Читайте также:
|
Общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей, он именует суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, суверенитет един, и речь может и должна идти об одном-единственном суверенитете - суверенитете народа. При этом под «народом» как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все участники общественного соглашения (т.е. взрослая мужская часть всего населения, всей нации), а не какой-то особый социальный слой общества (низы общества, бедные, «третье сословие», «трудящиеся» и т.д.), как это стали трактовать впоследствии радикальные сторонники его концепции народного суверенитета (якобинцы, марксисты и т.д.)
Народный суверенитет имеет, согласно учению Руссо, два признака - он неотчуждаем и неделим. Провозглашая неотчуждаемость суверенитета, автор «Общественного договора» отрицает представительную форму правления и высказывается за осуществление законодательных полномочий самим народом, всем взрослым мужским населением государства. По мнению Руссо, в нормальном государстве граждане всегда отдают предпочтение общественным делам перед частными. Упадок интереса к общественным делам есть симптом охлаждения патриотизма, роста влияния частных интересов, роста богатства, - вообще разложения государства. Тогда-то и изобретается народное представительство. Граждане утрачивают сознание гражданского долга. Вместо того чтобы идти на войну, они нанимают солдат, вместо того, чтобы самим законодательствовать, они выбирают депутатов. Закон, утвержденный представителями и не утвержденный народом, - не закон. Верховенство народа проявляется также в том, что он не связан предшествующими законами и в любой момент вправе изменить даже условия первоначального договора.
Подчеркивая неделимость суверенитета, Руссо выступил против доктрины разделения властей. Народоправство, считал он, исключает необходимость в разделении государственной власти как гарантии политической свободы. Для того чтобы избежать произвола и беззакония, достаточно, во-первых, разграничить компетенцию законодательных и исполнительных органов (законодатель не должен, например, выносить решения в отношении отдельных граждан, как в Древних Афинах, поскольку это компетенция правительства) и, во-вторых, подчинить исполнительную - власть суверену. Системе разделения властей Руссо противопоставил идею разграничения функций органов государства.
Законодательная власть как собственно суверенная, государственная власть может и должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно. Что же касается исполнительной власти, то она, «напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами».
5. Суверенитет в работах классиков политической мысли.
«левиафан»Государство Т.Гоббс определяет как "единое лицо", воля которого концентрирует в себе как бы волю всех. Это не значит, что "единым лицом" обязательно должен быть один человек, верховным сувереном может быть и "собрание лиц", главное, чтобы власть была абсолютной, единой и нераздельной.
Идея народного суверенитета была известна и до Ж.Ж.Руссо. Но он развил ее, утверждая, что народный суверен - это коллективное существо, которое не может быть представлено отдельной личностью; это власть, осуществляемая общей волей или волей большинства, которая неделима. Демократия и свобода - лишь там, где законодателем является народ. Но допуская все же возможность народного представительства для стран с большой территорией, Руссо все равно подчеркивал, что и здесь депутаты - слуги народа и их постановления могут стать законом лишь после утверждения их референдумом.
Томас Джеферсон народ - источник власти и ему принадлежит суверенитет, правительство - слуга народа; все государственные власти должны действовать в интересах народа, и если они нарушают эти интересы, народ вправе уничтожить неугодное ему правительство; разделение властей.
в «Шести книгах о республике» Бодена «суверен значительно более полновластен и в связи с неделимостью суверенитета… имеет место лишь чисто функциональное разделение властей»
6. «Единство власти» Т.Гоббса.
ЕДИНСТВО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ - свойство государственного суверенитета, вы-ражающееся в наличии единого органа или системы органов, составляющих в своей совокупности высшую государственную власть.
Томас Гоббс в знаменитом трактате "Левиафан" утверждал, что "существует только один спо-соб создать сильное государство - это единство власти".
В работе "Левиафан" (1651) дана самая крайняя концепция единой государственной
власти и абсолютной власти монарха. С точки зрения Гоббса. Верховенство
государства лучше всего осуществляется при единоначалии, а потому лучшая
форма правления - монархия. Воля монарха должна считаться волею всех, его
власть - выше законов, безгранична, безнаказанна, он не несет
ответственности перед какой-либо человеческой инстанцией.
