Глава 3. Лучшие ночные истребители Люфтваффе 7 страница

Надо отметить, что вокруг имени Шнауфера возникло мно­го мифов, что, впрочем, нередко бывало с лучшими асами Люфтваффе. Первый из них — это миф о том, что фамилия Шна­уфера уже тогда была известна экипажам английских бомбарди­ровщиков, которые прозвали его «Призраком Сент-Тронда» («Ghost St.Trond»). Вполне вероятно, что из радиоперехватов и прочих источников английской разведке были известны фами­лия Шнауфера и его должностное положение в Люфтваффе, но для экипажей бомбардировщиков все немецкие ночные истре­бители, атаковавшие их, были, как говорится, «на одно лицо». Второй миф состоит в том, что якобы англичане даже специ­ально посылали свои ночные истребители с заданием найти и сбить самолет Шнауфера. Этот миф был обязан своим по­явлением на свет нескольким пропагандистским статьям, по­явившимся в немецких газетах и журналах, в которых среди прочего утверждалось, что англичане засылали специальных агентов с целью выяснить местонахождение Шнауфера. Сле­дующий миф утверждал, что Шнауфер и его экипаж прини­мали какие-то специальные лекарства, чтобы улучшить свое ночное зрение. Румпельхардт на подобные утверждения отве­чал: «Бессмыслица. Мы иногда носили перед ночным вылетом тем­ные очки, но только и всего. Как я уже говорил ранее, все мы имели хорошее ночное зрение и ничего не делали, чтобы улучшить его».

6 июня 1944 г. войска союзников высадились в Норман­дии, и одной из основных задач английской бомбардировоч­ной авиации стала поддержка их продвижения вперед. В ночь с 12 на 13 июня бомбардировщики атаковали железнодорожные узлы по всей Франции, всего в налетах участвовал 671 самолет. 92 «Ланкастера» и «Галифакса» из 6-й канадской бомбардиро­вочной группы совершили налет на Камбре (Cambrai), и Шнау­фер с 00.27 по 00.34 в том районе сбил сразу три «Ланкастера» из 408 Sqdn. RCAF. Всего же канадцы потеряли 9 бомбардировщи­ков, т.е. почти 10% от общего числа своих самолетов.

Одним из сбитых в ту ночь был «Ланкастер» из 419 Sdqn. RCAF, который пилотировал офицер Арт Дебрейн (Art deBreyne). Для него и его экипажа это был 13 боевой вылет. Самолет был атакован немецким ночным истребителем и получил несколь­ко попаданий в левое крыло и хвостовую часть фюзеляжа. Три взрыва один за другим сотрясли «Ланкастер». Бортрадист Джим Келли (Jim Kelly) вспоминал: «Я почувствовал сильный запах дыма. Дым начал заполнять кабину, и штурман Боб Води (Bob Bodie) встал и потянулся за своим парашютом». Секунду спус­тя Келли увидел, что уже все левое крыло было охвачено ог­нем, оба двигателя встали, и из второго топливного бака, рас­положенного между ними, вытекало горящее топливо. Дебрейн, по-прежнему сидевший в кресле пилота, пытался что-нибудь предпринять, но все было напрасно. Все огни на приборной доске погасли, и, понимая, что ситуация безнадежная, Дебрейн приказал экипажу покинуть самолет. Однако внутренняя связь также уже не работала, и он приказал бортмеханику Рою Вигарсу (Roy Vigars), чтобы тот передал его приказ остальным членам экипажа. «Покинуть самолет! Немедленно!» Одновре­менно Дебрейн, используя переключатель еще действовавшей системы аварийного освещения, попытался азбукой Морзе пе­редать тот же приказ бортстрелкам, находившимся в хвосто­вой части самолета. Дебрейн как мог удерживал горящий «Лан­кастер» в горизонтальном положении, чтобы дать возможность своему экипажу выпрыгнуть на парашютах. Так продолжалось, пока до земли не осталось около 300 метров. Надо было поки­дать самолет, и Дебрейн, оставив свое кресло пилота, через носовой аварийный выпрыгнул на парашюте. Он верил, что весь его экипаж успел выпрыгнуть.

