Екатерина Михайлова 30 страница

Не существует единого мнения о том, что считать эксцентричным поведением. Оно может быть определено лишь в терминах норм, устанавливающих, что является обычным, нормальным поведением, а что нет (как в общем случае, так и в контексте данной группы). Следующий эпизод произошел в ограниченной по времени группе, целью которой стала помощь профессиональным специалистам в осознании своего собственного поведения, его воздействия на других. В начальный период существования этой группы один из ее членов, Фил, сказал, что крайне неохотно проявляет напористость по отношению к коллегам и другим людям. Но эта идея не получила развития в период устойчивого существования группы.

Сэм так резко поднялся со стула, что даже опрокинул его. Он подошел к Филу и попросил его встать. Фил неуверенно поднялся. Сэм неожиданно начал бороться с Филом. Вначале это было похоже на забаву, но вскоре стало очевидно, что оба они борются изо всех сил и Фил начинает все больше злиться, в то время как Сэм продолжал оставаться спокойным. Примерно через пять минут Сэм внезапно прекратил схватку, и оба вернулись на свои места.

За этим эпизодом, разумеется, изумившим всех своей эксцентричностью, последовало подробное обсуждение чувств каждого из присутствующих. Сэм не мог объяснить, почему он повел себя подобным образом: он сказал, что просто испытал вдруг такое желание. Те же, кто это наблюдал, включая и ведущего группу, почувствовали испуг и неспособность к действию. Фил сказал, что сначала принял это за шутку, а затем стал все больше злиться, и ему всерьез захотелось причинить Сэму боль. Он добавил, что хотя и знал, что хочет причинить Сэму боль, но ему также было известно, что он не сделал бы этого: “Я обнаружил, что как бы я ни разозлился, никогда не потеряю контроль над собой”. После этого Фил рассказал группе об ужасном опыте, который ему пришлось пережить в 18 лет. Он подрался с одним своим знакомым и сбил его с ног. Падая, парень ударился головой об острый бетонный выступ и почти мгновенно умер. Фил до сих пор испытывал почти невыносимую душевную боль и чувство вины в связи со случившимся. Он больше никогда и ни с кем не отваживался драться или даже ссориться из страха опять причинить кому-то вред. Он описал почти самоубийственные гонки на мотоцикле, которые совершал ночью по пустынным дорогам. Ведущий понял, что такое поведение было способом дать выход сильным чувствам и, возможно, навлечь на себя несчастье и наказание. Данный эпизод в группе явился для Фила коррективным эмоциональным опытом. Можно предположить, что внутренний конфликт — это нечто вроде дихотомии “чувство гнева — страх собственной деструктивности” с давно закрепившимся личным решением избегать любых ситуаций, требовавших напористости. В данном случае брошенный Сэмом вызов и последовавшие за этим события и переживания представляли собой некую демонстрацию: как бы Сэм ни разозлился, он не сможет потерять над собой контроль и никогда не причинит никому вреда. Как часто случается, после этого эпизода Фил нашел множество возможностей (как внутри, так и вне группы), чтобы продолжить этот опыт. Например, он начал участвовать в любительских матчах по гандболу, отличаясь одновременно своей агрессивностью и способностью контролировать себя. Он также, впервые за все время, стал играть и устраивать веселую возню со своим маленьким сыном.

Теперь вопрос о напористости, злости и самоконтроле стал темой для всей группы. На какое-то время группа стала ареной исследования этих чувств, которые, как и следовало ожидать, были важны не только для Фила, но и для всех остальных, хотя больше никто не смог рассказать столь же трагической истории.

Интересно поразмышлять о том, как случилось, что Сэм затеял в группе борьбу и, в частности, почему он выбрал именно Фила. Физический вызов никоим образом не вписывался в нормы этой группы. Ведущий рассматривал Сэма скорее как неустойчивую личность и был в какой-то мере обеспокоен тем, сумеет ли тот устоять под давлением группы. Сэм и раньше проявлял эксцентричное поведение — и во время работы группы, и после окончания сеанса. Казалось почти сверхъестественным, что он выбрал именно Фила, чтобы затеять поединок, хотя имелся более ранний ключ (едва ли замеченный большинством) к вопросу о неспособности Фила проявлять напористость. Сам же Сэм не мог объяснить своего поведения. Получалось, что “бессознательное говорит с бессознательным”.

