Далёкое прошлое 4 страница

Соответственно, и договор они выторговали себе хороший. Компания получала разрешение не только на пробные бурения, но и на участие во всём последующем, имели право голоса и долю в прибыли. Особенно дорого было последнее. Несколько прикидочных расчётов, которые Маркус проделал на своём компьютере вечером, в комнате отеля, выдали суммы, от которых у него голова пошла кругом. Да он просто утонет в деньгах. Скоро он будет мыслить только в миллионах.

При условии, если они найдут нефть. А до того как это станет ясно, придётся провести на суше ещё несколько месяцев, поскольку предстояло построить специальное новое оборудование. Блок в общих чертах набросал эскизы новой буровой техники; в Нью-Йорке они уже вовсю подыскивали фирму, которой можно будет поручить проектирование.

Ах да, и потом ещё Ванг.

Маркус решил до поры до времени просто не думать на эту тему.

Обратный рейс запаздывал. Маркус воспользовался паузой, чтобы побродить по аэропорту, и обнаружил в одном киоске немецкое издание журнала «Шпигель» – и не какой-нибудь, а тот самый номер, на обложку которого был вынесен заголовок «Нефтепророки» – и фотография его с Блоком!

Какое странное совпадение! Маркус стал разглядывать фото. Где вообще был сделан этот снимок? Перед местом бурения в Южной Дакоте, должно быть. Верно, теперь он припомнил; кто-то ему рассказывал, что «Шпигель» дал о них обширный материал, но во всей этой суматохе до этого так и не дошли руки… Так вот как это выглядит! Импозантно. Номер был уже не самый свежий, как это часто бывает за границей, но, разумеется, он его купил.

Во время полёта времени было достаточно, чтобы прочитать весь журнал. Там было сразу несколько статей, связанных с Блоком, с его методом, с их предприятием и воздействием их находки на мировую экономику. Нефтяная индустрия, как сообщалось в одной статье, вновь очнулась. В США впервые за последние тридцать лет снова планируют строительство нефтеперегонного завода. Нефтяные концерны, до сих пор занятые только слияниями и поглощениями – то есть процессом свёртывания, который обычно предвещал консолидацию рынка, а то и близкий его конец, – почуяли свежий ветер. «Военно-полевые» кассы, как говорилось в тексте, наполнялись, чтобы при ближайшем выпуске акций фирмы «Block Explorations» урвать как можно больший кусок пирога.

Другими словами, эмиссионный курс акций взвивался на головокружительную высоту. У Маркуса тоже кружилась голова при попытке представить себе, сколько это будет в долларах.

Он опустил журнал на колени и посмотрел в окно на тёмный, пенистый океан, над которым они пролетали. Если так пойдёт, то миллиарды Ванга ему вообще не понадобятся. Он и без них станет богаче, чем мог себе когда-либо представить.

Оставалась только Эми-Ли. Но её он получит лишь в обмен на метод. Только за предательство.

Проклятье!

Он уже хотел отложить журнал и попытаться немного поспать, но всё же перелистнул страницу и наткнулся на статью по одной из тем, обозначенных на обложке. «Конец всем „эко“», – гласило название статьи с подзаголовком: «Свыше тридцати лет экологи предвещали конец нефтяной эры – и вот вместо этого пришёл конец экологам».

Текст провозглашал «окончательную победу» американского образа жизни. Отныне будущее якобы бесповоротно принадлежало безграничному использованию энергии и сырья, неограниченному потреблению и тотальной глобализации.

Открытие месторождения «Кейя-Паха» в Южной Дакоте, говорилось дальше, является не просто находкой в ряду других; скорее всего, «метод Блока» означает смену парадигмы, да что там, просто коперниковский поворот в оценке планетарных резервов. Биржи, которым свойственно опережать будущее развитие событий, уже сейчас повсюду в мире наказывают те предприятия, которые сделали ставку на дорогие альтернативные энергетические концепции. «Shell» под давлением курса акций ликвидировала свой отдел по изысканию альтернативных энергий. В университетах и на автомобильных производствах вычеркнули статью расходов на разработку нового топлива для двигателей. Мобильная связь объявила о новом поколении мобильных телефонов с бензиновым питанием, и это сразу повысило котировку их акций. А оборот производителей ветряных двигателей, биодизеля, тепловых насосов, геотермических электростанций и солнечных батарей, напротив, пришёл в состояние коллапса; многие уже обанкротились, остальным банкротство ещё предстояло.

