животики надорвёшь, — зверея, согласился Калашников.

— О-о-о-о-о-о-о! — восхитилась Невцова, заметив Малинина и Раэль. — Парочка, забыв о присутствующих, уже начала стаскивать друг с друга одежду. — Да тут просто кладезь сюжетов! Двое влюблённых и мрачный посторонний. Я так, пожалуй, эту книгу и назову. Они убивают постороннего и прячут труп в диван. А потом на этот диван ложится спать Метросян. Ухохочешься!

— Может, вы за пирожками пойдете? — робко спросил Калашников.

— Сейчас-сейчас. Только запишу идею. А-а-а-а! У этой девушки кровь на спине. Как мне повезло! Вижу целую серию, дико смешную… одна домохозяйка…

— Да принеси мне пирожки, твою мать! — взбеленился Калашников.

Невцова осеклась на полуслове. Замолкнув, автор бестселлеров удалилась пульсирующим зелёным коридором в сторону кухонной комнаты. Раэль и Малинин не отвлеклись от своего занятия, и Алексею стало стыдно за нервный срыв. «Дворянин не должен кричать на женщину, — осудил себя он. — Но я как бы мёртвый дворянин, а Невцова и труп достанет до костного мозга. Доведётся увидеть Шефа — выскажу ему прямо в рога. Мы натурально дискредитируем Ад таким сотрудничеством… полно вакансий для агентов на Земле, — кровавых диктаторов, серийных убийц, других мерзавцев, так нет, мы нанимаем представлять Ад сочинительницу иронических детективов!»

На кухне послышались визг, звон посуды и грохот от падения тела.

— Што там происходит? — недовольно оторвался от губ Раэль Малинин.

— Что бы там ни происходило, это отлично! — отозвался Калашников.

Однако уже спустя секунду его мнение переменилось.

…В зелёном коридоре возникли три силуэта. На лица были надеты маски.

Глава X. Поезд-«паук»

(пентаграмма-подземелье под метро)

…По опыту Калашников знал — если это не бал-маскарад, появление людей в масках вряд ли предвещает что-то хорошее. Посему он не стал дожидаться сюрпризов. Сильный удар ногой по столику — тот полетел в незваных гостей.

Дальнейшее Алексей видел, как в замедленной съёмке.

Один из людей в масках достаёт пистолет. Столик бьёт врага в грудь. Выстрел. Пуля застревает в потолке. Стрелок падает. Опрокидывает своих друзей. Малинин и Раэль вскакивают. Калашников машет рукой. В туннель. Они бегут. По ним стреляют. Стены грота ловят пули. С чмоканьем. Приняв антрацитово-чёрный цвет. Как на похоронах. Малинин тащит Раэль. За руку. Полуодетую. Стрельба сзади не прекращается. Кто-то там матерится.

Он это точно слышит. Женский голос.

Они у выхода. Открывают дверь. Карточкой. Бегут к чёрнокрасному поезду. Пульт ему знаком. Калашников втыкает ключ. Да, с головкой чёртика. В разъём. Включает скорость. На максимум. Он это уже умеет.

Жжжжжжж… шшшшшшшшшшш…

Плавные движения заканчиваются, замедленная съёмка оборвалась — поезд на бешеной скорости срывается с места. Стоит обрадоваться? О нет. Калашников поворачивает голову назад — мать-перемать. Да, виновата спешка.

Троица в масках, выбежав из коридора, бросается к другому поезду — уже не с рогатой головой, а с эмблемой паука. Фирменный, для VIP-персон.

Такой ездит быстрее. Причем — значительно. Надо было сесть туда…

Поддавшись мрачным перспективам, Калашников до упора тянет на себя рычаг управления поездом. В ушах свистит сырой воздух подземки.

— Серёга, — обратился Алексей к Малинину. — пристрели их, если несложно.

— И чем? — взвыл Малинин. — Я же, мать вашу, пушку сдал!

— Я тоже сдал, — плюнул Калашников. — В «машину времени» оружие нельзя.

Поезд-«паук», с любовью раскрашенный московскими поклонниками Шефа под паутину, уже нёсся вслед за ними — дребезжа, грохоча выстрелами. Надо же — враги куда быстрее (чем Калашников в первый раз) сообразили, как правильно управлять поездом, используя на панели ключ. Это не просто так… скорее всего, незнакомцы посещали подземелье с разведкой. Выстрел.

Пуля свистнула прямо возле уха Раэль, «поправив» причёску экс-ангела.

— Кто это вообще такие? — изумилась Раэль.

Рубцы на её спине сочились кровью — она была в одних джинсах, без лифчика, но ничуть не смущалась: обстановка не способствовала эротике.

— Понятия не имею, — нежно объяснил Калашников, бросая поезд в сторону туннеля с чёрными фонарями. — Меня удивляет другое — откуда у них карточка на вход и управление поездом? Нами кто-то недоволен в Аду?

— Всё может быть, — усмехнулась Раэль. — Ты думаешь, у вас нет интриг?

Алексей снова оглянулся. Поезд-«паук» неумолимо приближался. За пультом управления виднелся человек в маске. Другой человек, высунувшись из бокового окна, палил по ним из пистолета — сколь неумело, столь и злобно. Из-под маски свесился светлый локон. Что-то знакомое…

Калашникова как громом поразило.

Сцена с Хозяйкой, рассматривающей карточку с рогатой головой. Помощница, вытянувшаяся перед ней, как солдат перед генералом.

«Варя, разберись, пожалуйста. Где они выданы, кем… и что это такое?»

Похоже, Варя разобралась. И она-то вот отлично поняла, что Калашников говорит чистую правду про адские подземелья. Проверить же было легко, карточка активирована — просто подойди к любой станции метро, и стена пойдет зыбью. Давай, заходи внутрь! В главном представительстве Шефа в Москве, под кинотеатром «Пушкинский», Алексею без звука выдали новую карту — старая, как считали, расплавилась при взрыве литейного завода.

Хм, а вот и нет.

— Это помощница Анны Дариуш, — объяснил Калашников Раэль.

Та выматерилась так сочно, что даже Малинин вытаращил глаза.

— А что такого? — пожал плечами Калашников. — Нормальная ситуация приключенческого романа. Поскольку Анна нахлебалась золота и воскреснуть физически не может… её знамя подхватила чокнутая фанатка, каковая уже видела себя жрицей в чертогах золотого тельца. У нас нет ни одного патрона, и мы смертны, поэтому добро пожаловать на праздник.

Поезд с разгона влетел в туннель.

Замелькали стены, оформленные в пиратском стиле, с черепами и костями. Послышался сатанинский смех, и динамики туннеля взорвались жёсткими риффами хард-рока — автоматически включилась любимая песня Шефа.

I’m rolling thunder, pouring rain

I’m coming on like a hurricane![78]

Фальцет вокалиста AC/DC заполнил пространство — казалось, рвал его в клочки. Система движения туннеля была сделана на манер «американских горок» — поезд Калашникова взлетел вверх по рельсу, встряхнув пассажиров, а «паук» нырнул вниз. По звонкой команде Варвары второй охранник открыл огонь из автомата. Пули с визгом отрикошетили от днища вагона.

Калашников врубил поворот — чёрно-красный поезд нырнул влево: стекла, звеня, разлетелись от очередной порции свинца. Малинин с матюгами стряхнул застрявшие в волосах осколки. Он чувствовал себя неважно.

— Как обидно будет сейчас сдохнуть-то, вашбродь, — пожаловался казак.

— Ты думаешь, я рад? — огрызнулся тот. — Может, психоаналитика вызовем?

Им пришлось пригнуться — поезд-«паук» пронесся рядом: автоматчик, не целясь, высадил целый рожок. Варвара, закусив губу, палила из пистолета.

— Ненавижу! Уроды! Суки! — визжала она после каждого выстрела.

Калашников вспомнил недавнюю гонку по туннелям подземелья.

— Кого-то она мне напоминает… — вздохнул Алексей. — Не тебя ли, Раэль?

Раэль сидела в углу вагона, зажав уши ладонями. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Ей так хотелось пошевелить крыльями… спину резануло болью, от лопаток стекли струйки крови.

My lightning’s flashing across the sky,

You’re only young but you’re gonna die![79]

— сотрясал подземелье визжащий голос Брайана Джонсона. Статуи Шефа демонически улыбались — они были сделаны так, что выглядывали из стен. Туннель с черепами кончился… оба поезда вырвались в «подпол» станции «Марксистская». Пули не причиняли вагону вреда, и Калашников стал было надеяться, что опасность миновала (рано или поздно патроны у врагов иссякнут). Однако он не учёл, что то же самое пришло на ум и Варваре.

Поезд-«паук» свернул на другой луч подземной пентаграммы, из-под колёс вылетали искры. Охранник скинул со спины рюкзак, распаковал, вытащил странное приспособление. Калашников сначала не понял, что это такое.

Струя пламени, вырвавшись из огнемёта, воспламенила рельсы.

Алексей, что есть силы крутанув ручку управления, в отчаянии швырнул поезд вниз — по спирали «американской горки». Вагон со свистом ринулся по рельсам, и это спасло пассажиров — вторая порция огня прошла выше. Чёрно-красная краска на железных боках поезда от сильного жара пошла пузырями.

— Ты, случайно, от этой барышни не в восторге? — осведомился Калашников у Малинина. — Твой вариант. Не хочешь, братец, вторую любовную линию?

— Не-не-не, — перепуганно отозвался казак. — Она какая-то совсем бешеная. Я, вашбродь, люблю экстрим — но не тогда, когда баба с автоматчиками за тобой на поезде несётся. Может, мы рискнём с ней на мировую пойти?

Калашников усмехнулся, расслабленно махнул рукой.

— Договориться? Ты не знаешь женщин, братец. Они тебе всё простят — пьянки, скандалы, поздние приходы домой. Но вот если ты разбил её хрустальную мечту — тогда кранты. Она успокоится, только когда напьётся нашей крови. Хозяйка мертва, телец расплавлен — ей незачем больше жить.

Оба поезда летели в направлении Выхина.

Со стороны это походило на особый фантастический аттракцион. Вагоны крутились рядом друг с другом, едва не соприкасаясь, размыкались в стороны и сталкивались снова. Преследователь то брызгал пламенем сверху, подобно огнедышащему дракону, то старался схватить соперника за «хвост» сзади. Песня АС/DC крутилась в динамиках снова и снова, превращая гонку в игру со смертью. Поезд Калашникова буквально падал вниз и тут же птицей взмывал вверх. Не отставая, «паук» мчался за ним на всех парах. Вагон почернел, обуглившись от жара пламени.

— Я отправлю вас в Ад! — визжала Варвара. — Туда, откуда вы пришли!

— Мы не из Ада! — вопил Малинин, сбрасывая с ушей пепел. — Мы из Нэверлэнда! Я корову хочу купить! Уймись ты наконец, чёртова кукла!

Вопли Варвары были ему ответом. Она уже ничуть не напоминала офис-менеджера. Озверевшая самка, движимая лишь охотничьим инстинктом — вцепиться зубами в горло, уничтожить жертву.

Калашников подумал — НУ КАК ЖЕ ЕМУ ВСЁ ЭТО НАДОЕЛО!

«Шли бы вы, дамочка, проктологической прогулкой! — Дворянин, он не мог послать Варвару напрямую в анус. — Вот пристали, как банный лист».

Сделав круг по рельсам, Алексей развернул поезд.

Варвара поняла его задумку. Перекосив лицо, девушка крикнула что-то водителю «паука». Тот кивнул и усилил скорость. Вагоны неслись навстречу друг другу. Лоб в лоб. В последний момент Алексей отклонился — пламя опалило ему брови. Он вновь объехал круг, поворачиваясь для тарана.

Раэль неожиданно резко поднялась на ноги.

Поезд нёсся на «паука». Ангел протянула вперёд ладони, сжала их в кулаки. Ногти врезались в плоть, на их кончиках сразу набухли вишнёвые капли. Раэль шептала, закрыв глаза, трясясь всем телом, на лбу выступил пот.

«Паук» приближался. Варвара сорвала маску. Малинин вгляделся в её торжествующее лицо. Она подняла вверх средний палец, показывая fuck.

Раэль широко открыла глаза.

Зрачки сверкали голубым холодным блеском.

— Во имя Голоса! — крикнула она и распрямила обе пригоршни пальцев.

Два сгустка огня, сорвавшись с объятых пламенем рук, с шипением ударили в кабину «паука» — почти в упор, превратив в пепел лицо водителя. В предсмертной конвульсии тот потянул на себя рычаг управления. Поезд судорожно заскрежетал колёсами. Его сорвало с рельсов, подбросив вверх.

