БЛАГОДАРНОСТИ 29 страница

Омар ловил ртом воздух.

– Схватите его! – прорычал Бейбарс, прижимая к себе Омара. – Я хочу знать, кто их послал!

Ассасин с крашеными волосами стоял не шевелясь. К нему бежали воины, но прорицатель оказался проворнее. Издав пронзительный крик, он прыгнул на ассасина с выхваченным кинжалом. Гвардейцы опоздали – Хадир расправился с соплеменником.

Бейбарс нежно опустил Омара на подушки и рявкнул не оборачиваясь:

– Лекаря! – Затем погладил бледную щеку Омара: – Погоди, сейчас полегчает.

Омар облизнул сухие губы, посмотрел на Бейбарса. Слабо улыбнулся:

– Ты выглядишь таким усталым, садик.

Он поднял руку, пытаясь коснуться лица Бейбарса, но не донес. Рука безжизненно упала.

Омар конвульсивно дернулся и затих.

Бейбарс хрипло вскрикнул, сгорбился над другом, захватив в ладони его лицо.

– Не смей, Омар. Не смей. – Султан встряхнул умирающего за плечи. – Я повелеваю тебе встать!

Но воля султана бессильна перед властью Всевышнего. Прибыл лекарь, но не смел приблизиться. Оставалось лишь одно. Бейбарс наклонился к уху Омара и прошептал:

– Ашаду ан ла илаха илла-лла. Ва ашхаду анна Мухаммадан расул-Улла. Нет Бога, кроме Аллаха. Мухаммед – его пророк.

Темпл, Акра

19 сентября 1271 года

– У тебя ничего не вышло.

Уилл оглянулся. У бойницы стоял Эврар. Он запыхался и вспотел, пока поднимался на стену.

– Я знаю, – сказал Уилл и снова вгляделся в позолоченную солнцем равнину. Она простиралась на восток к Галилее, где земля поднималась, чтобы встретиться с небом. Что там дальше, за этими горами, он не знал, но очень хотелось.

– Бейбарс жив и здоров, – подал голос Эврар.

– Я сказал, знаю.

– Однако убит его близкий друг. Султан послал войско разобраться с ассасинами. – Капеллан подошел в парапету. – Я им не завидую. Говорят, султан страшен в гневе.

– Они знали, на что идут.

– Но подвигнул их на это ты.

Уилл посмотрел на капеллана.

– Вы, конечно, никогда мне этого не простите, Эврар, но кто-то должен начинать. Ваше стремление к миру достойно похвалы, но если другая сторона против, то это все пустые хлопоты.

– Мое стремление? – вскинулся Эврар. – Как ты можешь себя отделять от братства?! Да, у нас разные мнения, но в конце концов мы договариваемся и действуем сообща. Ты же творишь самосуд. Видно, забыл де Ридфора и Армана?

– Вы не можете сравнивать меня с ними.

– А почему? Они использовали «Анима Темпли» для своих целей. А кому служил ты, давая ассасинам наше золото?

– Нам, – ответил Уилл с вызовом. – Ордену тамплиеров, христианству.

Эврар ткнул в него пальцем:

– Убить султана и сделать из него мученика – это в наших интересах? Или христианства? Не обманывайся! Ты делал это для себя. Чтобы отомстить за отца. – Капеллан тяжело закашлялся и выплюнул за парапет комок мокроты. – Я не успел рассказать тебе до конца о наших планах, Уильям. – Эту фразу он произнес по-прежнему с гневом, но уже тише. Вспышка гнева его утомила. – Следует винить только себя самого, что вовремя не заметил, когда ты начал разочаровываться в нашем деле.

– О чем вы не успели рассказать? – спросил Уилл, удивляясь виноватому тону старика.

Капеллан ответил не сразу. Он долго сопел, разглядывая фруктовые сады внизу. Наконец Эврар повернулся к Уиллу.

– О том, что я наладил отношения с человеком, с которым установил связь твой отец. В отличие от Бейбарса мой осведомитель склоняется к переговорам. – Эврар на секунду замолк. – Это эмир Калавун.