Маркус перевернул страницу и увидел фото: у входа в здание своей фирмы с удручённым видом стоял Фридер Вестерманн. Подпись под снимком гласила: «Брат нефтепророка: штат сотрудников сокращён с 70 до 5 человек».

Маркус разом ощутил дурноту.

– Чёрт, – прошептал он. Но этот шёпот потонул в рёве турбин, безостановочно сжигающих керосин.

В этот вечер, несмотря на собачью усталость из-за полёта и изматывающих переговоров, он долго не уходил. Первым сломался Турбер, потом и Блок, обычно неутомимый.

– Я смываюсь, – сказал он Маркусу около часу ночи. – Может, и вам следует поступить так же. Вид у вас, с позволения сказать, не самый цветущий.

Маркус кивнул, ответил умышленно вскользь, якобы не придавая делу никакого значения:

– Сейчас и я уйду. Только кое-что докончу, а то эти дела не дадут мне уснуть.

Оставшись один, он отодвинул в сторонку бумаги и вошёл в компьютерную систему. Ведь он был тем человеком – о чём на фирме, к его счастью, не знали, – который прекрасно разбирается в компьютерах. Системный администратор, правда, тоже отлично знал компьютер, однако программу, с которой они работали – а работали они, естественно, с программой, разработанной «Lakeside and Rowe», – знал лишь в общих чертах. Маркус при первой же возможности проследил по его пальцам пароль, который тот вводил. И теперь мог замести все следы, оставленные в деле, которое он задумал.

Целых три часа ушло у него на то, чтоб незаметно отстегнуть от капитала фирмы изрядный кусок. Перевести же брату анонимно эти деньги – триста тысяч долларов – оказалось, напротив, делом простым. Мировая экономика представляла собой гигантский организм, и финансовая система была его кровоснабжением. Капилляры системы, разветвляясь на тонкие и тончайшие нити, дотягивались всюду – и как из кровоснабжения тела не ускользнёт ни единая капелька крови, так и из финансовой системы не ускользнёт ни единый цент. И его манипуляции не могли произвести деньги из ничего, однако перевод их в другой капилляр мог оставаться незамеченным ещё, по крайней мере, полгода. А уж за это время он сможет возместить эту недостачу столь же незаметно и без напряжения из своих личных доходов, которые в скором времени, несомненно, потекут бурным потоком.

Настоящее

Абу Джабр испытывал нарастающую тревогу, которую находил неуместной для своего возраста и достоинства. Но каково ему было в часы такой беды находиться на чужбине! Телефон не заменял ему личного присутствия.

Те, до кого он смог дозвониться за это время, рассказывали разное. И он не знал, что же произошло на самом деле. И почему он не может дозвониться до Саида? Этого он не понимал. Точно так же он не понимал, как Васима может говорить о своём муже такие неуважительные вещи.

В соседней комнате закашлялся и тут же захныкал Мандур. Абу Джабр открыл дверь. Служанка старалась успокоить мальчика.

– А где Васима?

– Ушла, – ответила женщина. Родом она была из Малайзии, и её арабский почти не поддавался пониманию.

– Когда?

– Полчаса.

Абу Джабр даже не заметил, когда это произошло. Видимо, эта женщина делает что хочет, стоит только от неё отвернуться!

В этот момент входная дверь открылась. Вошла Васима, держа под мышкой продолговатый свёрток. Что-то, без сомнения, купила. Женщины, как видно, и живут только для того, чтобы покупать.

– Где ты была? – строго спросил Абу Джабр.

Васима широко раскрыла глаза.

– На молитве. Ведь сейчас время послеобеденной молитвы, – она протянула ему свои наручные часы. Из тех новомодных, что напоминали человеку о времени молитвы.

– На молитве? – повторил Абу Джабр. – И где же?

– На первом этаже есть молельная комната.

Только теперь он увидел, что под мышкой у неё был вовсе не свёрток с покупкой, а скатанный молитвенный коврик, какие берут с собой в дорогу.

– Так, – сказал он и откашлялся. – От Саида есть какие-нибудь новости?

Васима отрицательно покачала головой.

– Он знает, что Мандур болен. Этого ему достаточно.