Люди, проявляющие эксцентричное поведение в группе, иногда пугают самих себя. По крайней мере, они чувствуют, что вели себя нетипично и на более глубинном уровне сильно встревожены тем, что проявилось, а также тем, что утратили контроль над собой. В то же самое время другие члены группы могут испытать страх и даже оцепенеть (ответная реакция). Задача ведущего здесь многогранна: сохранить группу; помочь ее участникам сохранить, понять и принять человека, демонстрирующего такое поведение; помочь ему разрешить свои страхи, а также найти и сохранить место в группе. Эпизоды, связанные с эксцентричным поведением, хотя и бывают тяжелы для всех, но в конечном итоге могут использоваться положительным образом.

Изменения в составе группы: приход и уход членов группы

В период устойчивого существования группы, особенно долговременной и открытой, время от времени происходят изменения в ее составе. Некоторые члены группы уходят, а на их место приводятся новые. В кратковременных группах люди также уходят, хотя новые могут и не появляться.

Члены группы нередко покидают ее, поскольку получили от данного опыта уже достаточно, чтобы обходиться без него (они готовы к тому, чтобы уйти); или изменились их личные обстоятельства (например, они переехали или выписались из госпиталя); или уход из группы является единственно возможным для них способом противостоять неуправляемой угрозе (они боятся оставаться в группе); или группа не увязывается с их собственным пониманием того, что им нужно или чего они хотят (они не видят в ней смысла). Если человек уходит по последней причине, то, как правило, это происходит на раннем этапе существования группы. Уход из группы как средство самозащиты также с большей вероятностью происходит на начальной стадии, если происходит вообще, хотя иногда при исключительных обстоятельствах люди уходят и из устойчиво существующих групп. В большинстве случаев, участник, уходящий из такой группы, вероятно, делает это в силу одной из первых двух причин.

Если кто-то заявляет о своем намерении уйти, психотерапевт обязательно должен позаботиться о том, чтобы человеку была предоставлена возможность сказать еще что-либо по этому поводу. Если он может поделиться своими чувствами и мыслями, это (а также и отклик, который он получит со стороны других) должно помочь и ему, и другим членам группы лучше понять, что подразумевается под его желанием уйти. Если он готов к тому, чтобы уйти, это станет более очевидным. Если его побуждение уйти проистекает из страха или является выражением гнева, то в данном случае исследование его чувств может помочь ему взглянуть в лицо своим страхам, признать гнев и сделать для него возможным дальнейшее пребывание в группе.

Когда становится ясно, что человек собирается уйти, следует назначить дату ухода, по крайней мере, после двух или трех следующих сеансов (если позволяет запланированная продолжительность группы). Имеющиеся причины, двоякие по своей сути, можно открыто назвать в группе. Во-первых, человеку, который уходит, обычно бывает необходимо располагать определенным временем для того, чтобы тщательно продумать, что же в действительности означает для него уход, чтобы использовать остающееся время и вынести на рассмотрение любые вопросы, имеющие для него значение, но до сих пор не возникавшие. Во-вторых, тем, кто остается, полезно продумать, что для них означает потеря уходящего человека. Как правило, подобное объяснение представляется членам группы вполне разумным.

Иногда невозможно бывает предугадать, какой период времени потребуется для обсуждения и обдумывания (например, если человек уходит, не объявляя о своих намерениях, или если он отказывается несколько отсрочить дату своего ухода). Остальные члены группы остаются со своими чувствами, предположениями и фантазиями, ассоциированными с внезапной потерей одного из товарищей. Эти чувства могут быть особенно острыми, если человек уходит в гневе, отчаянии или с сетованиями на то, что группа ему не помогла, что членам группы до него нет дела. В этом случае задача ведущего состоит в том, чтобы обеспечить остающимся членам группы возможность выразить и исследовать свою реакцию на данное событие. Это важно как для выживания группы, так и в силу того, что потеря члена группы может иметь особое значение для некоторых людей в группе и резонирует с другими жизненными опытами.

