|
Читайте также: |
Бейн склонил голову. Андуин подумал, что уловил слабое эхо сожаления на лице таурена, но если оно там и было - оно исчезло секунду спустя.
«Все мы стали свидетелями того, что вам пришлось пережить, принц Андуин», сказал Бейн. «Какое-то время ходили слухи о вашей смерти. Я очень рад видеть, что вы живы».
«Я тоже», сказал Андуин, и небольшие хихиканья прокатились по залу суда. Уши Бейна слегка дёрнулись.
«Ранее вы говорили, что были напуганы, когда столкнулись с Гаррошем. Что вы почувствовали, когда поняли, что колокол вот-вот упадет на вас?»
Андуин моргнул и немного ушёл в себя из-за вопроса, но спустя лишь несколько секунд он восстановил самообладание. «Я… это… это произошло так быстро».
«Постарайтесь вспомнить, пожалуйста».
Принц облизнул губы. «Невозможно описать в каком ужасе я был. И сколь… обманутым и преданным я себя чувствовал. Это, конечно же, звучит глупо, я знаю. Чувствовать себя «преданным» врагом».
«Зачем вы вообще пытались противостоять Гаррошу?»
«Чтобы предотвратить его связь с Ша».
«Понятно. Но почему?»
«Потому что…» остановился Андуин. Очевидный ответ был таким, что он хотел остановить Гарроша от использования Ша как оружия. Он говорил со своим отцом, у которого была та же идея, убедительно доказав, что эти чудовища принесут больше вреда, чем пользы. Вариан посчитал это разумным.
«Я хотел, чтобы Гаррош понял, что он собирается сделать», наконец выпалил он. «Я думал, что если бы я смог заставить его понять цену, которую ему придется заплатить за победу он бы… ну он бы…»
«Он бы что?»
«Он бы увидел, что в этом нет чести. Что эти создания были во тьме настолько, что я не верил, что он тоже был во тьме, как и они. Эти жертвоприношения своих же собственных подчиненных этим… существам… такой цены не стоит ни одна победа». Эти слова, будто выходящие из него, витали в его голове, но не были чётко сформированы до этого самого момента. Но по тому, как приутихла боль в его раненых костях, он понял, что сам Свет помогал ему их произнести, и это было чистой правдой.
Тело Бейна содрогнулось, хоть и почти незаметно, и он подошел к Андуину, пристально глядя на него. «Когда металл колокола придавил вас, я думаю, вы были наполнены яростью. Когда вы проснулись - вы столкнулись с мучительным и долгим восстановлением, вы хотели отомстить Гаррошу за то, что вы пришли к нему с помощью и мудростью, а он ответил вам переломами каждой кости в вашем теле».
Очень тихо Андуин сказал: «Нет».
Бейн продолжал давить: «Вы не испытывали мук? Вас не преследовал ужас того, что вы никогда не сможете снова ходить? Злоба?»
«Да, конечно, все эти чувства».
«И, тем не менее, сейчас вы говорите здесь, под присягой, что вы не хотите отомстить».
«Это правда».
«Это очень примечательное отношение к своему врагу. Вы так не считаете?»
«Потому что моя ненависть не приведет ни к чему хорошему. Она не восстановит мои кости и не вернет тех, кого он убил. Она не принесет ничего, кроме ещё больших разрушений и потерь». Ему было намного легче говорить, и поток слов вырывался из него так же просто, как и обычное дыхание, необходимое для жизни.
«Но, я уверен, вы бы не хотели, чтобы Гаррош снова сделал что-либо из дел, в которых его обвиняют, не так ли?»
«Конечно же, нет». Никаких пыток и мучений, никакой боли. Мы здесь для того чтобы помочь друг другу. Чтобы расти и процветать вместе.
«Обвинитель настаивает на том, что единственный способ быть уверенным в том, что эти ужасные вещи не повторятся - это приговорить Гарроша Адского Крика к смерти. Вы тоже хотите этого?»
«При всем уважении, я протестую! То, чего хочет свидетель, не имеет отношения к приговору, который внесут в этом зале!» Когда она вскочила на ноги, голос Тиранды был напряженным, а движения чуть менее изящными, чем обычно. Она бросила Андуину взгляд в замешательстве.
«Фа’шуа», сказал Бейн, «большинство жертв Гарроша мертвы и не могут высказаться. Принц Андуин – это тот, кто выжил, и он может рассказать нам свои мысли по этому поводу. Если мы пытаемся добиться справедливости, то я утверждаю, что те, кто больше всего ошибались в нём, больше всего и достойны высказать своё мнение».
