Марина Комиссарова

«Эгоист generation», март 2009, рубрика «Другое я»

Когда у ее мужа появилась любовница, она собрала чемодан и уехала на дачу, легла на диван и вызвала скорую помощь. Скорая помощь состояла из пяти ее подруг, каждая из которых имела свой взгляд на проблему мужских измен. Она специально вызвала всех пятерых, потому что была не в состоянии решать, которая из них более права.

Ей хотелось, чтобы они сами решили между собой этот вопрос, путем дискуссии, драки или жребия, и вынесли коллегиальное решение. Которое она воплотит в жизнь, не размышляя, потому что на размышления не было никаких сил. Ей хотелось то убить его каким-нибудь циничным и извращенным способом, то броситься к нему в ноги и умолять о снисхождении, а то вообще сделать вид, что измена это не предательство, а так… эротический прикол. Одним словом, мысли ей в голову приходили настолько разные, что буквально разрывали ее на части. Оставалось только выгнать их все до одной, запереть пустую голову на засов и сидеть в отупении до тех пор, пока победившую в коллегиальном совете мысль не запустят туда, как хищную рыбку запускают только в пустой аквариум.

Все пятеро приглашенных прибыли охотно и быстро, потому как были в этом смысле друг другу идейными врагами, а старая дружба этой вражде только способствовала. Каждая женщина к определенному возрасту имеет собственную концепцию личного счастья и готова отстаивать это перед подругами отчаянней, чем даже мужа. Часто муж — это всего лишь приложение к концепции, вещественное доказательство того, что женщина знает, как следует обращаться с мужчинами. Умение строить отношения большинство женщин считают своим главным достоинством, той самой женской мудростью, которая украшает женщину, когда ее перестает украшать молодость. Попробуйте сказать женщине после тридцати пяти, мол, наивная ты, и в мужиках ничего не понимаешь. Она разорвет вас сразу или спустя время, откровенно или исподтишка, но в любом случае воспримет ваши слова как наглый вызов. Особенно, если вы знакомы с ней давно. В этом случае ваше суждение о том, что она ничего не понимает — серьезный вердикт по поводу ее несчастной и неправильно прожитой жизни. А что может быть оскорбительнее такого вердикта?

Первая подруга из пяти была замужем почти с детства и имела мужем такого ловеласа, что давно устала считать его любовниц. Сначала она страдала и ждала, что у него проснется совесть, потом страдала и ждала, что у него уснет либидо, а потом перестала страдать и стала идейной сторонницей мужской полигамии. Она говорила так: «Пусть они страдают, что он не разводится со мной и меняет их как перчатки. Я всегда номер один, а главное, он всегда виноват и всегда нежен со мной, в отличие от моногамных мужчин, которые требуют за свою верность от женщины столько любви и заботы, как будто озолотили ее этой верностью». Ее главной противницей была вторая подруга, сменившая четверых мужей в поиске идеала. Новый и недавний муж ее был почти идеален, не пил, был хорош собой, неплохо зарабатывал, а главное — не изменял. Первая подруга любила дразнить вторую намеками, что однажды он ей обязательно изменит, и ей придется либо потерять такого прекрасного мужа, либо принять его вместе с любовницей. «Ни за что! — кричала вторая подруга. — Никогда я не приму его назад из постели чужой девки!» И как правило, сейчас же начинала рыдать, представив, как она бросает такого красавца, собирает чемоданы и уезжает из их прекрасного загородного дома в свою однокомнатную хрущевку.

На столкновения первой и второй подруги мрачно смотрела третья, которая много лет любила женатого мужчину и встречалась с ним. Более всего на свете она мечтала оказаться на месте его жены, создать с ним ячейку и родить ему потомство, а не считать себя побочным продуктом эволюции. Роль побочного продукта опускала ее самооценку, тем более жена много лет в упор ее не замечала и ухитрялась удерживать мужа в браке. Когда третья подруга начинала требовать развода, возникал конфликт, и она сейчас же чувствовала, что нетребовательная жена на ее фоне выигрывает. Допустить же выигрыша соперницы она никак не могла.

Проведя в роли любовницы десять лет, она уже не могла выйти из этой игры, поскольку выход означал бы ее проигрыш, а статус кво намекал на равенство сил.

Четвертая подруга была сторонницей свободной любви и считала, что только так возможно сохранить настоящую близость. «Даже если супруги после многих лет брака не изменяют друг другу, что бывает редко, они непременно флиртуют на стороне и имеют сексуальные фантазии насчет других. Если оба требуют друг от друга верности, им обоим приходится скрывать очень много своих эмоций, желаний, мыслей. Сохраняя верность, люди получают лишь ложь и отсутствие доверия». Четвертой подруги чурались все, даже первая. Первая говорила: «Что это за брак, где секс на стороне в порядке вещей? Я хочу чтобы мой муж знал: его похождения — это раны, которые он мне вероломно наносит. Хочу, чтобы он ценил мою терпимость, любовь и понимание. А так же мою чистоту. Если же он перестанет считать измену злом, за что же он будет мне благодарен? Кроме того, не понятно, как ты терпишь отсутствие ревности, ведь мужчины такие собственники. Он может спать с другими, а любить тебя, но он не может относиться равнодушно к тому, что с другими спишь ты. Если он тебя любит, это полностью исключено». «Не равнодушно, а с пониманием, — возражала четвертая подруга. — Мы взрослые люди, которые любят друг друга такими, какие они есть. Не идеализируя и не фантазируя о том, что каждый из нас может заслонить собой для другого весь мир, быть единственным и полностью замкнуть на себе его внимание. Мы любим друг друга не за верность. Вы же все любите только себя, поэтому ненавидите своих мужчин сразу, едва они обратили внимание на кого-то другого». В этом месте совместного обсуждения все, как правило, переходили на крик, но, когда приходила пятая подруга, наступало молчание.

Пятая подруга жила со своим мужем почти так же давно, как и первая, но проблемы измены перед ней никогда не стояло. В свое время каждая из шести попыталась проверить этот удивительный факт, кокетничая с ее супругом, и давно уже никто не сомневался в том, что муж пятой подруги абсолютно индифферентен ко всем женщинам, кроме собственной жены. Всю жизнь он благоговел перед своей супругой и пребывал в состоянии перманентной страсти. Возможно, пятая подруга была бы негласно признана победительницей в этом неформальном соревновании, если бы не одно «но». Она сама неоднократно изменяла своему мужу и всегда говорила, что легко простила бы ему измену, поскольку не видит в этом ничего криминального. Однако, муж изменять ей не хотел и не хотел замечать соперников. А если вдруг замечал, предпочитал не реагировать на этот неприятный факт. Остальные подруги ее осуждали и сочувствовали мужу, а если кто-то и завидовал, то лишь в свои худшие времена. Всем, даже четвертой подруге, было очевидно, что пятая не любит своего мужа, и его верность поэтому теряла для всех свой смысл.

Шестой была героиня. До этого дня ее ситуация была почти идеальной. Она жила со своим мужем не первый год, между ними была близость и доверие, поэтому, когда у него появилась любовница, он почти сразу в этом признался и честно сказал, что не знает, как выбраться из тупика. Он сказал, что готов уйти, если она его прогонит, но хочет остаться, если она ему позволит, хотя не может обещать ей, что его связь с любовницей тут же прекратиться. За короткое время другая женщина стала ему по-своему дорога, интересна, а главное, полюбила его, и он не может не ощущать своей ответственности. Если бы она узнала не от него, ей было бы намного проще. Она пожила бы в этой ситуации и проверила, насколько ей отвратительно быть в роли жены, которой изменяют, возможно ли это терпеть, как первая подруга. За это время его чувства к другой могли бы ослабеть или наоборот окрепнуть, и это лишило бы ее проблемы выбора. Но он зачем-то был честным и все рассказал сам. Поэтому непростой выбор сейчас был именно за ней.