ЕГВ является обязательным условием государственной целостности.
Юридические признаки ЕГВ состоят в том, что совокупная компетенция системы органов, состав-ляющих высшую государственную власть, охватывает все полномочия, необходимые для осуще-ствления функций государства, а различные органы, принадлежащие к этой системе, не могут предписывать одним и тем же субъектам при одних и тех же обстоятельствах взаимоисключаю-щие правила поведения.
Кроме того, принцип ЕГВ выражается в единой правовой политике, в особенности в политике за-конотворчества, государственного регулирования и управления, в наличии механизмов координа-ции государственной деятельности и институтов федерального представительства (для федератив-ного государства).
ЕГВ предполагает централизованность, соподчиненность государственных органов (отображаю-щих в то же время федеративную структуру государства).
7. Понятие суверенитета в политической философии Ж. де Местра.
Философские взгляды французского мыслителя вытекают из идеалистических и спиритуалистических воззрений на проблему причинности, природу идей и сущности мышления, что явилось основой для постулирования де Местром консервативных идей – принципа авторитета, тотального иерархизма, всеобщего провиденциализма и монархического принципа правления.
Жозеф де Местр обсуждал о невозможности непосредственного народного правления. Во-первых, он считал большинство некомпетентным в принятии решений. Во-вторых, «в виду многочисленности населения Франции его непосредственное участие во власти, рассуждает де Местр, нереально» [1]. Согласно де Местру, «народ создан для государя, и государь создан для народа; и тот, и другой созданы для существования суверенитета» [1].Де Местр считал суверенную власть абсолютной, следовательно, суверена нельзя осуждать…, однако следует предохранить суверена от несправедливой воли [6]. И в этом случае де Местр сравнивает формы правления, ссылаясь на речь М. де ла Арп, произнесенную на церемонии открытия республиканского лицея в Париже в декабре 1794 г. (Journal de Paris, 1795, No. 1 l 4, p. 461): «В государствах, где царит абсолютная власть, ошибки государя лишь изредка приводят к полному одновременному разрушению всего, т.к. воля одного государя не в силах все совершить; республиканское же правительство обязано быть особенно мудрым и справедливым, т.к. если общая воля собьется с пути, она разрушит все» [6].
8. Внутренние и внешние проявления национально-государственного суверенитета (Гегель).
Определяющей стороной власти, по Гегелю, является власть монарха, имеющего право окончательного решения. Гегель разделяет суверенитет внутренний и внешний, отмечая, что при феодальной монархии государство было суверенно в отношении других государств, но не у себя внутри, поскольку различные власти и функции государства частью находились в ведении независимых корпораций и общин, частью были собственностью отдельных лиц. Внутренний же суверенитет государства состоит в господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государственному единству, воплощенному в монархе.
Свое дальнейшее развитие и целостное концептуальное оформление идея национально-государственного суверенитета получила в философско-правовом учении Гегеля, который различал внутренние и внешние проявления суверенитета. Внутреннее проявление суверенитета как верховной власти заключается в единстве всех властей в государстве, а внешнее - в ее независимости на международной арене.
9.Американская (филадельфийская) модель суверенитета.
С точки зрения неординарного подхода к суверенитету наибольший интерес представляет именно политическая система США в период между окончательным оформлением союза (1781—1789) и Гражданской войной (1861—1865). Она получила название «филадельфийской», а ее институты были задуманы таким образом, чтобы избежать воспроизведения политической среды европейского типа, которая считалась излишне централизованной и крайне коррумпированной. В отличие от европейского, американский политический порядок базировался на изначально центральной роли суверенитета народа, а не монархического и абсолютистского государства. В «филадельфийской» системе, таким образом, отсутствовал единый суверен; его функции были разделены между федерацией и штатами, образующими союз. Федеральное правительство обладало существенными политическими полномочиями во многих функциональных областях, однако не имело «окончательной» власти для того, чтобы отдавать приказы штатам. Суверенитет принадлежал народу и отправлялся по поручению народа государством, однако происходило это не только на федеральном, но и на региональном уровне. Именно на таких основах построена американская модель федерализма, которую называют «дуальной» (или «дуалистической»). Согласно этой модели, оба уровня в федерации — как федеральный, так и региональный — опираются на собственные источники легитимации власти и полномочий, причем каждый властный уровень обладает значительной автономией.