Мандур снова закашлял, и она пошла к нему, больше не добавив ни слова. Абу Джабр удалился в другую комнату и оттуда слышал, как она ворковала над мальчиком.

Он со вздохом посмотрел в окно на парковый ландшафт в морозном свете. Здесь он потерял чувство времени. Не наверстать ли ему пропущенную молитву? Нет, решил он, взглянув на свои часы, слишком поздно. Главное – теперь не пропустить магриб, молитву после захода солнца. Прежде всего необходимо обрести покой. Неизвестность душила его, а тут ещё эта своевольная женщина…

Обрывки разговора в соседней комнате заставили его прислушаться.

– А я правда выздоровлю? – тихо спросил Мандур.

На что Васима ответила:

– Этого я не знаю, дитя моё. На это воля Аллаха. Как и на всё в мире.

– Тогда для чего мы вообще лечимся?

Абу Джабр поневоле улыбнулся. Хороший вопрос. Ему было интересно, как на него ответит Васима.

Некоторое время она молчала. Затем сказала:

– То, что на всё воля Аллаха, не означает, что ничего не нужно делать. Мы лечим тебя в надежде, что тебе это поможет. Возможно, тебе станет лучше, а может, и нет. От нас это не зависит, только от Аллаха. Но это означает лишь то, что нам не нужно об этом тревожиться. Аллах хочет, чтобы мы всегда делали лучшее, на что мы способны, но он не хочет, чтобы мы при этом тревожились. Понимаешь? Потому что когда тревожишься, делая что-то, невозможно сделать это хорошо.

Абу Джабр озадаченно разглядывал мобильник в своей руке, только сейчас осознав, что всё это время он машинально раскрывал и закрывал его. Слова Васимы произвели на него впечатление. Это было совсем не глупо. Это было даже исключительно умно для женщины.

Он отложил телефон и вздохнул. Потом скатал свой молитвенный коврик, взял его под мышку, просунул голову в соседнюю комнату и спросил:

– Васима, эта молельная комната… Ты можешь мне объяснить, как её найти?

Маркус приземлился в международном аэропорту Монреаля в 16 часов. Он был одним из немногих пассажиров, не сдавших в багаж свои вещи, что сэкономило ему время ожидания у багажного конвейера и, кроме того, позволило первым оказаться у окошечка фирмы, выдающей напрокат автомобили.

Вводя в компьютер данные его водительского удостоверения, служащая спросила:

– Машину будете возвращать здесь же или в другом нашем отделении?

Последнее, как он понял из вывешенных условий аренды, стоило дополнительной платы.

– Здесь, – ответил Маркус. – Завтра днём, самое позднее в двенадцать часов.

После проставления нескольких подписей – под несколькими договорами и на формуляре, где были зафиксированы показания пробега и уровень топлива в баке, – она объяснила ему дорогу так, как ей приходилось объяснять по многу раз на дню:

– Идите по указателям до нашей парковки. В маленькой конторке у входа сидит молодой человек. Это Уилл. Он проводит вас к машине и даст ключ. Хорошей поездки.

Уилл довольствовался тем, что, мельком глянув на бумаги, сунул ему ключ и буркнул:

– Третья слева, – а затем снова вернулся к своим комиксам.

Десять минут спустя Маркус уже ехал по шоссе № 10, четырёхполосной дороге, которая сначала вела на восток, а потом свернула к югу. Он пообвыкся в машине и уже наткнулся на подходящую радиоволну. До границы оставалось тридцать миль.

Музыка закончилась, пошли новости. Первым было сообщение: американские секретные службы располагают сведениями о том, что «Аль-Каида» после нападения на порт Рас-Танура теперь планирует нападение на нефтехранилища. Якобы американский президент в настоящее время совещается со своим кризисным штабом о дальнейших действиях, в частности о том, должны ли США взять на себя военную защиту саудовской нефтяной индустрии. Кроме того, всё было приведено в высшую степень боевой готовности. Повсюду в Соединённых Штатах усилена защита общественных зданий и сооружений, ужесточён пограничный контроль.

Глава 24

Прошлое

Спустя короткое время объявился клиент, на которого никто не рассчитывал.

Они только что закончили первые переговоры с людьми, которым предстояло изготовить оборудование для пробных бурений у бразильского побережья. Несколько часов просидели вместе над первыми чертежами, Блок красной ручкой вносил изменения, которым инженеры поначалу дивились, затем хмуро качали головами, а потом с целым списком пожеланий заказчика отправились восвояси. Тут-то и явился Турбер с факсом и известием.

– Саудовская Аравия? – повторил Блок, скептически нахмурив лоб. – Вроде бы у них-то нефти и без нас полно.

– Это выгодное предложение, – сказал Турбер. – Идеальное, чтобы скоротать время ожидания, пока не изготовят оборудование.

Блок поскреб подбородок.

– У меня нет желания, откровенно говоря. И я бы не сказал, что нам тут совсем нечего делать. Видели бы вы этих типов, которые только что ушли. Стоит только потребовать от них чего-то, что не укладывается в их заезженную мыслительную колею, как они впадают в ступор. С этих ребят нельзя глаз спускать, помяните моё слово!

Турбер кивнул.

– Это точно. Но это в наши дни можно проделать и через Интернет или посредством видеоконференций. – Он помахал факсом. – А предложение саудовцев и в самом деле выгодное, и я уверен, что смогу выторговать у них условия получше.

Блок откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. Повторил:

– У меня абсолютно нет никакого желания. Кроме того, у меня слишком мало опыта разведки в пустыне. Именно сейчас, когда на нас смотрит весь мир, мне бы не хотелось начинать с нуля.

Маркус заметил, что Турберу от такого развития разговора стало не по себе. Он пытался повернуть его и так, и эдак. В конце концов вздохнул с выражением «давайте говорить открытым текстом» и сказал:

– Карл, запрос пришёл к нам через Вашингтон. Эти люди обратились сначала в Белый дом, а тот напрямую обратился к нам.

Блок озадаченно посмотрел на него.

– И что это значит?

– Что король Ибн Сауд попросил нашего президента, и тот пообещал ему прислать вас. Вот что это значит. Большая политика, Карл.

Блок медленно покачал головой, не соглашаясь.

– Мне, честно говоря, плевать, что там ваш президент кому пообещал, Джим. Он мне не указ, ваш президент.

Маркус положил ему ладонь на локоть и сказал по-немецки:

– Нам надо поговорить с глазу на глаз, прежде чем вы продолжите.

Блок был прав. Без сомнения, они не обязаны были считаться с Белым домом больше, чем с любым другим клиентом. Американский президент не мог ничего приказывать им.

Однако с другой стороны, если они его рассердят, он мог поговорить со Службой иммиграции и натурализации. А это в свою очередь могло повлечь за собой последствия, к которым Маркус вовсе не стремился.

Разговор с глазу на глаз длился недолго. Может, четверть часа или двадцать минут. После этого они все сообща решили, что примут поручение саудовцев.

Ночи перед вылетом в Саудовскую Аравию были короткими. Эми-Ли чуть не пожирала его, а ему это только нравилось. Но когда они засыпали, она спала беспокойно.

– Мне приснился сон, – сказала она однажды, пробудившись среди ночи. – Но я знаю, что это было со мной когда-то на самом деле… Я своими глазами видела твою фамилию на одной карточке из картотеки.

– На карточке из картотеки? – спросонок удивился Маркус.

– Такая большая, бледно-желтая карточка с тонкими красными линиями. Где же это было? – ломала она голову в сиреневых тенях занимавшегося дня. – Мы с матерью были в доме, который отец только что купил. Точно. Значит, это было в Сиэтле. Мы с мамой осматривали дом. И там в подвале стоял большой шкаф с деревянными выдвижными ящиками. Я его открыла, там были карточки. И я с ними играла. На одной стояла твоя фамилия.

Маркус с улыбкой помотал головой.

– Это просто тебе приснилось.

– Нет. Я припоминаю… – Она задержала дыхание. – Нет, там был не ты. Там было написано «Вестерманн, Альфред».

– Так звали моего отца, – озадаченно сказал Маркус. Разве он когда-нибудь рассказывал ей об этом? Такого он что-то не помнил. Может быть.

Эми-Ли снова опустилась на подушки, просунула ногу между его коленями.

– С чего это мне приснился твой отец? Странно…

Прибыв в Дахран, они чувствовали себя так, будто и не покидали США. Предназначенная для иностранцев, огороженная часть города могла бы располагаться и где-нибудь в Америке: тут были торговые центры и сооружения для отдыха – теннисные корты и плавательный бассейн, а также площадка для гольфа, которая, как здесь говорили, не оставляла желать лучшего. Ограждения было практически не видно.

