Жюль Верн. Вокруг света за восемьдесят дней 3 страница

в которой Паспарту весьма счастлив, что отделался потерей одной только обуви Всем известно, что Индия - этот огромный треугольник, вершина которогообращена на юг, а основание на север, - обладает территорией в одинмиллион четыреста тысяч квадратных миль, неравномерно заселенной ставосемьюдесятью миллионами жителей. Британское правительство в ту поруфактически владело только частью этой громадной страны. Его представлялигенерал-губернатор в Калькутте, губернаторы в Мадрасе, Бомбее, Бенгалии ивице-губернатор в Агре. Но собственно Британская Индия занимала тогда площадь лишь в семьсоттысяч квадратных миль с населением в сто или сто десять миллионов человек.Значительная часть территории Индии еще не была подчинена властианглийской королевы; в некоторых отдаленных округах дикие и жестокие раджиеще пользовались полной независимостью. Начиная с 1756 года, когда первое английское поселение было основано натом месте, где ныне расположен город Мадрас, и до того времени, когдаразразилось грандиозное восстание сипаев, знаменитая Ост-Индская компаниябыла в этой стране всемогущей. Мало-помалу она прибирала к рукам различныепровинции, покупая их у раджей на условиях ежегодной ренты, которуювыплачивала плохо или вовсе не выплачивала. Она сама назначалагенерал-губернатора и всех военных и гражданских чиновников; но внастоящее время компании больше не существует, и все английские владения вИндии подчинены непосредственно власти английской короны. Внешний вид, нравы, этнографические различия полуострова видоизменяютсяс каждым днем. В прежние времена путешествие по полуострову совершалось спомощью самых древних способов передвижения: пешком, верхом, в тележке,тачке, паланкине, карете, на спине человека и т.д. Теперь же пароходы сбольшой скоростью пробегают по Инду и Гангу, и железная дорога,пересекающая весь полуостров Индостан и разветвляющаяся в разныхнаправлениях, соединяет Бомбей с Калькуттой: расстояние между ними поездпокрывает за три дня. Железнодорожная магистраль, пересекающая Индию, не представляет собоюпрямой линии. От Бомбея до Калькутты - около тысячи ста миль, и поезд,обладающий средней скоростью, прошел бы это расстояние быстрее, чем в тридня; но на деле это расстояние увеличивается по крайней мере на целуютреть вследствие тех отклонений, которые делает железнодорожный путь,подымаясь на север к Аллахабаду. Вот наиболее значительные пункты Великой индийской железной дороги:покидая остров Бомбей, она проходит через Солсетт, перебрасывается наматерик напротив Тхана, пересекает горный хребет Западных Гхат,поворачивает на северо-восток до Бурханпура, проходит по территорииполунезависимого княжества Бундельханд, затем поднимается на север доАллахабада, отклоняясь к востоку, встречается с Гангом у Бенареса, слегкаотходит от течения реки, спускается на юго-восток к Бурдвану ифранцузскому городу Шандернагору и заканчивается у Калькутты. В половине пятого пассажиры "Монголии" высадились в Бомбее; поезд наКалькутту отходил ровно в восемь часов вечера. Распрощавшись со своими партнерами, мистер Фогг покинул пакетбот и далсвоему слуге подробные распоряжения относительно некоторых покупок, непреминув предупредить его, чтобы он непременно был на вокзале до восьмичасов, а сам размеренным шагом, отбивавшим секунды, словно маятникастрономических часов, направился в паспортное бюро. Что касается достопримечательностей Бомбея - ратуши, прекраснойбиблиотеки, фортов, доков, хлопкового рынка, базара, мечетей, синагог,армянских церквей, великолепной пагоды Малабар-Хилл, украшенной двумямногоугольными башнями, - то он и не подумал их осмотреть. Не взглянул онни на чудесные образцы архитектуры в Элефанте, ни на таинственныеподземелья в юго-восточной части гавани, ни на пещеры Канхэри на островеСолсетт - эти замечательные останки буддийского зодчества. Нет, он ничем не интересовался! Выйдя из паспортного бюро, Филеас Фоггспокойно прошел на вокзал и заказал обед. Среди прочих блюд метрдотельсчел нужным порекомендовать посетителю превосходное, как он выразился,фрикасе из "местного кролика". Филеас Фогг последовал совету и добросовестно отведал этого блюда;несмотря на пряный соус, оно показалось ему отвратительным. Он звонком подозвал метрдотеля. - Сударь, - сказал он, устремив на него пристальный взгляд, -по-вашему, это кролик? - Да, милорд, - нагло ответил плут, - это кролик джунглей. - А этот кролик не мяукал, когда его убивали? - Мяукал! Что вы, милорд! Кролик! Клянусь вам... - Не клянитесь, - холодно заметил мистер Фогг, - лучше вспомните о техвременах, когда кошки в Индии считались священными животными. Хорошиетогда были времена! - Для кошек, милорд? - Пожалуй, и для путешественников. Сделав это замечание, мистер Фогг продолжал