Однако Дебрейн ошибался, и на борту «Ланкастера» ос­тался хвостовой бортстрелок. Он оказался запертым в своей башне сразу после того, как встали оба левых двигателя, так как именно от них осуществлялся привод гидросистемы, уп­равлявшей работой хвостовой башни. Башня встала под углом к продольной оси фюзеляжа. Хвостовой бортстрелок Пат Брофи (Pat Brophy) все же смог немного приоткрыть скользящие двер­ки башни и дотянуться до своего парашюта. Затем он попы­тался вручную повернуть башню в положение, которое бы дало ему возможность выбраться, но механизм поворота полнос­тью вышел из строя. Его ожидала судьба сотен других борт­стрелков, сгоревших заживо вместе со своими самолетами.

Тем временем верхний бортстрелок Эндрю Минарски (Andrew С. Mynarski), о котором Джим Келли вспоминал: «Это был спокойный, доброжелательный парень» — выбрался из своей баш­ни и пробирался в хвостовую часть фюзеляжа, которая уже стала настоящим кошмаром от огня и дыма. Минарски смог открыть основной люк, расположенный на правом борту не­далеко от хвоста, и собрался выпрыгнуть. В последний момент он случайно посмотрел назад и увидел Брофи, запертого в своей башне. О том, что творилось тогда в голове у Минарски, теперь можно только предполагать. Когда «Ланкастер», полнос­тью загруженный бомбами, горит, то счет идет на секунды. Минарски мог выпрыгнуть, но он этого не сделал.

Оставив люк открытым, он сквозь огонь бросился по уз­кому фюзеляжу к хвостовой башне. Летный комбинезон Ми­нарски начал гореть, он голыми руками сбивал пламя, но ком­бинезон загорался снова и снова. Не обращая больше внимания на огонь, Минарски достал из ящика с инструментами топор и начал им бить по дверцам хвостовой башни, пытаясь их сдви­нуть с места. Места в фюзеляже едва хватало, чтобы немного размахнуться. Вокруг были огонь и дым. Дверцы немного сдви­нулись, но щель по-прежнему была слишком мала, чтобы Бро­фи мог выбраться из башни. И он снова и снова продолжал неистово бить топором, но все было напрасно. Брофи, видев­ший, что Минарски сделал уже все возможное, кричал ему, чтобы тот прыгал, пока еще есть время. Однако Минарски продолжал пытаться сдвинуть дверки, но, в конце концов, и он понял, что это безнадежно. Он поднял глаза на Брофи и, отдав ему честь, не торопясь, пошел к люку. Комбинезон и парашют на Минарски горели, но он, казалось, не обращал вни­мания на это. Наконец, он выпрыгнул и скрылся в темноте.

Брофи остался один и закрыл глаза, ожидая последнего для себя удара о землю. Он знал, что долго ждать не придется. Самолет коснулся земли, и раздался мощный взрыв. Спустя время Брофи пришел в себя и понял, что лежит на каком-то поле. Произошло невероятное, он не должен был остаться в живых, но он был жив! Все еще не веря в произошедшее с ним, Брофи начал ощупывать себя. Оказалось, что он совер­шенно не пострадал, если не считать обгоревших волос. «Лан­кастер» коснулся земли на сравнительно ровном киле и, веро­ятно, сначала хвостовой частью. В этот момент хвостовую башню оторвало от фюзеляжа, ее дверцы распахнулись, и Брофи выбросило на траву.

Все члены экипажа, кроме Минарски, остались живы. Ме­стные жители видели, как он опускался на землю, его пара­шют горел. Минарски отнесло к болоту. Его смогли быстро вытащить, но вскоре он умер от полученных сильнейших ожо­гов. Когда Брофи смог встретиться с остальными членами сво­его экипажа, он рассказал о том, как Минарски, фактически пожертвовав собой, пытался его спасти. В октябре 1946 г. ка­надец Эндрю Чарльз Минарски был посмертно награжден выс­шей наградой Великобритании — Крестом Виктории (Victoria Cross). Он стал единственным из всей 6-й бомбардировочной группы, удостоенным этой награды.