Hell’s bells, gonna split the night

Hell’s bells, there’s no way to fight![80]

Песня умолкла. Пролетев десяток секунд, поезд-«паук» врезался в портрет Шефа на стене — князь тьмы улыбался, зажав в зубах неизменную сигару. Вокруг мелким крошевом брызнул камень. Последующий взрыв разметал по подземелью куски металла и обрывки одежды, к ногам Раэль спикировала пылающая маска Варвары. Перепуганный Малинин, сорвав рубашку, хлопал ангела по обожжённым рукам, хотя пламя уже давно погасло.

— Я была права, — устало сказала Раэль. — Какие-то способности остаются…

Калашников нажал кнопку Stop. О, знать бы её в первый раз! Ромбик с изображением пентаграммы. Поезд замедлил ход и остановился.

Шатаясь, они вышли из вагона. Малинин поднял обессилевшую Раэль на руки. Её спина была измазана кровью, шрамы от крыльев конвульсивно подёргивались. Алексей огляделся. Вход в подземелье расположен совсем неподалёку. Кажется, они сейчас под станцией метро «Выхино». Стоит зайти туда, выйти с другой стороны и сесть на новый поезд. Тот, который уцелел.

У него в кармане зазвонил айфон, Калашников включил динамик. В ухо ворвался радостный и скрипучий голос писательницы Невцовой.

— Господин Калашников? Прибыла «машина времени». О, кажется, в гроте такое произошло, когда я была без сознания… ах, и у меня есть сюжет…

Айфон лопнул брызгами от удара о стену. Наступив на его останки, Алексей покрутил каблуком. Жалобный хруст доказал, что гаджет скончался.

— Почему жизнь так несправедлива? — в сердцах пожаловался он Малинину. — Это омрачит мне весь день и ночь тоже. Не ждал, что её оставят в живых.

— Зло не умирает никогда, — ответил Малинин. — Где я это уже слышал?

Раэль обнимала его за шею, уткнувшись в небритую щеку.

Калашников хлопнул Малинина по плечу и улыбнулся.

— Прощай, братец. Мне пора. Свидимся ещё или нет — уже и не знаю. Я надеюсь, скучать ты без меня не будешь. По крайней мере, тут есть водка.

— Вашбродь, может, останетесь? — спросил Малинин без особой, впрочем, надежды. — Алевтина подождёт денёк… а? Пожалуйста. Погуляем по белокаменной… выпьем, отметим, что не вернулись в Небытие. Неужели нам опять расставаться? По-человечески даже не отдохнули, сплошная беготня.

Калашников вспомнил про улицы Москвы и вздрогнул.

— Ты издеваешься, что ли, братец? И она ждать не может, и я не могу. Подыхаю я без неё, понятно? А Москва… здесь не осталось ничего от той белокаменной, где я когда-то родился. Убогие политики, хреновая погода и гламурная публика, язык которой состоит из вязких названий брендов. Тебе я желаю прекрасной жизни в клоне Города — правда, в Москве куда сложнее, нежели в Преисподней. И прошу тебя, Серёга… не забудь купить корову!

— Я чувствую, вашбродь, мне самому придётся её доить, — вздохнул Малинин, скользнув красноречивым взглядом по обнажённой груди бывшего ангела. — Слишком уж баба досталась крутая. Счастливо вам там… в прошлом.

Раэль посмотрела на Калашникова и улыбнулась.

— Удачи тебе, слуга Ада. Вот уж не думала, что скажу это.

Они обнялись — и стояли так: правда, недолго.

Калашников ушёл во тьму, рельсы туннеля освещали обломки догорающего «паука». Раэль и Малинин, не отрываясь, молча смотрели ему вслед…

Из сообщения радио «Эхо Москвы», 17 февраля 2011 г.

«…Отряды спецназа оцепили руины литейного завода им. Ленина, в двадцати километрах от города Подольска, — там, где позавчера ночью произошёл чудовищной силы взрыв, полностью уничтоживший здание.

«Идет следствие, скоро будет сделано заявление», — это всё, что мы пока можем слышать. Между тем анонимный источник в СКП РФ сообщил: на месте катастрофы, судя по фрагментам тел, обнаружены останки как минимум сотни человек. Трупы практически не подлежат опознанию. Пока что трудно определить — это техногенная катастрофа, вроде аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, результат криминальной разборки или тщательно спланированный теракт. По странному совпадению на следующий день после взрыва с улиц Москвы исчезли чёрно-жёлтые рекламные щиты с таинственными лозунгами. Блогеры в Рунете сочли эти билборды неудачной рекламной кампанией бывшего мэра Лужкова».

Дата добавления: 2015-12-01