Правда, здесь царила температура середины лета и солнце палило, убийственным образом вгоняя зной в каждую клеточку тела. Спастись от него можно было только в кондиционированном помещении.

Их было пятеро – Блок, Маркус, два техника, которые отвечали за аппаратуру, и мужчина, который был «за всё про всё». Трое сотрудников разместились в доме с апартаментами, а Блок и Маркус получили каждый по отдельному бунгало.

Первое же знакомство с жильём произвело на Маркуса впечатление. Дом был большой, весь кондиционированный, и в нём не было недостатка ни в чём. Целая толпа прислуги – в основном миниатюрные, почти невидимые индианки – содержала дом в чистоте и безупречном порядке, а если и показывалась на глаза, то лишь для того, чтобы справиться о его желаниях, – достаточно было сказать, и всё исполнялось. Это был для Маркуса совершенно новый опыт, к которому он моментально привык.

Да, он мог поздравить себя с тем, что уговорил Блока. Сами саудовцы! Распорядители цен на нефть просят у них совета! Если это не посвящение в рыцари, тогда как же это назвать?

Настоящее

Южнее Монреаля Маркус съехал со скоростной дороги на местную, а с неё, в свою очередь, тоже свернул – отъехав ровно на 1,6 мили от торгового центра, с голубой головой лося на крыше, где он кое-что купил себе, – на узкий, неукреплённый просёлок, ведущий в лес.

Дорога закончилась ничем не маркированной площадкой среди деревьев и кустов, со следами бесчисленных шин. Единственным знаком цивилизации здесь была табличка с просьбой не бросать в лесу мусор.

Маркус остановил машину и вышел. Воздух был ледяной, постепенно темнело. До границы оставалось около трёх миль.

Он достал из багажника вещи, которые только что купил. Горные ботинки оказались впору; он надеялся, что не сотрёт в них ноги. Большой карманный фонарь давал достаточно света. Компас был куплен со скидкой. А пуховик на подкладке хорошо держал тепло.

Прекрасно. Он запер машину, сориентировался, нашёл тропинку, которую ему описали. Потом повесил свою поклажу на плечо и двинулся в путь.

Описание дороги было подробное, и он нашёл все указанные приметы и знаки. Примерно час он шёл через холмы над озером Чамплен. Где точно кончалась Канада и начинались Соединённые Штаты, разобрать было невозможно. Не было ни пограничной маркировки, ни электронного наблюдения. Зато протоптанная тропа выдавала, насколько исхоженным был этот тайный переход.

Наконец дорога снова пошла вниз. Холмы остались позади, местность выровнялась. Лес поредел, и показались первые дома селения, про которое Маркус знал, что оно называется Хайгейт-Спрингс и расположено в двух милях южнее границы.

В селение он не пошёл. Тропа вела к небольшому соснячку и заканчивалась посреди него на парковочной площадке. Там стояла одна-единственная машина.

Маркус двинулся к ней, но ещё не дошёл до цели, как водительское стекло опустилось.

– Добро пожаловать в США, – сказал Кейт Пеппер.

Глава 25

Прошлое

Работы начались на следующий день по их прибытии в Саудовскую Аравию – правда, в условиях, которые грозили немедленно сделать её невозможной. Территорию посёлка для иностранцев в Дахране они имели право покидать лишь в сопровождении вооружённого эскорта, который не отступал от них ни на шаг – даже когда Блоку приходилось вести свои изыскания, которые он по-прежнему окружал секретностью, а в этих условиях и подавно. К тому же здесь не были готовы к тому, чтобы допустить их к уже известным нефтяным полям. Блок пытался объяснить, что должен градуировать по ним свои приборы, чтобы настроить их на особые условия Аравийской пустыни. «К сожалению, это невозможно», – неумолимо объяснил ему порученец от королевского дома.

– Я не знаю, как быть, – признался Блок Маркусу в конце дня, который они проездили впустую. – Вроде бы должен начинать с нуля. Но эта работа отнимет недели. Если не месяцы.