Глаза пандарена скользнули сначала на Бейна, потом на Тиранду. «Я надеюсь, вы понимаете, Ча’шао Кровавое Копыто, что вы хотите использовать меч, который может оказаться обоюдоострым? Если я разрешу этому свидетелю высказать своё мнение, то и все остальные свидетели обвинения смогут сделать то же самое».
«Я понимаю», ответил Бейн, и теперь смущенный взгляд Тиранды перешел на Бейна. Андуин очень удивился тактике таурена. Это удивление было естественным, потому как Бейн дал Тиранде мощное оружие, разрешив использовать мнение свидетеля о судьбе Гарроша Адского Крика. Бейн был слишком умен, чтобы не понимать того, что он только что сделал.
«Очень хорошо, я разрешаю. Принц Андуин, вы можете ответить на вопрос».
«Пожалуйста, Принц Андуин, расскажите суду о своих мыслях», сказал Бейн. «Вы бы хотели увидеть Гарроша Адского Крика мёртвым, за то, что он сделал?»
«Нет», тихо сказал Андуин Ринн.
«Почему же?»
«Потому что я считаю, что все могут меняться».
«Почему вы уверены, что это так?»
«Потому что я видел, как это произошло с моим отцом». Глаза Андуина скользнули на Вариана, который выглядел удивленным.
«Вы считаете, что Гаррош Адский Крик может измениться?»
Пауза. Андуин повернул свою светлую голову в сторону Гарроша и пристально вгляделся. В его сердце не было страха, только мир и покой. Он сделал глубокий вдох, такой, чтобы сам Свет мог произнести через него правильный ответ.
«Да».
Бейн уселся в своё кресло и кивнул. «У меня больше нет вопросов». Тиранда снова взглянула на Андуина, потом на Бейна, потом снова на Андуина, и покачала головой.
Андуин позволил себе тихий вздох облегчения, когда он поднялся и двинулся к своему обычному месту в амфитеатре.
Сильвана сидела неподвижно, как камень, но гнев внутри неё кипел столь яростно, что её холодная внешность потихоньку начинала выдавать её настоящие чувства. Она не могла поверить, сколь жалко выглядела ночная эльфийка. Если бы Сильвана была Обвинителем, у неё бы было много вопросов к молодому Принцу людей. Вопросов, столь мягких и опасных, что они были бы лишь началом паутины, которую начинают плести пауки, перед тем как поймать свою жертву. Тем не менее, несмотря на факт того, что Гаррош Адский Крик сломал каждую кость в теле Андуина Ринна, этот ребенок пищал столь сердобольно и оправдывающе, что Сильвана почувствовала смену настроения во всём зале суда, а Тиранда в этот момент всего лишь качала головой.
«Суд объявляет перерыв на час», сказал Тажань Чжу и ударил в гонг. Когда Бейн покинул своё место, Сильвана поспешила к нему навстречу, но Вол'джин опередил её. Они вдвоём уже направлялись к выходу, и тролль действительно поздравлял Бейна за его «честность».
«Никто теперь не посмеет сказать, что в Орде, Гарроша недостаточно осуждают за его преступления, несмотря на то, что это ещё не всё, что Тиранда приготовила для тебя. Ты же можешь вызвать Принца Штормграда как свидетеля Защиты!»
«Младший Ринн знает, что такое добро», грохотал Бейн. «Он великодушен. А его слова очень значимы».
«Похоже, более значимы, чем слова Верховного Вождя тауренов», вмешалась Сильвана, присоединяясь к ним, в момент, когда они оказались вне Храма. Был полдень, а Сильвана совсем не любила солнце, но она не собиралась отступать.
Уши Бейна выпрямилась. «Будь внимательна в своих словах, Сильвана», сказал Вол'джин. «Ты совсем не умеешь держать свой рот на замке».
«К счастью, мне нет нужды сильно заботиться о том, что я говорю, когда весь Азерот смотрит на меня, иначе многие могли бы подумать, что я стала бы пресмыкаться перед Альянсом как...»
Бейн не сделал ничего, что было бы столь очевидным в подобной ситуации, вроде рыка или хватки за её горло. Он просто остановился как вкопанный, схватил её за плечи и сжал. Он был очень осторожен и точен в своих движениях и речи вне полей боя, поэтому она совсем забыла, что он был воином, одним из лучших воинов, что были у Орды. Он мог, как она тут же поняла, сломать её руки как хрупкие ветки.
«Я не пытаюсь подружиться с Альянсом», сказал он своим глубоким, спокойным голосом. «И я не пресмыкаюсь».