10. Вестфальская модель суверенитета.
Вестфальская модель суверенитета основывается на утверждении нетерпимости государства по отношению к внешнему вмешательству в свои внутренние дела. Государство, суверенитет которого признается другими, входит в круг суверенных государств и получает своего рода иммунитет против вмешательства. Внутренний суверенитет, таким образом, остается в неприкосновенности. В рамках этой концепции суверенитет рассматривается как универсальная ценность, как самоценный автономный моральный принцип. Государство суверенно лишь на том основании, что оно государство.
С точки зрения «вестфальского» суверенитета государство также должно минимизировать ограничения суверенитета, налагаемые внешним окружением. Одним из фундаментальных элементов Вестфальской системы является доктрина невмешательства. Она окончательно утвердилась в международном праве вместе с созданием Организации Объединенных Наций. Суверенитет государства защищен Уставом ООН и подтвержден Декларацией о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета от 1965 года.
Активными сторонниками «вестфальского» суверенитета традиционно являются слабые или распадающиеся государства, которые видят в нем гарантию невмешательства в их дела, даже если внутриполитические процессы в государстве вызывают несогласие и возмущение остальных стран. Суверенитету по сути отводится роль правового прикрытия, которое защищает государство от вмешательства в его дела, в том числе по причинам гуманитарного характера. Проблема «юридической чистоты» внутреннего суверенитета, таким образом, выпадает из сферы интересов международного сообщества.
11. Филадельфийская модель суверенитета.
С точки зрения неординарного подхода к суверенитету наибольший интерес представляет именно политическая система США в период между окончательным оформлением союза (1781—1789) и Гражданской войной (1861—1865). Она получила название «филадельфийской», а ее институты были задуманы таким образом, чтобы избежать воспроизведения политической среды европейского типа, которая считалась излишне централизованной и крайне коррумпированной. В отличие от европейского, американский политический порядок базировался на изначально центральной роли суверенитета народа, а не монархического и абсолютистского государства. В «филадельфийской» системе, таким образом, отсутствовал единый суверен; его функции были разделены между федерацией и штатами, образующими союз. Федеральное правительство обладало существенными политическими полномочиями во многих функциональных областях, однако не имело «окончательной» власти для того, чтобы отдавать приказы штатам. Суверенитет принадлежал народу и отправлялся по поручению народа государством, однако происходило это не только на федеральном, но и на региональном уровне. Именно на таких основах построена американская модель федерализма, которую называют «дуальной» (или «дуалистической»). Согласно этой модели, оба уровня в федерации — как федеральный, так и региональный — опираются на собственные источники легитимации власти и полномочий, причем каждый властный уровень обладает значительной автономией.
12. Маастрихтская модель суверенитета.
Парадигма «суверенитета признания» характерна для федеративной и конфедеративной форм государственного устройства. Данная парадигма соответствует принципу «ограниченного суверенитета» (пример американской федерации). Что касается системы международных отношений, то «суверенитет признания» здесь проявляет себя достаточно редко. В прошлом таким примером может служить недолгий период Священного Союза в Европе, начавшийся с Венского конгресса 1814-1815 гг. В это время формулируются основополагающие принципы международного права. Сфера внешнеполитической деятельности государств претерпевает серьезную модификацию. В наше время «суверенитет признания» получает свою прописку в рамках Европейского союза.
Представляется, что такой суверенитет может быть назван Маастрихтской моделью суверенитета по аналогии с Вестфальской и Филадельфийской моделями суверенитета.
