БЛАГОДАРНОСТИ 27 страница

Так пала Антиохия.

В церквях и дворцах творилось невообразимое. Мамлюки врывались, кромсали священников и слуг, обшаривали помещения, собирая все ценное, мочились на алтари, ломали распятия, сжигали священные книги. Тут же походя насиловали женщин. В соборе Святого Петра вскрыли гробницы патриархов и выбросили мощи. Смеясь, давили каблуками кости, разбрасывали по полу. Прятавшийся за одной из гробниц архидьякон ухватился за ногу мамлюка, умоляя не осквернять кости его отца. Воин забил архидьякона до смерти сгнившим отцовским черепом.

В центре агонизирующего города, в большой римской вилле, расположился Бейбарс. Вышел во двор, обогнул кучу трупов и направился к фонтану освежить лицо. Державшая саблю рука болела. Бедро покалывало в том месте, где тамплиер задел острием меча. В горле жгло.

Приблизился управитель. Подождал, пока султан закончит умывание.

– Горожане в крепости сдались, мой повелитель.

– Хорошо.

Управитель поклонился.

– Ты дашь им свободу, мой повелитель?

– Нет. – Бейбарс зачерпнул ладонями воды, чтобы попить. – Все станут рабами. Завтра предложим воинам выбрать, остальных продадим. – Он на что-то наступил. Наклонился, поднял. Тряпичная кукла. Повернулся к управителю. – А как добыча?

– Много, как я и ожидал. Так что одну повозку можно раздать.

Бейбарс повернул куклу. Она казалась маленькой в его огромной руке. Посмотрел на гору трупов, где на видном месте лежало тело девочки. Черные волосы намокли в крови. Девочка выглядела чуть младше его сына.

Бейбарс метнул взгляд на управителя:

– Что еще?

– Я сказал, мой повелитель, что сокровищ очень много, но увезти сможем.

– Ладно. – Бейбарс тряхнул головой. – Раздавать будем завтра.

Управитель с поклоном удалился, и тут же к султану подошел Хадир в запачканном кровью халате. Опустился на колени, коснулся стопы Бейбарса.

– Повелитель. Я хочу раба.

Бейбарс поднял прорицателя на ноги. Захватил ладонью подбородок.

– Так где же опасность, которую ты предсказывал? – Он кивнул на горящий город. – Похоже, ты оказался не прав.

Сквозь клубы дыма неожиданно пробился луч солнца. Подернутые молочной пленкой глаза Хадира вспыхнули.

– Будущее являет себя неохотно, повелитель, – угрюмо проговорил он.

Бейбарс помолчал, затем швырнул ему куклу.

– Так вот тебе рабыня.

Хадир набросился на куклу, как кот на мышь. Сел на корточки, принялся качать, издавая воркующие звуки, подносить к лицу, нюхать.

Бейбарс кивком подозвал одного из приближенных.

– Пусть приведут коменданта Манселя и с ним писца. Сейчас я продиктую послание принцу Богемону, и комендант его доставит. Думаю, принцу будет интересно узнать участь своего города. – Приближенный исчез. Бейбарс посмотрел на воинов, стоявших у входа. – Сожгите тела, пока не налетели мухи.

Темпл, Акра

15 июня 1268 года

Завидев Уилла, Саймон поставил бадью с водой у дверей конюшни, вытер руки о тунику. Сильно застучало сердце. Захотелось побежать и спрятаться, подождать, пока Уилл пройдет, но он не смог.

Уилл оглянулся на его оклик. Улыбнулся, помахал рукой, но лицо по-прежнему оставалось угрюмым. Саймон почувствовал знакомый трепет, всегда появляющийся при встрече с Уиллом, еще с Нью-Темпла. Но тогда это было приятно, а сейчас…

– Что случилось? – спросил Уилл.

– Да ничего. – Саймон улыбнулся. – Как ты? Мы не виделись несколько дней. С тех пор как вернулись.