«Отпусти её, Бейн», сказал Вол'джин, и Бейн прислушался. «Сильвана, Бейн выполняет свою работу. Работу, которую я, его Вождь, попросил его взять на себя. Он выполняет её с честью. В этом нет ничего плохого. Я последний раз предупреждаю тебя о том, чтобы ты перестала действовать так, как сейчас».
«Я не осуждаю то, как он выполняет свою работу», сказала Сильвана, восстанавливая самообладание. «Я осуждаю то, что он делает это так хорошо, что он и в самом деле может победить!»
Бейн грустно усмехнулся. «Ты не хотела, но ты мне льстишь. Я думаю, что такой исход совсем маловероятен», сказал он. «Я лишь заставил этих зрителей, что жаждят бойни, остановиться и задуматься на мгновение, не более того. И, как я считаю - это во благо. Никто и никогда не должен легко принимать решение о смерти другого, ни в бою, ни в Мак’гора, ни в зале суда. А сейчас, если вы оба позволите, я вынужден оставить вас, чтобы выполнить некоторые дела и подготовиться к следующему свидетелю».
Он поклонился им обоим, но всё же ниже Вол'джину, чем Сильване, и ушёл. Кайроз ждал его, и Сильвана поняла, что он наблюдал за ними. Сильвана сожалела, что не может расцарапать это ухмыляющееся надменное лицо дракона. Почему же он не стал показывать что-то в угоду обвинению?
Вол’джин качнул головой и вздохнул.
«Когда ты, наконец, станешь мудрее, а не просто умнее, Сильвана?», сказал он, стараясь всё же не выказывать своё негативное отношение.
«Когда сама Орда станет, наконец, достаточно мудрой, чтобы понять, что не стоит даже пытаться думать о пощаде тех, кто не сделал ничего, чтобы её заслужить», ответила она. «Гаррош, возможно, был хорошим выбором для лидера Орды ненадолго, но как только Тралл объявил, что он собирается оставить его Вождём навсегда, что-то уже тогда надо было предпринять».
Улыбка появилась вокруг длинных клыков Вождя. «К примеру, сделать Темную Леди темным Вождём?»
Сильвана покачала головой. «Подобная власть меня не интересует. Я думала, что ты знаешь это, Вол'джин». Это был лучший вид лжи, такой, что в нём даже была небольшая доля правды. Её и правда не интересовала власть в подобной прямой и жесткой форме.
Он пожал плечами. «Кто знает, чего ты хочешь, Сильвана. Иногда я даже думаю, что ты и сама не знаешь». Он указал пальцем с острым когтем на неё. «Оставь Бейна в покое. Он не собирается лишать тебя удовольствия убить Гарроша. Тебе просто нужно отступить и подождать нужного времени».
Он отошёл, подзывая одного из торговцев для того чтобы быстро перекусить. Сильвана смотрела ему вслед, размышляя.
Её гнев не утихал. Никогда. Злость была теперь для неё заменой дыханию, которым она обладала, когда её сердце все еще билось. Но он изменился. Вместо горячего и импульсивного, теперь он был осознанным и контролируемым.
Вол'джин и Бейн не обладали чистотой разума. Они были слишком поглощены тем, как их собственный народ отреагирует. Тем, что члены Орды хотели бы увидеть, и как они это воспримут. Даже если им удалось привлечь на свою сторону любимчиков Света из Альянса, приговор не будет под вопросом.
Но судьёй и присяжными были не члены Альянса и Орды. Это существа, которые были полностью беспристрастными и отстраненными от более интуитивных, мнительных, сильных эмоций других рас Азерота. Возможно, что эта самая отстраненность будет распространяться и на понятия вроде «милосердия» и «второго шанса», и в этом случае ей не нужно беспокоиться. Или же, возможно, они слишком отстранились от понятий мести и бесконечной боли тех, кто похоронил близких по воле обвиняемого.
Её голова прояснилась, успокаивая и делая разум острым как стрела. Она не могла рисковать тем, что Небожители, насколько бы они не были «Августейшими», сделают неправильный выбор.
Сильвана не допустит того, чтобы её «месть» ждала «своего времени», как сказал Вол'джин. Она возьмёт дело в свои руки, как она делала много раз до этого. Но как же именно? Возможно, она и сможет выполнить эту задачу в одиночку, но вряд ли. Кому же тогда она могла доверять? Точно не Бейну. Не Вол'джину. Возможно Терону. Он, казалось, был готов поговорить. И у Галливикса без сомнений была цена, за которую его можно было бы купить.
