По лезвию ножа 5 страница

Уже сейчас они расплачиваются за то, что однажды пренебрегли этим.

Гермиона сидела практически напротив него. Драко смотрел на её сцепленные в замок руки и понимал, что если скажет сейчас «нет», то она вынуждена будет заплатить за это. Не он, тень, застрявшая в клетке времени, а она — Нашедшая, которая за всё в ответе.

Именно поэтому Малфой произнес:

— Мы возвращаемся.

* * *

Прошел уже час с тех пор, как Совет закончился. Драко и Гермиона молча сидели на своих кроватях, даже не пытаясь завязать беседу.

Завтра утром их уже здесь не будет…

Когда в дверь постучали, Гермиона лишь равнодушно покосилась на источник звука, не желая никого видеть и ничего говорить. Драко лениво спросил:

— Кто там?

Дверь открылась, и на пороге появился мальчик. Подросток с угольно-черными волосами, пронизывающими серо-голубыми глазами, цвет которых был унаследован от матери, а взгляд — от отца. Гермиона сразу узнала его. Судя по виду Малфоя, тот тоже догадался, кто это.

— Привет! — как ни в чем не бывало, сказал мальчик. — Кто-нибудь из вас умеет играть в шахматы?

Гермиона фыркнула. В условиях их многочасовых размышлений о мировых проблемах этот вопрос прозвучал нелепо.

— Я умею, — откликнулся Драко.

— Ну хоть кто-то! — мальчик усмехнулся, по-свойски усевшись на кровать Гермионы. — Обычно я играю с папой или с Нэйтом, моим лучшим другом. Но первый сейчас занят, а второй остался дома, поэтому пришлось искать им замену, — деловито пояснил мальчик, а затем представился: — Кстати, я Эдмунд, — он протянул руку сначала Драко, а потом Гермионе, затем вытащил шахматную доску и легким движением палочки расставил фигуры. — Волшебные, коллекционное издание. Папа подарил, — гордо заявил он и обратился к Драко: — Ты ходишь белыми.

Тот лишь пожал плечами.

Эдмунд очень напоминал отца. Тот же надменный взгляд, привычка разговаривать так, как будто все вокруг чем-то ему обязаны, но при этом вежливо и приветливо, что не придерешься. Гермиона не могла однозначно выразить своё отношение к мальчику. Но в любом случае, лучше было не думать о том, что завтра его не станет.

Гермиона наблюдала за тем, как красивые фигурки уничтожают друг друга и вспоминала вечера в гостиной Гриффиндора в те дни, когда в её жизнь на какое-то время пришло спокойствие.

Совсем скоро она увидит своих мальчиков! Эта мысль грела и хоть как-то примиряла со сложившейся ситуацией.

Они сыграли три партии, две из которых Драко проиграл. Всё время Гермиона наблюдала за Эдмундом и успела заметить, что он обладал неплохим чувством юмора, был явно очень умен. Высокомерие существенно портило картину, но после месяца, проведенного с Малфоем, ей было не привыкать.

С каждой минутой общения с сыном Реддла Гермионе становилось тяжелее. Каждая его удачная шутка, каждая улыбка резала, как нож. Ей было бы легче думать, что это вредный, невыносимый мальчишка. Но он был хоть и избалованным, острым на язык, но располагающим к себе. При благотворном влиянии Оливии и таланте отца из него мог бы вырасти действительно достойный человек. Мог бы…

Когда Эдмунд ушел, комната снова погрузилась в тишину. Ещё более вязкую и тяжелую, чем раньше.

После общения с сыном Реддла Драко тоже стало не по себе. Он сидел, ссутулившись и нахмурившись, и буравил взглядом пол.

— Ты знаешь, кто Оливия в нашем мире? — спросила Гермиона.

— Понятия не имею, — буркнул в ответ Малфой. — Но, думаю, там у неё не было никаких шансов, — горько усмехнулся он. Гермиона покачала головой. Ей хотелось спросить о том, что, по мнению Драко, сделало Реддла чудовищем в их реальности, но чутье подсказывало, что эта тема последняя, которую стоит сейчас затрагивать. Лучше она потом прочитает в книге…

В дверь снова постучали. Малфой напрягся.