7 февраля 1992 г. в Маастрихте (Голландия) подписан Договор о Европейском союзе, в котором члены Европейских сообществ согласились о расширении сотрудничества в таких «чувствительных» сферах, как внутренние дела, правосудие, безопасность и внешняя политика. Маастрихтские соглашения – результат более чем десятилетнего периода поисков консенсуса в области дальнейших направлений объединения, особенно в сфере политического сотрудничества. Подписанты в больше или меньшей степени руководствовались федералистской концепцией объединения, хотя формально в правовом смысле не было создано союзного европейского государства с соответствующей правоспособностью в международном праве и в международных отношениях.
13. Концепция ограниченного суверенитета.
Суверенитет- это верховенство государственной власти внутри страны и независимость во взаимоотношениях с другими странами.
Ограниченный суверенитет- государство вступает в международные союзы и организации, тем самым добровольно ограничивает свой суверенитет. (создание федерации). Суть концепции ограниченного суверенитета состоит в том, что появление принципа суверенного государства было обусловлено историческими обстоятельствами прошлого. Политические события последних десятилетий делают этот принцип все менее отвечающим современности.
Прежде всего, данная концепция связывается с размыванием понятия “суверенитет”, с попытками поставить под вопрос наличие верховной власти в государстве. Во внутренней политике это стимулирует конфедерализацию, во внешней – все большую открытость страны для разного рода “гуманитарных” организаций, вмешивающихся в государственные дела (например, в решения судов по поводу преследования за шпионскую деятельность).
Ради ВТО Россия ставит свои границы под внешний контроль
Аудит данных о перемещении грузов через российско-абхазскую и российско-южноосетинскую границы будет осуществлять независимая швейцарская компания. Об этом заявил глава российской делегации на переговорах по ВТО Максим Медведков. Согласившись на международный мониторинг своих границ, Россия не только поставила под сомнение свое же собственное решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, но согласилась по сути на ограничение своего собственного суверенитета.
Пример СССР.
14. Концепция двойного суверенитета.
В ХХ столетии Россия дважды пережила коренное изменение
способа соединения своих составных частей. В первом случае, в 1917–1922 гг., царская империя после двух революций и гражданской
войны сменилась законченным вариантом советского федерализма. Двумя основными признаками советского федерализма были, во) первых, внутреннее членение государства по этнотерриториальному признаку и, во)вторых, теория двойного суверенитета 1.Этнотерриториальный принцип предусматривал выделение
территории каждой компактной этнической группе, населявшей определенный район. Именно в этом районе данная этническая группа могла организовывать свои административные и культурные учреждения с использованием местных языков. Теория двойного суверенитета означала, что суверенитет принадлежит как федерации, так и ее субъектам (членам) — союзным республикам. На основе этого принципа последние как суверенные государства имели конституционное право на отделение. Это право на отделение наряду с союзным договором, заключенным между союзными республиками, представляло собой элемент формального конфедерализма в советском государственном устройстве
Теория двойного суверенитета, - впервые разработана в 1820 году в работе американца Джона Тэйлора «Принятие и утверждение на практике конституций» (Constitutions construed and constitutions vindicated), но стала популярной в 30-е годы XX века, благодаря работам американского специалиста по конституционному праву Э.Коруин. Однако идеи, лежащие в основе концепции дуалистического федерализма, можно встретить в трудах отцов-основателей Соединенных Штатов Америки (Дж.Мэдисона, А.Гамильтона, Дж.Джея, Т.Джефферсона), а также в знаменитом труде Алексиса де Токвилля. Концепция дуалистического федерализма рассматривает в качестве оптимальной формы политического взаимодействия в рамках государства договорные отношения. Именно идея договора как основы федеративных отношений определила популярность данной концепции.
Первая группа федераций стала называться федерациями на основе союза или договорными федерациями. В прошлом в некоторых из них (в так называемых социалистических федерациях, но не всегда: в Чехословакии, например, этого не было) субъекты федерации сохраняли суверенитет и право сецессии (выхода) из федерации, что было записано и в конституциях. Отсюда проистекала концепция «двойного суверенитета» федерации и ее субъектов, членов. Субъекты такой федерации обязательно имели свои конституции, свое гражданство. Границы субъектов не могли быть изменены без их согласия.
Признание Федеративным договором деклараций о государственном суверенитете, принимавшихся автономными республиками в ходе так называемого «парада суверенитетов» в 1990-91 гг., естественным образом означало и признание самого принципа существования суверенных государств в составе единого суверенного государства. Такая предельно расширительная трактовка понятия «суверенитет», означающего, как известно, независимость, верховенство власти, была, безусловно, юридически некорректна: либо республика является автономной, входит в состав единого государства, и тогда она несуверенна; либо она суверенна, но это подразумевает выход из состава единого государства.
В отличие от СССР, который был основан на Союзном договоре, Российская Советская Федеративная Социалис) тическая Республика (РСФСР) включала в себя автономные образо)
вания (в том числе Татарскую АССР, нынешнее официальное название — Татарстан), которые создавались большевистскими распоряжениями сверху, а не путем договоров или соглашений. Единственный случай (среди республик, до сих пор находящихся в составе России), когда соглашение было первоначально заключено между автономной республикой, вступающей в РСФСР, и самой РСФСР, имел место в
Башкирии (нынешнее официальное название — Башкортостан), где борьба против большевистской власти в гражданскую войну была особенно ожесточенной. В марте 1919 г. правительство Советской России заключило официальное соглашение с башкирским небольше) вистским националистическим правительством, которым санкционировалось создание автономной Башкирской республики в составе РСФСР. Советское правительство нарушило это соглашение в мае 1920 г., подчинив все башкирские народные комиссариаты (министерства) и армию центральным правительственным органам, что фактически свело на нет автономию башкир1. Автономные республики не имели права на отделение. В советскую эпоху, в период стабильной диктатуры, сложившейся после гражданской войны, произошли постепенная эрозия федеративных принципов и фактическое восстановление в правах унитарного государства. Проводником унитаризации явилась соподчиненная структура органов коммунистической партии, контролирующих администрацию на всех уровнях. Можно смело утверждать, что в 1936 г. — году принятия Сталинской конституции — советский федерализм, немотря на первоначальные успехи в деле пробуждения национальной жизни советских республик, превратился в пустую оболочку. Во второй раз, в 1989–1993 гг., перестройка и распад СССР привели к эволюции России от позднесоветского квазифедерализма к новой федеративной системе. Эта система в отличие от классического советского федерализма ленинских времен не создала нового государства и не ознаменовала собой полного разрыва с прежним государством. Этнотерриториальный принцип был сохранен, несмотря на то что лишь в нескольких автономных республиках в составе России большинство жителей состояло из нерусского населения. Принцип двойного суверенитета был исключен из общенациональной Конституции 1993 г., но положение о местном суверенитете сохраняется в конституциях республик в составе России.
15. Теория раздробленного суверенитета (в рамках новой теории государства и суверенитета. Т. Хойруп).
Существование конфликтов свидетельствует о незавершенности формирования новых национально-государственных образований и борьбе за установление полного контроля над своими территориями. Но контроль над своей территорией (верховенство) не полностью характеризует понятие суверенитета. Это внутренний аспект или внутренний суверенитет. Внешний аспект связан с признанием независимости, самостоятельности в осуществлении внешней политики или суверенного права ведения войны. “Верховенство”, “полновластие” и “независимость” являются важнейшими атрибутами суверенитета, которые в силу своей дуальной динамической связи в состоянии раскрыть существо суверенитета и его развитие.
Ряд немецких и датских политологов, работающих в парадигме гегелевской тории “борьбы за признание”, предлагают новую теорию государства и суверенитета. Они считают, что диалектика между внутренним аспектом суверенитета и внешней борьбой государств за признание (внешний аспект суверенитета) “составляет мировую историю” [1, с. 210].
Развитие государственности и суверенитета, по их мнению, может быть описано в терминах теории деления, т.е. через “процесс непрерывной борьбы за признание, которая теоретически заканчивается раздроблением на ясно различимые типы государственных форм и систем”Сущность такой конструкции заключается в том, что признание происходит на двух уровнях. На первом уровне государство-субъект подчиняет себе граждан-субъектов или признает их в качестве его зависимых субъектов. Такому “признанию” Л. Альтюссер дал название интерпелляция. Это внутренний аспект суверенитета. Второй уровень признания предполагает суверенность самого государственного субъекта, а это в свою очередь, предопределяет перманентную борьбу за признание между множеством государственных субъектов. Суверенность государственного субъекта является своего рода конечной инстанцией (состоянием) борьбы за признание с противостоящим государственным субъектом. Без борьбы за признание или освободительных войн взаимное признание суверенитета невозможно.
16. внутренние и внешние аспекты суверенитета(суверенитет факта и признания)
Виды и формы суверенитета:
внутренний суверенитет факта господства (суверенитет властителя);
внутренний суверенитет признания (суверенитет народа);
внешний суверенитет факта господства (суверенитет государства);
внешний суверенитет признания (суверенитет нации).
Процесс признания суверенитета может распространяться как на правосубъектность государства вообще, так и на признание обоснованности нахождения в его составе той или иной территории. Вопрос о том, что же первично: фактическая реализация суверенной государственной власти над определенной территорией или же международное признание некоего образования суверенным государством, — не имеет однозначного ответа. Исторические примеры, в том числе и новейшей истории, показывают, что процесс образования независимого государства может идти как от фактического достижения способности осуществлять независимую власть на своей территории, так и от факта признания суверенитета государства, которое на момент этого признания всей совокупностью суверенных прав не обладает (бывшие республики Советского Союза на момент прекращения существования страны, Македония, Босния и Герцеговина в Югославии, Палестина).
На протяжении истории меняется и значение обеих формул суверенитета: "суверенитета, обретенного на основе фактического состояния", и "суверенитета, обретенного в ходе процедуры признания". Обретение суверенитета через фактическое его достижение представляет собой в определенной мере силовой вариант, при котором политические структуры подобного государства, доказывая свою жизнеспособность и возможность управления территорией и населением, как бы вынуждают международные организации, соседние государства принимать себя в качестве субъекта международного права. В работах В.Л. Цымбургского проводится подобное представление о парадигмах "суверенитета факта" и "суверенитета признания". По его мнению, "для "традиционных" международных систем, где господствует "суверенитет факта", характерно жесткое размежевание сфер внешней и внутренней политики: последняя является частным делом суверенных режимов, не допускающих вмешательства в свои домашние дела"51. "Суверенитет признания" — изобретение цивилизованного мира, он является отражением взаимозависимого мира.
Расхождения в подходах к пониманию суверенитета сохраняются и
сегодня, подтверждением чему служат приводимые далее несколько
определений суверенитета, которые даются современными
европейскими учеными. Как уже указывалось, наиболее общее
разграничение проводится между внешним и внутренним аспектами
суверенитета, первый из которых означает высшую, изначальную, в
противопоставление производным, власть над определенной
территорией, верховную территориальную юрисдикцию. Внешний аспект суверенитета подчеркивает независимость и равенство государств, тот факт, что именно государство, его личность выступают в качестве универсального, изначального и непосредственного субъекта международного права.
18. Децизионистская модель суверенитета.
ДЕЦИЗИОНИЗМ - (лат. "decisio", "я решаю") - "теория решения" как фундаментального момента проявления Политического и главной инстанции для становления, изменения или укрепления правовой системы. Разработана Карлом Шмиттом. В оригинале "Entscheidungslehre" (нем.) - "учение о решении".
Согласно концепции децизионизма суверенитет понимается как неделимое единство политико-правовых императивов, включающих в себя обязательный элемент субъективистского правоустанавливающего решения.Суверенитет как институциональный тип политико-правовой формы.
Согласно децизионистской концепции, субъект верховной власти может приобрести реальный статус суверенности в ситуации «правового разрыва», состояния правового вакуума, когда объективные нормы права теряют свою эффективность и на первый план выдвигается политическая категория субъективного «правового решения». Ситуация «правового разрыва», состояния правового вакуума, инициируются в результате воздействия «исключительных обстоятельств». После их урегулирования в целях восстановления правопорядка одноразовое волеизъявления суверена кладется в основу правовой системы, которая продолжает действовать до возникновения новой ситуации правового коллапса.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 127 | Нарушение авторских прав