– У меня все прекрасно. – Уиллу не хотелось стоять на солнце. Оно клонилось к закату, но все равно после очередного жаркого дня было душно. А тут еще из конюшни несло навозом. – Ты хотел что-то сказать?

Тон вроде был дружелюбный, но все равно какой-то официальный. Саймон совсем приуныл.

– Днем приходил Эврар, искал тебя. Велел передать, чтобы ты к нему пришел.

– Хорошо. – Уилл повернулся уходить.

– Он сказал, дело важное, – вяло проговорил Саймон ему в спину.

Уилл оглянулся:

– Ничего, несколько часов может подождать.

Саймон прикусил губу.

– Куда ты собрался? Скоро вечерня.

– Есть дела.

– Может, я могу помочь?

– Нет.

Саймон смотрел ему вслед.

Отношения у них на Святой земле были совсем не такие, как прежде. А после Антиохии совсем разладились. Саймон спросил Робера, не говорил ли он чего Уиллу. Тот заверил его, что нет.

Странно все как-то. Все пережившие Антиохию и добравшиеся сюда стали друг другу ближе, а вот у них наоборот. Переход по скалистой пустыне в Акру лучше не вспоминать. Весь первый день, куда бы они ни оглядывались, горизонт позади скрывался в дыму. Ночами Уилл разговаривал во сне. В торопливой скороговорке Саймон смог разобрать лишь одно слово: «Элвин». Его Уилл произносил мягко, с придыханием.

Это имя камнем висело на шее Саймона. Он взял бадью, наполнил поилки лошадей и задумался.

– Надо покончить с этим раз и навсегда!

Оставив конюшню на младших конюхов, он отправился в рыцарские покои.

Робер мыл руки перед вечерней. Удивленно посмотрел на Саймона с гусиным пером и листом пергамента в руке:

– В чем дело?

Саймон осмотрелся, есть ли кто-то еще в комнате.

– Ты рассказал Уиллу?

– Я же говорил, что нет. – Робер закрыл дверь.

– Тогда почему он со мной разговаривает как с чужим? – Саймон не мог представить причину разлада с другом. Только признание, вырвавшееся у него тогда, в Антиохии, почти на пороге смерти.

– Тебе это кажется, – сказал Робер. – Уилл просто не в себе. Ничего удивительного. Он потерял отца, потом Элвин. Его предал Гарин. Нужно время, чтобы со всем этим примириться.

– Я должен искупить вину. – Саймон протянул Роберу пергамент и перо. – Прошу, напиши для меня письмо.

Церковь Святой Марии, Акра

15 июня 1268 года

Пизанский квартал, улица Трех Волхвов. Птицы выделывали в бледно-розовом небе спирали. Колокола церкви Святого Андрея зазвонили к вечерне. Звон быстро подхватили другие колокола, и вскоре город огласился эхом гулких раскатов. По рассказам моряков, эти раскаты можно слышать в море за целую милю от берега. Улицы в квартале были узкие, но здания хороши. Одно лучше другого. Стекла в окнах сияли золотом на закатном солнце, даже больно взглянуть.

Колокола умолкли. Уилл продолжал свой путь. Рыночная площадь опустела. Земля была усыпана ошметками фруктов, навозом. Потерянную какой-то женщиной шелковую шаль вяло трепал горячий соленый ветер с бухты.

Сейчас почти середина лета. В Париже скоро начнется ярмарка. Девушки станут носить в волосах ленты. В прицептории на воротах перед турнирным полем уже висит список участников турнира.

Уилл пересек площадь с навесами из голубой и зеленой ткани, вошел в ворота Венецианского квартала. Стражник безразлично кивнул – мол, проходи, тамплиеру можно, и он быстро зашагал к церкви Святой Марии. Служба почти закончилась. Уилл произнес вместе с паствой «Отче наш», подождал, пока все выйдут. Несколько человек задержались, преклонив колени в молитве. Священник возился с чашей причастия и блюдом с оставшимися облатками. На первой скамье, склонив голову, сидел человек. Уилл направился к нему по боковому проходу мимо алтаря Богоматери, окруженного десятками свечей. Такие свечи зажгли во всех церквях Акры, с тех пор как пришла весть от принца Богемона о падении Антиохии. Спасшиеся рыцари появились, когда город находился уже в трауре. Уилл взял со стойки свежую свечу, зажег от пламени одной из горящих и поставил перед мраморной статуей Мадонны, ласково смотревшей на него сверху вниз. Затем прошел к передней скамье и сел рядом с человеком.

– За кого ты поставил свечу? – спросил Гарин, поднимая голову.

Уилл пожал плечами.

– Все готово?

Гарин кивнул.

– Тут есть комната в боковом приделе. Священник нас проводит.

– Ему можно доверять?

– Я только сегодня его увидел. Но мне этого священника указал очень надежный человек. – Гарин бросил взгляд на алтарь и понизил голос. – Он согласился помочь с большой охотой. Ведь во время войны с Генуей тамплиеры поддерживали Венецию, а на другой стороне воевали госпитальеры. Кроме того, в одной из схваток тамплиеры спасли его брата.

– И ты считаешь, что может получиться?

Гарин нахмурился:

– Ты передумал?

– Нет. Я слишком много потерял из-за этой чертовой книги и хочу закончить. Но надо действовать наверняка. Например, этот слуга. Он не заманит нас в ловушку?

– Со слугой все в порядке. Он тоже пожелал помочь. По рассказам старика, пробыл в услужении у великого магистра госпитальеров двадцать лет, просился перевести в сержанты, но ему отказывали. Старик ожесточился, затаил обиду. Ну а я предоставил ему возможность отомстить и вдобавок дал золота. – Гарин усмехнулся. – У каждого человека есть сокровенные желания, Уилл. Только нужно знать, за какую струну дернуть, чтобы издать нужный звук.

– Этим уловкам ты обучился, работая с Грачом?

Гарин тяжело вздохнул.

– Тебя на самом деле волнует, можно ли доверять мне, да?

– Не в этом дело, Гарин. Я просто хочу быть уверен в удачном исходе. Если слуга сказал правду, а по его словам, книгу скоро перенесут в более надежное место, – то у нас сегодня единственный шанс.

Гарин опустил голову.

– Ты не веришь, что я изменился?

Уилл продолжал молча сидеть, откинувшись на спинку скамьи.

– Но ведь я сам предложил тебе свою помощь, – продолжил Гарин.

– У Эврара свой план возвращения книги.

– Но, насколько я знаю, до сих пор ничего не получилось.

Уилл промолчал. Пока он отсутствовал, Эврар послал за «Книгой Грааля» двух наемников. Они не возвратились. А неделю спустя на совете управителей Акры Гуго де Ревель сообщил, что в его покои проникли воры и пытались взломать железный ящик. Их настигли и убили. Узнать, кто их послал, не удалось. Эврару ничего не оставалось, как ждать.

– А у нас может получиться, – сказал Гарин. Он бросил взгляд на Уилла и добавил: – Книга мне не нужна. Иначе я не стал бы рассказывать тебе, а сделал все сам.

– А Грач? Он же разгневается, если узнает, что ты помог Эврару.

Гарин опять опустил голову.

– Я уже говорил, и не раз, – он меня заставил.

– Если тебе угрожали, почему не пожаловался инспектору? С Грачом бы расправились очень быстро.

– Но все равно он бы успел убить мою мать! – Гарин понизил голос. – Послушай, Уилл, у меня с ним все кончено. Больше мне нечего сказать.

– Для начала ты мог бы рассказать правду. Чей человек Грач? Как он проведал о книге?

– Не знаю! – Гарин полез в висевший на поясе кошель. – Смотри.

Уилл нехотя взял протянутую вещицу. Удивленно рассмотрел. Медная бляха с чеканным изображением двух рыцарей-тамплиеров верхом на одном коне.

– Ты дал ее мне после турнира. Победил ты, а я проиграл, но ты отдал мне свою награду. – Гарин с волнением наблюдал за Уиллом, надеясь, что он не заметит подмену. Настоящую он давным-давно выбросил в Темзу. – Я хочу вернуть ее тебе. В знак примирения.

Уилл помолчал. Затем вложил бляху ему в ладонь.

– Ты спас мне жизнь в Антиохии, и я благодарен тебе за это. Но друзьями, Гарин, мы снова не станем. Я не могу простить тебе… – его челюсть напряглась, он отвернулся, – случившееся в Париже.

– Я понял. – Гарин грустно кивнул, сунул бляху обратно в кошель.

Вскоре к ним подошел священник, пригласил следовать за ним. В комнате, сизой от дыма ладана, священник показал на большой сундук:

– Утром приходил человек и положил сюда все необходимое. – Он говорил с сильным акцентом.

– Спасибо, – сказал Гарин. Священник кивнул.

– Я вас покидаю. Переодевайтесь. Одежду можете оставить здесь. Эту дверь я оставлю незапертой. Выйдете через нее и тем же путем вернетесь. Дойдете до Еврейского квартала, минуете общественные бани. А дальше увидите стену командорства госпитальеров.

Священник вышел. Гарин открыл сундук, вытащил две аккуратно сложенные черные накидки с белыми крестами на груди и спине. Одну протянул Уиллу. Они быстро переоделись. На дне сундука лежал свернутый лист пергамента. Гарин его развернул. Оттуда выпал ключ. На самом пергаменте был грубо набросан план командорства госпитальеров с отмеченными покоями великого магистра де Ревеля.

Сложив свои мантии в сундук, они вышли на темную улицу. Следуя указаниям священника, быстро добрались до командорства. Затаив дыхание, вошли в ворота. Стражники подняли фонари, увидели знакомые накидки и без слов впустили.

Многолюдный двор командорства. Только что закончился ужин. Они деловито проследовали мимо слуг, мальчиков-посыльных и сержантов. Вежливо кивали любому встреченному рыцарю, тот кивал в ответ. Здешнее командорство, как и прицепторий у тамплиеров, служило перевалочным пунктом. Люди постоянно прибывали и убывали, поэтому большинство не знали друг друга.

У входа в главное здание пришлось остановиться в освещенном проходе, чтобы тайком свериться с планом. Покои великого магистра находились наверху самой высокой башни, куда вела винтовая лестница. Если вдруг кто-то встретится на пути, придется сказать, что они пришли поговорить с великим магистром. По лестнице двигались спокойно и уверенно, стараясь не вызвать подозрений. Пока план работал на удивление хорошо. Лишь бы не наткнуться на Никола де Наварра.

Наверху закругленные коридоры шли направо и налево. Сверившись с планом, они двинулись направо. Из высоких сводчатых окон открывался потрясающий вид на город, освещенный бледным полумесяцем и огнями факелов.

Снизу, из-под двери покоев великого магистра, проникал слабый свет. Уилл постучал по темному дереву. Не дождавшись отклика, постучал снова. И опять ничего. Тогда он осторожно толкнул дверь. Она со скрипом отворилась. Покои освещало пламя двух свечей на большом столе в центре. Сзади в стену вделан железный ящик. Уилл увидел его сразу. За мраморными колоннами виднелись сводчатые окна, такие же как в коридоре. Освещенным оставался лишь небольшой островок в центре, все остальное тонуло во мраке.

У стола Уилл замер.

– В чем дело? – прошептал Гарин.

Уилл показал. На столе валялись вперемежку пергаменты и перья. Некоторые разбросаны по полу.

– Может быть, здесь всегда такой порядок, – пробормотал Гарин. – Это же госпитальеры. Пошли. – Он приблизился к ящику, вытащил из кошеля ключ.

Когда глаза Уилла привыкли к полумраку, он с ужасом обнаружил открытые сундуки и гардероб с распахнутой дверцей. Содержимое переворошено и частично выброшено на пол.

– Боже, он открыт, – раздался голос Гарина. – Слышишь, Уилл, ее здесь нет.

И в ту же секунду из-за колонны к нему метнулась тень. Гарин вскрикнул, увидев сгорбленного монстра в грубом коричневом плаще, с кривым кинжалом в руке. Гнилые зубы обнажены в оскале.

Гарин не успел пошевелиться, как Грач его развернул и приставил кинжал к горлу.

– Ее там нет, потому что она у меня, ты, тупое дерьмо!

Уилл вгляделся. На поясе человека, пытавшего его в публичном доме, мелькнула книга в кожаном переплете с вытисненным золотой фольгой названием. Он узнал Грача по глазам и голосу.

– Положи! – бросил Грач, оглянувшись на меч в руке Уилла. – Или я перережу ему горло.

Лезвие полоснуло по коже, Гарин вскрикнул.

Грач усмехнулся:

– Будь уверен, я это сделаю.

– Ладно. – Уилл стал опускать меч на пол.

– Не сюда! – прорычал Грач. – Вон на тот сундук. Иначе ты успеешь его схватить.

Уилл подчинился.

– А теперь вернись туда, где стоял.

Грач выхватил из ножен меч Гарина и бросил на ковер сзади.

– Так-так. Вот ты и попался, предатель.

– Я не предатель! – Задыхаясь от страха, Гарин бросил взгляд на Уилла. – Я его только использовал, чтобы добыть книгу, а потом собирался привезти ее в Лондон, как мы договорились.

Глаза Уилла сузились. Он шагнул вперед.

– Стой на месте! – рявкнул Грач. – Он лжет. Ты никогда не умел хорошо врать, де Лион. Для этого у тебя кишка тонка.

Уилл напряженно наблюдал за рукой Гарина, медленно двигавшейся к кошелю на поясе.

– Я же, напротив, в этом деле очень хорош, – самодовольно продолжил Грач, не замечая действий Гарина. – У меня много талантов. – Он усмехнулся. – Например, умею отпирать замки.

– Не сомневаюсь, – тихо произнес Гарин.

– Ваше появление для меня большая радость. Теперь можно развлечься. Хорошая плата за необходимость переться сюда разбирать твое дерьмо. Я вначале кое-что тебе поведаю, а потом положу вместе с твоим другом вон в тот сундук. Он большой, места хватит. И вы будете лежать там в обнимку. – Грач гнусно рассмеялся. – До прихода великого магистра. Хотел бы увидеть его лицо, когда он найдет вас в своих разоренных покоях, а заветный ящик пустым! Думаю, вас поместят в одну из самых славных темниц, и очень надолго. – Его тон стал тверже. – Ты еще пожалеешь, что я тебя не прирезал. – Он посмотрел на Гарина. – Так о чем я говорил? Ах да. Помнишь ночь, когда мы покидали Париж? Ты заметил кровь на моей одежде, спросил откуда. Успокоился, услышав в ответ: поранился.

Уилл видел, как Гарин залез в кошель.

Грач прижал свою щетинистую щеку к щеке Гарина.

– Так я соврал. Это была не моя кровь, а той суки, Адели.

– Что? – Гарин застыл.

– Я ее поимел. – Грач хихикнул. – Только на этот раз своим клинком.

– Врешь, – прошептал Гарин, понимая правдивость ужасных слов.

Грач наклонился к уху Гарина:

– А теперь еще одна радостная весть. Я вернусь в Англию и навещу твою матушку. – Он горячо задышал в щеку Гарина. – Ты просто вообрази, как мы повеселимся. Вернее, веселиться буду я один.

Гарин выхватил руку из кошеля.

Уилл увидел, как блеснул металл, и понял, что это та самая бляха, награда турнира. Через мгновение Гарин вонзил острый край в глаз Грачу.

Хлынула кровь. Грач завопил, уронил кинжал, попятился, схватившись за лицо. Гарин мгновенно бросился к кинжалу и начал бить Грача не разбирая, куда попадется. Грач обмяк, скорчился на полу. Одной рукой прижимал глаз, другой отмахивался от ударов. Кровь заливала шелковый ковер, брызгала на свежепобеленные стены. А Гарин, оседлав его, все вонзал и вонзал кинжал, снова и снова, выкрикивая:

– Ты сволочь! Грязная сволочь!

Уилл схватил его за плечи.

Гарин рывком развернулся, нацелив кинжал на Уилла. Потом его взгляд прояснился, рука повисла в воздухе и бессильно упала. Грач уже давно не дышал.

Уилл сорвал у него с пояса забрызганную кровью «Книгу Грааля», схватил свой фальчион, поднял Гарина.

– Пошли. Бери свой меч.

Гарин стоял, продолжая вглядываться в мертвое лицо Грача. Уилл подбежал, схватил его за руку, потащил прочь. Внизу, заслышав топот, они заскочили в пустую комнату. Когда шаги стихли, Уилл приоткрыл дверь и увидел спину рыцаря, поднимающегося по лестнице. Повернулся к Гарину:

– Пошли!

Тот оцепенело последовал за ним в благовонную ночь.

Никола де Акр в своем соларе услышал приглушенные крики, доносящиеся с башни. Позвал двух рыцарей и вместе с ними побежал к покоям великого магистра. Они в ужасе остановились на пороге. Лежащий на полу человек с кинжалом в груди показался им великим магистром.

Выхватив меч, Никола осмотрел покои. Никого не обнаружив, подошел к убитому, лицо и торс которого представляли сплошное кровавое месиво.

– Кто это?

– Не наш, – сказал рыцарь.

– Подними тревогу, брат. Тот, кто его убил, может находиться еще здесь.

Никола направился к железному ящику, потянул за дверцу. Ящик оказался пуст. Он бросился обыскивать мертвеца.

В дверях появился де Ревель. Увидев окровавленный труп, остановился на пороге.

– Что случилось?

Никола поднялся.

– Похитили «Книгу Грааля», брат.

Великий магистр попросил второго рыцаря покинуть покои, затем повернулся к Никола.

– Кто похитил? Этот? – Он показал на труп.

– Не знаю. Думаю, их было несколько. Наверное, не поделили награду и прикончили своего. Скорее всего очередные наемники тамплиеров.

– Но нам не ведомо, брат, посылал ли их орден своих наемников в прошлый раз.

– А кто же еще, брат? – спросил Никола. – Эврар здесь. Я его видел. Он знает, где книга. И, конечно, пытается ее вернуть. – Он направился к двери.

– Куда ты?

– Надо настигнуть его сообщников. – Никола показал на мертвеца. – Они не могли уйти далеко.

– Не надо.

– Что?

– Пусть уходят. Если к нам проникли тамплиеры или их наемники, то все справедливо. Они взяли принадлежащее им по праву. Вернули себе книгу, которую мы у них похитили. – Де Ревель подошел к столу, наклонился поднять упавшие пергаменты. – Все. Довольно враждовать с орденом тамплиеров. После Антиохии это самоубийственно. Бейбарс не остановится. Поэтому либо он, либо мы. – Он поднялся, положил пергаменты на стол. – Я выполнил обещание, данное де Шатонефу. Но мы проиграли. Теперь все силы нужно сосредоточить на борьбе с сарацинами.

Де Ревель повернулся к Никола. Тот молча слушал.

– А не тратить их на междуусобицу. Мы должны попытаться забыть прошлое ради будущего.

Темпл, Акра

15 июня 1268 года

– Иди же! Иди! – повторял Уилл, толкая Гарина в спину.

– Погоди! – взмолился тот, сгибаясь. – Меня сейчас вырвет. – Он напрягся, но ничего не получилось. Спустя несколько секунд выпрямился. Из глаз и носа текло.

– Там уже наверняка подняли тревогу. Надо успеть добраться до церкви и переодеться. В этих накидках оставаться опасно. У тебя к тому же она вся заляпана кровью.

Гарин наклонился. У него снова появились позывы к рвоте. Затем начал всхлипывать, содрогаясь всем телом.

На них с любопытством посмотрели вышедшие из соседнего дома двое мужчин.

– Пошли! – прошептал Уилл.

Гарин поднял голову. Страдальчески сморщил перепачканное кровью лицо.

– Адель погибла из-за меня! Из-за меня!

– Пошли, у нас нет времени.

– Время? А что это такое? Уилл, что такое вообще время? Ничто, пустота. Пока ты ее не наполнишь чем-то значимым для тебя. Моя мать, дядя, все в ордене – они все хотели, чтобы я был тем, кем я не был. Адель единственная понимала, какой я на самом деле!

– Пройдет время, и твоя боль утихнет, – резко проговорил Уилл, стирая со щеки Гарина сгусток крови.

– А у тебя прошло? – Гарин опять сморщился. – Бедная Адель! Это я виноват! Виноват!

– Хватит причитать. Давай поторопись.

Гарин наконец внял здравому смыслу, и они побежали. Мимо домов, магазинов, церквей и мечетей.

В венецианской церкви переоделись в свои мантии и направились к прицепторию. Вошли не в главные ворота, а через подземный туннель, ведущий от бухты.

– Как придешь, сразу умойся, – сказал Уилл.

Гарин оцепенело кивнул и припустил через двор. Уилл проводил его взглядом, направился в покои Эврара. Здесь, как и в Париже, капеллан имел собственный солар. Из-под двери виднелся свет. Уилл вытащил книгу. Тускло блеснуло золотое тиснение на обложке. Непонятно почему, но на глаза вдруг навернулись слезы. Он постучал в дверь, дождался хриплого отклика Эврара, вошел.

Капеллан сидел за столом, писал, завернувшись в одеяло, хотя ночь стояла теплая, а в углу дымила жаровня. Прорезанные паутиной глубоких морщин щеки запали, немногие оставшиеся волосы растрепались. Казалось, за эти несколько месяцев капеллан постарел на десять лет.

– Уильям, – устало проворчал Эврар, – наконец-то ты осчастливил меня своим присутствием. – Он снова обратился к пергаменту. – Саймон тебе передал?

– Да. Он сказал, вы желаете меня видеть.

Эврар нахмурил брови:

– Тогда почему ты тянул так долго и… – Увидев в руке Уилла книгу, он замолк. – Что это?

Уилл подошел, положил поверх пергамента «Книгу Грааля».

Эврар смотрел на нее как завороженный. Выронил перо на пол. Обхватил дрожащими ладонями книгу. Поднял глаза на Уилла и прохрипел:

– Как?

Уилл сел и рассказал капеллану все по порядку.

– Неужели тебе помог де Лион?

– Да, захотел загладить вину.

– Ему еще долго ее заглаживать, – буркнул Эврар. – Значит, этот человек, охотившийся за книгой… Грач… он мертв?

Уилл кивнул.

– Ты думаешь, он работал один?

– Гарин сказал – да. Но даже если у него были сообщники, Гарин мог об этом не знать. По его словам, Грач заставлял его подчиняться. В случае отказа угрожал надругаться над матерью. Эти угрозы я сегодня слышал сам, поэтому думаю, Гарин не лжет.

Капеллан вздохнул. Медленно поднялся с книгой в руке. Направился к жаровне.

– Возможно, это все часть великого непредсказуемого Божьего Промысла. Во всяком случае, я оказался здесь, где более всего нужен.

Он бросил книгу на угли.

– Что вы делаете? – крикнул Уилл, вскакивая.

Эврар не оглянулся.

– Ее не следовало писать. Я тебе это говорил.

– Выходит, все оказалось напрасно? – спросил Уилл, наблюдая, как пламя лижет толстые страницы, как чернеет пергамент и золотое тиснение.

– Напрасно? – Книга наконец ярко запылала, и Эврар отступил от жаровни. – Мы защитили «Анима Темпли» от ее погубителей. Нет, это не напрасно. – Он протянул руки к пламени. – «Книгой Грааля» был одержим Арман, а для наших целей она не нужна.

Шаркая, Эврар возвратился к столу.

– Так все закончилось? – спросил Уилл.