— Вот всем от нас что-то надо, — недовольно пробубнил он и грубо рявкнул: — Войдите!

Ручка медленно опустилась, словно человек, стоящий за дверью, находился в большой нерешительности. А потом в проеме появилась Нарцисса. Лицо Драко изменилось в одно мгновение. Из него как будто разом выкачали всю кровь — так сильно он побледнел. Глаза округлились от удивления, зрачки расширились, а потом губ коснулась улыбка. Радостная и потерянная одновременно.

— Здравствуйте, — сказала Нарцисса, переминаясь в дверях. — Я хотела поговорить с вами, — обратилась она к Драко.

— Да, конечно, — Малфой жестом пригласил её войти. Скинул со стула вещи и предложил сесть. Только слепой не заметил бы, в каком он находился смятении. Гермиона поняла, что она здесь лишняя, поэтому сказав «Я пойду прогуляюсь по замку», поспешно покинула комнату.

* * *

Драко смотрел на мать и не верил своим глазам. Он уже смирился с тем, что потеряет её снова, старался не думать об этом. Но стоило лишь взглянуть на неё, как зияющая рана открылась и закровоточила с новой силой.

— Простите, что потревожила, — неуверенно проговорила Нарцисса. Драко видел, как она растерянна. — Признаться, я не знаю, что на меня нашло… После того, как вы пришли тогда, я места себе найти не могла. Всё время пыталась вспомнить, понять… Я сама не знаю, что. Как будто меня лишили воспоминаний о чем-то важном, — она смотрела на него полными смятения глазами. В них он видел отголоски той Нарциссы, которую любил. Как будто можно лишь немного подтолкнуть её, рассказать всё, и она станет прежней. Но от этого становилось только больнее.

— Вы думаете, я сумасшедшая? — спросила Нарцисса, нервно теребя цепочку своей сумочки.— Нет, конечно, я… — начал Драко, но поднял взгляд и смешался. Сейчас ему больше всего на свете хотелось обнять её. — Как вы нашли нас? — вместо этого спросил он.

— Ничего сложного, — Нарцисса улыбнулась уголками губ. — Мой муж работает на Сопротивление. Когда я рассказала ему о вашем с мисс Грейнджер визите, он сразу сказал, что вы не из Управления. Кстати, вы солгали тогда. Ваша фамилия Малфой. Кто вы на самом деле? — она спросила это тем строгим тоном, каким обычно спрашивала его об оценках в школе или о том, что такого вопиющего он натворил, раз Директор прислал очередное письмо. Малфой вмиг почувствовал себя провинившимся ребенком.

— Он не сказал вам, кто я? — задал тот встречный вопрос. Надо было соблюдать осторожность. Не смотря ни на что…

— Нет. Эта информация для него недоступна. Но, по его словам, вы с мисс Грейнджер очень важны для Альянса. И не уходите от ответа, пожалуйста…

Она требовательно смотрела на него и ждала. Его прекрасная, так горячо обожаемая и навсегда потерянная мама. Что она хотела услышать?

«Мадам, я ваш сын из другого мира. Там вы погибли, и именно туда мы вернемся завтра».

Конечно, он никогда не расскажет правду. Слишком поздно. Возможно, приди она несколькими часами ранее, он бы вел себя совсем иначе, а исход Совета стал бы другим. Но теперь бессмысленно даже думать об этом.

— Я родственник Люциуса Малфоя, — объяснил Драко, придерживаясь уже старой легенды. — Хотел познакомиться с женщиной, которую он любил всю свою жизнь.

Нарцисса сглотнула, на секунду зажмурилась, а затем медленно убрала с лица волосы. Было видно, что всё это она делает, чтобы не дать настоящим чувствам вырваться на волю.

— Он рассказывал вам обо мне? — поинтересовалась Нарцисса.

— Не очень много, — откликнулся Драко. — Но я читал его дневники.

Нарцисса посмотрела на сына внимательным взглядом. Синие глаза выражали целую бурю эмоций, но главным из них было сожаление. Она прикоснулась пальцами к вискам, помассировав, как при головной боли, а потом произнесла:

— Мне жаль, что всё получилось именно так.

— Если бы вы могли изменить это, то изменили бы? — быстро спросил Драко, цепляясь за это, как за последнюю соломинку. Вот только та всё равно не сможет спасти.

— Возможно. Но я не могу, поэтому не стоит говорить об этом… — голос Нарциссы задрожал. — Знаете, однажды, ещё до того, как я познакомилась со своим нынешним мужем, мы с Люциусом гуляли по саду и строили планы на будущее. Он сказал, что мы будем жить в самом шикарном замке Англии, а я — что у нас будут прекрасные дети… — Нарцисса резко вдохнула, желая сказать что-то ещё, но вместо этого уставилась в пол.

Драко вдруг вспомнил, как нашел её плачущей в библиотеке. Тогда она тоже томилась от воспоминаний. Его любимая, добрая мама. Где бы она ни оказывалась, ей хотелось быть в другом месте. Раньше он не замечал, а сейчас вдруг понял, что она из тех, кому всегда лучше «на другом берегу».

— Уверен, из вас бы вышла прекрасная мать, — сказал он и, повинуясь нахлынувшим эмоциям, сжал её ладонь в своей. Нарцисса вскинула на него удивленный взгляд:

— Вы думаете?

— Я знаю…

Её губ коснулась мягкая улыбка.

— Я слышала, вы уезжаете завтра, — проговорила Нарцисса после небольшой паузы.

— Да, заграницу. По заданию Альянса. Вряд ли сможем вернуться.

— Удачи! Надеюсь, у вас всё будет хорошо.

— Да… Спасибо, — Драко смотрел в глаза Нарциссы и желал лишь одного: сказать, как сильно её любит. Что из неё вышла бы не просто хорошая, а самая прекрасная мать на свете. По спине побежал холодок, так как он вдруг отчетливо осознал, что видит её в последний раз. Смотрел и пытался запомнить этот цвет глаз, голубой с золотистыми прожилками, ямочки на щеках, что появлялись, когда она улыбалась, мягкие руки, которые в детстве могли защитить ото всего зла мира.

Она встала и направилась к двери.

— Прощайте, — выдохнул Драко. Она резко остановилась. Он сделал шаг в к ней и, не сумев сдержаться, сжал в объятиях. — И, пожалуйста, будьте счастливы… — проговорил Малфой уже куда-то в сторону.

— Я постараюсь, — дрогнувшим голосом пообещала она и выдавила улыбку.

Дверь захлопнулась. Несколько мгновений он просто смотрел туда, не в силах отвести взгляд, а потом в измождении опустился на кровать.

Злость на Судьбу за её несправедливость, на себя и на Грейнджер, раздирающее душу отчаяние — всё это вдруг ушло. Осталось лишь опустошение и глухое осознание того, что ничего уже не изменишь.

Драко уткнулся лицом в подушку и через несколько минут погрузился в сон, больше похожий на бред.

* * *

Гермиона шла по коридору быстрым шагом, готовая в любой момент сорваться на бег. Огромный тугой комок боли застрял в груди и теперь стремительно поднимался вверх. Весь день она держалась, пытаясь быть сильной и невозмутимой. Нельзя было показывать эмоции на Совете, при Драко тоже надлежало быть стойкой, потому что ему тяжело и без её страданий и слез. Вот только у любого терпения есть предел.

Вбежав в ванную комнату, она схватилась за край раковины, силясь не упасть. К горлу подкатила тошнота.

Возникшая из ниоткуда, Нарцисса Малфой стала последней каплей, окончательно лишившей душевного равновесия. Гермиона вспомнила, ради чего Драко решился на путешествие сюда, вспомнила, как обещала ему, что всё будет хорошо.

И что из этого вышло?.. Они вынуждены вернуться к началу, пройдя при этом долгий, изматывающий и совершенно бессмысленный путь.

В список людей, которые погибнут из-за её ошибки, добавится ещё одно имя. Драко сам должен будет вычеркнуть из Книги написанную Гермионой строчку и тем самым убить свою мать.

Нарцисса Малфой, Кларисса Рейвери, дети Тома Реддла, родители Гарри… Этот список можно было продолжать до бесконечности.

Желая подавить рвущийся из груди крик, Гермиона натянула рукав своей рубашки и сжала его зубами, медленно осела по стене, силясь сохранить рассудок.

«Всё хорошо, всё хорошо…» — мысленно успокаивала она себя. Она просто делала то, что должна. Они погибли не по её вине. Она не может отвечать за события, произошедшие ещё до её рождения. Просто совершила ошибку, а теперь исправляет это.

Гермиона повторяла данные слова, как мантру, постепенно начиная в них верить.

Возможно, вторая теория профессора Эндерса окажется верной, и этот мир не исчезнет, продолжив существовать на параллельной ветви реальности. И никто не умрет, никто не исчезнет…

Они останутся здесь, в своем уголке вселенной, продолжая бороться за счастье и свободу, а Драко с Гермионой вернутся домой, в тот мир, где родились. Единственный, где им есть место.

Возможно, есть сотни и тысячи альтернативных миров, а каждый сделанные нами выбор порождает новые. В каждом из них кто-то погибает, а кто-то продолжает жить. И бессмысленно выбирать из них лучший.

Гермиона встала, умылась прохладной водой, подождала, пока воспаление с глаз немного спадет, и покинула ванную.

* * *

Когда Драко очнулся, за окном уже сгущались сумерки.

Гермиона сидела в кресле, забравшись в него с ногами и закутавшись в плед, и читала книгу.

Увидев его, она оторвалась от неё и чуть улыбнулась. Малфой улыбнулся в ответ, постаравшись быть как можно более искренним. И хотя на душе скребли кошки, сделать это было не сложно, потому что Гермиона выглядела настолько трогательно и уютно, что один взгляд на неё вызывал теплое чувство в душе. Его хрупкая девочка… Драко никому не позволит отобрать её у него.

— Что читаешь? — спросил он.

— Это? — Гермиона бросила взгляд на отложенную на столик книгу. — Да ерунда... Приключенческий роман, — она хмыкнула.

— Я думал, ты захочешь почитать Книгу Судеб, пока есть такая возможность, — удивился Драко. — Ну, тайна Атлантиды, и всё такое…

— Нет уж, хватит с меня чужих судеб, — отмахнулась Гермиона. — Тем более, это не наш мир, и нет смысла читать о нем. Мне нужно было отвлечься… — объяснила она, а потом поинтересовалась:

— Как ты сам?

— Могло быть и хуже.

С этими словами он встал, натянул ботинки и предложил:

— Пойдем прогуляемся вокруг замка. Я устал от затхлого подвального воздуха.

Протянул ей руку, помогая встать с кресла.

Их пальцы переплелись. Не выпуская ладоней друг друга, они покинули комнату.

— Ты ведь Гермиона, верно? — возникшая из ниоткуда Астрид, дочь Тома Реддла, окликнула их у самого выхода из замка.

— Да, — настороженно кивнула Гермиона. — Что-то случилось?

— Тебя искала Джинни Уизли, — объяснила Астрид. — Я не знаю, что произошло. Но она очень расстроена.

Гермиона передернула плечами, переведя недоуменный взгляд на Драко. Тот лишь недовольно закатил глаза. Фамилия Уизли не предвещала ничего хорошего.

— Спасибо, — обратилась Гермиона к Астрид. — Ты не знаешь, где она?

— Была в Центральном Холле. Хотела поговорить с тобой и с папой. Но он сейчас занят, поэтому я решила поискать тебя.

— Хорошо, идем, — кивнула Гермиона и направилась вглубь замка. Помрачнев и нахмурившись, Драко с неохотой поплелся за ней.