– Калавун? – удивленно проговорил Уилл. – Но это же чуть ли не самый близкий к Бейбарсу человек! Командовал войском при вторжении в Килинию, где погибли тысячи армян. Как это оказалось возможным?

– В душе Калавун хочет мира. Понимает, что война не принесет блага его народу. Он один из тех, кто привел Бейбарса к власти и сам занял высокое положение, но со временем осознал, что султан ненавидит нас за обиды, нанесенные ему еще в молодости. Эта ненависть теперь вредит их собственному народу в такой же мере, как и нам. Калавун не питает большой любви к франкам, но симпатизирует целям тайного братства и знает, что его народу, как и нашему, выгодно не воевать, а торговать. По рассказам, твой отец произвел на него большое впечатление. Но Калавун вынужден таиться, действовать очень осторожно. Бейбарс ничего не должен заподозрить. Иначе конец. Поэтому, желая мира, он воюет. Что ж, порой мир приходится добывать ценой крови.

– Но все равно изменить что-то Калавун сможет только после смерти Бейбарса.

Эврар кивнул:

– Правильно. Сейчас все его внимание направлено на наследника, Барака-хана. Недавно он сосватал за него свою дочку. Если бы ассасины убили Бейбарса и мамлюки прознали, что их наняли франки, они бы ожесточились, двинулись на нас всей своей силой. Это был бы второй Хаттин. Мы бы потеряли то немногое, что осталось, а вместе с этим надежду на мир с мусульманами, не говоря уже о дружбе. Если же Бейбарс умрет естественной смертью, то его наследник может стать нашим союзником. Вообрази, Уильям, чего мы сможем достичь, если будем разговаривать друг с другом не языком войны, а разума.

Уилл вглядывался в капеллана.

– Почему вы не рассказали мне это раньше? Если бы я знал, то не стал бы… Но я не знал. – Он мотнул головой. – Наверное, не хотел знать.

– Когда я подошел, ты что-то там высматривал. – Эврар махнул в сторону гор. – Что?

– Ничего мне не найти, – пробормотал Уилл.

Эврар криво усмехнулся:

– Я пока еще не ослеп и все вижу. Ты смотришь в сторону Сафеда, как мусульманин в сторону Мекки. Мечтаешь до него добраться. Тебя съедает горе.

– Я очень тоскую по отцу, Эврар, – ответил Уилл и обхватил голову руками. – Мне его так не хватает.

Эврар взял Уилла за плечи.

– Посмотри на меня, Уильям. Я не могу вернуть тебе отца, никто не может. Но я заверяю тебя, он погиб не напрасно. Он привлек на нашу сторону Калавуна, и мы по-прежнему можем надеяться на мир.

– Я так и не получил возможности сказать ему, как я сожалею.

– Мне неведомо, что произошло между вами, но я знаю: он тебя любил. Мы встречались лишь однажды, и я это сразу увидел. Он прибыл на Святую землю для дела, на которое находят мужество лишь очень немногие из живущих на этой несчастной земле. Он пришел сюда не для своей выгоды, не ради денег, власти или даже Бога. Он прибыл, уверовав в возможность улучшить мир. И за это я восхваляю твоего отца. Тебе следует об этом задуматься.

– Он меня так и не простил.

– Главное – стать свободным от прошлого самому, а не ждать прощения от других. – Эврар покачал головой. – Я священник, Уильям. Могу отпустить человеку грехи перед Богом, но если он не раскаялся, то будет пребывать грешником до конца жизни.

– Я не знаю, как освободиться от грехов. Не знаю. Мои друзья, они все знают, чего хотят. Они здесь на месте. Саймону хорошо в конюшне. Робер не задумывается – действует как заведено. Даже Гарин в своей темнице умиротворен, как никогда прежде. Вы оказались правы, когда однажды сказали, что я хочу стать рыцарем ради отца. Я много лет провел в ожидании, питая надежду быть увиденным отцом в рыцарской мантии, и только после его гибели осознал, что сам даже не знаю, чего хочу. У меня была Элвин, но… Когда я смотрю в завтра, Эврар, то ничего там не вижу.