Ночью с 15 на 16 июня 1944 г. более 300 английских бомбардировщиков совершили налет на нефтеперерабатыва­ющий завод в Штеркраде, Рур. Немецким ночным истребите­лям удалось сбить 20 бомбардировщиков, и один из них был на счету Шнауфера. Еще 10 самолетов были сбиты зенитной артиллерией. Большинство бомбардировщиков, потерянных англичанами в ходе этого налета, были «Галифаксами». Так, из 23 самолетов 77 Sqdn. RAF обратно не вернулось семь.

В ночь с 21 на 22 июня 123 бомбардировщика атаковали нефтеперерабатывающие заводы в районе Дуйсбурга, еще 156 «Ланкастеров» и 15 «Москито», игравших роль «патфиндеров», совершили налет на такие же заводы в районе Кёльна. В ту ночь ночные истребители Люфтваффе добились большого ус­пеха, было сбито 46 бомбардировщиков, при этом 37 из них входили в «кёльнскую» группу. На счету четырех пилотов I./NJG1, летавших на новых Не-219, было 13 побед. Гауптман Эрнст-Вильгельм Модров (Ernst-Wilhelm Modrow) (Всего на его счету было 33 победы) сбил 5 бомбар­дировщиков, гауптман Хейнц Штрюнинг (Heinz Staining) (Погиб 24.12.1944 г., когда его самолет был сбит английским ноч­ным истребителем. Всего на счету Штрюнинга было 56 побед) — 4 и фельдфебель Вилли Морлок (Willi Morlock) (Погиб 05.11.1944 г., когда его самолет был сбит английским ноч­ным истребителем. Всего на его счету было 16 побед) и обер-лейтенант Йозеф Набрих (Josef Nabrich) (Погиб 28.11.1944 г. Всего на его счету было 18 побед) — по два.

В ту ночь на счету Шнауфера было 4 «Ланкастера». Общее число его побед достигло 84-х, и теперь он уже занимал вто­рое место в списке асов ночной истребительной авиации. Спу­стя два дня, 24 июня 1944 г., гауптман Шнауфер был награж­ден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr.507).

Июль 1944 г. для Шнауфера, когда он сбил «только» 5 бомбардировщиков, оказался менее успешным, чем преды­дущие три месяца. Правда, на то были веские причины. 13 июля 1944 г. в руки англичан попал бортовой радар «Lichtenstein» SN-2, установленный на Ju-88G-6 обер-ефрейтора Ханса Мёкле из 7./NJG2, который по ошибке приземлился на английском аэродроме в Вудбридже. В результате англичане увеличили дли­ну дипольных отражателей «Window», которые были рассчита­ны на старую модель «Лихтенштейна» и которые до этого совер­шенно не мешали немецким радиооператорам, использовавшим новые радары SN-2 с другой длиной волны.

Фритц Румпельхардт так вспоминал о ночи, когда они впер­вые столкнулись с измененными дипольными отражателями: «Я выводил Шнауфера в исходную позицию для атаки, по крайней мере 15раз, но мы ни разу так и не смогли установить визуаль­ный контакт. Мы ничего не видели. Шнауфер был очень зол и осыпал меня всеми сортами невежливых имен. Так что я вообще отключился от внутренней связи, чтобы не слышать его и что­бы он не мог слышать меня. Он стучал по переплету кабины, чтобы я снова включил связь. Когда мы совершили посадку, то оказалось, что и у других было то же самое, и я был реабилити­рован. Шнауфер принес мне свои извинения».

Этот небольшой эпизод лишний раз свидетельствует о том, какие взаимоотношения были между Шнауфером и его экипа­жем. Румпельхардт продолжал свой рассказ: «Мы могли в случае необходимости быть очень критичными по отношению друг к другу. Я помню один такой случай, когда мы имели визуальный кон­такт с бомбардировщиком, но Шнауфер небрежно прицелился, и мы не добились успеха. Когда мы приземлились и Шнауфер все еще сидел в кабине, стоявший на крыле Генслер сказал ему, что он стрелял «невозможно плохо» и что если так будет и дальше, то он не станет с ним больше летать. Генслер говорил очень сухо, обращаясь к Шнауферу даже не на «вы», а в третьем лице — «Герр гауптман». Это была позиция. Ошибки просто не допускались. Шнауфер поощрял это — после посадки мы обсуждали каждый боевой вылет, и каждый должен был учесть замечания других. Однако в тот раз это было уже слишком, и я должен был встать между ними, чтобы успокоить Гейслера, который обычно всегда был тихим и выдержанным человеком».