– Нам же лучше, – Маркус пожал плечами. – Пока саудовцы всё оплачивают…

Турбер выторговал у их заказчиков более чем удвоенную сумму ежедневных выплат; кроме того, оплачивались все возникающие издержки, включая любое количество трансатлантических перелётов.

Блок задумчиво кивнул, потёр кончики пальцев, как он иногда делал, словно примериваясь, чтобы получше ухватиться за что-то.

– Вы должны мне помочь, Маркус.

– Нет проблем. Для этого я и приехал с вами.

– Будет много работы. Нам придётся заново изобретать метод сообща.

– Мне только того и надо, – ответил Маркус.

Но потом, видимо, кто-то в саудовском «ARAMCO» одумался, и их стали допускать к некоторым документам, которые запрашивал Блок: сейсмическим, радиологическим и магнитным исследованиям почвы, с которыми Блок немедленно уединился. Коротко объяснив, что поначалу ему никто не понадобится.

– Было бы неплохо, если бы я мог видеть, что вы делаете, – стал упрашивать Маркус.

– После, – был ответ. – Я вам всё объясню, но потом.

Прошёл день, ещё один и ещё один, а Блок всё не показывался. Трое техников проводили свободное время в бассейне или перед телевизором. Маркусу это было слишком скучно. Он решил немного осмотреться на местности. Сопровождаемый охраной из трёх-четырёх широкоплечих мужчин, он гулял по выложенному в шахматном порядке Эль-Кобару, великолепные сооружения и парки которого позволяли забыть напрочь, что ты находишься, вообще-то, в пустыне. Маркус посетил один оазис, Хофуф, деревенского вида городок со старинно-живописным крытым базаром, где нашёл оригинальные подарки для своей избалованной подруги, причём они были на удивление дешёвыми. К телохранителям он уже привык, и они не мешали ему, а в толчее базара было даже спокойнее с бдительной охраной. К тому же он заметил, что присутствие охранников при торге было немалым аргументом в его пользу.

Опустилась ночь, когда они ехали назад, в Дахран. Дорога проходила мимо буровых вышек, гигантских нефтяных резервуаров, сооружений для сжигания попутных газов, чадящее пламя которых далеко озаряло ровную, лишённую растительности пустыню. Параллельно автостраде, километр за километром в усыпляющем однообразии, проходили дюжины трубопроводов и линия железной дороги.

Когда Блок и в четверг не показался к обеду, Маркус недолго думая позвонил ему на мобильный телефон и спросил: ничего, если он слетает на выходные в США? Якобы они с невестой приглашены на одно важное торжество.

– Да отправляйтесь, никаких проблем, – ответил Блок. Тон у него был отсутствующий. – Лишь бы вы вернулись на следующей неделе. Уже начнём работать.

Насчёт торжества Маркус не соврал, хоть это и не было полной правдой: уикенд у Эми-Ли и правда никогда не проходил как минимум без двух вечеринок. А Маркусу не хотелось оставаться на выходные без Эми-Ли, потому что после недели, проведённой под палящим солнцем Аравии, гормоны в его теле просто кипели.

Так впоследствии и повелось: по пятницам после обеда он садился в самолёт, который летел в США, а по воскресеньям последним рейсом возвращался в Дахран – разумеется, всё за счёт «ARAMCO».

В первый раз Эми-Ли приехала за ним в арендованном безразмерном лимузине из тех, в которых пассажирский салон целиком отделён от водителя непрозрачной стенкой. Как только они покинули территорию аэропорта Кеннеди, Маркус немедленно закрыл эту переборку и без лишних слов стал раздевать Эми-Ли.

С тех пор она встречала его таким же образом, и первый секс уикенда регулярно происходил у них по дороге в город.

В квартире Эми-Ли они принимали душ и готовились к вечеру, что в большинстве случаев тоже не обходилось без секса; затем они ехали на первую вечеринку: на вернисаж в Гринвич-Виллидж, в известный клуб, на ужин с безумно важными людьми. При этом Эми-Ли всегда была в ударе. Ей доставляло удовольствие быть в центре внимания, она искрилась энергией и пребывала в хорошем настроении, а то и в состоянии буйного веселья. Маркусу нужно было немало постараться, чтобы составить ей достойную партию, и скоро он понял, какое это действенное вспомогательное средство – кокаин – для того чтобы быть в блестящей форме и оставаться коммуникабельным. Видимо, такая же незаменимая субстанция, как и нефть. Только белая. Чёрное и белое, они неразделимы, это ясно. Его первоначальные опасения теперь казались ему чем-то вроде страхов девственницы, а всё, что об этом обычно пишут, – как опасен кокс и как его употребление приводит к привыканию и к зависимости, – казалось ему чепухой. Можно превосходно держать всё под контролем; вообще никаких проблем.