– Ты живешь сегодня, – отрывисто бросил Эврар. – Вот и живи. А будущее само придет.

– Но что у меня сегодня?

– Возможность изменить будущее. – Эврар замолк. – Я не могу тебя научить, как избавиться от вины. Иногда это невозможно. Но могу предложить то, ради чего стоит жить. Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы тебя бранить? Не только. Я пришел также предложить тебе выбор. Там внизу собирается братство. Мы будем приветствовать нового хранителя.

– Вы его нашли?

– Да, наконец-то. Ты можешь пойти со мной и присоединиться к братству, а можешь не ходить. Ты можешь освободиться от всех обязательств.

– Перед братством?

– И перед орденом, если пожелаешь. – Эврар пожал плечами. – Ты помог мне вернуть «Книгу Грааля» только потому, что хотел стать рыцарем. А сейчас сам признался, что рыцарем хотел стать только ради отца.

– Я помогал вам не только ради этого, Эврар.

Капеллан отмахнулся:

– Я не виню тебя за желание избавиться от моего наставничества. Да, я поступал с тобой не лучшим образом. Но это уже в прошлом, и ты давно можешь все решать сам. Предпочтительно, конечно, выбрать что-то по-настоящему разумное. В «Книге Грааля» рыцари направляют Парсиваля в его поисках, но в конце он сам должен решить: либо примирение трех религий, либо мир раскалывается на части. И он выбирает примирение. – Эврар скривил губы. – Правда, прежде сделав несколько ошибок. Решай, Уильям. Либо ты с нами во имя будущего, либо найди свою тропинку и иди вдоль какой-то другой дороги. Но в любом случае иди вперед.

Уилл посмотрел на горы на востоке. За время беседы солнце село и высоко в небе зажглась первая звезда. Чуть солоноватый воздух пропитался запахом олив, сена и кожи. Снизу доносились человеческие голоса, ржание коней. Из города слышалось мычание коров на рыночной площади, звон колоколов и даже детский смех. Вокруг продолжалась жизнь. Ее знакомые приметы успокаивали.

Эврар прав. В отличие от отца Уилл жаждал отмщения. И, поддавшись чувству мести, чуть не разрушил дело. Он сторонился идеалов «Анима Темпли» не потому, что в них не верил. Ему очень не хотелось, чтобы умирали люди, а сыновья теряли отцов. Он не хотел верить, потому что не желал отказываться от возмездия. Только сейчас ему стало окончательно понятно – освободиться от зла можно только продолжив дело отца.

Уилл в последний раз взглянул на раскинувшийся внизу город и повернулся:

– Я остаюсь.

– Тогда пошли, – буркнул Эврар и двинулся к лестнице. Кажется, ответ Уилла его не удивил.

Братство собиралось редко и всегда в разных местах, стараясь не привлекать излишнего внимания. Сегодня они собрались в покоях сенешаля. Эврару удалось привлечь в тайное братство двух новых членов, но в прошлом году один из стариков умер, так что их теперь осталось шестеро. Уилл с Эвраром прибыли последними.

Дверь открыл сам сенешаль – человек могучего сложения, энергичный, правда, рано облысевший. Он почтительно кивнул Эврару, внимательно глянул на Уилла. Когда Эврар сообщил в братстве о делах Уилла с ассасинами, сенешаль требовал немедленного ареста, но братство ограничилось лишь отстранением от дел на два месяца. Сенешаль, разумеется, такой мягкостью был недоволен.

В просторных покоях на табуретах сидели трое остальных. Молодого капеллана-тамплиера из Португальского королевства Эврар пригласил в братство после долгих размышлений, заметив у молодого человека острый интерес к изучению сходства мусульманской, еврейской и христианской веры. Еще один новый член братства оказался тоже молодым. Этот рыцарь родился и вырос в разношерстной общине Акры. В углу сидел пожилой рыцарь, который, как и сенешаль с Эвраром, помнил власть Армана де Перигорда.

Войдя в покои, Уилл увидел еще одного рыцаря. Высокий темноволосый человек в черном плаще, отороченном кроличьим мехом. Он стоял у очага, изучая изображенную на стене карту мира с Иерусалимом в центре.

Эврар повернулся к Уиллу:

– Уильям, сейчас я представлю тебя новому хранителю «Анима Темпли». Уверен, он окажет нашему братству столь же неоценимую помощь, как в свое время его прадед. – Он подвел Уилла к очагу. – Мессир, это молодой человек, о котором я говорил.

Хранитель повернулся. Уилл узнал принца Эдуарда, сына короля Генриха III, наследника английского трона.

Ошеломленный, но успевший поклониться, Уилл произнес:

– Милорд.

Эдуард протянул руку:

– Для меня честь быть знакомым с вами.

Ощутив крепкое пожатие принца, Уилл продолжил:

– А для меня, милорд, большая честь увидеть вас снова.

– Снова? Не припомню, чтобы мы прежде встречались.

– Это было одиннадцать лет назад в Нью-Темпле. Вы прибыли с его величеством королем Генрихом для встречи с Юмбером де Пейро. Я нес щит моего наставника, Овейна ап Гуина.

– Ах вот оно как. – Эдуард улыбнулся. – Боюсь, что плохо в тот день запомнил лица. Голова была занята другим. – Уилл заметил в глазах принца легкое раздражение.

За эти годы Эдуард сильно изменился и выглядел совсем не таким, каким его запомнил Уилл. Он, несомненно, возмужал, стал сдержаннее. Веко одного глаза у него было такое же массивное, как и у отца. Он пытался уравновесить этот недостаток, открывая глаз шире, отчего оставалась постоянно вскинутой бровь. Это придавало лицу принца слегка насмешливое выражение. Он стоял, высоко подняв голову, устремив на Уилла холодный уверенный взгляд. В общем, настоящий король.

Эдуард повернулся к собравшимся:

– В последние годы отношения моего отца с орденом тамплиеров оставляли желать лучшего. В отличие от его дяди Ричарда он не смог окончательно принять независимость ордена на своих землях. Я рад предоставленной возможности стать последователем первого хранителя тайного братства и надеюсь, что отношения между орденом и английской короной со временем будут такими же, как и при его правлении.

– Мы приветствуем ваше решение стать хранителем братства, милорд принц, – произнес сенешаль. Он подождал, пока Уилл усядется на табурете рядом с капелланом-португальцем, который настороженно улыбнулся, и оглядел собравшихся. – Так начнем же, братья?

– Да, брат, – отозвался Эврар, – необходимо многое обсудить. Но думаю, вначале следует выслушать нашего хранителя, пока мы не углубились в детали. Итак, милорд.

Эдуард кивнул.

– Когда отец Эврар рассказал мне о целях вашего братства, я подумал, что смогу способствовать их достижению. Бейбарс, кажется, прекращать войну не намерен, и если все будет так продолжаться дальше, то мы скоро потеряем все наши земли. Поэтому нужно действовать быстро. – Принц на пару секунд замолк, давая членам братства время усвоить сказанное, затем продолжил: – Выжить возможно, лишь установив мир. На этой неделе я вел переговоры с правителями Акры, в том числе и с вашим великим магистром и магистром госпитальеров, и сумел их убедить. Они поддерживают мое предложение. Конечно, о моих делах с вами они ничего не ведают. Я намерен предложить Бейбарсу перемирие. – Принц вскинул руку, предупреждая возможные возражения. – Да, я понимаю, война неизбежна, даже если он согласится. Но у «Анима Темпли» будет более твердая основа для продолжения работы, а мы сможем сохранить оставшиеся земли.

– Перемирие с Бейбарсом? – спросил сенешаль. – Не могу представить, как добиться его согласия.

– Его могут подвигнуть к этому монголы. Прибыв сюда, я направил послов к ильхану Персии Абахаю с просьбой о заключении союза против Бейбарса. По сведениям послов, ильхан увидел выгоду в союзе с нами. Монголы укрепят гарнизоны крепостей, еще удерживаемых нами, и у Бейбарса, когда узнает об объединении с монголами, пропадет охота их осаждать. Теперь я намерен уговорить ильхана послать небольшое войско из Анатолии для угрозы северным крепостям мамлюков. Я сам отправлюсь на юг, чтобы тоже ударить по нескольким крепостям. Война нежелательна, но на время подобные действия могут оказаться нашей единственной надеждой. Потери если и будут, то малые. Удары нужны, чтобы Бейбарс понял, какие силы ему противостоят. Думаю, это сделает его более сговорчивым и он пожелает принять предложенное перемирие.

Обаяние принца не могло не подействовать на Уилла, но поверить в услышанное не удавалось. Он еще не встречал человека, столь уверенного в себе. Принца слушали с напряженным вниманием. Эврар улыбался, очевидно, довольный правильным выбором. Остальные, казалось, разделяли его восторг. «Так почему же, – спрашивал себя Уилл, – я принцу не доверяю?»

Началось обсуждение. Братья задавали Эдуарду вопросы, что-то предлагали, уточняли детали. Уилл наблюдал за принцем, пытаясь найти объяснение. Но не обнаружил ничего. Эдуард был внимателен и вежлив, однако в голове Уилла засела короткая вспышка раздражения в самом начале. Как будто с лица Эдуарда соскользнула маска. Всего лишь на мгновение, но Уилл успел увидеть его истинное лицо.

Обсуждение закончилось. Два молодых рыцаря и капеллан ушли. Уилл тоже направился к двери, но его остановил Эврар. В этот момент к ним полошел принц.

– Я рад, что вы пришли ко мне с предложением стать хранителем, брат Эврар.

Капеллан кивнул:

– Я не сомневаюсь, что мы можем сделать друг для друга очень многое.

– Остался один нерешенный вопрос, мы недавно его обсуждали. Я хотел бы знать, вы приняли решение?

– Да, конечно. Я согласен.

Эдуард улыбнулся:

– Спасибо. Вы не представляете, как будет доволен мой отец. – Он отогнул полу плаща и снял с пояса кошель. Протянул Эврару. – Здесь часть долга. Остальное, как я говорил, будет передано после моего возвращения в Англию.

– Я напишу инспектору в Париж. Он все сделает.

– Я был бы благодарен, если бы мог получить расписку.

– Конечно, – ответил Эврар. – Я пошлю кого-нибудь, чтобы вам принесли.

– Нет нужды, брат, – произнес сенешаль, вставая. – Я должен сегодня посетить темницы. Могу сопроводить принца до казначейской башни.

– Темницы? – спросил Эдуард. – И много у вас здесь узников?

– Сейчас только трое. – Сенешаль открыл дверь. – К сожалению, нам приходится наказывать наших братьев, но дисциплина – это то, на чем держится наш орден. – Сенешаль мрачно глянул на Уилла. – Без нее он перестанет существовать.

Сенешаль покинул покои. Принц последовал за ним, набросив на голову капюшон.

– Ты правильно решил, – произнес Эврар.

Уилл повернулся:

– Что?

– Остаться с нами. Я верю, что у нас сейчас появилась возможность все изменить. – Капеллан улыбнулся, его глаза сияли. – Как тебе его план?

– Хорошо, если получится. А что это он вам дал? – Уилл показал на кошель в руке Эврара.

– Часть долга короля Генриха. – Эврар посмотрел на кошель. – Думаю, небольшая. Но это лишь начало. – Он положил кошель в карман сутаны. – Ты должен написать письмо в Париж, инспектору де Пейро.

– О чем? – Уилл не видел Гуго де Пейро с тех пор, как покинул Париж, но знал, что Робер время от времени обменивается письмами с их старым товарищем, после смерти предшественника ставшим инспектором Французского королевства.

– Чтобы он приказал доставить драгоценности английской короны королю Генриху в Лондон.

– Под чью ответственность?

– Ты изобразишь на письме подпись великого магистра Берара, – ответил Эврар, направляясь к двери. – И постарайся сделать это сегодня, Уильям. У нас впереди задачи много важнее.

Гарин кое-как доел оставшийся в миске жидкий суп с непроваренным рисом и протянул миску стражнику.

– Спасибо, Томас.

Стражник кивнул:

– Извините, суп не такой хороший, сэр. Но вы знаете, те, наверху, они не дают сюда ничего, кроме объедков.

– Я тоже когда-то был сержантом и знаю, что такое объедки. Суп можно есть. – Он улыбнулся. – А вот капля-другая вина сильно бы помогла.

Томас осторожно глянул на открытую дверь камеры.

– Мне жаль, сэр, но сегодня я не могу. Сенешаль должен прийти с проверкой. Если узнает, что я давал вам вино…

– Не бойся, – прервал его Гарин, – я буду молчать. Выпью быстро.

– Сегодня нельзя, сэр.

Томас быстро вышел и с грохотом задвинул засов. Гарин устало выругался. Откинул голову на стену. Без вина время тянулось много медленнее. Может, удастся упросить Томаса позднее, когда проверка закончится? Хотя он, наверное, к тому времени сменится. А кто заступит, неизвестно. Иные стражники, как, например, Томас, ему сочувствовали. Даже называли сэром. Но Гарину эта вежливость была ненавистна. Он воспринимал ее как насмешку. Пусть уж лучше Томас называет его дерьмом, как остальные, получавшие удовольствие от возможности унизить того, кто прежде был выше их. Сами-то они никогда рыцарями не станут.

Гарин быстро научился прятать достоинство и гордость не только от тех, кто его унижал, но и от себя. Если стражники открывали дверь, когда он справлял нужду, Гарин не морщился, а заставлял себя продолжать. Они со стуком ставили миски с едой на пол, так не дают корм даже псу, а он их благодарил. А потом ел. Гарин убеждал себя, что может ко всему этому привыкнуть. Прошло время, и он действительно привык. Но над снами Гарин оказался не властен и, проснувшись, долго отгонял от себя воспоминания о красках, запахах и всем остальном.

Услышав за дверью голоса, он встрепенулся. Затем опустил голову и закрыл глаза. Сенешаль любит читать поучения, так что лучше прикинуться спящим. Может, не станет будить.

Дверь отворилась. Гарин услышал голос Томаса:

– Стукните, когда закончите, сэр.

Когда дверь захлопнулась, Гарин понял, что сегодня сенешаля своим спящим видом с толку не собьешь. Проверяющий уже стоял рядом. От него исходил слабый аромат чего-то приятного – наверное, вина и фруктов, которые он ел за ужином. Гарин ждал, когда сенешаль, как обычно, наградит его пинком, но ничего не происходило. Он чуть приоткрыл глаза и с удивлением увидел черную накидку. Это, должно быть, капеллан, мелькнуло в голове Гарина, но затем он разглядел не грубую шерстяную ткань, а одеяние из тонкого черного бархата, аккуратно отороченное кроличьим мехом. Гарин перестал притворяться, поднял глаза и… встретил холодный взгляд принца Эдуарда.

– Боже! – вырвалось у него невольно.

– Ты ошибся, – сказал Эдуард, приседая на корточки. – Я всего лишь человек, хотя иногда отправляю людей в ад, когда они мне неприятны. Ты это должен помнить, Гарин.

– Как вы сюда?.. – Голос Гарина пресекся.

Эдуард кивнул:

– Мои люди быстро разузнали, как тебя найти. Ты знаешь, слуги очень болтливы. А потом я сделал так, чтобы меня сюда пригласили.

– Что вам надо? – прошептал Гарин, глядя мимо Эдуарда на дверь. Прикидывал, войдет ли Томас, если он закричит.

Эдуард проследил за его взглядом.

– Сюда никто не войдет. Сенешаль охотно согласился впустить меня в темницы, чтобы я посмотрел, как содержатся его заблудшие братья. – Он рассмеялся. – Чтобы я сказал им несколько мудрых слов, призвал к искреннему раскаянию. Ну, что-нибудь такое. – Смех резко оборвался. – А надо мне вот что. – Эдуард внимательно посмотрел на Гарина. – Поначалу меня интересовала судьба книги, за которой тебя послали, но я уже знаю, что она уничтожена. Теперь хочется узнать, где мой слуга Грач.

Стоило принцу произнести это имя, как в Гарине вспыхнула давно забытая ненависть. А с ее появлением исчез страх. Он как будто очнулся.

– Я убил эту сволочь! – прохрипел Гарин. – Живого места на нем не оставил!

Глаза Эдуарда вспыхнули гневом, но он тут же вновь обрел хладнокровие.

– Да. Я так и думал: произошло нечто фатальное, раз он не вернулся. Грач был очень послушный.

– Злобная тварь. Он собирался надругаться над моей матерью… а потом убить. Он убил мою… – Гарин замолк и закрыл глаза.

– Признаюсь, временами Грач действовал весьма грубо, но всегда доводил дело до конца, чего я и требую от своих слуг. Ты это знаешь, Гарин.

Гарин спокойно встретил взгляд Эдуарда.

– Да, я вас предал, убил вашего слугу. Но и вы меня предали – оставили ни с чем. Чего вам от меня сейчас надо?

– У меня на службе ты получал хорошее вознаграждение. Ты сам решил оставить меня ради… – Эдуард обвел рукой темницу, – этого.

– Нет. Я сделал неправильный выбор в самом начале, согласившись вам служить. И все потерял. Дядю, друзей-тамплиеров, Адель, свободу. Все. Остался ни с чем. И если вы пришли меня убить, делайте свое дело. Если нет, уходите. Мне все равно так и так конец.

Эдуарда слегка удивила агрессивность Гарина.

– Понимаю, тебе больше нечего терять, – произнес он после непродолжительного молчания. – Но зато есть возможность кое-что приобрести.

– О чем вы? – пробормотал Гарин.

– «Анима Темпли», – веско произнес Эдуард. – Тайное братство, в которое входил твой дядя. Так вот: сегодня я избран его хранителем.

– Что? – Гарин почувствовал, как его крохотный мир, уже зашатавшийся с прибытием Эдуарда, начал раскалываться.

– Несколько недель назад ко мне пришел с предложением Эврар де Труа. Он, видите ли, чувствует, что я могу помочь в их деле. – Эдуард засмеялся. – В результате королевские драгоценности возвращаются на свое место, а значит, моя коронация пройдет достойно. Теперь я управляю тамплиерами, а не они мной, как в былые времена моим слабоумным папашей. – Глаза Эдуарда заблестели. Он стиснул челюсть, так что заиграли желваки. Английский принц имел много личин, но это было подлинное лицо. И самое ужасное. Честолюбивый безжалостный тиран.

Гарин видел это несколько раз, когда встречался с принцем в Лондоне.

– Тогда вы добились чего хотели, – пробормотал он. – Они дадут вам все.

– Когда я взойду на трон, то приберу орден тамплиеров к рукам, – продолжил Эдуард, не слушая Гарина. – Расширю королевство в самые ближайшие годы. Для этого использую силы ордена. Я его, а не он меня. – Принц впился взглядом в Гарина. – Вот чем мне интересно «Анима Темпли». А цели его нереальны и далеки от христианства. Они против всего, на чем стоит наше общество. Против Бога. Со временем, когда я получу от братства все, что желаю, оно погибнет. Я об этом позабочусь. Но пока пусть занимаются своими глупостями. Конечно, они в этом не преуспеют, но будут заняты и не станут встревать в мои дела. Вот добьюсь перемирия с султаном Бейбарсом и оставлю Эврара и его убогих питомцев тщетно сражаться за свою утопию, а сам буду использовать людей и деньги тамплиеров для своих целей. Пусть попробуют вякнуть. Ведь теперь мне ведомы все их тайны. А им очень не хочется, чтобы они стали известны миру.

– Вы намерены заключить перемирие с Бейбарсом? – спросил Гарин.

– Конечно. Это даст нам возможность собрать силы для будущей войны. Не ради мира я пришел сюда, а чтобы воплотить извечную мечту христианства. Перемирие будет временным. Вот соберем войско и обрушимся на них со всей мощью. – Красивое лицо Эдуарда озарилось торжеством. – Отвоюем Иерусалим, очистим его улицы от всякой нечисти, как сделали крестоносцы тогда, в первый раз. Святой город принадлежит нам по праву. – Эдуард замолк, затем посмотрел на Гарина. – Для этого мне нужны такие люди, как ты. – Его тон смягчился.

– Нет, – пробормотал Гарин, чувствуя, как его покидают последние силы. – Пожалуйста, уходите.

– Я могу вытащить тебя отсюда, добиться прощения. Ты вернешься в Англию, увидишь мать.

Гарин разлепил веки.

– Мать?

– Последние несколько лет ей живется несладко.

– Вы… вы ее видели?

Эдуард грустно кивнул.

– Маленький сырой домик в Рочестере начал разваливаться. А ты можешь дать ей такую жизнь, о какой она всегда мечтала.

– Зачем я вам нужен?

– А затем, что я знаю тебя лучше, чем ты себя.

Гарин пытался отогнать слезы.

– Нет, вы меня не знаете. Я изменился.

– Гарин, мы с тобой очень похожи. Я увидел это сразу, при первой встрече. Мы оба знаем, чего хотим: власти, богатства, земель, положения. Этого желают многие, но только такие, как мы, способны взять это сами, а не ждать, пока поднесут, тем временем постепенно превращаясь в дерьмо.

Гарин отрицательно покачал головой:

– Мне никогда не позволят вернуться в орден тамплиеров. Сенешаль – член тайного братства. Он убьет меня раньше, чем я дождусь возвращения мантии. Им известно о моем участии в охоте за «Книгой Грааля».

– Ну, это мы посмотрим. Кроме того, на моей службе тебе не обязательно оставаться тамплиером. Я же сказал, что намерен расширить королевство. Как только взойду на трон, мне будут нужны свои люди в других землях. Люди вроде тебя. Так что нечего гнить в этой темнице. – Эдуард поднялся, моментально превратившись в великана. – Я вижу, ты сейчас устал. И потому оставляю тебя. Отдохни, подумай. Я пробуду в Акре, пока Бейбарс не подпишет договор о перемирии. Затем вернусь на Запад собирать новый Крестовый поход. Уверен, ты сможешь передать мне весть, когда примешь решение. – Принц подошел к двери, постучал. Снаружи загремел засов. Эдуард бросил взгляд на туалетную бадью. – Возможно, скоро ты избавишься от этой отвратительной вони.

Дверь захлопнулась, и Гарин тут же потерял сознание.

Алеппо, Сирия

10 февраля 1272 года

Бейбарс сидел, откинувшись на спинку кресла. Наблюдал за Барака-ханом. Сын склонился над пергаментами, сосредоточенно наморщив лоб и выпятив челюсть. Углы пергаментов поднимал сквознячок. В покоях было много арочных окон. Бейбарс потянулся к кубку с кумысом, осушил. Из тени возник слуга, снова наполнил кубок. С улицы доносились удары молотков. Восстанавливали крепостные ворота, поврежденные четыре месяца назад, во время осады города монголами.

В октябре к городу подошел тумэн персидского ильхана. Бейбарс с большей частью войска направился к Дамаску, чтобы захватить несколько крепостей франков на юге, и оставил в Алеппо малый гарнизон. Монголы легко взяли крепость, не почти ничего не разрушили и горожан погибло немного. Но войско не остановилось, а двинулось дальше на юг, сея панику среди мусульманского населения. Бейбарсу пришлось послать подкрепление. Однако тумэн, превосходящий по численности полки мамлюков, отступил к Анатолии.

Дата добавления: 2015-11-14