|
Читайте также: |
– Я?! – из последних сил прохрипел дракон. – Разве не ты от восторга впал в прострацию и чуть не сломал мне ребра? И опять ломаешь!
Гресс наконец получил долгожданную свободу и смог сделать глубокий вдох. Все-таки у рыцарей желание убить дракона в крови!
– Не от восторга,- проворчал себе под нос Алан.
– Что? – Гресс обернулся.
– Ничего.
Рыцарь снова посмотрел на повозку, которая с ленцой двигалась в сторону города.
– Он так и будет еле плестись? – подал голос Теронсс.
Грессу не хотелось признавать этого даже мысленно, но в этот раз он был согласен с братом.
– Конечно, – охотно ответил Алан, явно обрадовавшись шансу сменить тему. – Там же эльф!
– Что-то я не припомню у длинноухих любви к медленным поездкам.
Рыцарь задумался, потеребив зубами нижнюю губу.
– Ну да, наверное… Просто людям нравится ни них смотреть. Поэтому эльфам всегда дают для поездок кауфру. Чтобы их было лучше видно.
Гресс еще раз окинул взглядом повозку, которую рыцарь назвал кауфрой, и мысленно с ним согласился. Видно было отменно, со всех сторон.
Повозка была высокой, а заднее сидение для пассажиров ее создатель поднял еще выше. Возница сидел практически у ног того, кого вез.
К тому же, борта кауфры по мере приближения к пассажирскому сидению практически сходили на нет. Задняя стенка была не более полуладони в высоту.
И как только длинноухий не навернулся в момент их столкновения?
– Эльфам всегда дают такие, – зачем-то еще раз уточнил рыцарь и добавил: – Они же красивые.
– Кауфры? – Гресс с сомнением посмотрел на странноватое сооружение, не слишком устойчивое на вид.
– Эльфы!
– Да? – еще больше удивился он и чуть не задохнулся, когда Алан снова сжал его в медвежьих объятьях. Гресс даже не стал сопротивляться, стоически приняв свою тяжелую долю. Он решил, если выживет, несмотря на все усилия извращенца, в следующий раз обязательно сядет позади рыцаря, а еще лучше выселит на Страшика, к этому маньяку-обнимальщику, Теронсса.
– Он вам, правда, не понравился?
Рыцарь немного покачал из стороны в сторону тушкой полупридушенного дракона.
– Угу,- на более внятный ответ Грессу не хватило воздуха.
– Правда-правда?
– Угу!!!
– Мне кажется, что ты сейчас лишишь меня брата, – лениво вмешался Теронсс. – Не то чтобы я был против… – пояснил он, когда рыцарь отпустил свою жертву. – А вот отец расстроится.
Благодарность Гресса умерла, не успев родиться.
Длинноухий, кажется, успел услышать слова рыцаря про кауфру, потому что его спина еще больше выпрямилась.
Гресс решил не просвещать извращенца о том, насколько у эльфов тонкий слух. А то вдруг у того от волнения снова возникнет желание подушить его.
Дракон задумчиво посмотрел вслед все дальше отъезжающей кауфре. Не повезло ушастому.
Впрочем, так ему и надо. Пусть радуется, что люди в своем восхищении не додумались разрешить дотрагиваться до эльфов любому желающему.
Гресс даже зажмурился на миг от этой мысли. Он бы тоже очередь занял. Не каждый день доведется пощупать живого эльфа.
Может, им в клане такое ввести? Правда, большинство драконов вряд ли захочет просто потрогать длинноухого. Вот пнуть хорошенько, это да…
Пока Гресс мечтательно следил за удаляющейся кауфрой, Алан продолжал что-то рассказывать.
Последняя фраза наконец выдернула дракона из задумчивости.
– … а еще у них есть хвосты!
– У кого? – удивился Гресс.
Все-таки у извращенца была какая-то нездоровая тяга к хвостам. Мания просто!
– У эльфов, – охотно пояснил Алан, обрадовавшись тому, что ему удалось отвлечь своего спутника от наблюдения за кауфрой и ее пассажиром. – Небольшой,- тут же быстро пояснил он на удивленные взгляды драконов. – Они его в штанах прячут и показывают только своим возлюбленным.
Гресс в первый момент решил, что извращенец просто издевается над ним, но, обернувшись и оценив совершенно серьезное выражение лица Алана, вынужден был отбросить эти подозрения.
Гресс посмотрел на застывшее лицо брата, предпринимавшего героические усилия, чтобы не расхохотаться.
Но в следующий миг перед его мысленным взором предстала яркая картинка, как какой-нибудь эльф ме-е-едленно снимает штаны и демонстрирует другому эльфу хвост, радостно помахивая им.
Удержаться было невозможно. Гресс издал тихий смешок, потом еще один и… рассмеялся, не в силах больше сдерживаться.
Он еще раз представил это помахивание и согнулся от хохота, уткнувшись в гриву Страшика.
Гресс чудом удержался от того, чтобы в изнеможении не сползти с коня.
Хвосты у эльфов!… У эльфов!
Отсмеявшись, он хрипло спросил:
– А этот хвост у них спереди или сзади? Ну, тот, который они демонстрируют только возлюбленным?
Алан на миг задумался, а потом дико покраснел и бросил на Гресса обиженный взгляд.
– Я больше ничего не буду тебе рассказывать!
Гресс важно покивал и, не удержавшись, снова хихикнул.
Бывают же на свете такие наивные извращенцы!
Или Грессу достался единственный и неповторимый экземпляр?
История 22 "Об очередях и провокациях"
– Эй, ты куда? Что значит «сейчас вернусь»?! Не оставляй меня с ними! Какой ты после этого рыцарь?!
Но Алан уже скрылся в заполонившей дорогу толпе, которую все окружающие почему-то упрямо предпочитали именовать «очередью».
Гресс подозревал, что стражники специально работали медленно, чтобы подольше полюбоваться эльфом, кауфра которого замерла чуть впереди. Длинноухий стоически терпел волокиту, застыв бесчувственной прекрасной статуей и будто паря над толпой.
Хотя, что ему еще оставалось?
Гресс отбросил неуместное сочувствие и с раздражением посмотрел вслед рыцарю. Такого предательства от извращенца он не ожидал. Пару минут назад Алану вдруг пришла в голову «светлая мысль» сходить к воротам и договориться, чтобы их, как «безтележных», пропустили побыстрее. Нет, сама идея была не лишена здравого смысла, но рыцарь почему-то решил, что Гресс то время, пока он будет общаться со стражниками, должен провести в компании Теронсса и двух коней, один из которых, межу прочим, Страшик!
Предатель!
Гресс чуть не плюнул с досады – раз уж пыхнуть огнем было нельзя, – но вовремя сдержался. Его плевок по закону подлости, наверняка, пришелся бы на макушку Страшика, и тогда наглая зверюга обязательно воспользовалась бы этим, как поводом сбросить своего седока.
– Жарко сегодня,- отвлек его от невеселых мыслей Теронсс, но Гресс, верный своему решению не разговаривать с братом, промолчал.
Если он сейчас злится на рыцаря, это не значит, что он уже простил Теронсса.
– Как ты думаешь, у него получится?
Гресс тихо фыркнул. И на провокации он тоже поддаваться не собирается!
И почему у него нет хвоста, чтобы огреть им Теронсса? Рукой-то не дотянуться, а Страшик вряд ли послушается команды подвезти его поближе.
– И долго ты еще будешь так вести себя?
Гресс отвернулся и принялся с преувеличенным интересом разглядывать соседей по очереди – телегу с сеном и странную конструкцию на двух колесах с небольшим сидением посередине, где размещался пассажир. По мнению дракона, проще было путешествовать верхом, но люди ведь не могут не выделиться. С другой стороны, будь у Алана вместо обычного седла такая повозка, у наглого коня не осталось бы ни одного шанса укусить «дракона сердца» своего хозяина.
– Сколько можно отрицать свои чувства? – отвлек его от приятных размышлений вкрадчивый голос Теронсса.
Гресс даже подпрыгнул в седле от возмущения:
– Какие еще чувства?- не смог он оставить без внимания такой наглый навет. – Ничего нет! Извращенец сам ко мне привязался!
Теронсс победно улыбнулся. Смотреть на это было невыносимо. И он еще будет говорить, что понимает брата! Да только одну сказанную только что глупость Гресс сможет припоминать брату еще лет сто!
И вообще у Теронсса нет доказательств!
– Тогда зачем ты назвал ему свое имя?
Или есть доказательства.
– Я… Я просто…
Но ведь это «доказательство» всего одно, и оно ничего не доказывает! Извращенец просто застал Гресса врасплох. А если подумать, то просто вынудил его представиться.
– А еще, – неужели есть что-то еще?! – ты его ревнуешь, ты заботишься о нем. Конечно, в меру своей испорченности… Я хотел сказать, возможности,- быстро исправился Теронсс под пылающим взглядом брата.
Окружающие начали прислушиваться к их разговору, что не добавило Грессу хорошего настроения. А двух ребятишек, которые до этого момента возились в сене на телеге, стоявшей в очереди перед драконами, захотелось убить самым зверским образом. Потому что они, бросив свои игры, уселись поудобнее и, приоткрыв рты от интереса, внимали переругиванию драконов, как театральному представлению. Причем, судя по сдавленному хихиканью, зрелище расценивалось ими как балаганная комедия.
– Это не любовь! – рявкнул Гресс, перепугав всех соседей по очереди в радиусе трех метров и едва не став причиной несчастного случая, когда одна особо впечатлительная лошадь чуть не встала на дыбы.
– И как же это называть? – Теронсс приподнял одну бровь, демонстративно проигнорировав возмущение брата.
Грессу очень не нравилось, когда его загоняли в угол. Он всегда был за простор и широту маневра. И почему разговаривать на такую деликатную тему нужно было на кишащей людьми дороге? Почему об этом вообще нужно было разговаривать?
– Да какая разница, как называть? – взвыл он в отчаянии.
– Если ты споришь, значит, есть разница,- наставительно произнес Теронсс. Зануда. – Тебе же приятно одно объяснение и неприятно другое. Самообман тебя не спасет.
Гресс нервно оглянулся – в их сторону настолько демонстративно не смотрели, что дракон всей кожей чувствовал жадное внимание окружающих – и рассерженно прошипел:
– Даже если все так, как ты говоришь, тебя это не касается.
– Даже если?… – Теронсс расплылся в ехидной улыбке. – Тогда тебя, конечно же, оставит равнодушным тот факт, что Алан уже пять минут мило болтает с какой-то девушкой. Очень красивой девушкой. Эй, ты куда?…
Гресс пригнулся и выглянул из-за повозки с высокими бортами. Видно было не слишком хорошо – расстояние оставалось слишком большим, к тому же, обзор немного загораживали несколько повозок впереди.
Брат, конечно же, солгал, женщина оказалась совсем некрасивой. Вот только остальные путники мужского пола, похоже, так не считали и периодически бросали на нее заинтересованные взгляды. Алану же, как объекту ее внимания, взгляды доставались ревнивые и завистливые.
Под напором этих наблюдений Грессу пришлось признать, что он, кажется, не объективен, и в этой самке – женщине, напомнил он себе – что-то есть. Причем основная доля этого чего-то явно была сосредоточена в вырезе ее платья.
Потому что именно оттуда большая часть мужчин не сводила глаз, да и Алан изредка бросал на грудь собеседницы короткие взгляды.
Мерзкий предатель.
Грессу показалось, что он сейчас вспыхнет от ярости, будто его огонь не только внезапно вернулся к нему, несмотря на человеческую форму, но и решил выжечь своего хозяина изнутри. Поневоле задумаешься: а не прав ли Теронсс?
Неприятно, конечно, когда тебя тыкают в собственные чувства, как недавно вылупившегося драконенка в наваленную в углу пещеры кучу. Да еще рычат эдак наставительно: «Это надо делать на улице». В их с Теронссом случае фраза звучала, как «самообман тебя не спасет», но вызывала не меньше негативных эмоций. Что значит, «не спасет»? От чего не спасет? И кто сказал, что Грессу нужно какое-то спасение?
Если ты не можешь чего-то изменить, то можно сделать вид, что этого нет… пока оно не стукнет тебя по голове.
Ну почему ему достался такой рэкспоси? Разве «спутник души» может быть таким?
Грессу не хотелось верить, что он сам сделал этот выбор. Нет, это шутка судьбы! Просто так получилось, что его рэкспоси – ненормальный извращенец с замашками собственника. И неверный к тому же.
Дракона бесила одна только мысль, что, если бы он не хлопал крыльями, выжидая неизвестно чего, а заранее позаботился предъявить права на Алана, сейчас можно было бы не прятаться за чужими повозками. Он мог бы спокойно выйти, дать извращенцу по голове и уволочь его в пещеру… то есть на коня, чтобы заняться более обстоятельным вразумлением блудного рыцаря.
Да за одну возможность оттащить его от этой вертихвостки, которая, кстати, не переставая болтать, вцепилась в руку Алана и прижалась грудью к его плечу, дракон, не раздумывая, отдал бы половину гребня.
Грессу безумно захотелось услышать, о чем парочка так мило болтает. Вот только для этого нужно было подобраться поближе.
Короткими перебежками от повозки к повозке, дракон двинулся в нужную сторону. Несколько раз ему приходилось прятаться даже за лошадьми, при этом он старался держаться ближе к задним половинам животных. Но наглые твари, лишившись возможности укусить, вместо этого пытались ударить его хвостом по лицу. Одной из них это даже удалось.
Гресс постарался выбросить из головы мысль о том, в чем мог быть испачкан этот хвост, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Тяжела ты, доля разведчика!
Наконец, Гресс добрался до такого места, откуда парочку было прекрасно видно, и даже можно было расслышать отдельные фразы из разговора. Подойти поближе уже не получилось бы: дальше шло открытое пространство перед стражниками, на котором стояло осматриваемое ими сейчас средство передвижения. Жуткого вида на взгляд дракона, а значит, вполне красивое по меркам людей.
Гресс приник к деревянному боку своего очередного укрытия и осторожно выглянул, постаравшись сделать это так, чтобы его не заметили.
Это оказалось напрасной предосторожностью – Алан был увлечен разговором и попытками что-то объяснить собеседнице, а та демонстративно смотрела только на него.
Гресс согнул пальцы, провел ими по крашеному дереву повозки и услышал скрежет. Несмотря на то, что у него сейчас были не острые драконьи когти, царапины получились внушительные.
Интересно, хозяин повозки очень расстроится?
Гресс медленно поднял голову и встретился взглядом с эльфом, кауфру которого он только что использовал сначала в качестве укрытия, а потом и как когтеточку.
Дракон смущенно прикрыл ладонью царапины и слабо улыбнулся. Сегодня ему явно не везло.
Длинноухий смотрел на него с любопытством, а на невозмутимом обычно лице отражались, сменяя друг друга, разные чувства: от презрения до жгучего интереса.
Гресс приподнял бровь и ответил эльфу не менее внимательным взглядом.
Теронсс умудрялся как-то проделывать это так, что собеседник терялся и отворачивался, чувствуя себя довольно глупо. Так неужели у Гресса не получится?
Но то ли бровь удалось поднять не достаточно высоко, то ли эльф оказался на редкость не пробиваем, но у дракона ничего не вышло.
Интерес длинноухого, кажется, только усилился.
Вот тут и припомнил Гресс известную каждому драконёнку истину, что эльф – хуже любого человека.
А еще представители «лесного народа» были на редкость злопамятны и прилипчивы.
Последний свой недостаток эльф решил немедленно продемонстрировать Грессу, спрыгнув со своего передвижного помоста на дорогу.
В рядах путников, застрявших в очереди, наметилось беспокойство. Одно дело, когда ты половину дня стоишь перед воротами, ожидая разрешения на въезд, но при этом можешь любоваться эльфом, и совсем другое, если ты просто неизвестно чего ждешь.
Большая часть собравшихся была не согласна на такие жертвы.
Стражники тоже забеспокоились. Не заметили исчезновения ушастика только Алан да наглая девица. Гресса это почему-то расстроило больше всего.
– Лезь обратно, – прошипел он эльфу.
Но тот продемонстрировал редкую невоспитанность, пропустив этот «добрый» совет мимо ушей.
Хотя мимо таких ушей трудно было что-то пропустить. Но, видимо, Грессу попался очень талантливый эльф.
Дракон впервые с благодарностью подумал о своей человеческой ипостаси, иначе он уже давно подпалил бы кауфру вместе с ее не в меру общительным пассажиром, а так же половиной очереди.
Вот только рыцарь потом смог бы сказать, что Грессу показалось, и никаких заигрываний не было.
Нет, извращенца нужно было ловить на горячем!
Тем временем эльф подошел к Грессу и стал его рассматривать. Что-то в этом взгляде дракону не понравилось, но он отбросил эту мысль.
Гресс уставился на наглеца в ответ, забыв, что в прошлый раз подобная тактика не только не сработала, но и привела к прямо-противоположному результату.
Эльф вблизи оказался немного выше Гресса и шире в плечах. Да и веса в нем было явно больше.
Конечно, ведь ему, наверное, никогда не снились кошмары, что однажды переедание может обернуться невозможностью взлететь.
Эльф откинул за плечо волосы, с закрепленной на одну из прядей заколкой с блестящим камушком, и Гресс заметил рисунок у него на щеке, который состоял из нескольких изогнутых линий, пересекавшихся в одной точке.
Кажется, татуировка имела какое-то значение, но Гресс не был уверен в этом.
Впрочем, иметь значение должно было все: прическа, заколки и вся одежда до последней застежки.
Эльфы хоть и любили сверх меры обвешиваться разными украшениями, но бессмысленности в них не терпели. Так же, как и уродства.
У длинноухих была мания всему придавать какой-нибудь одним им понятный смысл.
Они, наверное, даже гадили как-нибудь по-особенному. Приспособив под это дело специальный ритуал.
Но смех смехом, а рисунок действительно имел значение, и Гресс наконец вспомнил, какое.
Эльф оказался невезучим парнем, причем с рождения. Самым большим разочарованием для своих родителей – вторым сыном.
Знак на щеке мог немного различаться от рода к роду, но суть передавал одну: носивший его отнял у своих родителей возможность иметь еще детей.
По окончании последней войны – одной из самых кровопролитных – драконы и эльфы решили ограничить число своих соплеменников. Властители небес согласились поддерживать свою численность на уровне пятисот особей. В каждом клане за этим следил один из старейшин.
Но драконам было проще: у них самки вылуплялись также часто, как самцы, – а вот эльфам в этом не повезло: на пять мальчиков у них рождалась всего одна девочка.
Из-за этого и был принят закон: общее количество отпрысков не ограничивалось, но семья не могла иметь больше двух сыновей. Ведь нельзя было дать гарантии, что снова не родится мальчик.
А эльф перед Грессом, судя по татуировке, был не только вторым сыном, но и вторым ребенком, отнявшим у своих родителей надежду на появление дочери.
Дети у эльфов рождались нечасто, их очень любили и баловали.
Гресс всегда поражался, что в воспитании у них активно участвовали оба родителя. Сам он, как и любой дракон, был близко знаком только с одним, в его случае с отцом. А мать видел хорошо, если десяток раз. Вторым воспитателем мог бы стать рэкспоси отца, но тот так и не нашел никого на эту роль.
Свою единокровную сестру, живущую с матерью, Гресс практически не знал. Любой из членов клана был ему ближе и роднее.
Странно было осознавать, что у эльфов, да у людей, это не так. Что они ничего не знают о «четырех кругах близости».
Драконы четко распределяли свои привязанности: родственники за пределами клана, соклановцы, родственники в клане и – самый близкий – «спутник души», «супруга или супруг (уж как получится) по духу» – рэкспоси. Возлюбленный. Друг.
С другой стороны только драконы жили в кланах…
Пока Гресс был занят обдумыванием столь фундаментальных вопросов, рассматривая татуировку эльфа, тот окончательно обнаглел: подвинул дракона плечом, чтобы занять более удобное место для наблюдения, и выглянул из-за кауфры.
Жалеть эльфа тут же расхотелось, тем более тот вряд ли оценил бы это. К тому же, люди таких подробностей о татуировках не знали, а Грессу совсем не хотелось выдавать свою истинную природу.
Длинноухий толкнул его еще раз, и Гресс решил, что это форменное безобразие. Почему он должен все это терпеть?
Вот за такое поведение драконы не любят эльфов даже больше, чем людей. Честно говоря, намного больше. Тут даже сравнивать нельзя.
Самым обидным оказалось то, что чтобы понять, в чем дело, длинноухому понадобилась всего пара секунд.
– Изменяет?
Гресс скрипнул зубами. Докатился, теперь ему начали сочувствовать эльфы!
Ниже падать уже просто некуда.
Гресс схватил эльфа за ворот накидки и, притянув к себе, выдохнул в «поросячье ушко»:
– Если ты сейчас просто, молча, уйдешь, я познакомлю тебя с моим братом.
– Ты хотел сказать, если «не уйду»? – решил поправить его эльф, наверное, желая продемонстрировать зачатки логического мышления. Но Гресс сейчас не дружил с логикой, он вообще ни с чем не дружил. Им владело одно желание: чтобы его оставили в покое, и можно было заняться придумыванием страшной мести для извращенца, а так же планами, что он сделает с трупом девицы.
– Нет, именно если уйдешь,- ласково возразил Гресс, легонько тряхнув длинноухим, чтобы показать степень своего недовольства. – В награду. У вас с ним найдется мно-о-ого общего.
– Например? – заинтересовался эльф. На него не произвели впечатления ни встряхивание, ни утробное рычание, которое непроизвольно от полноты чувств издавал дракон.
– Стремление задавать глупые вопросы! – рявкнул Гресс ему в ухо и, наконец, отпустил.
Эльф еще выше задрал нос, но промолчал. И правильно сделал, Гресс сейчас не поручился бы за свое терпение.
Дракон ухмыльнулся. Одно хорошо, Теронссу он, кажется, уже отомстил.
Оставалось надеяться, что длинноухому удастся надолго отвлечь его.
Гресс снова посмотрел на Алана и тихо выругался. Противная девчонка и не подумала исчезнуть.
Дорогу так долго не спрашивают! И задницей при этом крутить не обязательно. А то даже дракону понятно, чего хочет эта «скромница».
– Так твой брат тоже спрашивал про эту измену? – эльф все-таки не смог удержаться от преувеличено-сочувственного вопроса. Его губы изогнулись в легкой улыбке. Наверное, он был самоубийцей.- Она ведь тебе неверна? Иначе, зачем за ней следить?
Гресс, уже хотевший разразиться полной брани тирадой, медленно выдохнул и наградил собеседника насмешливым взглядом.
– Радует одно – мой брат все-таки умнее.
Эльф моргнул и слегка тряхнул головой. Его заколки издали тихий звон. Гресс подумал, что теперь недоумение всегда будет ассоциироваться у него с этим звуком.
– И почему же? – не дождавшись ответа, длинноухий снова выглянул из-за кауфры и озвучил новую версию: – Значит, ты следил не за девушкой.
Гресс запоздало подумал, что нужно было соглашаться с первым вариантом. В конце концов, какая ему разница, что о нем подумал какой-то эльф? Особенно, пока тот пребывал в своем заблуждении.
Нет, слишком длинный язык, частенько опережающий мысли – это все-таки большое зло. В первую очередь, для самого Гресса. Сколько раз он уже в этом убеждался? И вот очередное доказательство.
Зная за собой эту особенность, Гресс старался по возможности следить за своими словами, но это у него далеко не всегда получалось. Одна мысль навязать Теронссу, который на дух не переносил эльфов, это длинноухое чудо в перьях настолько захватила Гресса, что он утратил бдительность.
– Уйди, а? – с тоской попросил дракон, уже не веря в положительный исход дела.
– А как же обещанное знакомство с братом?
Гресс, может, и порадовался бы такому рвению со стороны длинноухого, но ведь до момента, когда он подсунет брату нового знакомого, общаться с эльфом придет ему самому!
– Я сказал, что познакомлю, если ты уйдешь!
Но эльфу явно надоели личности, глазевшие на него с обожанием, заглядывавшие ему в рот, а ершистость Гресса ему понравилась, явившись приятным исключением.
– Лучше я тебе помогу.
Дракон горестно застонал. Ему показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Эльф предлагал ему помощь! Расскажи кому – не поверят.
Правы были предки, говоря – не рой другому яму. А еще они были правы, советуя общаться с эльфами только в случае крайних обстоятельств. Самых крайних.
Вот только они не предупреждали, что к скучающим эльфам, страдающим от назойливого внимания толпы, лучше вообще не приближаться на расстояние дневного перелета.
Гресс заметил, что длинноухий застыл, ожидая ответа. Так он не шутил?
– Поможешь? – дракон словно поперхнулся этим словом. Наверное, это судьба. Сначала ему попался ненормальный человек, теперь ненормальный эльф. Страшно подумать, что будет завтра.
За что Саламандра так наказывает его?
– Чем интересно? – все-таки не удержался от вопроса Гресс.
Эльф задумался. И куда подевалась его невозмутимость? Где этот вечный снобизм длинноухих? Подозрительно как-то…
– Например, я мог бы подобраться поближе и узнать, о чем они говорят.
От неожиданности Гресс чуть не согласился. Тем более что ему действительно очень хотелось понять, что же извращенец так долго обсуждает с женщиной.
Но оставалась одна проблема…
– А ты можешь сделать что-нибудь незаметно? – дракон приподнял одну бровь. Наверное, в этот раз у него все получилось так, как надо, потому что эльф побледнел и поджал губы. – Да высунься ты сейчас из-за кауфры, на тебя тут же обратит внимание вся толпа. И хорошо, если всё только ограничится взглядами, а если каждый решит тебя потрогать?
Эльф вздрогнул, видимо, представив свое незавидное будущее в этом случае, а Гресс, обрадовавшись такому результату, неосторожно ляпнул:
– Так что лучше лезь наверх и сиди тихо на своей жердочке, птичка.
Он победно взглянул на собеседника и отвернулся, снова приготовившись выглянуть из-за кауфры.
Вот только зря Гресс понадеялся на здравомыслие эльфа.
– Тогда поступим по-другому, – раздался позади него голос длинноухого.
Обернуться дракон уже не успел, почувствовав толчок в спину, и вылетел на открытое пространство перед кауфрой.
Прямо под перекрестный огонь взглядов толпы, обеспокоенной пропажей эльфа. Но главное, Алан заметил Гресса и застыл, выпучив на него бесстыжие глаза, в которых не мелькнуло даже искры раскаяния или вины.
Но неприятности на этом не кончились. Следом за драконом из-за кауфры «выпорхнул» эльф, широко улыбнулся собравшимся и полез к Грессу обниматься!
Дракон словно окаменел. Ему не хватило сил двинуться, даже когда рыцарь решительным жестом отцепил от себя девицу и, чеканя шаг, направился в его сторону.
Гресс хвостом, которого у него в данный момент не было, почувствовал, что его сейчас будут бить. Если не извращенец, то люди. Особенно внушительно выглядели стражники, любовно поигрывавшие своими пиками.
Гресс медленно повернул голову и посмотрел на эльфа. Тот был не возмутим, и только в уголках его губ пряталась торжествующая улыбка.
Урод ушастый!
Нет, правы были предки: хуже эльфа – зверя нет! К тому же, они не съедобные.
– Видишь, как все просто, – посмел сказать этот провокатор. – Вот он и бросил свою девушку.
Гресс бы ему ответил, Гресс бы ему так ответил… но в этот момент извращенец все-таки добрался до них и коршуном бросился на своего дракона. От его рывка Гресс чуть не вывихнул плечо, вдруг оказавшись в объятьях пышущего гневом рыцаря.
А тот поверх его плеча буравил взглядом эльфа, все сжимая и сжимая руки.
Гресс жалобно захрипел, но услышан не был. Тогда он пошел на более решительные меры и пнул рыцаря в голень.
Алан охнул от боли и ослабил хватку. Грессу хватило этого, чтобы вырваться. Он отдышался и сделал еще пару шагов назад, изо всех сил мечтая оказаться в каком-нибудь безлюдном, а главное, безэльфном месте.
Впрочем, найти хотя бы второе было вполне реально.
Гресс развернулся и, не став дожидаться развития событий, ринулся туда, где оставил брата с их ретивым транспортом.
– Эк, она тебя приложила,- послышался чей-то глумливый комментарий.
Дракон на миг замер. «Она»? «Она»?! У них, что, глаз нет? В каком месте он похож на самку?!
Конечно, сначала Гресс стоял, уткнувшись носом в эльфа, и была видна только длинная коса, потом сменился обнимающий, но поза осталась прежней.
Его просто не успели рассмотреть, но слышать подобные намеки все равно было обидно.
Грессу безумно захотелось сказать Теронссу, извращенцу, а главное, эльфу, что-нибудь «теплое» или просто дохнуть огоньком хорошенько. Второе даже предпочтительней. Но он сдержался. Оставалось надеяться, что это зачтется ему, как великий подвиг.
На полпути его догнал Алан, но снова схватить не посмел. Просто пошел следом, обиженно сопя себе под нос.
Гресс отчетливо расслышал это даже в шуме, создаваемом «очередью». Он обернулся и внимательно посмотрел в глаза Алану.
Принять решение оказалось так естественно. Если не обманывать себя и других, то все станет проще. У него появятся права. Ну и обязанности, конечно. Но это можно пережить. Так же как подначки брата. Тем более что тот все равно это делает.
Гресс вдохнул поглубже, чтобы известить Алана о результате своих размышлений, и замер. Текли секунды, а он все вглядывался в растерянные, немного виноватые глаза рыцаря.
Когда от нехватки воздуха начала кружиться голова, дракон поддался вперед и лизнул уголок губ рыцаря.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав