Уровни говорения правды

«О, тогда я был намного старше; сейчас я стал моложе, чем тогда» - Боб Дилан

Кэтлин было 35 лет, она владела фирмой занимающейся декорацией интерьера, трудолюбивая, компетентная, красивая и яркая – она из тех кто выживает. Её карьера отлично продвигалась и она становилась богаче. Она пришла ко мне, потому что, несмотря на внешнюю успешность у неё была гипертония, она не могла получить оргазм, страдала от бессонницы, она была фанатичной в плане работы, и находилась в депрессии из-за не имения интимных отношений с мужчинами. Она выросла в большой католической семье. Она застряла в раннем подростковом возрасте на многие годы, и была обречена там остаться до конца своих дней, как и многие ученики католико прихожанских школ, научившиеся от своих воспитателей, что самое главное в жизни – составить о себе хорошее впечатление перед родителями и другими надзирателями, а свою настоящую жизнь оставлять в стороне.

За восемь лет до этого она сделала аборт и скрывала это от своей католической семьи. Она никому об этом не рассказывала кроме мужчины от которого забеременела, и вскоре она с ним порвала. Она хорошо хранила свою тайну на протяжении двух лет от своего психотерапевта, и многих групп поддержки, где у неё были возможности сказать правду. Сначала она сказала мне. Потом она призналась в этом членам терапевтической группы. После этого она сказала своим друзьям. Потом своей сестре. Каждая новая ступень откровения превозносила всё больше самопрощенния и свободы. Каждый инкремент пролития света на её темный секрет помогал понемногу, но этого не было достаточно. Я поощрял её покончить с этим вопросом, сказав правду своим родителям. Она какое-то время сопротивлялась, и в конце концов я сказал ей, что она должна либо сделать это либо прекратить терапию со мной. Она согласилась сказать им.

Она несколько раз ездила домой пытаясь поговорить с родителями на чистоту, но всё время пугалась и убегала, не сказав ни слова. После многих провалившихся попыток она наконец рассказала родителям про аборт. Из-за того, что она так много раз уезжала домой, ничего не сказав, первой реакцией её отца, когда она рассказала, было: «Фу, слава Богу,» потому что, он и её мать уже тайно полагали, что у Кэтлин какое-то неизлечимое заболевание о котором она не могла заставить себя рассказать им. После того как эта тема была поднята и начался разговор по поводу того почему Кэтлин и все остальные дети в семье всё время врали им, они позвонили её брату, который в тот момент был в городе, и они достаточно долго говорили всей семьёй по поводу того кем был каждый, про ложь и про то в какие игры играли дети с родителями и о том какие секреты они хранили друг от друга. Этот разговор с семьёй был прорывом в её терапии.

Кэтлин больше не мучает астма. Через несколько месяцев после этого путешествия домой она начала жить с мужчиной, за которого она сейчас вышла замуж. Она получает оргазм почти каждый раз когда они занимаются сексом. Она нормально спит. Она занимается бизнесом и отдыхает тогда когда ей нравится. Она стала даже более успешной, но теперь она не страдает. Она освоила первый уровень говорения правды.

Кэтлин вышла за пределы своей роли «хорошей дочери», которую она поддерживала постоянной ложью и умалчиванием, рискнула своими отношениями с родителями ради того, чтобы раскрыть, то, кем она является на самом деле, всё закончилось трансформацией не только её способа существования в мире, но и всей её семьи.

Роли, как одежда, которую мы научились носить, чтобы защититься от холода. Когда мы сбрасываем роли за которыми мы прятались, голая сущность, которой мы являемся, проявляется под ними – уязвимая и беззащитная. Сущность, которой мы являемся, отлична от ролей которые мы играли, она не нуждается в защитном оружии, которое мы придумали, чтобы отпугнуть врага. Другие люди вокруг – тоже голые под своими ролями – они то, пытаются отпугнуть других, ведя себя как опоссумы, то создают вокруг себя вонь, то показывают клыки и рычат, то сигнализируют агрессию и ведут себя угрожающе как шимпанзе, то бегут как кролики. Их роли были изобретены ради выживания, также как и наши роли.

Разница между нашими тактиками выживания, и тактиками животных, заключаются в том, что животным они необходимы для продления их физического существования, а наши, нам, нет. Но мы притворяемся будто бы это не так. Мы скрываемся, потому что боимся, что боль сопровождающая акт саморазоблачения буквально уничтожит нас, или нанесёт сильный ущерб нашей сущности каким-то ужасным образом, сделав нас искалеченными и больными. Кроме того, мы также боимся, что уничтожим других, говоря правду.

Кэтлин испытывала ужас на протяжении многих лет, от того, что она видела крайне разрушительной силой её нераскрытой тайны – она бы, как она думала, «убила» её родителей и её саму если она её раскроет. Но говорение правды никого не убивает, кроме ложных ролей, образов, интерпретаций, и лжи, как обнаружила Кэтлин. Оно только разрушает обманы, которые мы поддерживали, посредством стратегического скрывания. «Кэтлин» - её ложный образ – не пережил этого откровения. Но Кэтлин пережила. Посредством говорения правды, она освободила себя, и тем самым привела себя и свою семью к новым, более могущественным отношениям, достигнутым через смерть старых, лживых отношений.

Умение «раздеваться» перед другими людьми, которые всё ещё прячутся за своими ролями, как сделала Кэтлин, очень важно. Выход за пределы наших ролей позволяет нам смотреть под роли других людей. Из-за того, что мы можем видеть более ясно, опасность других людей, позирующих в своих ролях, меркнет. Как только мы вышли из своей роли, то, что раньше пугало нас в других людях, больше не пугает. Саморазоблачение, отпускание ролей, которые как мы думали были нужны нам для защиты, оказывается не просто чем-то безопасным, но также и источником силы. Кэтлин стала меньше боятся людей, особенно мужчин.

Близость – это сила, к которой человек приходит, после подростковости. Человек способный построить близость – это человек способный говорить правду – у него есть роли, которые он играет, но он больше не ограничен ими. Целостному человеку за ролью больше нечего скрывать, и он может с лёгкостью обратится к сущности которая, он знает, скрывается за ролями которые играют другие. В таком случае главным является сущность, а не роль.

Я различаю три фазы, уровня говорения правды. Человек может осваивать эти уровни по очереди, или хаотично, или может освоить один или два уровня и отступить перед оставшимся. Люди отступают после столкновения с пугающим чувством свободы, пришедшим от продвижения на новый уровень. Иногда они пробуют снова, спустя время, иногда нет. Вот эти три уровня: раскрытие фактов, честное выражение наличествующих мыслей и чувств, и наконец, раскрытие выдумки, которую вы придумали, чтобы презентовать себя и свою историю.

Уровень первый: раскрытие фактов

Кэтлин является примером первого уровня говорения правды. Первый уровень говорения правды – раскрытие фактов. Он нужен для очистки от прошлой лжи и ложного представления о себе, поддерживаемого через утаивание.

Все мы врём по привычке, для нас это обычное дело, и мы очень много не осознаём из этого процесса. Все мы учились врать невинно, также, как мы учились как быть «взрослыми» и как впечатлять своих друзей. Мы должны придумать и организовать ложь, то чем мы притворяемся, завершить работу и чувствовать себя нормально по этому поводу, прежде, чем мы сможем отпустить свою идентификацию. Мы должны походить с напыщенным видом, по притворятся, примерять на себя множество ролей, рассказать много лжи и научится делать всё это хорошо, прежде чем отпустить это. Но если мы продолжим расти мы отпустим свои роли. Со временем мы сможем шутить над тем, что когда-то было серьёзной работой, над обучением презентовать себя другим. Способность шутить над тем кто мы есть появляется после того, как мы придумали свою базовую идентификацию (фундаментальную ложь), которой, мы считаем, мы являемся. После, несмотря на всю проделанную нами работу, мы должны отпустить свою привязанность к этой идентификации. Если мы этого не сделаем, то никогда не освободимся от её ограничений.