* * *

Как только они оказались в зале, Джинни вскочила со своего места и в одно мгновение оказалась рядом с вошедшими. Её взгляд пылал ненавистью. В какой-то момент Гермионе показалось, что та сейчас вцепится ей в горло, но этого не произошло.

— Рона приговорили к Очищению! — вместо этого процедила та сквозь зубы, явно силясь не сорваться на крик. — И всё из-за тебя!

— Что?.. — Гермиона пошатнулась, как будто её ударили чем-то тяжелым. — Почему?.. — выдохнула она, побледнев.

— Почему?! — Джинни оскалилась. — Не строй из себя дуру, Грейнджер! Вот ею ты точно никогда не была. Он оформил для тебя разрешение покинуть дом, после чего ты сбежала. Его приняли за твоего сообщника!

— Но я… — Гермиона не знала, что сказать. Чувство вины и вопиющей несправедливости угнетало её. — Я не знала, что так выйдет, — признание прозвучало искренне и растерянно, но Джинни это не разжалобило.

— Тебе было плевать! Тебе вообще плевать на всех, кроме себя, — бросила она очередное обвинение, взмахнула руками и, издав лающий смешок, выплюнула: — Поверить не могу, что я сама же тебе помогала! — сказав это, спрятала лицо в ладонях.

— Джинни… — начала Гермиона, желая сказать что-то успокаивающее, но нужные слова не приходили в голову.

— Что ты хочешь от неё? — вдруг холодно и брезгливо обратился к Джинни Малфой. — Она всё равно не сможет решить твою проблему, — заметил он, подойдя к Гермионе и приобняв ту за плечи.

— Мою проблему?! — Джинни встряхнула головой и с ненавистью уставилась на Драко. — Мой брат попал в тюрьму из-за неё! И из-за тебя! — закричала она, достав палочку и наставив её на Малфоя. Тот, не помедлив ни мгновения, выхватил свою. В следующий момент Гермиона оказалась между ними. — Прекратите! Оба! — бросила она в отчаянии. — Драко, не вмешивайся, пожалуйста…

В голосе слышалась мольба.

— Как скажешь, — Малфой развел руками. — Но мне бы хотелось, чтобы сначала она прекратила угрожать мне.

— Так вот на кого ты его променяла! — голос Джинни зазвенел. — На заносчивого, высокомерного мальчишку. Я думала, он хотя бы стоит того, чтобы быть спасенным. Но ты выбрала парня себе под стать!

— Джинни, хватит, пожалуйста… — Гермиона готова была разрыдаться. — Мне очень жаль Рона. Я не знала, что так получится… Если я могу что-то сделать… — сбиваясь, проговорила она.

— Ты всё равно не сделаешь, — оборвала её Джинни. — Потому что думаешь только о себе. И вот ещё что: на чужом несчастье своего счастья не построишь! — выплюнула она, в глазах был сумасшедший огонь злобы. И непрощение. От последней фразы у Гермионы похолодело внутри. Та звучала подобно проклятью, которому, возможно, суждено будет сбыться.

А она ведь не желала никому зла, наоборот, хотела сделать, как лучше. Вот только кому это теперь важно?

— Никто не просил твоего брата удерживать её, — снова вмешался Малфой.

— Замолчи! — осадила его Гермиона. — Если бы не Рон…

— Если бы не Рон, вы оба уже давно были бы на площади. А теперь вместо вас там оказался он, — закончила за неё Джинни, гневно сверкнув глазами в сторону Драко.

— Джинн, — мягкий голос Астрид, до того безмолвно наблюдавшей за происходящим, заставил всех обернуться. — Успокойся… Поговори с папой. Уверена, он что-нибудь придумает.

— Ты слишком идеализируешь своего отца, — процедила Джинни. — Он и пальцем не пошевелит ради человека, который не «служит благому делу». Ведь это лишняя трата ресурсов…

— Джинни, что ты предлагаешь? — серьезно спросила Гермиона. Черная, вязкая злость на себя, всех окружающих и сложившуюся ситуацию в целом вскипала в ней, смешиваясь с чувством вины. Хотелось покончить с этим как можно скорее.

— Я не знаю! — огрызнулась Джинни.

Гермиона услышала ядовитый смешок Драко у себя за спиной.

— В том то и дело! Она не знает. И устроила всю эту сцену просто, чтобы вызвать у тебя чувство вины. Очень в стиле Уизли… — растягивая слова в своем привычном стиле, протянул он, снова оказавшись рядом в Гермионой и сжав её ладонь в своей. Но та резко отдернула руку.

Джинни снова выхватила палочку.

— Хватит! — в который раз взмолилась Гермиона. Она бессмысленно трясла руками в воздухе; сердце в груди колотилось как бешенное. — Завтра мы всё равно возвращаемся… — спокойный тон стоил ей огромных трудов. — Я действительно ничего не могу сделать для Рона. Прости меня. Мне правда очень жаль... — произнесла она, смотря Джинни прямо в глаза, а потом гневно выплюнула: — А теперь оставьте меня в покое!

Все вздрогнули от звука хлопнувшей двери, когда Гермиона Грейнджер стремительно покинула зал.

* * *

— Так и будешь молчать? — Драко подошел к ней сзади и обнял за плечи. Сопротивляться Гермиона не стала, но отвечать тоже. Уже больше часа она сидела за столом и с завидным упорством вырисовывала в блокноте завитушки. Это успокаивало и позволяло не выйти из себя вновь.

Перед тем, как встретиться с Джинни, она успела заставить себя поверить, что этот мир не исчезнет после их с Драко возвращения. А это значит, что здешний Рон пройдет Очищение. И ещё одна загубленная жизнь будет теперь на её совести.

— Хорошо, как хочешь… — Малфой усмехнулся и прикоснулся губами к её макушке, обжигая своим дыханием, потом обошел кругом и заглянул в лицо. — Ну же, посмотри на меня… — мягко попросил он. — Прекрати истязать себя, слышишь? Это последнее, из-за чего стоит расстраиваться…

— Ты так думаешь? — наконец подала голос Гермиона.

— Конечно. Ведь завтра мы возвращаемся. С твоим Уизли всё будет в порядке. И вообще, он не стоит того, чтобы ты так убивалась.

— Да? — с сарказмом спросила Гермиона. — Если бы не Рон, мы бы здесь не сидели. В этом Джинни права на сто процентов. И он действительно меня любит, за что, собственно, и заплатил…

— Позволь напомнить, что он врал тебе, — куда более жестко, чем раньше, сообщил Малфой. — Или это тебя уже не волнует?

— Ты не понимаешь… — возразила Гермиона.

— Ну так объясни! Расскажи, как можно оправдать его «благородный» поступок, — с нажимом потребовал Малфой.

— Он хотел как лучше… — тихо произнесла Гермиона. Не так давно она ненавидела здешнего Рона. Но он теперь, когда он, сам того не осознавая, пожертвовал собой ради них с Драко, всё изменилось.

— Значит, думать, что я мертв, для тебя лучше? — глаза Драко сузились, превратившись в узкие темные щели.

— Не искажай мои слова! — вспыхнула Гермиона. И хотя Драко вел себя как ребенок, она понимала, что до этого он изо всех сил пытался подбодрить её, хотя ему самому сейчас очень несладко. А вместо благодарности она сделала ему больно…

Но было то, что мешало ей броситься в его объятия и просить прощения за неосторожные слова.

Гермиона вдруг вспомнила, каким видела Драко раньше. Высокомерным, язвительным, не думающим ни о ком, кроме себя.

За последний месяц она успела поверить, что он изменился. Ведь с ней он действительно вел себя по-другому. Вот только встреча с Джинни, утренний разговор с Клариссой… Всё это показало, что на остальных перемены в его характере не распространяются. Малфой оставался всё тем же жестоким и заносчивым аристократом, которого она не так давно ненавидела. То, что ей одной посчастливилось попасть в зону его расположения, не тронуло истинной сущности Драко Малфоя.

— Тогда выражайся яснее, — попросил он, заставив её вновь поймать ускользающую нить диалога. Его лицо приняло неприятное, требовательное выражение.

— Я больше не хочу обсуждать это, — отрезала Гермиона и взяла свою недочитанную книгу, тем самым показывая, что разговор окончен.

* * *

В следующий раз он заговорил с ней, когда за окном стало совсем темно. Она отложила книгу и приготовилась разбирать кровать, когда услышала глухое и очень печальное:

— Что будет дальше, Гермиона? Когда вернемся…

— Я не знаю, — честно призналась она. Подошла к окну и, избегая его взгляда, уставилась в темноту. Драко ждал продолжения. Объяснений и обещаний. Гермиона прекрасно понимала, что именно он желал услышать. Заверения, что она всегда будет рядом, не отступится от него и, если надо, выберет его сторону.

Малфой ждал полного самоотречения, хотел, чтобы она пожертвовала всем, а ему самому при этом не пришлось отказываться ни от чего. Но так не бывает… Подобные отношения обречены.

Она попробует сделать всё, чтобы избежать столь мучительного для себя выбора: друзья или он. А если не получится… Гермиона не знала, что тогда будет.

Нечестно требовать от неё невозможного. Она не в силах перечеркнуть семнадцать лет своей жизни и идти за ним на край света, не имея гарантии, что он не оставит её на обочине, если что-то пойдет не так.

Тогда, два дня назад, Гермиона готова была отдать за него жизнь. И сейчас бы пошла на этот шаг без раздумий. Занятная штука — отношения. Они способны выдержать испытания разлукой, болью и смертельной опасностью, закалившись и став от этого только крепче, но при этом их легко может разрушить какой-нибудь бытовой пустяк.

— Думаю, мы попробуем вернуться к обычной жизни, — сухо закончила Гермиона, отошла от окна и продолжила расстилать кровать.

Малфой ничего не ответил. Грубым движением разобрал своё кресло, отчего то жалобно и пронзительно заскрипело, сам наложил заглушающее заклятие, лег и отвернулся к стене.

Гермиона забралась под одеяло, надеясь, что оно защитит от сковавшего её холода. Они ещё не успели вернуться, но уже почти потеряли друг друга.

Ей снился страшный сон. В нем сотни и тысячи людей, которые вынуждены будут погибнуть, когда история вернется на прежнюю ветвь, умоляли спасти их. Кларисса, Нарцисса, Оливия и её дети, родители Гарри, Сириус Блэк и другие, незнакомые Гермионе люди тянули к ней руки, моля о пощаде. Она хотела помочь, но стоило прикоснуться, как они рассыпались пеплом. Но на их место приходили другие, поэтому с каждым мгновением пепла становилось всё больше. Вскоре он дошел Гермионе до колен, поднимаясь всё выше и затягивая, подобно зыбучим пескам.

Она проснулась в холодном поту. Одеяло валялось на полу, а горло саднило. Драко спал, защищенный заклятием, огородившим его от её пронзительного крика.

* * *

Больше той ночью Гермиона не заснула. Она видела, как первые рассветные лучи озарили светлеющее небо, а морозный узор, появившейся ночью на окне, начал подтаивать.

Смертельно уставшая, сидела у окна, уже не пытаясь уловить нить своих собственных мыслей. Они были обрывочными и невнятными, что не удивительно после бессонной ночи и долгого тяжелого дня.

Часом позже, сидя в столовой за завтраком она молчала, плохо понимая, что происходит. Как будто видела длинный запутанный сон, очень похожий на реальность. В ушах шумело, и иногда Гермионе казалось, что она слышит шепот у себя в голове, но не могла разобрать ни слова.

Еда казалась пресной, а мир вокруг поблекшим и размытым, как старая черно-белая репродукция.

Момент прощания наступил неожиданно. Гермиона не помнила, как оказалась в уютной гостиной, где уже собрались все те, кто был посвящен в тайну. Их было не так уж много. Кларисса Рейвери, Блейз Забини, Луна Лавгуд, отпросившаяся из Хогвартса, Том Реддл и Оливия.

Хотелось сказать очень многое. Столько, что не хватило бы и нескольких часов. Гермиона присела на край кресла и погладила ворсистую поверхность, пытаясь успокоиться и подавить тошноту. Наверное, ей всё-таки стоило отказаться от завтрака…

Драко пришел последним. Решив, что не стоит показывать всем, что они поругались, Гермиона улыбнулась ему, стойко встретив пронизывающий и холодный взгляд.

Все понимали, что не стоит медлить и растягивать без того тяжелое прощание.

— Надеюсь, ваш мир стоит нашей жертвы, — заметила Луна сухо. Гермионе стало больно от этих слов. Малфой, хотя они и были в ссоре, заметил это, подошел и чуть сжал её локоть, тем самым показывая, что они по-прежнему на одной стороне. От его прикосновения она вздрогнула.

— Сейчас уже поздно обсуждать это. И сожалеть тоже. Мы не передумаем, поэтому не будем портить друг другу нервы, — ответил Малфой равнодушно, когда молчание начало переходить в стадию затянувшегося.

— В таком случае: удачи! — вмешался Блейз, оказавшийся рядом с Луной. — В конце-концов, мы сами не раз меняли прошлое обычным маховиком. Конечно, всё было не так глобально. Но тогда никто не боялся «потерять часть своей личности», — произнес он, желая успокоить себя или Гермиону, а потом они с Драко пожали друг другу руки, прощаясь.

— Передавайте привет нашим двойникам, — сказала Луна, когда они с Гермионой остались один на один. Та кивнула и выдавила улыбку, найдя глазами Клариссу Рейвери — живое напоминание о том, что просьба выполнима далеко не со всеми.

Через мгновение они с Клариссой стояли друг напротив друга. И хотя Гермиона изо всех сил пыталась выглядеть бодро, её смятение все равно бросалось в глаза.

— Помнишь, я сказала, что у меня не осталось никого, кто удерживал бы меня здесь? — мягко улыбнулась Кларисса. — Так что не переживай хотя бы из-за меня… Если Фред там жив, то всё правильно. И мне ни капли не страшно…

Она врала. Любому было бы страшно в такой ситуации. Они обнялись, и Гермиона почувствовала, что резь в глазах стала совершенно невыносимой. Она зажмурилась, собрав в кулак последние силы, чтобы не заплакать.

Наконец Том Реддл произнес:

— Я зачаровал портал, который перенесет вас прямо в библиотеку.

Драко кивнул, взял тот самый кулон, что принадлежал когда-то Джинни, и убрал в карман. Увидев знакомый предмет, Гермиона поежилась, снова вспомнив о Роне и своем пусть не умышленном, но предательстве.

Она изо всех сил старалась выглядеть бодро, чтобы никто не смог догадаться, как тяжело ей сейчас здесь находиться. Малфой же был мрачен и угрюм, и даже не пытался этого скрывать.

— Спасибо вам! — сказала Гермиона Реддлу. Именно благодаря ему они смогли выжить здесь, и отчасти именно его выбор сыграл решающую роль на Совете.

Ночью, пока мозг ещё не отказался работать, она много думала о том, что сделало его тем чудовищем, каким он стал в том мире. И о том, почему именно он голосовал за «возвращение». В этом была злая ирония, усмешка судьбы, которая как будто мстила Гермионе за вмешательство.

— Не за что, мисс Грейнджер, — ответил Реддл. — Знаете, я хочу сказать вам одну вещь: не бывает правильных или неправильный решений. То, что хорошо для одного, может быть совершенно ужасно для другого. Сделать счастливыми всех не получится, а пострадавшие будут всё равно. Но, выбирая, думайте о том, как лучше для вас самой. И избавляйтесь от чувства вины, — сказал он серьезно, глядя ей прямо в глаза. Гермиона была поражена, как ему удалось найти именно те слова, которые ей необходимо было услышать. Они стали глотком кислорода. Недостаточным, чтобы отрезвить окончательно, но достаточным, чтобы дать силы на последний рывок.

Дата добавления: 2015-11-14