Когда в пятницу вечером – как правило, это означало в субботу утром – они с Эми-Ли возвращались домой, они всё ещё были на взводе, так что о сне нечего было и думать. Для этого в их телах сидело ещё слишком много оргазмов, которые необходимо было выпустить на волю.

Для сна почти не оставалось времени. В субботу утром они, как правило, устраивали шопинг, днём открывали для себя какой-то новый ресторан, а вечер проходил точно так же, как вечер пятницы. По воскресеньям, после долгого-долгого завтрака в постели и прощального секса, которого должно было хватить про запас на всю неделю, он снова отправлялся в аэропорт, и как только самолёт взлетал, Маркус засыпал с чувством, что всё удалось – именно так, как ему хотелось. Он вёл именно такую энергетическую жизнь, о какой ему всегда мечталось, жизнь, каждая минута которой наполнена волнующей деятельностью и в которой совсем нет однообразия и скуки.

Правда, он пока не представлял себе, какой напряжённой будет эта жизнь.

В один из таких субботних вечеров из-за сгоревшего, как потом оказалось, распределительного устройства и, как следствие, каскада перегрузок остальных систем, в Нью-Йорке отключилось электричество. Эми-Ли и Маркус как раз собирались на вечеринку по случаю открытия нового клуба (только приглашённые гости), как вдруг разом стемнело: свет выключился не только в квартире, но и на улице, всюду. Город погрузился в Ничто.

Они зажгли свечи и принесли из ванной радио, которое работало на батарейках. Местная радиостанция передавала предупреждение полиции о том, чтобы люди по возможности оставались дома; метро тоже не работало, равно как и все светофоры. Заправочные станции не действовали, все туннели были перекрыты, поскольку в них не работала вентиляция. Звонить по телефону тоже было нельзя из-за перегруженной сети, мобильная связь вырубилась. Ремонтные работы, как передали по радио, уже начались, но пока нельзя сказать, как долго они продлятся.

Было очевидно, что без электричества не состоится и вечеринка, и они остались дома. Стояла душная летняя ночь, и, разумеется, кондиционеры тоже не работали. Скоро в квартире стало невыносимо жарко. Они сидели в темноте голые на кровати и просто разговаривали, рассказывали друг другу о своём детстве. Какие-то истории они уже поведали друг другу раньше, какие-то нет. Они ждали, когда лампы и приборы снова включатся, а потом забыли ждать и просто предались течению времени. Всё остановилось. Мир, казалось, перестал вращаться. Казалось, всё теперь так и пребудет вовеки. Во тьме.

Среди ночи стало прохладнее, и они нашли друг друга. То была молчаливая, медлительная и беззаветная встреча, совсем не такая, как все предыдущие – жаркие, дикие состязания в силе оргазма, поединки возбуждения и встречи на высшем уровне похоти. Они забыли про всё, это были просто нагие мужчина и женщина, которые делали то, для чего были созданы Творцом.

Потом молчание, влажная рука на влажной коже, полусон. Эми-Ли шепнула в тишину:

– Никогда бы не подумала, что могу так влюбиться. Нет, это больше, чем влюблённость… мне даже страшно…

И в этот момент зажёгся свет. Но вместо того, чтобы разрушить волшебство мгновения, он его только усилил: в спальне была включена лишь маленькая лампа, которая не ослепила их. Они посмотрели друг другу в глаза, и это было так, будто в этот момент каждый из них смог заглянуть другому в самую душу, до самого дна. Они не в состоянии были что-либо сказать, да это и не требовалось. Маркус с ошеломляющей уверенностью понял, что они предназначены друг для друга, и эта мысль совсем не показалась ему смешной.

Настоящее

Кейт вёл машину по дороге, которая становилась всё уже, и рассказывал про свой летний домик: когда и как он его купил, и что свозили сюда контрабандой из Канады он и его друзья, но у Маркуса в какой-то момент просто закрылись глаза.

Дата добавления: 2015-11-30