Итак, она лежала на диване, в своем загородном доме, а пять ее подруг спорили между собой, как ей лучше поступить. Она именно для того и собрала их, всех пятерых, чтобы выбрать лучшее из решений, потому что сама она совершенно потеряла ориентиры. И не могла понять, что же такое — измена ее мужа?

То ли это случайная ошибка, которую нужно побыстрей простить, помочь ему ее исправить и загладить перед ней свою вину. То ли это предательство, которое фатально оборвало связь, и обратного хода нет, а только агония перед смертью их брака, и лучше сделать ее покороче. То ли это ее вина, и она справедливо несет наказание за то, что не поняла, не почувствовала, не смогла удовлетворить каких-то важных для него потребностей, ведь мужчины так беззащитны перед сексуальными проблемами. То ли это его желание обновить и встряхнуть их слегка застоявшуюся и немного поблекшую эротику новыми острыми эмоциями, и ей надо быть благодарной ему. Короче говоря, точки ее зрения на проблему были настолько разными, что ее весьма пугало состояние собственной головы. Ей казалось, что только психически больной человек может иметь множество кардинально разных мнений в ответ на один и тот же, весьма принципиальный для него вопрос. Это означало не только полное отсутствие принципов, но и абсолютную расфокусировку взгляда на мир.

Впрочем, она и не скрывала от себя, что сошла с ума. Разум ее вырвался из уютного мира иллюзий, словно искусственный спутник земли оторвался с орбиты и оказался в открытом космосе, среди миллиардов других миров, каждый из которых живет по своим законам. Пять подруг казались ей инопланетянками, собравшимися на межгалактический конгресс по вопросу мужской полигамии. Словно ведьмы на лысую гору они прилетели на своих реактивных метлах, чтобы изложить собственные программы. Если бы кто-то взялся вести протокол заседания, в нем появилось бы пять пунктов, пять путей решения проблемы, которые были предложены хозяйке дома. Каждая из подруг поделилась собственным вариантом решения, и получилось примерно следующее:

1. Простить, намекнув на материальную и моральную компенсацию.

2. Немедленно подать на развод и точка.

3. Не отдавать сопернице своего мужа.

4. Уважать его право на сексуальную свободу.

5. Завести себе молодого любовника или двух.

Оспаривая преимущества чужих программ и лоббируя свои собственные проекты, дамы едва не сорвали голоса, у пострадавшей заложило уши, а в голове все стало еще более мутным, чем было. И вдруг… Четвертая подруга вскочила на стол и закричала: «Тихо!» Четверо остальных недоуменно замолчали. «Тихо! — сказала четвертая подруга. — У меня есть одно важное заявление для всех вас. Это касается ваших мужей». Добившись внимания и тишины, она слезла со стола и уселась на стул, вальяжно закинув одну ногу на другую. «Итак, — сказала она, — сейчас вам всем придется услышать от меня кое-что не совсем приятное для ваших ушей. Но положение, в котором оказалась хозяйка дома, меня вынуждает». «Нахалка» — фыркнула вторая подруга. «Удивительная нахалка», — с восхищением согласилась пятая. «Вы все, конечно, в курсе, — продолжала четвертая, не обращая внимание на комментарии, — что ваши мужья иногда собираются в нашем доме поиграть в покер или нарды. Ни для кого не секрет, что именно в нашем доме царит атмосфера эмоционального комфорта и присутствует дух свободы. Это то, что отпугивает вас, несчастные кошелки, более всего на свете ценящие стабильность собственных иллюзий. И вы и я прекрасно знаем, как вы ненавидите нас и наш дом. Наши свободные отношения вызывают в вас отвращение, но это всего лишь страх.

Это боязнь, что однажды ветер свободы ворвется в ваши собственные затхлые коробки, и распахнет окна. Вы боитесь сквозняка, вы готовы задохнуться в своей пыли, лишь бы не развеялись ваши иллюзии. Эта трусость отчасти мне даже понятна, но..». «Заканчивай свою речь, — мрачно прервала ее первая подруга. — Оставь свою проповедь разврата для тех, кто плохо тебя знает, и не понимает, насколько ты несчастна в своем свингерском браке». «Отлично, — сказала четвертая подруга. — Если вам надоело вступление, перейду сразу к сути. Ваши мужчины, в отличие от вас, любят наш дом, потому что они мужчины, а не несчастные кошелки, и дух свободы у них в крови. Они не боятся откровенничать друг с другом, ведь у мужчин есть негласная мужская солидарность, они не строят друг другу козни, как вы, а мой муж не скрывает ничего от меня, ведь я, в отличие от вас, не душу его обязаловкой. Таким образом, я в курсе всех измен ваших мужчин, и я наверное молчала бы до гробовой доски, если бы не сегодняшняя наша встреча. Чтобы помочь хозяйке этого дома, я хочу озвучить известные мне факты про ваших мужей»

Воцарило глубокое молчание. На четвертую подругу уставились десять глаз, включая глаза хозяйки дома. «С чего ты взяла, что мы хотим это слушать?» — мрачно спросила первая подруга. «С чего ты взяла, что это факты, а не хвастовство подвыпивших мужиков?» — иронично спросила пятая. «С чего ты взяла, что нам чего-то неизвестно о собственных мужьях?» — нервно спросила вторая. Четвертая подруга молчала и смотрела на своих товарок с нежной улыбкой, как будто все они разом стали ей сестрами, и разногласия приобрели другое значение, весьма незначительное по сравнению с кровным родством. «И все-таки пусть она скажет, — произнесла хозяйка дома. — Давайте не будем бояться правды, какой бы она ни была».

«Говори», — сказала третья подруга. «Ок, — сказала четвертая подруга. — Я собираюсь рассказать вам о том, что ваши мужья, все пятеро, изменяют вам так же часто, как и мой муж мне. Все пятеро ваших мужей. Но если мой муж делает это откровенно, не порождая недоверия, не испытывая мук совести и предоставляя мне такую же свободу, ваши прячутся, врут, зарабатывают себе неврозы и ограничивают вас» Все мрачно молчали, пока тишину не разорвал громкий грохот. Это вторая подруга упала в обморок. Все бросились к ней, загудели и заверещали, загалдели про нашатырь, валидол, воздух и воду, кто-то затряс ее, кто-то расстегнул ей воротник, кто-то бросился распахивать окна, а кто-то стал набирать скорую.

«Очнись, очнись, — уговаривала вторую четвертая подруга, рухнувшая рядом с ней на колени. — Это была первоапрельская шутка, шутка!» Вторая открыла глаза и влепила четвертой пощечину. «Это действительно шутка?» — уточнила третья подруга. Вторая подруга всхлипнула. «Простите меня, — сказала она. — Мне хотелось посмотреть на вашу реакцию». Все по очереди высказали четвертой, что думают о ней, о ее чувстве юморе и о первом апреля. И лишь слегка успокоившись, смогли заметить, что хозяйка дома больше не лежит на диване в позе умирающего лебедя.

«Я все поняла, — сказала хозяйка, когда к ней обратились взгляды. — По большому счету, не так важно, как поступить с мужем, простить, не простить, засмеяться или заплакать, главное, что это все произошло, и из пугающей догадки, из шокирующего намека, превратилось в объективную реальность. Мне больше не надо фантазировать о том, что я единственная привлекательная женщина в мире, мне больше можно не врать себе, что у нас все идеально и без проблем, можно не убеждать себя, что я особенная, и меня никогда не постигнет такая беда, я больше не боюсь усомниться в этом, и с моих плеч упал огромный груз. И это уже неплохо. Во всяком случае, я не грохнусь в обморок и не умру, если вдруг узнаю эту новость. Я ее уже узнала, осталось лишь это пережить. Никто не может дать мне совет, потому что никто не знает, как именно я буду переживать, и что я почувствую в процессе переживаний. Возможно, я почувствую разочарование, возможно желание все исправить. Это покажет время, это зависит не только от меня, но и от него, а пока я чувствую большое облегчение от того, что очнулась от обморока… и, кажется, жива»

Дата добавления: 2015-12-01