Глава двадцатая

Хенда возбуждает Абу Софиана и курайшитов к от- мщению за смерть ее родных, убитых в Бедерской битве. Курайшиты выступают в сопровождении Хенды и ее товарок. Ухудская битва. Жестокое тор- жество Хенды. Магомет утешается женитьбой на Хенде, дочери Омейя.

По мере того как власть Магомета возрастала в Медине, все более увеличивалась вражда курайшитов в Мекке. Aбу Cофиaн начальствовал в священном городе и был постоян- но подстрекаем к войне женой своей Хендой, неистовая злоба которой не могла успокоиться до тех пор, пока кров- ная месть ее не настигнет убийц ее отца и брата. Акрема, сын Абу Джаля, наследовавший ненависть своего отца, также требовал мести. И вот, на третий год хиджры, через год после Бедерской битвы, Абу Софиан выступил во главе трех тысяч воинов, преимущественно курайшитов, хотя тут находились также и арабы из племен катана и техама. Семьсот человек было снабжено латами, а двести – ло- шадьми. Акрема был одним из начальников, как и Халид ибн ал-Валид, неоценимый воин, получивший впоследст- вии громкую известность. Знамена, развевавшиеся перед войском, несли воины из рода Абд ал-Адара, ветви племени курайшитов, пользовавшейся наследственным правом за- нимать первые места в совете, в битве и нести знамя впере- ди войска.

За войском шла мстительная Хенда с пятьюдесятью главными женщинами Мекки, родственницами людей, уби- тых во время Бедерской битвы; они то оглашали воздух воплями и рыданиями об умерших, то воодушевляли вои- нов звуками тамбуринов и воинственных песен. Проходя мимо деревни Абва, где похоронена была Амина, мать Магомета,

люди с трудом удержали Хенду от намерения вырыть ее кости из могилы.

Ал-Аббас, дядя Магомета, оставшийся в Мекке и счи- тавшийся врагом новой веры, видя, что гибель грозит его племяннику, если на него нападут неожиданно, послал тай- но уведомить его о грозящей ему опасности. Магомет на- ходился в деревне Коба, когда посланный прибыл к нему. Он немедленно вернулся в Медину и созвал совет из глав- ных своих приверженцев. Выставляя на вид то обстоятель- ство, что силы их недостаточно велики, чтобы встретить неприятеля в поле, он советовал ожидать нападения в Меди- не, где женщины и дети могли помогать им, бросая камни с крыш домов. Старшие из его последователей присоединились к его мнению, но молодые, как всегда горячие и к тому же гордые недавней Бедерской победой, требовали битвы в открытом поле.

Магомет уступил их требованию, но когда они начали собирать силы, то едва оказалась тысяча человек войска; только одна сотня владела латами, а конных было не более двухсот. Сердца тех, которые так недавно громко требова- ли открытого боя, теперь поостыли, и они охотно встретили бы неприятеля, не выступая за стены города; но тут возра- зил им Магомет: «Нет, – сказал он, – несвойственно проро- ку, вынув саблю, влагать ее снова в ножны, не выступив, поворачивать вспять, пока Бог не решит, на чьей стороне должна быть победа». И он повел свою армию вперед. Часть ее составляли евреи и хазрадиты под предводитель- ством Абдаллаха ибн Обба-Солула. Магомет отклонил уча- стие евреев, если они не примут ислама; а так как они на это не согласились, то он приказал им вернуться в Медину; в ответ на это их предводитель Абдаллах повернул обратно, увлекая за собой и хазрадитов, в силу чего армия Магомета уменьшилась до семисот человек.

С этой незначительной силой пророк расположился на горе Ухуд в шести милях от Медины. Местность эта была отчасти защищена крутыми холмами; впереди он расставил стрелков для защиты от нападения кавалерии. Пророк был

защищен шлемом и двумя панцирями. На сабле высечены были слова: «Страх ведет к бесчестию, а слава всегда впе- реди. Трусость никогда не спасает человека от его судьбы». Так как он не намеревался принимать деятельного участия в битве, то передал свою саблю храброму воину Абу Дуд- жане, поклявшемуся, что будет носить ее до тех пор, пока она не притупится. Сам же Магомет занял возвышенное место, с которого мог обозревать поле битвы.

Курайшиты, полагаясь на свою многочисленность, стройно подошли к подножию холма с развевающимися знаменами. Абу Софиан предводительствовал центром; на каждом крыле было по сотне всадников; левым командовал Акре- ма, сын Абу Джаля, правым – Халид ибн ал-Валид. В то время как они приближались к холму, Хенда и ее товарки ударяли в тамбурины и пели военные песни, в промежутках выкликая имена людей, убитых в Бедерской битве. «Смело, сыны Абд ал-Адара! – кричали они знаменосцам. – Вперед на бой, сцепитесь с врагом! Разите не щадя! Пусть сабли ваши будут остры и сердца беспощадны!»

Магомет сдерживал нетерпение своих войск, запрещая им начинать битву и убеждая их твердо стоять, пользуясь преимуществом более возвышенной местности. Стрелки должны были удерживать свое положение и изменять его толь- ко в том случае, если кавалерия будет нападать на них с тылу.

Всадники левого крыла, предводительствуемые Акре- мой, пытались было атаковать мусульман, но были отбро- шены стрелками и отступили в замешательстве. При этом Гамза, громко повторяя военный клич мусульман: «Амит! Амит!» (Смерть! Смерть!), набросился со своими силами на центр. Абу Дуджана находился у него с правой стороны, вооруженный саблей Магомета; на голове его был красный тюрбан с надписью: «Помощь идет нам от Бога! Победа наша!» Враги дрогнули при этом натиске. Абу Дуджана про- рвался в середину их, нанося смертельные удары направо и налево и восклицая: «Сабля Бога и Его пророка!» Семь знаменосцев из племени Абд ал-Адара были один за дру- гим повержены, и центр начал отступать. Мусульманские

стрелки, считая победу обеспеченной, забыли запрещение Магомета и, покинув свой пост, с криком «Добыча! Добы- ча!» рассыпались в поисках трофеев. Вслед за этим Калед, собрав конницу, завладел местностью, оставленной стрел- ками, напал на мусульман с тыла, некоторых обратил в бег- ство, а остальных привел в замешательство. Среди этого замешательства всадник по имени Оббидж ибн Халаф, ста- рался протиснуться через толпу, крича: «Где Магомет? По- ка он жив, нам не будет покоя!» Но Магомет, выхватив ко- пье у ближайшего воина, бросил его прямо в горло идолопоклоннику, который мертвым свалился со своего коня.

«Так, – продолжает набожный ал-Джаннаби, – умер этот враг Бога, за несколько лет перед тем грозивший пророку, говоря: “Я как-нибудь приищу день, чтоб убить тебя”. – “Бере- гись, – отвечал пророк, – ты сам падешь от моей руки, если на то будет воля Аллаха”».

Среди этой сумятицы камень, пущенный из пращи, уда- рил Магомета в рот, рассек ему губу и выбил один из пе- редних зубов; он был также ранен в лицо стрелой, желез- ный кончик которой застрял в ране. Гамзу, в то время как он нападал на курайшита, проколол копьем Вакса, раб- эфиоп, которому обещана была свобода, если он отомстит за смерть господина своего, убитого Гамзой в битве при Бедере. Мусаб ибн Омайр, знаменосец Магомета, был так- же убит, но Али схватил священное знамя и высоко понес его среди бури битвы.

Так как Мусаб похож был лицом на Магомета, то вра- ги распустили слух, что пророк убит. Курайшиты при этой вести воодушевились и стали нападать с двойной энерги- ей; мусульмане бежали в отчаянии, унося раненых Абу Бакра и Омара. Рааб, сын Малека, увидал, однако, Маго- мета, лежавшего среди раненых во рву, узнав его по ору- жию. «О правоверные! – воскликнул он. – Пророк Божий еще жив! Помогите! Помогите!» Магомета взяли и понесли по склону до самой вершины горы, где мусульмане приго- товились к отчаянной защите. Курайшиты, однако, думая, что Магомет убит, не стали преследовать врагов, а занялись

грабежом и уродованием умерших. Хенда и ее товарки пер- вые занялись этим диким делом мщения, причем крово- жадная героиня хотела даже вырвать и съесть сердце Гам- зы. Абу Софиан, неся часть изуродованного тела на своем копье и победоносно спускаясь с холма, воскликнул вос- торженно: «Война не лишена превратностей! За Бедерской следует Ухудская битва».

Когда курайшиты удалились, Магомет спустился с горы и осмотрел поле битвы. При виде трупа своего дяди Гамзы, так зверски изуродованного и обесчещенного, он поклялся на- нести такое же бесчестье семидесяти врагам, когда они попа- дутся ему. Его горе, судя по преданию, было смягчено арханге- лом Гавриилом, который, явившись, возвестил ему, что Гамза взят на седьмое небо и назван «Львом Бога и Его пророка».

Тела убитых были похоронены по два и по три в том же месте, где они пали; Магомет запретил своим последовате- лям обрезать себе волосы, раздирать на себе одежду и со- блюдать другие общепринятые знаки печали, но согласил- ся, чтобы они оплакивали умерших, так как слезы облегчают сердце, переполненное печалью.

Ночь, последовавшая за битвой, проведена была ими в величайшем опасении: они боялись, чтоб курайшиты снова не напали неожиданно или на них, или на Медину. На сле- дующий день Магомет решил возвратиться в этот город, постоянно остерегаясь близости неприятеля, и ночью велел зажечь множество сторожевых огней. Абу Софиан тем временем узнал, что Магомет жив, однако, не чувствуя себя достаточно сильным, чтоб напасть на Медину, пока Маго- мет был недалеко от нее и мог всегда прийти к ней на по- мощь, а с другой стороны, предполагая, что Магомет может всегда получить новое подкрепление и напасть на него с большими силами, решил ограничиться одержанной побе- дой и, заключив перемирие с мусульманами на год, побе- доносно возвратился в Мекку.

Магомет искал утешения от этого печального пораже- ния в новом браке с Хендой, дочерью Омейя, человека очень влиятельного. Она была вдова и находилась в числе

беглецов, скрывшихся в Абиссинии. Ей было двадцать пять лет, и у нее был сын по имени Салма, поэтому ее называли Омм-Салма, или мать Салмы. Отличаясь грацией и красо- той, она пленила Абу Бакра и Омара, которые хотели на ней жениться, но получили отказ. Даже сам Магомет не сразу смог добиться согласия. «Какого счастья может про- рок Бога ожидать от жизни со мной? Я уже немолода, у ме- ня есть сын, и к тому же я отличаюсь ревнивым характе- ром». – «Что касается возраста, – возразил Магомет, – то ты много моложе меня; твой сын найдет во мне человека, ко- торый заменит ему отца, а относительно твоей ревности я стану молить Аллаха, чтоб он с корнем вырвал ее из твоего сердца».

Отдельное здание, прилегавшее к мечети, выстроено было для невесты. Хозяйственные предметы, по словам му- сульманских писателей, состояли из мешка ячменя, ручной мельницы и горшка с жиром или маслом. Так скудны были еще средства пророка, или, скорее, так скромны были его привычки и так проста была жизнь арабов.

---

Дата добавления: 2015-11-30