Говоря другими словами: мы должны пройти через подростковость, и ответить на вопрос «Кто я», утвердив личность (идентификацию), мы должны отпустить свою привязанность к этой личности, и вспомнить кем мы являлись ещё в самом начале, до того как разработали личность. То кем мы являемся до сих пор (сущность, проявившаяся ещё в утробе), и то, как мы себя знаем (личность которую мы разработали), должны быть объединены. В таком случае, обращаясь к другим людям, мы можем исходить из сознания всей нашей сущности и сущности других людей, и иметь личность, а не быть в её власти.

Первый уровень этого процесса – раскрытие тайн и умалчиваемых фактов. Вы поддерживали образ в глазах других людей, чтобы преподносить им себя определённым образом. Теперь вам нужно раскрыть всю ту ложь. Если вы не рассказывали родителям о том, что без проса взяли машину в час ночи, чтобы поехать к своему парню, когда вам было 16, идите и расскажите им об этом и встретьтесь с последствиями, даже если вам уже 40. Это должно быть сделано.

Случай Линды показывает отступление от этого уровня говорения правды:

Линда – 37-летняя женщина, выросшая на среднем западе, в среднем классе, в семье протестантов. Всё время, смыслом её жизни было: быть хорошей и не быть плохой, зарабатывать баллы, быт звездой в школе и колледже, получать 5-ки, и иметь хорошую репутацию. Она была в группе поддержки и членом всех важных сообществ в школе и колледже. Она очень успешна, зарабатывает много денег и очень ценится как профессионал.

Она находится на окончании её второго брака. Она изменяла и попадалась мужьям в обоих браках, и результатом были один произошедший развод и один близящийся. Она утверждает, что по убеждению её отца (которым она восхищается), она всё ещё «девственница». Она даже в мыслях не могла предположить, что скажет ему о трёх тайных приключениях на одну ночь, с фактически незнакомыми парнями, и одну интригу, которая была более чем просто одноночное приключение, которые произошли перед её первым разводом. Не могла она представить, также как расскажет папочке о ещё трёх приключениях на одну ночь, и двух длительных интригах, которые у неё были через два года после начала её второго брака, включая тот в котором её уличил муж. Она накапливала секреты и незаконченные дела со своим отцом, своим первым мужем, и её теперешним мужем.
С моей поддержкой, она рассказала своему мужу всё о своих изменах, включая те которые у неё были с тех пор как они поженились. Но, всё же, когда он не смог смириться, в течении месяца, с полученными новостями, она снова начала утаивать от него свои разговоры со своим другом, парнем. Раз она не занимается больше сексом со своим другом, нет необходимости о нём упоминать, правильно?

Они с мужем больше не занимаются сексом. Её отталкивает мысль о том, чтобы заняться с ним сексом, но она не хочет ему этого говорить, потому что это может его обидеть, и она не видит необходимости делать этого снова. Она до сих пор время от времени опрокидывает по бокальчику со своим бывшим любовником и не говорит об этом мужу. Она считает своей добродетелью, то, что не занимается больше сексом со своим бывшим любовником, когда видится с ним, и что пытается «спасти» свой брак. Она не может понять на черта я советую снова рассказать всё мужу и родителям. Это ведь только расстроит её отца, который уже стар и не сможет её понять. Она признаёт, что после того как она рассказала мужу о своей прошлой сексуальной жизни, у них были самые лучшие разговоры за всё время, но так как он до сих пор не передумал разводиться с ней, она не уверена, что до конца верит во все эти штуки с говорением правды.

