Простить или проститься 4 страница

— Послушай! — Дафна вспыхнула и, взяв Пэнси за плечо, резко развернула, заставив посмотреть на себя. — Возможно, сегодня мы погибнем. И я хотела бы знать, за что ты меня ненавидишь!

— Думаю, догадаться несложно, — парировала Пэнси.

— Нет, сложно! Потому что я не знаю! — не унималась Дафна. Забыв о том, где находится, сильно повысила голос и теперь почти кричала.

— Разве не ты рассказала отцу, что Кларисса назвала его так, как ты сама пять минут назад? Именно из-за этого ей подбросили тот браслет! — сквозь зубы процедила Пэнси.

Дафна непроизвольно отшатнулась и наморщила лоб, пытаясь понять, что имела в виду бывшая подруга.

Память выбросила на поверхность случай, произошедший на следующее утро после её пятнадцатого дня рождения. Она читала журнал на кухне, а Астория с отцом пили чай. Она попросила доесть вчерашний торт, а потом ни с того ни с сего выдала: "А правда, что Тёмный Лорд — полукровка?". Ужаснувшись вопросом, Дафна вскочила со своего места, словно ошпаренная кипятком. Отец испугался не меньше. "Детка, кто сказал тебе это?" — изумлённо спросил он. "Подруга Дафны — Кларисса" — последовал незамедлительный ответ.

До сегодняшнего дня она даже не догадывалась, какое значение имел тот разговор. Тяжело вздохнула и произнесла:

— Не я…

— А кто же? — фыркнула Пэнси.

— Неважно. Но это не я. Впрочем, можешь не верить. Какая уж теперь разница?.. — она отвернулась и уперлась локтями в колени, тоскливо оглядев зал.

Несколько минут девушки молчали, а потом Пэнси тихо сказала:

— Сочувствую о твоём отце. Раньше я его ненавидела, но мы ведь все в одной связке. Боремся за то, во что сами не верим.

— Раньше верили, — глухо отозвалась Дафна. — А мне ведь нравился Фред, — неожиданно призналась она. — Отчасти именно поэтому я так ненавидела Клариссу. Потому что вместо меня — красивой, умной и успешной, он выбрал её — магглолюбку. Я просто не могла понять… — из глаз потекли слёзы, и Дафна размазывала их по щекам, не боясь за косметику.

— Я не знала, — выдохнула Пэнси удивленно. Дафна кивнула:

— Угу… Никто не знал. Но теперь он погиб, и это уже неважно.

Повинуясь внезапному порыву, девушки взглянули друг на друга и крепко обнялись, ведь делить уже было нечего — осталась лишь общие раны.

* * *

Блейза не было уже почти час, и Луна никак не могла найти себе места, переживая и за него, и за отца.

Погуляв по замку, она вернулась к тому подоконнику, около которого они разговаривали. Встреча должна была быть полчаса назад, а он до сих пор не появился.

Вздохнув, она направилась к Главному Залу, желая узнать, не уехал ли Блейз, потому что сердце не отпускало тревожное предчувствие.

Две старосты — Слизерина и Рейвенкло, сидели рядом. Дафна Гринграсс вертела в руках газету, а Пэнси Паркинсон смотрела в одну точку на полу и накручивала на палец тёмные волосы. Обе выглядели уставшими.

— Пэнси, — обратилась Луна к последней и тут же встретила колючий взгляд:

— Да?

— Я хотела спросить: Блейз Забини ещё в школе? — выпалила она на одном дыхании. Дафна Гринграсс подняла глаза и искоса взглянула на Луну, а затем смахнула с лица чёлку, прикусила губу и демонстративно уткнулась в газету.

— Зачем тебе Блейз? — спросила Пэнси, но всё же подняла список и, сверившись с ним, заявила: — Уехал домой сорок минут назад.

— А он не просил ничего передать? — спросила Луна с надеждой.

— С какой стати Блейз должен что-то передавать тебе? — осадила её Дафна Гринграсс надменным тоном, неожиданно вмешавшись в разговор. Сказав это, потёрла виски и прикрыла глаза, медленно выдохнув, словно пытаясь расслабиться.

Луна быстро развернулась и выбежала из Зала. Усевшись на подоконник в коридоре, долго пыталась понять, была ли здесь ошибка и серьезные обстоятельства, помешавшие Блейзу предупредить её, или он остался всё тем же мальчишкой, что подарил ей цветок, а потом его выкинул. Задаваясь этим вопросом вновь и вновь, она так и не нашла ответа. Плакать или страдать просто не было сил. Впервые в жизни при мысли о Блейзе, Луна испытывала не тоску, а злость.

Сейчас она ещё не знала, что спустя несколько часов мир начнёт рушиться на глазах, и в тот момент рядом окажется не Блейз, а Невилл. Тот самый Лонгботтом, который испортил ей танец на Рождественском балу, на руках вынесет Луну из-под обломков. И она посмотрит на него совсем другими глазами.