Эврар усмехнулся:

– Напротив, Уильям, все только начинается. – Он как будто очнулся, вышел из оцепенения. Оживился, повеселел, как человек, у которого не подтвердился диагноз смертельной болезни. – Теперь я могу заняться восстановлением «Анима Темпли». Все это время я пытался, но на самом деле ждал, когда наше дело окончательно рухнет. Не лежало у меня к этому сердце. – Он наморщил лоб. – Жаль, Хасана сейчас нет с нами.

– Я думаю, самое важное для нас сейчас уничтожить Бейбарса.

– Бейбарса? – Эврар покачал головой. – Нет.

– Но его кто-то должен остановить.

– Только не мы, – бросил Эврар.

– Почему?

– Потому что это противоречит действиям тайного братства с момента создания. – Увидев на лице Уилла смущение, Эврар вздохнул. – Намерением Робера де Сабле было защитить орден тамплиеров от тех, кто попытается использовать его мощь для воплощения своих желаний, а также содействовать миру, развитию торговли и пониманию между народами. Затем наши цели расширились. Кстати, что такое Грааль, Уильям?

– Грааль? – Уилл пожал плечами. – Чаша, в которой сохранилась Христова кровь после распятия, или кубок, из которого Спаситель пил на Тайной вечере. Грааль толкуют по-разному.

– Так чаша или кубок?

– Я же говорю, в разных местах написано по-разному. Но какое это имеет отношение к?..

– Сказанное тобой относится к ранним версиям толкования Грааля. А в поздних работах Грааль – это меч, книга, камень, даже дитя. В моей книге он появляется в трех ипостасях: в виде золотого креста, серебряного подсвечника и свинцового полумесяца. Какая из них истинная, по-твоему?

Уилл покачал головой:

– Я не верю в существование Грааля. Это же не предмет, а символ.

– Тогда о чем же говорится в истории о Парсивале и его поисках Грааля? Что он ищет, если не предмет?

Уилл пожал плечами.

– Спасения души! – воскликнул Эврар. – Парсиваль искал спасения души. Предмет его поисков, Грааль, нельзя подержать в руках. Его нельзя купить или продать, нельзя найти, если просто искать, как ищут что-то потерянное, а лишь открыв свое сердце его сущности. Он находится здесь. – Эврар коснулся своей груди. – Это действительно некая чаша, но в сердце. Тот, кто видит Грааль в виде меча, верит, что спасение души можно найти только в войне. Тот, кто видит его как книгу, верит, что к этому может привести мудрость.

Уилл никогда не видел капеллана охваченным такой страстью. Зрачки расширились, бледные щеки покрылись красными пятнами.

– В моей книге в конце ритуала посвящения один из членов тайного братства ведет играющего роль Парсиваля послушника к котлу с кипящим маслом, который символизирует миф об огненном озере. Здесь ему дают три сокровища, три Грааля, и говорят, что в кресте заключена душа христианства, в полумесяце – дух ислама, а в подсвечнике, меноре, – сущность иудейской веры. Затем ему велят бросить эти сокровища в котел, где они сплавятся и станут единым целым. Иными словами, спасения души Парсиваль, он же послушник, достигает, добившись примирения трех религий. Вот к чему мы должны стремиться.

– Боже! – Уилл привстал. – Как это может быть вашей целью? Ведь вы капеллан, священник! Разве может христианин помышлять о таком? Написать в книге подобную ересь. Это же кощунство!

Эврар нахмурился:

– Я разочарован. Думал, ты не такой, как другие, как большинство, и понимаешь, что мы не так уж сильно отличаемся от евреев или мусульман. Разве ты мало прочел их текстов?

– Я знаю, Эврар, у нас с ними много общего, но ваша идея ниспровергает все, на чем построено общество! Не только наше, их тоже. По-вашему, мусульмане и евреи хотят примирения? Когда они полагают Христа лишь пророком и отказывают в божественной сущности? Могу вообразить, как бы рассмеялся Бейбарс, услышав об этом. Он фанатик.

– Да, фанатик, – согласился Эврар. – Но и король Людовик тоже.

Дата добавления: 2015-11-14