В ночь с 28 на 29 июля 494 английских бомбардировщика совершили налет на Штутгарт. Немецкие ночные истребите­ли, которые смогли рано перехватить поток бомбардировщи­ков, сбили 39 «Ланкастеров», или 7,9% от общего числа само­летов, участвовавших в налете. На счету Шнауфера было три «Ланкастера», которых он сбил в районе Штутгарта в течение 19 минут: в 01.38, в 01.50 и в 01.57. Это были его 87 - 89 победы.

Всего в течение июля 1944 г. английская бомбардировочная авиация, выполнив около 11500 самолето-вылетов, потеряла 229 самолетов, что в среднем составило менее 2%. Это был большой прогресс по сравнению с 4 — 5%, которые англичане теряли ра­нее, но он объяснялся не столько снижением эффективности действий ночных истребителей Люфтваффе, сколько изменени­ем общей обстановки в Западной Европе. Дневная истребительная авиация союзников имела подавляющее численное превосходство, и потому английские бомбардировщики получили возможность отныне действовать и в светлое время суток наравне с американ­скими В-17 и В-24. Показательными в этом отношении были два налета, проведенные англичанами 18 июля. Днем 667 «Ланкасте­ров» и 260 «Галифаксов» бомбили в Нормандии немецкие укреп­ления, поддерживая наступление частей 2-й английской армии. При этом было потеряно только 6 самолетов, причем все они были сбиты зенитным огнем. Ночью же 253 английских бомбардировщика совершили налет на железнодорожные узлы в глубине Франции. Однако на этот раз англичане потеряли сразу 26 самолетов и все они были сбиты ночными истребителями Люф­тваффе.

30 июля гауптман Шнауфер получил довольно необычное письмо. Оно было написано вручную красивым готическим шрифтом и подписано рейхсмаршалом Герингом. В нем гово­рилось:

«Мой дорогой Шнауфер.

С достойной похвалы храбростью и образцовым боевым ду­хом Вы, как летчик-истребитель и как командир части, добились больших успехов и, одержав уникальную серию побед, вошли в группу моих лучших и наиболее успешных ночных истребителей.

Фюрер отметил Ваши достижения в защите родины, награ­див Вас Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста.

Я приношу Вам свои самые искренние поздравления относи­тельно этой награды за храбрость. Вместе со своей благодарно­стью я также посылаю Вам благодарность всего немецкого на­рода, который видит в Вас одного из самых смелых и храбрых солдат.

Пусть солдатское счастье остается с Вами и ведет Вас к новым успехам во главе Вашей части».

3 августа в своей ставке Гитлер лично вручил гауптману Шнауферу Мечи к Рыцарскому Кресту (Nr.84). При этом пер­выми словами Гитлера, когда он вошел в комнату, где должно было происходить награждение, были: «Где ночной истреби­тель?». Шнауфер стал всего лишь пятым пилотом ночной ис­требительной авиации, получившим эту награду (До него Мечами к Рыцарскому Кресту были награждены Гельмут Лент, Генрих цу Сайн-Витгенштейн, Хайо Херрман и Вернер Штрейб). В тот день в шеренге награжденных рядом со Шнауфером стоял его ровес­ник — командир 9./JG52 обер-лейтенант Эрих Хартманн, который так же, как и Шнауфер, получил Мечи (Он был награжден ими еще 02.07.1944 г., но получил их только тогда), но уже за 250 дневных побед на Восточном фронте.

Вскоре были отмечены и заслуги Фритца Румпельхардта и Вильгельма Гейслера. 8 августа они оба были награждены Ры­царскими Крестами, и экипаж Шнауфера стал единственным экипажем в ночной истребительной авиации, все члены которого имели эту награду. При этом если, кроме Румпельхардта, еще четверо радиооператоров в ночной истребительной авиации были награждены Рыцарским Крестом, то Генслер был единственным бортстрелком в ночной истребительной авиации, получившим его.