У Линды множество причин и огромное количество социальной поддержки от её друзей продолжать сплетничать с ними, скрывать от своего мужа, не рассказывать о своей жизни родителям, и перестать ходить к этому нелепому психологу, который очевидно сумасшедший. Она достаточно красива, и хорошо заботится о своём теле, даже не смотря на то, что так страдает от сильной встревоженности. Её дважды ставили ложный диагноз – артрит, прежде чем она пришла ко мне, но анализы крови этого не подтвердили, и окончательно поставили в тупик докторов пытавшихся выяснить, что же причиняет ей столько боли. Она не видела ни какой связи между её скрытностью на социальном уровне и закрепощённостью, до боли в суставах, на физическом уровне. Она всё же, признаёт, что когда очистилась от секретов перед своим мужем, рискнув своим фальшивым браком, её боль ушла. Она застряла между, контролируемым мучением затеянного ею мероприятия по «сбору обломков её брака» и тяжёлой работой по воссозданию нового брака, основанного на говорении правды. Что ещё хуже, после того как она снова начала скрывать правду от своего мужа, чёртова боль начала возвращаться. Моё предложение пойти и рассказать всё отцу только добавило ещё стресса, и она начала думать о том, чтобы найти более понимающего психолога. Из-за того, что она такая красивая, вокруг огромное количество мужчин намного более понимающих, чем я, конкретно потому, что быть «понимающим» отличный способ заняться с девушкой сексом.

Она смотрит на это так: она попробовала говорить правду на первом уровне – раскрытие фактов – и ничего не вышло, потому что её муж разозлился на неё, и не простил, так что она не собирается допускать ту же самую ошибку со своим отцом, или снова со своим мужем. Когда она пришла к этому выводу, я предложил прекратить терапию со мной. Она не хотела. Я поставил условие: она должна рассказать правду своему мужу и родителям, на первом уровне, или прекратить терапию. Она ушла, продолжая страдать от физической боли и мучений, которые её ко мне привели.

Я рекомендую людям говорить правду потому, что весь стресс вызван враньем. Некоторые люди слишком напуганы, чтобы справиться с этим, а другие временно начинают говорить правду, а потом снова возвращаются ко лжи. Если я провожу терапию для людей которые не намерены рискнуть в говорении правды, я их отбрасываю. Я мирюсь и поддерживаю их пока они наберутся опыта и увидят как это работает. Приблизительно один из шести человек прекращает терапию со мной, по своему желанию, либо потому, что его выгнали. Иногда прекращение терапии с кем-то - эффективное терапевтическое вмешательство.

Когда я предлагаю людям раскрыть свои долго-скрываемые секреты на первом уровне и рассказать своим родителям, супругам, и друзьям, они считают это самой сложной частью. Это не так. Это необходимая, но не достаточная часть говорения правды. Обычно, после периода страха последствий, сопротивления и нескольких фальстартов, у людей всё таки получается раскрыть большую тайну перед родителем или супругом. В большинстве случаев, родители и братья или сёстры с трудом могут вспомнить, или помнят по другому, огромную травму и её значение, или они не так шокированы, или праведно разгневаны, или обижены как ожидалось. Обычно супруги, в ответ раскрывают какую-то свою тайну. Что обычно происходит: ожидаемая катастрофа не случается - и клиент, также чувствующий огромное облегчение, чувствует и небольшое разочарование. Появляется чувство свободы, пространство, более сильное чувство руководства своей жизнью, но также и чувство замешательства, как после увольнения с работы.

Новое пространство открывшееся вследствие этой работы над первым уровнем прекрасно, и клиент любит меня в такие моменты, и считает, что я лучше чем Сократ. Обычно, я позволяю людям немного передохнуть в такие моменты, и мы празднуем их заново восстановленные отношения. Часто я встречаюсь с родителем или супругом, который является главным человеком, от которого всё и скрывается. Также, часто секреты раскрываются прямо в моём офисе и с моей помощью. Обычно, вместо того, чтобы быть трагическими, эти сессии очень веселы. Первый уровень говорения правды ведёт к первому уровню освобождения. Вы рассказываете факты прошлого, которые скрывали, больше нет необходимости в паранойе по поводу того, что вас раскроют, и вы получаете обратно ту энергию, которая использовалась, на протяжении многих лет, на скрытие этих фактов. Но, говорение правды не заканчивается на фактах.

Дата добавления: 2015-11-30