Было ещё немного времени до возобновления суда. Ей всегда думалось проще в собственном городе, Подгороде, под низкими потолками, в окружении Отрекшихся, которые посвятили себя ей без остатка. Она вернется домой и позволит им вдохновить её.
Она подошла к магу, назначенному судом, Ю Фэй, и попросила портал. И как только Ю Фэй закончила бормотать слова заклинания и образы Подгорода предстали перед ней, другой пандарен, которого она не знала, подбежал к ней.
«Леди Сильвана», сказал он, «прошу прощения, но мне было поручено передать это вам!» Он вручил ей свиток и небольшой свёрток, завернутый синей тканью. Быстро отойдя, он поклонился. И как только Сильвана открыла рот, чтобы спросить от кого эта посылка, воздух вокруг неё замерцал, и она появилась в своей комнате.
Эта комната была лишь на всякий случай, как и подобало той, кто не задерживался в своих покоях надолго. Сильване Ветрокрылой больше не был нужен сон как таковой, но всё же она приходила сюда время от времени просто побыть в одиночестве и подумать. В комнате было несколько вещей: кровать увешаная тяжелыми, темными шторами; письменный стол со свечами и письменными принадлежностями; стул; и один стеллаж, на котором находилось полдюжины книг. Много разнообразного оружия висело на стене в пределах её досягаемости. В её текущем существовании ей мало что было необходимым, и она старалась избавиться от большей части того, что было ей нужно в прошлой жизни.
Любопытство одолевало её. Кто же отправил это послание и свёрток ей? Она с осторожностью исследовала оба предмета, прежде чем открыть. Тщательно осмотрев свиток она не почувствовала никакой магии в нём и не заметила никаких признаков яда. На свитке была печать из красного воска, но на ней не было никаких отличительных знаков. Насчёт упаковки же – Сильвана обнаружила, что она запакована обычной синей тканью, которая продаётся в большинстве столиц. Она легонько встряхнула свёрток, и что-то загремело внутри. Присев на мягкую кровать, она сняла перчатки и вскрыла печать на свитке ногтем.
Почерк этой пары строк был крайне изящен:
Когда-то мы были на одной стороне.
Возможно, мы могли бы снова объединиться.
Сильвана прищурилась, пытаясь понять, кем же мог бы быть этот таинственный незнакомец. Почерк было сразу не узнать, но всё же он был знакомым. У неё был довольно длинный список личностей, которые отвернулись от неё, или которым она бросила вызов. Смущённая, она развернула упаковку и открыла небольшую деревянную коробку.
Ее грудь перехватило, и она уронила посылку, будто бы та укусила её.
Банши уставилась на её содержимое, затем поднялась и, пошатываясь, пошла к своему столу. Её пальцы дрожали, когда она открыла ящик стола. Здесь, нетронутое в течение многих лет, было всё, что осталось от её прошлого. Было весего лишь несколько вещей: письма десятилетней давности, наконечники стрел со значимых убийств, и несколько других вещей, мелочи из прошлой жизни.
И небольшая коробка.
Что-то внутри убеждало её бросить новый подарок внутрь этой коробки, повернуть ключ, и снова забыть её и никогда не вспоминать. Ничего хорошего из этого не выйдет. И все же…
Держа коробку, она вернулась к кровати. С непривычной мягкостью, Сильвана сняла крышку и взглянула на то, что было внутри. Приключенец нашёл это несколько лет назад, среди руин в которых она пала. Этот предмет вернули ей. Воспоминания что вырвались из неё тогда, едва не сломили её, и сейчас могло произойти то же самое.
Такая мелочь, а имеет такую власть над Королевой Банши: простой ювелирный предмет. Сильвана взяла ожерелье, позволяя прохладе металла пробежать по её руке, и взглянула на синий сверкающий драгоценный камень, который украшал его. Осторожно она положила медальон рядом с тем, что только что получила.
Они были идеальной парой, за исключением драгоценных камней. В её был инкрустирован сапфир, а во втором был рубин. Сильвана знала, что и надписи отличались.
Она открыла своё ожерелье и прочла: Сильване. Люблю навеки, Аллерия.
Аллерия… вторая из Ветрокрылых что покинула их. Первым был их брат, Лират, самый молодой из всех, и, возможно, самый яркий. Потом пропала Аллерия, пройдя через Тёмный Портал в Запределье. Потом…
Сильвана встряхнула головой, восстанавливая самообладание. Из Ветрокрылых в живых осталась теперь лишь одна.
Сильвана открыла рубиновый медальон, зная, что она увидит внутри, но ей было необходимо увидеть это своими глазами.
Верисе. С любовью, Аллерия.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав