Этими словами означают внезапный неизбежный удар.

Франсуа Вивон де ля Шатеньере и Гюи Шабо, sire де Монлье, носившийпозже имя Жарнака, были оруженосцы-земляки и пажи Франциска I. Оба прославилисьв боях. В мирное время Вивон упражнялся только в искусстве владеть оружиемдостиг такого совершенства, что никто не решался вступать с ним в состязание.² Монлье имел миролюбивыенаклонности: отличался обходительностью, вежливостью и деликатностьюи скорее был любезный придворный, чем неустрашимый воин. Вивон, можетбыть, из зависти к Монлье за внимание к нему двора, распространял самыеоскорбительные слухи о баронессе Жариак, мачехе Монлье. Желая отметитьза обиду, Монлье обратился к Франциску I с жалобой. Оскорбление, нанесенноеодному из старых сподвижников короля, заслуживало блистательногоудовлетворения. Франциск разрешил Монлье объявить в полном собраниидвора, что тот, кто оскорбил его мачеху, ее оболгал (en a menti par lagorge). Вивон, в надежде на свое искусство владеть оружием, не побоялсяподтвердить, что он только повторил сказанное самим Монлье. Тотчас жепоследовал вызов. Противники просят разрешения сразиться на дуэли.Министры думают, что дуэль должна быть дозволена, но Франциск I, любившийтурниры и ристания и запрещавший судебные поединки, не только отвергаетпросьбы, а еще именным указом запрещает покончить оружием распрю, происшедшуюот ветрености. Запрещение это не было нарушено при Франциске I, но смертьего развязала руки раздраженным врагам. Два года Вивон выносил оскорблениеот дам, смотревших на него, как на бесчестного рыцаря; он сгорал нетерпениемотомстить врагу за дамскую опалу, которую не вознаграждала дружба ГенрихаII, его покровителя. Новый король уступил мольбам и дозволил:дуэль.

День назначен. Варварский обычай постарались окружить всевозможнымвеликолепием. Оба противника не жалеют денег на вооружение и свиту.Образуются партии: если много придворных на стороне королевскоголюбимца, то еще более на стороне того, чье положение интересует дам.С той и другой стороны призывают Бога на помощь. Во время религиозныхприготовлений Вивон не так набожен, как Монлье, и это единственное благоприятноепредзнаменование в пользу последнего.

Поле битвы открывается в Сен Жермене 10 июля 1547 года. Дворянствосамых отдаленных провинций выезжает из своих донжонов на это милоезрелище их праотцев, которое, по их мнению, слишком редко бывает. Балконыполны дам, живо сочувствующих оскорблению баронессы Жарнак. Для ГенрихаII и принцев воздвигнут великолепный помост. Коннетабль Монморанси- судья поля. Герцог омальский, впоследствии знаменитый герцог Гиз – секундантШатеньере.

Барабанный бой и трубный звук, смешавшись со звоном колоколов,объявляет судебный поединок. Вивон приближается надменно, Монлье- скромно. Оба клянутся, что их дело право, что с ними нет запрещенногооружия, что они не прибегали к помощи чар. Они бьются; сила Шатеньерене одолевает ловкости Монлье; наконец кажется, что последний гнетсяпод ударами противника; он прикрывает голову щитом и дважды ранит Вивонаострием меча в левое колено. Вивон, рассчитывавший на верную победу,падает, жизнь его в руках победителя, но победителю стыдно пользоватьсяэтим варварским правом: «Возврати мне мою честь,– кричит он сопернику,–и моли Бога и государя о пощаде». Вивон хранит суровое молчание. Монльеприпадает к стопам Генриха: «Государь, предаю вам моего соперника,–говорит он ему,– удостойте меня имени честного человека, простите ошибкунашей молодости. Примите его, государь, из уважения к памяти вашегославного отца, нас обоих воспитавшего». Король молчит. Монлье возвращаетсяк Вивону, не угрожает мечом, а становится на колени и ударяя себя вгрудь стальной печаткой, трижды повторяет: Domine, nоn sum dignus. Покаон молится, Вивон с усилием схватывает меч, поднимается на колении ползет к сопернику. «Не трогайся с места, или я тебя умерщвлю»,– говоритМонлье. «Умертви же»,– отвечает Вивон. Монлье смотрит на него с состраданием,роняет свой кинжал, возвращается к королю и говорит: «Примите его,государь; он ваш, вам дарю я его жизнь и молю Бога, чтобы довелось этомухраброму рыцарю сослужить вам такую службу в день сражения, какую хотелбы сам сослужить». Генрих все молчит. Этот второй отказ не умаляет великодушияМонлье. «Вивон, мой старый товарищ,– говорит он сопернику,– Вивон, молисьСоздателю, и останемся друзьями». И на это нет ответа. Не умилостивитсяли король? Монлье снова от всего сердца обращается к нему. Король уступает,принимает Вивона к себе. Коннетабль и маршалы хотят по обычаю провозгласитьпобедителя, но Монлье противится. Тогда Генрих, обнимая его говорит:«Вы бились, как Цезарь, и говорили, как Аристотель». Герцог омальский спешитк побежденному и не может унять его ярости. Все удаляются. Тогда толпабросается к шатру, в котором Вивон приготовлял своим друзьям великолепныйпир, и расхищает посуду. В надежде на победу, он приглашал, говоритБрантом, своих друзей посмотреть на поединок так: «Приглашаю вас тогда-тона мою свадьбу». Теперь же, стыдясь своего поражения и чувствуя, что жизньюсвоей обязан состраданию врага, он срывает повязки и через три дня умирает,а между тем рана не была смертельная. Герцог омальский соорудил ему памятник.

Поединок Жарнака и Шатеньере был последним во Франции сразрешения короля, но в Англии последний такой поединок происходилгораздо позже, в царствование Карла I, между лордом Дональдом Реем иоруженосцем Давидом Рамзеем.

Уверенность, что судебные поединки были действительным судомБожьим, некогда было в таком ходу, что даже в гражданских делах, когдапротивники не могли согласиться, или когда судьи находили закон неясным,или расходились в его истолковании, то решали вопрос поединком.

Дата добавления: 2015-12-01