* * *

Теперь главное — успеть, нагнать эти потерянные несколько минут и остановить его. Гермиона неслась по коридорам, не жалея себя. Где-то вдалеке часы пробили десять.

Многолюдная площадь, серебряный кубок… Воспоминание было слишком ярким и почти что живым. В двух столь разных мирах, где зло и добро поменялись друг с другом местами, ровно в десять утра в один и тот же злополучный день Гермиона бежала за Драко, молясь лишь о том, чтобы время было к ней благосклонно.

Коридоры петляли, и стук шагов эхом разлетался по ним, отражаясь от стен. Волшебная палочка была зажата в руке, а в горящих глазах читалась такая решимость, что никто не рискнул бы её остановить.

Гермиона знала, что над школой создали купол, который призван был сдержать атаку Пожирателей хотя бы ненадолго, но понимала, что в этой битве время играло не на их стороне.

Когда впереди показался выход, она резко остановилась, но лишь чтобы перевести дыхание, а затем бежать ещё быстрее, чем раньше.

Сегодня школу можно было покинуть только через камин, предварительно отметившись в списке. Никто в здравом уме не пошёл бы сейчас на улицу, потому что главные ворота, ведущие к мосту, были заблокированы для всех. Однако Гермиона без труда догадалась, куда направлялся Малфой. И причиной тому была даже не цепочка следов на свежевыпавшем снегу, а элементарная логика: она помнила, что Драко знал про потайные ходы. Это поразило её ещё тогда, когда они впервые покидали школу. Сегодня через статую Горгульи вряд ли получилось бы уйти незамеченным, и оставался лишь один вариант — Гремучая Ива.

Его силуэт уже виднелся впереди, и Гермиона прибавила шагу. Это пятнадцатое февраля было отнюдь не таким снежным, как то — из другой жизни, однако на всякий случай она смотрела под ноги, надеясь не поскользнуться вновь.

Малфой уверенно шёл по узкой дорожке, сжимая в руке чемодан. До Гремучей Ивы оставалось буквально несколько метров, и он на секунду остановился, чтобы оглянуться на школу в самый последний раз. Его руки дрожали, а колени подкашивались, потому Драко знал: через секунду обратный путь будет отрезан. И всё, что удерживало его здесь, навсегда останется в прошлом.

"Никого…" — прозвенел в голове собственный голос. Конечно, это была неправда. И даже сквозь ядовитый туман Зелья, дающий иллюзию ясности и подменяющий настоящие чувства, пробивалась душераздирающая боль.

"Иногда без привязанностей куда легче" — сказал он однажды Блейзу Забини, не зная истинного смысла этих слов. Лучше бы ничего и не было! Ни Книги Судеб, ни поцелуев и встреч, что подтолкнули к ней, заставив искать тепла. Её свет оказался для него губительным, разрушив прежний привычный мир, но не дав места в новом.

Теперь ему было, что терять.

Вдохнув обжигающий воздух, Малфой на мгновение закрыл глаза, как вдруг услышал звонкое и отчётливое:

— Драко!

От быстрого бега её голос хрипел и срывался, но с третьей попытки Гермионе всё же удалось окликнуть его. Малфой резко обернулся, в его глазах читалось неверие. Оно смешивалось со страхом, тоской, злобой и надеждой. Этот коктейль из столь противоречивых чувств разрывал Драко изнутри, а Гермиона, вдруг окончательно осознав, что успела, почувствовала жжение от подступивших слёз, вместо радости. Боль и страх, которые должны были бы схлынуть, вдруг достигли наивысшей точки, обратившись в невероятной силы гнев.

В одно мгновение она преодолела последние разделяющие их метры и со всей силы ударила Драко по лицу. Звук пощечины растворился в воздухе, смешавшись с её громким и надрывным выкриком:

— Ты кретин, Драко Малфой! Жалкий придурок!

Гермиона взвыла от злости и бессилия, бессмысленно размахивая руками. Частое дыхание заставляло грудь подниматься и опускаться, коса уже давно расплелась, а из глаз брызнули слёзы.

— Только трусы уходят, не прощаясь! — не унималась она, наскочила на Малфоя и принялась колотить его теперь уже кулаками. В первые несколько мгновений Драко растерялся настолько, что никак не среагировал, но потом перехватил её запястья и резко отстранил от себя. Его тело покрывалось мурашками от каждого прикосновения, а выпитые четыре флакона Зелья вдруг проявили себя в полной мере: теперь Драко еле сдерживался, чтобы не вцепиться ей в горло или не выхватить палочку, произнеся одно из непростительных заклятий. Но он настоящий, ликующий от того, что Гермиона снова рядом, пока был сильнее. Драко сделал шаг назад и сжал руки в кулаки, сдерживая нарастающее помешательство, ведь это был не он, а Зелье, растворенное в крови — жестокие чары, контролирующие тело.

Малфой стиснул зубы и посмотрел на Гермиону, образ которой вдруг стал раздваиваться, а каждое движение оставляло длинный шлейф. Её голос он слышал искажённым и неестественно звонким, а эхо в голове повторяло все произнесённые слова.