спокойно обедать. Сыщик Фикс сошел с "Монголии" следом за мистером Фоггом и поспешил кдиректору бомбейской полиции. Он предъявил свои документы и рассказал овозложенной на него обязанности, а также о том, что он обнаружилпредполагаемого вора. Не получен ли из Лондона ордер на арест?.. Нет,ничего не получено. Впрочем, ордер, отправленный после отъезда Фогга, и немог еще прибыть в Бомбей. Фикс был сильно смущен. Он попытался добиться ордера на арест мистераФогга от начальника бомбейской полиции. Тот отказал. Дело касалосьлондонской полиции, и только она одна могла выдать законное предписание наарест. Подобное строгое соблюдение законности прекрасно объясняетсянравами самих англичан, которые весьма щепетильны в вопросахнеприкосновенности человеческой личности и не допускают никакихпосягательств на нее. Фикс больше не настаивал: он понял, что должен покориться и ждатьордера. Но он решил не терять из виду этого непроницаемого мошенника вовремя его пребывания в Бомбее. Он не сомневался, что Филеас Фогг здесьзадержится, - таково же было, как мы знаем, и мнение Паспарту, - а за этовремя ордер успеет прибыть. Выслушав приказания, полученные от своего господина при высадке с"Монголии", Паспарту понял, что в Бомбее произойдет то же самое, что вСуэце и в Париже, что путешествие здесь не закончится, а продлится покрайней мере до Калькутты, а может быть, и еще дальше. И он спросил себя:"А что, если мистер Фогг держит пари не на шутку и ему, Паспарту, которыймечтал о спокойной жизни, в самом деле суждено объехать вокруг света ввосемьдесят дней?!" Купив сорочки и несколько пар носков, Паспарту темвременем прогуливался по улицам Бомбея. Улицы были полны народа, наряду севропейцами всех национальностей попадались персы в остроконечныхколпаках, банианы в круглых тюрбанах, сикхи в четырехугольных колпаках,армяне в долгополых халатах, парсы в высоких черных шапках. В тот день былпраздник парсов, или гебров, которые считают себя прямыми потомкамипоследователей Заратустры; это самые предприимчивые, самые цивилизованные,самые умные, самые суровые жители Индии; к их числу принадлежат ныненаиболее богатые негоцианты - уроженцы Бомбея. Праздник этот представлялсобою нечто вроде религиозного карнавала или шествия, сопровождавшегосяразличными зрелищами; в нем участвовали баядерки, закутанные в розовыйгаз, расшитый золотыми и серебряными узорами; они с большим искусством ипри этом вполне благопристойно танцевали под звуки скрипок и барабанов. Нечего и говорить, что Паспарту смотрел на все эти любопытныецеремонии, широко раскрыв глаза, словно малый ребенок. Все это было длянего удивительно; все поражало его слух и зрение. К несчастью для него и для его господина, любопытство завлекло Паспартудальше, чем следовало; и это могло помешать Филеасу Фоггу продолжить егопутешествие. Насмотревшись вдоволь на шествие парсов, Паспарту направился к вокзалу;на пути ему встретилась чудесная пагода Малабар-Хилл, и ему пришла вголову несчастная мысль осмотреть ее изнутри. Он не знал двух вещей: что, во-первых, вход в некоторые индусскиепагоды христианам категорически запрещен и, во-вторых, что самиправоверные могут входить туда, лишь оставив свою обувь у порога. Здесьуместно заметить, что из чисто политических соображений английскоеправительство заставляет уважать вплоть до мельчайших особенностейверования индусов и сурово наказывает всякого, кто оскорбляет ихрелигиозные чувства. Паспарту вошел в пагоду, не помышляя, что совершает преступление:просто он, как турист, хотел полюбоваться внутренней отделкойМалабар-Хилла, ослепительными украшениями храма, выполненными в стилебраминской архитектуры. И вдруг он был повержен на священные плиты пола.Три жреца с горящими яростью глазами набросились на Паспарту, повалили и,сорвав с него ботинки и носки, принялись колотить его, испуская дикиевопли. Сильный и ловкий француз мгновенно вскочил. Ударом кулака и пинком ногион сшиб с ног двух противников, запутавшихся в своих длинных одеяниях,стремительно выбежал из пагоды и вскоре оставил позади третьегопреследователя, который гнался за ним, натравливая на него толпу. Без пяти восемь, всего лишь за несколько минут до отхода поезда, снепокрытой головой, босиком и без покупок, которые он растерял в свалке.Паспарту прибежал на вокзал. Фикс был уже там, на перроне. Проследив мистера Фогга до вокзала, онпонял, что этот мошенник собирается покинуть Бомбей. Фикс тотчас же решилсопровождать его до Калькутты и, если понадобится, дальше. Паспарту невидел Фикса, державшегося в тени, но тот услышал, как француз короткорассказал мистеру Фоггу о своих приключениях. - Надеюсь, с вами этого больше не случится, - спокойно заметил ФилеасФогг, занимая место в одном из вагонов поезда. Бедный малый в полном смущении, босой, молча поплелся за своимгосподином. Фикс уже собирался войти в соседний вагон, как вдруг его осенила новаямысль. - Нет! - сказал он себе. - Я останусь здесь... Преступление совершенона индийской территории... Молодчик теперь в моих руках! В это мгновение паровоз пронзительно засвистел, и поезд исчез в темнотеночи.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой Филеас Фогг покупает за баснословную цену животное для верховой езды Поезд отошел точно в назначенный час. Среди его пассажиров былонесколько офицеров, гражданских чиновников и торговцев опиумом и индиго,которых дела призывали в восточную часть страны. Паспарту ехал в одном купе со своим господином. Против них поместилсятретий пассажир. Это был бригадный генерал, сэр Фрэнсис Кромарти, один из партнеровмистера Фогга во время переезда из Суэца в Бомбей; теперь он направлялся ксвоим войсковым частям, расположенным в окрестностях Бенареса. Сэр Фрэнсис Кромарти, высокий блондин лет пятидесяти, весьмаотличившийся во время последнего восстания сипаев, с полным основанием могсчитаться местным жителем. Он с юных лет жил в Индии, лишь изредка посещаяродные места. Человек образованный, он охотно рассказал бы многоинтересного об обычаях, истории и государственном устройстве Индии, еслибы Филеас Фогг был человеком, которого такие вещи интересуют. Но нашджентльмен ни о чем не расспрашивал. Филеас Фогг не путешествовал - онописывал окружность. То было весомое тело, пробегавшее по орбите вокругземного шара, следуя законам точной механики. В эту минуту мистер Фогг какраз подсчитывал в уме количество часов, протекших со времени его отъездаиз Лондона, и, несомненно, стал бы потирать от удовольствия руки, если быподобное бесполезное движение было свойственно его натуре. Сэр Фрэнсис Кромарти уже разглядел в своем попутчике оригинала, хотя инаблюдал его лишь за картами и в перерыве между двумя робберами. Онспрашивал себя, доступны ли душе Филеаса Фогга красоты природы и высокиечувства, есть ли у него душевные устремления и бьется ли человеческоесердце под этой холодной оболочкой? Для него все это еще оставалосьнеясным. Ни один из оригиналов, которых бригадный генерал встречал в своейжизни, не походил на мистера Фогга - это порождение точных наук! Филеас Фогг не скрывал от сэра Фрэнсиса Кромарти ни цели своегокругосветного путешествия, ни условий, которыми оно было обставлено.Бригадный генерал видел в этом пари лишь голое чудачество, без всякойблагой и полезной цели, которой разумный человек должен руководствоватьсяво всех своих начинаниях. Затея этого странного джентльмена, очевидно, немогла принести никакой пользы ни ему, ни ближним. Через час после отъезда из Бомбея поезд, пройдя по мосту, пересекостров Солсетт и вступил на материк. Миновав станцию Кальян, он оставилвправо железнодорожную ветку, которая через Кандаллах и Пуну ведет наюго-восток Индии, и вскоре достиг станции Пауэлл. Миновав этот пункт, онуглубился в район Западных Гхат - сильно разветвленного горного хребта сбазальтовыми основаниями; наиболее высокие вершины этих гор покрыты густымлесом. Время от времени сэр Фрэнсис Кромарти и Филеас Фогг обменивалисьсловами; возобновляя то и дело прерывавшуюся беседу, бригадный генералсказал: - А несколько лет назад вам, мистер Фогг, в этом месте пришлось бы,вероятно, задержаться, и это нарушило бы ваш маршрут. - Почему, сэр Фрэнсис? - Потому что железная дорога останавливалась у подошвы этих гор и далееприходилось продолжать путь в паланкине или верхом до станции Кандаллах,расположенной на противоположном склоне. - Подобная задержка нисколько не нарушила бы моих планов, - ответилмистер Фогг. - Я предвидел возможность некоторых препятствий. - Кстати, мистер Фогг, - заметил бригадный генерал, - вы рисковалипопасть в очень скверную историю из-за похождений этого молодца. Паспарту, закутав ноги в дорожное одеяло, крепко спал, не подозревая,что разговор идет о нем. - Английское правительство чрезвычайно сурово и с полным основаниемкарает подобные правонарушения, оскорбляющие религиозные верованияиндусов, - продолжал генерал, - и если бы вашего слугу поймали... - Что ж, если бы его поймали, сэр Фрэнсис, - ответил мистер Фогг, - егоподвергли бы наказанию, по отбытии которого он спокойно бы вернулся народину. Так что я не вижу, каким образом это могло бы меня задержать! На этом беседа прекратилась. За ночь поезд пересек хребет ЗападныхГхат, прибыл в Насик и утром 21 октября достиг относительно ровнойместности в области Кхандейш. Среди хорошо обработанных полей виднелисьнебольшие селения, где минареты пагод заменяли колокольни европейскихцерквей. Многочисленные речки и ручьи - притоки или притоки притоковГодавери - орошали эту плодородную местность. Паспарту, проснувшись, смотрел в окно и не мог поверить, что онпересекает Индию в поезде Великой индийской полуостровной железной дороги.Это казалось ему неправдоподобным; а между тем это было именно так!Управляемый английским машинистом паровоз, в топках которого пылаланглийский уголь, извергал облака дыма на лежавшие по обеим сторонамдороги плантации кофе, хлопка, мускатного ореха, гвоздичного дерева,красного перца. Струи пара спиралью обвевались вокруг пальм, междукоторыми вырисовывались живописные бунгало, "виари" - заброшенныемонастыри - и чудесные храмы, искусно украшенные прихотливым орнаментом,характерным для индийской архитектуры. Дальше до самого горизонтараскинулись громадные пространства джунглей, где водилось множество змей итигров, пугавшихся грохота поезда, и, наконец, виднелись леса, вырубленныепо обеим сторонам железной дороги; там еще водились слоны, которыезадумчивым взором провожали бешено мчавшийся состав. Утром, оставив в стороне станцию Малегаом, путешественники миновали этузловещую местность, которую так часто обагряют кровью поклонники богиниКали. Неподалеку вставала Эллора со своими замечательными пагодами; онарасположена вблизи знаменитого Аурангабада, некогда столицы свирепогоАуренгзеба; теперь это - просто главный город одной из провинций,отрезанных от королевства Низам. Этой областью некогда управлял Ферингэа -вождь тугов, король "душителей". Убийцы, объединенные им в неуловимыебратства, душили в честь богини Смерти людей всех возрастов, не проливаяпри этом ни капли крови; было время, когда, копнув землю в любом месте, вырисковали наткнуться на труп задушенного. Британскому правительствуудалось в значительной степени положить конец этим убийствам, но ужасноесообщество тугов все же действует и поныне. В половине первого дня поезд остановился на станции Бурханпур, гдеПаспарту сумел за огромные деньги раздобыть пару туземных туфель, расшитыхфальшивым жемчугом, которые он надел с нескрываемым удовольствием. Путешественники, наскоро позавтракав, двинулись дальше - к станцииАссургур; путь некоторое время шел берегом реки Тапти, впадающей вКамбейский залив близ Сурата. Здесь будет уместно упомянуть о тех мыслях, которые бродили в головеПаспарту. До приезда в Бомбей он думал, и мог так думать, что именно вБомбее вся эта затея и закончится. Но теперь, когда поезд на всех парахпересекал Индию, в сознании нашего молодца произошел переворот. Любовь кприключениям вновь проснулась в нем. В нем воскресла былая склонность кфантазированию; он теперь всерьез принимал планы своего господина, поверили в реальность кругосветного путешествия и в то, что назначенный срокдолжен быть соблюден. Его уже беспокоила возможность опоздания, несчастныхслучаев, которые могут произойти в пути. Он почувствовал и себязаинтересованным в этом пари и дрожал при мысли, что накануне чуть было неиспортил все дело своим непростительным ротозейством. Менее флегматичный,чем мистер Фогг, он был более склонен к тревоге. Он считал и пересчитывалистекшие дни, проклинал остановки поезда, обвинял его в медлительности ипро себя осуждал мистера Фогга за то, что тот не пообещал премиимашинисту. Наш славный малый не понимал того, что поезд - не пакетбот искорость его строго регламентирована расписанием. К вечеру они углубились в ущелья Сатпурских гор, разделяющих областиКхандейш и Бундельханд. Утром 22 октября на вопрос сэра Фрэнсиса Кромарти: "Который час?" -Паспарту, поглядев на свои часы, ответил: "Три часа ночи". Вдействительности же эти замечательные часы, поставленные по Гринвичскомумеридиану, который проходит приблизительно на семьдесят семь градусовзападнее, должны были отставать - и отставали - на четыре часа. Сэр Фрэнсис Кромарти, поставив свои часы по местному времени, сделалПаспарту такое же замечание, как и Фикс. Он постарался объяснить ему, чточасы надо переводить с каждым новым меридианом и что, двигаясь все времяна восток, то есть навстречу солнцу, после каждого пройденного градуса днистановятся на четыре минуты короче. Но все было бесполезно. Понял или нетупрямый малый рассуждения бригадного генерала - неизвестно, но, во всякомслучае, он не перевел своих часов, и они по-прежнему продолжали показыватьлондонское время. Впрочем, то была лишь невинная причуда, которая не могланикому повредить. В восемь часов утра поезд остановился в пятнадцати милях от станцииРоталь, посреди широкой поляны, окруженной несколькими бунгало и хижинамирабочих. Кондуктор прошел вдоль вагонов, повторяя: "Пассажиры, выходите!Пассажиры, выходите!.." Филеас Фогг посмотрел на Фрэнсиса Кромарти, который, казалось, непонимал, чем объясняется неожиданная остановка на опушке леса, средитамариндовых деревьев и финиковых пальм. Паспарту, не менее удивленный, выскочил из вагона, но тотчас жевернулся, крича: - Железная дорога кончилась, сударь! - Что вы хотите этим сказать? - спросил сэр Фрэнсис Кромарти. - Я хочу сказать, что поезд дальше не пойдет. Бригадный генерал тотчас же вышел из вагона. Филеас Фогг не спешапоследовал за ним. Оба направились к кондуктору. - Где мы находимся? - спросил сэр Фрэнсис Кромарти. - В поселке Кольби, - ответил кондуктор. - Мы здесь останавливаемся? - Разумеется. Железная дорога не достроена... - Как? Не достроена?! - Нет! Остается еще проложить отрезок пути миль в пятьдесят доАллахабада, откуда линия продолжается дальше. - Но ведь газеты объявили, что дорога полностью открыта! - Что делать, господин генерал, газеты ошиблись. - А вы продаете билеты от Бомбея до Калькутты! - продолжал сэр ФрэнсисКромарти, который начал горячиться. - Верно, - ответил кондуктор, - но пассажиры знают, что от Кольби доАллахабада им надо добираться собственными средствами. Сэр Фрэнсис Кромарти был взбешен. Паспарту охотно уложил бы на месте нив чем не повинного кондуктора. Он не решался взглянуть на своегогосподина. - Сэр Фрэнсис, - спокойно сказал мистер Фогг, - если вам угодно, мыпоищем какой-нибудь способ добраться до Аллахабада. - Мистер Фогг, эта задержка разрушает ваши планы? - Нет, сэр Фрэнсис, она предусмотрена. - Как! Вы знали, что дорога... - Отнюдь нет. Но я знал, что какое-нибудь препятствие рано или поздновстретится на моем пути. Ничего не потеряно. У меня в запасе два дня.Пароход из Калькутты в Гонконг уходит двадцать пятого в полдень. Сегоднятолько двадцать второе. Мы будем в Калькутте вовремя. Что можно было возразить, выслушав столь уверенный ответ? Работы по сооружению железной дороги действительно были прерваны в этомместе. Газеты, подобно часам, которые спешат, преждевременно сообщила оботкрытии линии. Большинство пассажиров знало об этом перерыве вжелезнодорожном пути. Сойдя с поезда, они быстро завладели всемисредствами передвижения, какими только располагал поселок. Четырехколесныетелеги - пальки-гари, тележки, запряженные зебу (местная порода быков),дорожные повозки, похожие на передвижные пагоды, паланкины, пони - всебыло разобрано. Мистер Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти, обыскав весь поселок,вернулись ни с чем. - Я пойду пешком, - сказал Филеас Фогг. Паспарту, который в это время подошел к мистеру Фоггу, состроилвыразительную гримасу, посмотрев на свои великолепные, но мало пригодныедля ходьбы туфли. К счастью, он также ходил на разведку, и теперь,несколько замявшись, объявил о своем открытии: - Сударь, я, кажется, нашел средство передвижения. - Какое? - Слона! У индуса, который живет шагах в ста отсюда, есть слон. - Ну что ж, пойдем посмотрим слона, - ответил мистер Фогг. Пять минут спустя Филеас Фогг, сэр Фрэнсис Кромарти и Паспарту подошлик хижине, рядом с которой имелся загон, огороженный высоким частоколом. Вхижине жил индус, в загоне - слон. По их просьбе индус ввел мистера Фоггаи обоих его спутников в загон. Там они увидели почти ручное животное, которое хозяин тренировал какбоевого слона, а не как вьючное животное. С этой целью он старалсяизменить мягкий от природы характер слона и довести его до состояниябешенства, называемого по-индийски "муч". Это достигается тем, что впродолжение трех месяцев слона кормят сахаром и маслом. Такой режим,казалось бы, не может дать ожидаемого результата, но тем не менее он суспехом применяется дрессировщиками слонов. К счастью для мистера Фогга,слона лишь недавно начали подвергать подобной диете, и "муч" не давал ещесебя чувствовать. Киуни, так звали слона, как и все его сородичи, обладал способностьюбыстро и долго ходить; за неимением другого верхового животного ФилеасФогг решил воспользоваться слоном. Но слоны в Индии дороги, ибо их с каждым годом становится все меньше.Самцы, которые одни только годны для цирковых состязаний, считаютсябольшой редкостью. Эти животные, будучи в неволе, далеко не всегда даютпотомство, так что их можно раздобыть только охотой. Поэтому слонов вИндии тщательно оберегают, и когда мистер Фогг попросил индуса уступитьему напрокат слона, тот наотрез отказался. Фогг настаивал и предложил необычайную цену: десять фунтов стерлингов вчас. Отказ. Двадцать фунтов? Опять отказ! Сорок фунтов? Снова отказ!Паспарту подпрыгивал при каждой надбавке, но индус не сдавался. Цена была очень хорошей. Если считать, что слон потратит пятнадцатьчасов, чтобы дойти до Аллахабада, то он принесет своему хозяину сумму вшестьсот фунтов стерлингов. Филеас Фогг, нисколько не горячась, предложил индусу продать слона иназвал для начала сумму в тысячу фунтов. Индус не хотел продавать! Вероятно, плут предвкушал хорошую наживу. Сэр Фрэнсис Кромарти отозвал мистера Фогга в сторону и посоветовал емухорошенько подумать, прежде чем набавлять цену. Филеас Фогг ответил своемуспутнику, что не имеет привычки действовать необдуманно, что в конечномсчете дело идет о пари в двадцать тысяч фунтов, что слон ему необходим ичто он приобретет его, даже если ему придется заплатить в двадцать разбольше, чем тот стоит. Мистер Фогг вернулся к индусу, чьи маленькие, горевшие жадностью глазаясно показывали, что дело только, в цене. Филеас Фогг предложил ему тысячудвести фунтов, затем полторы тысячи, потом тысячу восемьсот, наконец дветысячи. Паспарту, обычно такой румяный, был бледен от волнения. На двух тысячах индус сдался. - Клянусь моими туфлями, - вскричал Паспарту, - это не плохая цена заслоновье мясо! Сделка была заключена, оставалось найти проводника. Это уже было легче.Молодой парс с умным лицом предложил свои услуги. Мистер Фогг согласился,пообещав ему такое вознаграждение, которое могло лишь удвоить его усердие. Слона вывели и тотчас же оседлали. Парс в совершенстве знал ремесло"махута", или корнака. Он покрыл спину слона чем-то вроде попоны ипривесил с каждого бока по довольно-таки неудобной корзине. Филеас Фогг заплатил индусу банковыми билетами, извлеченными из недрзнаменитого дорожного саквояжа. Паспарту показалось, что каждая бумажкавынута у него из нутра. Затем мистер Фогг предложил сэру Фрэнсису Кромартидоставить его на станцию Аллахабад. Бригадный генерал согласился. Лишнийпассажир не мог утомить гигантское животное. Продовольствие было закуплено в Кольби. Сэр Фрэнсис Кромарти занялместо в одной корзине, Филеас Фогг - в другой. Паспарту уселся на спинуживотного, между своим господином и бригадным генералом, парс взобралсяслону на шею, и в девять часов животное вышло из поселка, направляясь вАллахабад по кратчайшей дороге - через густой пальмовый лес.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,

где рассказывается о том, как Филеас Фогг и его спутники углубились в чащу индийских лесов, и о том, что из этого вышло Чтобы сократить путь, проводник оставил в стороне железнодорожнуюлинию, на которой шли последние строительные работы. Направлениежелезнодорожной линии, очень извилистой вследствие капризных разветвленийгор Виндхья, не являлось кратчайшим и было невыгодно Филеасу Фоггу. Парс,хорошо знакомый со всеми дорогами и тропинками этой местности, повезпутешественников напрямик через лес, чтобы таким образом сократить дорогумиль на двадцать. Филеас Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти, запрятанные в свои корзины по самуюшею, жестоко страдали от тряской рыси слона, которого беспрестанно погонялего махут. Но они переносили свое положение с чисто британскимхладнокровием и, едва видя друг друга, лишь изредка перекидывалисьсловами. Паспарту сидел на спине животного и первый принимал на себя все толчки;помня наставления своего господина, он старался держать язык за зубами избоязни откусить его. То взлетая на шею слона, то скатываясь на круп,честный малый проделывал, подобно клоуну на трамплине, сложные упражнения.Но, несмотря на эти неистовые прыжки, он болтал, смеялся и время отвремени вытаскивал из сумки кусок сахару и протягивал его умному Киуни,который брал угощение кончиком хобота, ни на минуту не замедляя своейразмеренной рыси. После двух часов пути проводник остановил слона и дал ему часовойотдых. Животное поело веток и молодых побегов и утолило жажду изнаходившегося вблизи болота. Сэр Фрэнсис Кромарти не жаловался наостановку. Он чувствовал себя разбитым. Зато мистер Фогг выглядел такимсвежим, словно только что встал с постели. - Вы что, железный, что ли? - с восхищением спросил бригадный генерал. - Из кованого железа! - ответил Паспарту, который занималсяприготовлением незатейливого завтрака. В полдень проводник подал знак к отъезду. Местность становилась всеболее дикой. Высокие пальмовые деревья сменились зарослями тамаринда икарликовых пальм; затем путники выехали на широкую долину, покрытую чахлымкустарником и усеянную крупными глыбами камня. Вся эта часть горногоБундельханда, редко посещаемая путешественниками, заселена племенамифанатиков, принадлежащих к одной из самых жестоких сект индусской религии.Господство англичан еще не упрочилось в этой области, находящейся подвластью радж, куда трудно проникнуть ввиду малой доступности гор Виндхья. Несколько раз путешественники встречали свирепые толпы индусов, которыегневными жестами провожали быстроногое животное. Парс, насколько это быловозможно, стремился избегать подобных встреч, справедливо считая ихопасными. Путешественники почти не видели никаких животных: за весь деньим попалось лишь несколько обезьян, которые немедленно устремлялись вбегство и своими ужимками и гримасами сильно забавляли Паспарту. Одна мысль среди множества прочих особенно занимала нашего молодца. Чтосделает мистер Фогг со слоном, когда они приедут в Аллахабад? Возьмет егос собою? Невозможно! Транспортные расходы, прибавленные к стоимости слона,сделали бы эту покупку совершенно разорительной. Может быть, он егопродаст? Или отпустит на волю? Благородное животное вполне заслуживалоподобной счастливой участи. А вдруг мистер Фогг возьмет да и подарит слонаему, Паспарту? Тогда он окажется в большом затруднении. Эта мысль недавала Паспарту покоя. В восемь часов вечера главная горная цепь Виндхья осталась позади, ипутешественники сделали привал в развалившемся бунгало у подошвы северногосклона хребта. За день было пройдено около двадцати пяти миль, до станции Аллахабадоставалось столько же. Ночь была холодная. Внутри бунгало парс развел костер из сухих веток,наполнивший помещение приятной теплотой. Ужин приготовили из провизии,закупленной в Кольби. Изнуренные и разбитые путешественники с жадностьюпринялись за еду. Беседа, начавшаяся несколькими отрывистыми фразами,вскоре сменилась звонким храпом. Проводник бодрствовал около Киуни,который спал стоя, опершись о ствол могучего дерева. Ночь прошла спокойно. Лишь рев гепардов и пантер да пронзительный хохотобезьян время от времени нарушали тишину. Но хищники ограничивалисьрычаньем и не предпринимали никаких враждебных действий против обитателейбунгало. Сэр Фрэнсис Кромарти спал крепко, как солдат после утомительногоперехода. Паспарту в беспокойном сне повторял курбеты, проделанные им задень. Что же касается мистера Фогга, то он спал так же мирно, как в своемтихом доме на Сэвиль-роу. В шесть часов утра путники снова двинулись в путь. Проводник надеялся квечеру достигнуть станции Аллахабад. Таким образом мистер Фогг терялтолько часть тех сорока восьми часов, которые он сберег с начала пути. Миновав последние отроги горного хребта Виндхья, Киуни снова перешел нарысь. К полудню проводник обогнул стороною поселок Калленджер,расположенный на реке Кен, впадающей в один из притоков Ганга. Он всевремя держался вдали от населенных мест, чувствуя себя в безопасностисреди пустынных полей и низин, указывавших на приближение великой реки.Станция Аллахабад находилась не дальше, чем в двенадцати милях ксеверо-востоку. Последний привал сделали в тени банановых деревьев, сочныеплоды которых, столь же сытные, как хлеб, и столь же вкусные, как сливки,были по достоинству оценены нашими путешественниками. В два часа проводник свернул под покров густого леса, который тянулсяна несколько миль. Ехать лесом было безопаснее, чем по открытому месту. Вовсяком случае, до сих пор не произошло ни одной неприятной встречи, иможно было надеяться, что путешествие окончится без приключений, как вдругслон неожиданно остановился, проявляя явное беспокойство. Было четыре часа пополудни. - Что случилось? - спросил сэр Фрэнсис Кромарти, высовывая голову изсвоей корзины. - Не знаю, господин генерал, - ответил парс, вслушиваясь в неясныезвуки, долетавшие сквозь густую листву. Несколько мгновений спустя гул сделался более отчетливым. Казалось,издали доносились слившиеся в единый хор человеческие голоса и медныеинструменты. Паспарту весь обратился в слух и зрение. Мистер Фогг терпеливо ждал, непроизнося ни слова. Проводник соскочил на землю, привязал животное к дереву и углубился влесные заросли. Несколько минут спустя он вернулся, говоря: - Это процессия браминов, направляющаяся в нашу сторону. Постараемся,чтобы они нас не заметили. Проводник отвязал слона и завел его в чащу, посоветовавпутешественникам не сходить на землю. Сам он стоял настороже, готовый влюбую минуту взобраться на слона, если бы пришлось бежать. Он надеялся,что толпа верующих пройдет мимо, не заметив их, ибо они были совершенноскрыты густой листвой деревьев. Нестройный шум голосов и музыкальных инструментов приближался.Слышалось однообразное пение, сопровождаемое барабанным боем и звономцимбал. Вскоре под деревьями, в полусотне шагов от наших путешественников,показалась голова процессии. Мистер Фогг и его спутники сквозь листвусвободно различали причудливые фигуры участников этой религиознойцеремонии. В первом ряду выступали жрецы с митрами на головах и в длинных,расшитых золотом одеяниях. Их окружали мужчины, женщины, дети, тянувшиекакие-то похоронные псалмы, прерываемые через правильные промежуткиударами там-тама и цимбал. Позади них, запряженная двумя парами зебу вроскошных попонах, двигалась колесница на высоких колесах, спицы и ободьякоторых изображали переплетающихся змей. На ней возвышалась безобразнаястатуя с четырьмя руками, темно-красным телом, дикими глазами, спутаннымиволосами, высунутым языком и губами, выкрашенными хною и бетелем. На шее унее было ожерелье из мертвых голов, а на бедрах - пояс из отрубленных рук.Она стояла на распростертом теле великана без головы. Сэр Фрэнсис Кромарти узнал эту статую. - Богиня Кали, - прошептал он, - богиня любви и смерти. - Смерти - согласен, но любви - никогда! - заявил Паспарту. - Что загнусная особа! Парс сделал ему знак замолчать. Вокруг статуи суетились, метались, извивались старые факиры,исполосованные коричневой краской и покрытые крестообразными порезами, изкоторых каплями сочилась кровь; это были те исступленные фанатики, которыево время торжественных индусских церемоний до сих пор еще бросаются подколеса колесницы Джаггернаута. За ними несколько браминов в пышных восточных одеяниях вели какую-тоженщину, с трудом передвигавшую ноги. Эта женщина была молода и белым цветом кожи походила на жительницуЕвропы. Ее голова, шея, плечи, уши, руки и ноги были украшены драгоценнымикамнями, ожерельями, браслетами, серьгами и кольцами. Туника, расшитаязолотом и покрытая легким покрывалом, обрисовывала очертания ее фигуры. Вслед за молодой женщиной - какой ужасный контраст для глаз! - стража сзаткнутыми за пояс обнаженными саблями и длинными пистолетами, украшеннымисеребряными насечками, несла в паланкине труп человека. Это было тело старика, облаченное в роскошные одежды раджи; как и прижизни, на нем был тюрбан, вышитый жемчугом, тканный золотом шелковыйхалат, изукрашенный бриллиантами кашемировый пояс и драгоценное оружиеиндийского владетельного князя. Позади шел оркестр музыкантов, сопровождаемый толпой фанатиков, чьидикие крики заглушали порою звуки музыкальных инструментов. Сэр Фрэнсис Кромарти печальным взглядом проводил это пышное шествие и,обратившись к проводнику, сказал: - Сутти! Парс утвердительно кивнул головой и приложил палец к губам. Длиннаяпроцессия медленно прошла под деревьями, и вскоре последние ряды еескрылись в чаще леса. Мало-помалу пение стихло. Некоторое время слышались еще отдаленныевыкрики, и, наконец, весь этот шум сменился глубокой тишиной. Филеас Фогг слышал слово, произнесенное сэром Фрэнсисом Кромарти, и,как только процессия исчезла, спросил: - Что такое "сутти"? - Сутти - это, мистер Фогг, человеческое жертвоприношение, - ответилбригадный генерал, - но жертвоприношение добровольное. Женщина, которую вытолько что видели, будет сожжена завтра при первых лучах солнца. - Негодяи! - воскликнул Паспарту, который не мог сдержать своегонегодования. - А мертвец? - спросил мистер Фогг. - Это князь, ее муж, - ответил проводник, - раджа независимогокняжества Бундельханд. - Как, разве эти варварские обычаи все еще существуют в Индии? Иангличане не сумели их искоренить? - спросил Филеас Фогг, в голосекоторого не слышалось ни малейшего волнения. - В большей части Индии, - ответил сэр Фрэнсис Кромарти, - подобныхжертв больше не приносят, но мы не имеем никакой власти в диких отдаленныхместностях и, в частности, в Бундельханде. В северных отрогах гор Виндхьяне прекращаются убийства и грабежи. - Несчастная! - прошептал Паспарту. - Ее сожгут заживо! - Да, - ответил бригадный генерал, - а если бы ее не сожгли, вы ипредставить себе не можете, на какую ужасную жизнь обрекли бы ее близкие!Таким женщинам отрезают волосы, им дают в день всего несколько щепотокриса и считают нечистыми тварями, они умирают, где придется, словнопаршивые собаки. Обычно эта ужасная перспектива, а не любовь илирелигиозный фанатизм толкает этих несчастных на смертные муки. Иногда,впрочем, такие жертвоприношения и на самом деле бывают добровольными, итребуется решительное вмешательство властей, чтобы их предотвратить.Несколько лет назад, когда я жил в Бомбее, к губернатору обратиласьмолодая вдова с просьбой позволить ей быть сожженной вместе с телом мужа.Как вы можете догадаться, губернатор отказал. Тогда эта женщина покинулагород, отправилась во владения какого-то раджи и там принесла себя вжертву. Во время рассказа бригадного генерала проводник все время покачивалголовой и, когда тот кончил, сказал: - Жертва, которую принесут завтра на восходе солнца, не будетдобровольной. - Откуда вы знаете? - Об этом знает весь Бундельханд. - Однако эта несчастная и не пытается даже сопротивляться, - заметилсэр Фрэнсис Кромарти. - Да, но ведь она одурманена парами опиума и конопли. - Куда ее ведут? - В пагоду Пилладжи, в двух милях отсюда. Там она проведет ночь вожидании часа жертвоприношения. - Когда произойдет жертвоприношение? - Завтра, при первых проблесках зари. Сказав это, проводник вывел слона из чащи и взобрался к нему на шею.Но, прежде чем он успел подать сигнал особым свистом, мистер Фоггостановил его и, обратившись к сэру Фрэнсису Кромарти, спросил: - А что, если мы спасем эту женщину? - Спасти эту женщину, мистер Фогг!.. - вскричал бригадный генерал. - У меня в запасе еще двенадцать часов. Я могу ими пожертвовать. - А ведь вы, оказывается, человек с сердцем! - заметил генерал. - Иногда, - просто ответил Филеас Фогг. - Когда у меня есть время.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

Дата добавления: 2015-11-30