В ночь с 12 на 13 августа англичане провели два налета, но они оба закончились неудачей. Из 379 бомбардировщиков, атако­вавших Брунсвик (Brunswick) (В результате бомбежки в нем погибло 99 человек), было потеряно 27, а из 287 «Ланка­стеров» и «Галифаксов», совершивших налет на завод двигате­лей фирмы «Опель» в Рюссельхайме (Riisselheim), обратно не вернулось 20. Большинство бомб упало в поле, и завод полу­чил лишь небольшие повреждения, погибло 9 человек и еще 31 получил ранения. На счету Шнауфера было сразу 4 бомбар­дировщика из группы, атаковавшей Рюссельхайм.

В Европе союзники продвигались вперед, одновременно их дневная авиация ежедневно атаковала аэродромы NJG1, расположенные в Бельгии и Голландии. В результате в начале сентября NJG1 вынуждена была срочно перебазироваться даль­ше на восток на территорию Германии. 2 сентября самолеты IV./NJG1 перелетели из Сент-Тронда на аэродром Дортмунд-Бракель (Dortmund-Brakel), где уже базировались дневные ис­требители. Насколько своевременно это было сделано, гово­рил тот факт, что уже 3 сентября немецкие войска оставили Брюссель, который находился всего в 40 милях западнее Сент-Тронда.

В сентябре Шнауфер сбил еще 5 английских бомбарди­ровщиков. Первый он сбил в 23.07 12 сентября юго-западнее Франкфурта-на-Майне, а остальные четыре — вечером 23 сен­тября в районе Мюнстера, когда англичане атаковали аэро­дром Хандорф (Handorf), где базировалась I./NJG1, и гидро­сооружения на канале Дортмунд - Эмс.

Тут необходимо отметить следующий факт. Если до этого в летной книжке Шнауфера были подробно описаны места падения сбитых им бомбардировщиков, например, «3 км запад­нее Монса, около Льежа, Бельгия», то с сентября 1944 г. в ней начали отмечать лишь квадрат, который определялся в соот­ветствии с координатной сеткой карты, например, «JN — HN». При этом координатная сетка была нанесена через 15 минут ши­роты и через 30 минут долготы, т.е. площадь каждого такого квадрата, а фактически прямоугольника, составляла около 360 квадратных миль. Поэтому, начиная с этого месяца, иденти­фицировать самолеты, сбитые Шнауфером, не представляется возможным.

Причина изменения способа записи места падения бомбар­дировщиков очевидна. До высадки союзников в Нормандии Люфтваффе вели в Западной Европе, если можно так выразить­ся, «статическую оборонительную войну» и имели достаточно времени, чтобы исследовать каждую заявленную победу перед тем, как ее официально подтвердить. Экипаж сообщал время и приблизительное место, где был сбит бомбардировщик, ко­торое затем подтверждалось показаниями свидетелей и, конеч­но, найденными на земле обломками. Это был бюрократичес­кий, кропотливый процесс, который продолжался иногда несколько недель. Теперь же война в Западной Европе приоб­рела совершенно иной характер, немецкие войска отступали, а вместе с ними и ночные истребители вынуждены были пере­базироваться на новые аэродромы. Теперь у командования Люфт­ваффе уже просто не было времени, чтобы подробно и индиви­дуально рассматривать каждую заявленную победу, и теперь хватало лишь подтверждения других членов экипажа или дру­гих пилотов. Кроме того, сбитые бомбардировщики все чаще и чаще падали на землю уже на территории (К концу сентября 1944 г. фактически вся Франция и Бельгия были в руках союзников. В середине месяца американские части пересекли границу Германии в районе Трира, а затем заняли Ахен), занятой войска­ми союзников, так что обнаружить их обломки было просто невозможно.

5 октября в авиакатастрофе сначала получил тяжелые ра­нения, а затем 7 октября в результате начавшейся гангрены умер командир NJG3 оберст-лейтенант Гельмут Лент, имевший на своем счету 102 ночные победы. После его смерти Шнау­фер вышел на первое место по числу побед среди действую­щих пилотов ночной истребительной авиации.

Вечером 9 октября 415 английских бомбардировщиков со­вершили налет на Бохум, потеряв при этом 4 «Галифакса» и один «Ланкастер». Сбив два бомбардировщика, Шнауфер до­вел общее число своих побед до 100. Он стал вторым после Лента (Он одержал свою 100 победу ночью 15/16.06.1944 г) пилотом ночной истребительной авиации Люфтваф­фе, достигшим этого рубежа. В знак признания этого достижения 16 октября 1944 г. гауптман Шнауфер был награжден Бриллиантами к Рыцарскому Кресту (Nr.21), которые до него в ночной истребительной авиации имел только Гельмут Лент (Он был награжден Бриллиантами 31.07.1944 г). При этом Шнауфер стал вообще последним пилотом Люфт­ваффе, получившим эту награду.

Вечером 6 ноября 235 «Ланкастеров» из 5-й бомбардиро­вочной группы атаковали гидросооружения на канале Дорт­мунд — Эмс. Англичане потеряли 10 бомбардировщиков, три из которых сбил Шнауфер. Теперь на его счету было 103 побе­ды, и он обошел Лента по числу ночных побед, хотя все еще отставал от него по общему количеству одержанных побед (Лент сбил еще 8 самолетов днем, и всего на его счету было 110 побед). Румпельхардт указывал, что это никоим образом не было со­ревнованием и что Шнауфер совершенно не стремился стать лучшим из лучших.

В 1995 г. его бывший адъютант Георг Фенглер вспоминал: «К тому времени, конечно, мы все понимали, что война проигра­на и что мы не можем победить. Хотя это было совершенно ясно нам, мы все же продолжали защищать нашу родину. И Хейнц тоже понимал это. Когда он получил Бриллианты, он обратился с речью ко всему офицерскому составу группы, в которой под­твердил это. Он сказал нам, что ожидает от нас, что мы будем продолжать наши вылеты по защите родины, хотя совершенно ясно, что мы не можем больше надеяться выиграть войну. Вам может показаться, что для Хейнца было опасно говорить такие вещи, но Вы должны понять общий дух частей ночных истреби­телей подобно нашей. Мы были почти как тайное общество, и никто не мог передать эти слова еще кому-нибудь — мы были слишком близки. Мы доверяли друг другу».

Вылет, который Шнауфер совершил 6 ноября, стал его пос­ледним вылетом в составе IV./NJG1. Еще 26 октября он был назначен командиром NJG4 вместо получившего ранение оберст-лейтенанта Вольфганга Тхиммига (Wolfgang Thimmig) (С 06.06.1942 по 31.05.1943 г. гауптман Тхиммиг был командиром 1II./NJG1. Затем до 30.09.1943 г. он занимал должность командира II1./NJG101. 20.10.1943 г. майор Тхиммиг был назначен командиром NJG4. С 08.02.1945 г. и до конца войны оберст-лейтенант Тхиммиг был командиром NJG2) и 14 но­ября 1944 г. официально занял эту должность (Вместо него командиром IV./NJG1 был назначен гауптман Герман Грейнер, который и занимал эту должность до самого конца войны). Гауптман Шнауфер, которому до своего 23 дня рождения еще оставалось око­ло четырех месяцев, получил под свое оперативное и админи­стративное управление 4 авиагруппы и штаб эскадры. Это была огромная ответственность для еще очень молодого человека. Шнауфер хотел взять с собой своего адъютанта обер-лейтенанта Георга Фенглера, но командир NJG1 Иоахим Ябс отка­зался дать на это разрешение, сказав при этом Шнауферу, что тот не может забрать с собой в свою новую эскадру все опытные экипажи из IV./NJG1. Поэтому адъютантом Шнауфера в NJG4 стал обер-лейтенант Эберхард Колтерманн (Eberhard Koltermann), но дружба между Шнауфером и Фенглером со­хранилась, и тогда еще никто не мог даже предположить, на­сколько в будущем их пути пересекутся.

Штаб NJG4 находился на аэродроме в Гютерсло (Это был полностью оборудованный аэродром, построенный Люфт­ваффе еще перед войной), где так­же базировалась и II./NJG4. Перед Шнауфером сразу же вста­ла неожиданная проблема, так как NJG4, в отличие от IV./NJG1, была оснащена более тяжелыми Ju-88. Румпельхардт вспоминал: «Когда мы прибыли в NJG4, они летали на Ju-88. В первый момент Шнауфер сказал, что не имеет значения: «Как ночные истребители мы должны летать независимо от того, ка­ков наш самолет. Мы не летаем в строю. И как командир я должен летать на том же самолете, что и мои люди». Мы полу­чили новый Ju-88 (Бортовой код «3С+АА») и сделали на нем несколько дневных ознакоми­тельных вылетов. Это было в ноябре 1944 г. Тогда же мы выпол­нили несколько ночных взлетов и посадок, столкнувшись с рядом проблем. Шнауфер не был доволен. После последнего ночного вылета он поставил Ju-88 на стоянку, и мы в течение некоторого времени не летали на нем. Он решил, что мы будем продолжать использовать Bf-110, и мы никогда не совершали на Ju-88 боевых вылетов. Я ду­маю, что это был пример суеверия Шнауфера».

Шнауфер не только продолжил летать на Bf-110G-4, кото­рый использовал еще в IV./NJG1, но и сохранил его прежний бортовой код «G9+FE», а также свой радиопозывной «Орел 133» («Adler 133»). С одной стороны, это, возможно, тоже было суеверием со стороны Шнауфера, хотя, с другой стороны, мно­гие асы Люфтваффе по различным причинам также сохраняли за собой индивидуальные радиопозывные. Кроме того, другие экипажи, участвовавшие в боевых вылетах, получали дополнительный стимул и уверенность, когда слышали в воздухе радиопозывной «Орел 133».

Вечером 21 ноября Шнауфер совершил свой первый бое­вой вылет в составе NJG4. Тем вечером 1345 английских бом­бардировщиков одновременно атаковали множество различ­ных целей на территории Германии, среди которых были канал Дортмунд — Эмс, нефтеперерабатывающие заводы в Штеркраде и в Кастроп-Раукселе (Castrop-Rauxel). Всего в ходе на­летов англичане потеряли 14 самолетов, включая 2 «Москито». При этом на счету Шнауфера были один «Ланкастер» и один «Галифакс», вероятно, из группы, совершившей налет на завод в Штеркраде.

27 ноября Шнауфер на своем Ju-88 прилетел в Берлин, где Гитлер вручил ему Бриллианты к Рыцарскому Кресту, кото­рыми Шнауфер был награжден еще 16 октября. 1 декабря 1944 г. ему было присвоено звание майора и 22-летний Шнауфер стал на тот момент самым молодым майором Люфтваффе.

5 декабря Шнауферу пришлось пережить несколько очень тяжелых часов, когда практически у него на глазах был сбит Ju-88, в чьем экипаже был его младший брат Манфред. В 1943 г. Манфред, родившийся в 1925 г., был призван на военную службу, и Хейнц пообещал матери (Его отец Альфред Шнауфер скончался в 1940 г. в результате удара. При этом в семье Шнауферов считали, что причиной его внезапной смерти стало то, что властями был реквизирован его личный автомобиль, кото­рый позволял поддерживать семейное винное дело, которое и так сильно пострадало в результате начавшейся войны, на нужном уровне. После смерти мужа все управление делами взяла на себя фрау Марта), что будет заботиться о нем. Манфред был переведен в Люфтваффе и направлен в школу бортрадистов в Эрфурте. Хейнц Шнауфер, бывший уже командиром IV./NJG1 и известным асом, договорился, чтобы брата затем направили к нему в группу. И 28 июля 1944 г. ефрейтор Манфред Шнауфер прибыл в Сент-Тронд. Там он не выполнял боевых вылетов, а работал как наземный радио­оператор. Когда Хейнц Шнауфер был назначен командиром NJG4, он взял младшего брата с собой. В Гютерсло Манфред был назначен вторым радиооператором в экипаж лейтенанта Фалька фон Теттенборна (FalckvonTettenborn), бывшего офи­цером по техническому обеспечению эскадры.

О том, что произошло в тот день, Фритц Румпельхардт рассказывал: «5 декабря 1944г. мы вырулили на старт и взлетели. Вскоре после того, как мы поднялись в воздух, мы увидели в небе огненный шар. Кто-то был сбит. Шнауфер произнес: «Гос­поди! Это Манфред с фон Теттенборном. Они взлетали сразу после нас!» Мы не смогли никого сбить той ночью и совершили посадку во Франкфурте, где базировалась I./NJG4. Шнауфер не­медленно связался по телефону с Гютерсло, и ему подтвердили, что это был самолет фон Теттенборна, который, вероятно, был сбит «Москито». Относительно же того, что случилось с его экипажем, ничего не было известно.

Совершенно понятно, что Шнауфер был как безумный. В на­шем распоряжении была комната, где мы могли быть одни. Шнау­фер был полностью уверен, что его брат погиб. «Почему?! Поче­му?! Это моя ошибка. Я виноват. Как я сообщу об этом моей матери?!» Это было ужасно. Только спустя два часа раздался телефонный звонок. Все четыре члена экипажа были живы и в безопасности. Это был первый и единственный боевой вылет Манфреди Шнауфера. Хейнц не разрешил, чтобы он летел снова!»

Вечером 12 декабря 512 английских бомбардировщиков со­вершили налет на Эссен. В 18.55 Шнауфер на своем «Мессер­шмитте» взлетел из Франкфурта (Его самолет оставался там с 5 декабря из-за неисправности одного из двигателей), в 20.00 он сбил «Ланкастер» и в 20.25 приземлился уже в Дортмунде. Всего же англичане тогда потеряли только 6 «Ланкастеров».

К концу 1944 г. средние потери английской бомбардировоч­ной авиации за один вылет снизились до 1%. Если с января по август ночные истребители сбили 1931 бомбардировщик (в сред­нем 241 в месяц), то с сентября по декабрь — всего 304 (в сред­нем 76 в месяц). Для этого было много причин: действия англий­ских ночных истребителей, активное использование различных средств и способов радиоэлектронной борьбы, регулярные днев­ные налеты на немецкие аэродромы, начинавшая сказываться нехватка топлива, слабая обученность новых экипажей, прибы­вавших в качестве пополнения. Однако самым серьезным фак­тором, сказавшимся на эффективности действий ночных истребителей Люфтваффе, стала потеря системы раннего радио­локационного предупреждения.

Вильгельм Генслер комментировал эту ситуацию: «Чтобы эффективно использовать ночные истребители, необходимо было иметь «Vorfeld» — большой район страны, над которым приближа­ющиеся бомбардировщики должны пролететь прежде, чем Вы сможете перехватить их. Наземные операторы, чтобы дать нам хороший шанс для успеха, отдавая команду на взлет, должны были учитывать время, которое потребуется бомбардировщикам, чтобы достигнуть нас, а также, как много времени потребуется нам, чтобы достигнуть их крейсерской высоты. Или, проще говоря, наш аэродром должен был быть позади и достаточно далеко от радиолокационных станций раннего обнаружения, чтобы мы имели время достигнуть высоты полета бомбардировщи­ков. Мы имели небольшую скорость, и если мы были ниже и позади бомбардировщиков, то было невозможно перехватить их. Наши большие радиолокационные станции на побережье Северного моря, которые своевременно предупреждали нас о появлении бомбардировщиков, были потеряны в результате на­ступления высадившихся войск союзников, так же как и наши передовые аэродромы. Чтобы по-прежнему иметь «Vorfeld», мы должны были бы передвигаться все дальше в глубь рейха, а это было невозможно».

В течение января 1945 г. Шнауфер не сумел сбить ни од­ного бомбардировщика. Это был его первый, начиная с авгус­та 1943 г., месяц без побед. Однако уже в феврале он одержал 10 побед.

В ночь с 3 на 4 февраля соединение из 341 английского бомбардировщика атаковало нефтехранилища в районе Дорт­мунда и Ботропа (Bottrop). В ходе этого налета англичане поте­ряли 12 «Ланкастеров», один из которых был на счету Шнауфера. Он сбил его в 21.09 юго-западнее Эссена в квадрате «LO».

Дата добавления: 2015-12-01