— Ты обещал мне! — заорала она, задыхаясь от слёз и тщетно пытаясь их остановить. Но ничего не выходило, и те продолжали течь, раздражая глаза и мешая обзору. — Сказал, что справишься! А в итоге — решил сбежать, как последний трус?! — схватив его за плечи, принялась трясти.

— Пусти меня, — наконец подал голос Драко и, сбросив её руки, ядовито произнёс: — Зачем ты вообще появилась?! Кто просил тебя вмешиваться? Раньше всё было просто и понятно! Я знал, как жить и во что верить. А теперь мне остаётся только сбежать, потому что рядом с тобой мне места нет, а прошлое ты разломала!

— Не правда! — заявила Гермиона, вдруг перестав плакать. — Выбор есть всегда, если ты этого хочешь! Всегда, слышишь?.. — заговорила она с придыханием, и гораздо тише, чем раньше. — Я бежала сюда не для того, чтобы услышать, что ты сдался!

— Ты ничего не знаешь, — с горечью произнёс Драко.

— Знаю! — всплеснула руками Гермиона, сверкнув яростным взглядом. — Теперь я знаю и про твою Подготовку, и про жалкий план побега… — произнесла она чуть более спокойно. Теперь истерика сменилась сарказмом: — Неужели ты думал… — губы искривила усмешка, — что это решит все проблемы? И неужели так страшно было просто рассказать?

Драко отшатнулся. Кто выдал его: Блейз? Снейп?.. Страх, пришедший первым, сменился злостью, а затем — облегчением. Драко хотелось убить и отблагодарить этого человека одновременно. Гермиона же никак не желала успокоиться. Смахнув с лица прилипшие пряди, продолжила:

— Я столько раз просила тебя! Обещала, что пойму. А ты испугался и предпочёл уйти, а не признаться. Хорошего же ты обо мне мнения!

— Если ты всё знаешь, то объясни. Скажи мне… — наконец заговорил он надломленным и глухим голосом, — что ждёт меня, если я останусь? Я просто сойду с ума. Даже сейчас, стоя рядом со мной, ты подвергаешь себя опасности.

— Поверь мне, есть вещи, которые угрожают мне куда больше, чем ты, — грустно улыбнулась Гермиона.

— Возможно… — Драко пожал плечами. — Но… — он становился, жадно втянул воздух и чуть развёл руками, — зачем тебе я — такой?

Малфой сделал шаг назад и сглотнул, смотря перед собой. В его глазах Гермиона увидела обречённость и поволоку Зелья. Она вспомнила этот взгляд: именно таким он был, когда Драко набросился на неё в лаборатории или не узнал в коридоре. Чары были сильны, и он действительно почти сдался. От её ответа зависело многое, ведь если Драко уйдёт сейчас, то не вернётся — просто не сможет, да и сама Гермиона уже не примет его. И Волдеморт выиграет, а она проиграет. Даже если Гарри одержит верх, война закончится и воцарится мир, эта победа не будет для неё настоящей.

Сейчас всё решится — Гермиона чувствовала это. Как и то, что должна сделать что-то стоящее, действительно важное — способное вернуть его.

Захлебнувшись воздухом, она подалась вперед и навзрыд произнесла:

— Да потому что я люблю тебя!

Не помня себя, кинулась к нему и сжала в объятиях. Малфой глубоко вдохнул и напрягся, сотрясаемый дрожью. В первые мгновения его тело казалось Гермионе каменным, а потом Драко расслабился, и она осознала, что он обхватил её, прижимая к себе сильнее. По щекам потекли слёзы — теперь уже от счастья и облегчения.

Малфоя пронзила острая боль, похожая на сотни раскалённых игл, одновременно входящих в плоть. Она была настолько сильна, что он зажмурился и стиснул зубы. Гермиона была близко, как никогда раньше, ведь между ними больше не стояли ни один барьер, ни одна тайна.

"Люблю тебя… люблю тебя… люблю…" — повторило эхо у него в голове, и Драко вдруг понял, что боль схлынула, став из острой — тупой и приглушённой. Расширенные зрачки сузились до размера точки, а потом вернулись в нормальное состояние, а пальцы, сжимающие ручку чемодана, раскрылись, позволив тому с грохотом упасть на землю.

Малфой обнял Гермиону, притягивая её ещё ближе, поднял голову и посмотрел вверх. Снег попадал на лицо, застилал глаза, таял и каплями стекал вниз. Драко показалось, что его затягивает в неведомый водоворот, когда небо вдруг начало рассыпаться золотистыми искрами, похожими на молнии во время грозы. Сначала Малфой подумал, что это просто игра сознания или побочное действие Зелья, а потом догадался, что именно так разрушается защитное поле.

— Черт! — выругался он, отпустил Гермиону и, крепко сжав её ладонь, побежал в сторону Замка. За спиной послышался щелчок трансгрессии.

09.12.2012

Дата добавления: 2015-11-14