Если группу примерно в одно и то же время покидают сразу несколько человек, может встать вопрос о том, не является ли это подходящим случаем, чтобы завершить работу группы в целом, или, может быть, в нее следует включить новых членов. В некоторых группах психотерапевту следует принимать это решение самостоятельно, в других же этот вопрос может обсуждаться вместе со всеми. Если достигнуто соглашение закрыть группу, то дату завершения следует установить так, чтобы иметь в своем распоряжении немного времени и должным образом использовать возможности, возникающие в период завершения (см. главу 13). Если принято решение включить в группу несколько новых членов и продолжить ее работу, то потребуется также принять решение о том, кто будет решать, каких конкретных людей следует пригласить. При некоторых обстоятельствах ведущий захочет принять это решение сам и в таком случае объявит о своем намерении группе, предоставив ее членам достаточно времени для того, чтобы выразить свои чувства и мнения относительно появления в группе новых лиц. При иных обстоятельствах ведущий принимает решение совместно с группой и поэтому выносит данный вопрос на общее обсуждение. Результатом его может стать всеобщее мнение предоставить ведущему самому принять данное решение, либо общая договоренность относительно количества и характера людей в группе (но при этом ведущему предоставляется право принимать окончательные решения), либо решение членов группы пригласить в нее каких-то конкретных лиц. Любой из этих путей может быть вполне приемлемым в зависимости от того, кто в группе (только ли ведущий или ведущий и все члены группы) располагает информацией о потенциальных источниках новых членов группы, что думает ведущий о способности членов группы принимать такие решения и т.д.

Какое бы ни было принято решение, группе вскоре предстоит принять и обустроить нового члена (или нескольких), а новому члену группы вскоре будет необходимо найти свое место в новом окружении, имеющем свою историю, в которой он не играл никакой роли. Приход нового члена едва ли потревожит группу, в которой связи между остальными ее участниками были незначительными, а границы все время оставались проницаемыми. В некоторых случаях группа структурирована таким образом, что каждый сеанс имеет самостоятельное значение. Для такой группы не характерна непрерывность, и каждый сеанс проводится в несколько ином составе. Члены подобных групп едва ли замечают уход и приход других людей. Однако в группах с более устойчивыми связями и более стабильным составом участников чей-то уход и приход кого-то нового является значительным событием для всех.

Члены такой группы выработали определенные нормы, направляющие их занятия и формирующие контекст работы. В терминах фокального конфликта группы, группа проживает историю, включающую в себя некую последовательность ограничивающих и разрешающих решений, выработанных в ответ на совместную тревогу, берущую свое начало в пределах самой группы или во внешнем окружении. Все ее участники помнят некоторые прошлые критические события и понимают через них текущий опыт. Члены группы знают, что они могут, а чего не могут ожидать от ведущего. Приходя в группу, новый человек ничего этого не знает, и, как правило, нет возможности рассказать ему это, поскольку нормы и ожидания подчас бывают неявными, а значение какого-то отрезка прошлой истории выявляется только в ходе событий. Один мой коллега (Murray Horwitz) однажды привел образное сравнение: для человека прийти в новую группу — все равно что войти в совершенно темную комнату, в которой расставлены различные предметы мебели, кое-где острыми углами, но где они — неизвестно. Он также знает, что где-то есть выключатель, но не знает, как его найти. Единственный способ найти дорогу в новой обстановке — двигаться, натыкаясь на препятствия и набивая себе синяки и шишки. Новый человек в группе находится именно в таком положении. Как и любой другой, кто приходит в новую группу, он будет стремиться найти в ней свое комфортное место. Предпринимаемые им попытки могут согласовываться, а могут и не согласовываться с уже установившимся в группе способом оперирования.

Если же поведение нового члена группы вступает в противоречие с существующими нормами, то он находится в девиантной позиции и другие члены группы скорее всего постараются заставить его изменить свое поведение или взгляды. Если подобная попытка потерпит неудачу, поведение нового члена вполне может вынудить группу заново обдумать и пересмотреть свой способ оперирования.

Новый член группы является для других неизвестной величиной. Он может стать фигурой, на которую будут проецироваться различного рода фантазии: “Вот тот, у кого есть ответы на все”; “Вот тот, кто не будет нас любить и станет презирать” и т.д. Иногда, просто в лишь силу того, что он новичок, которого привел в группу психотерапевт или социальный работник, вновь приходящему члену группы другими уготована роль нежеланного младшего брата. Помимо этого, временами не исключено, что новый член группы и на самом деле проявит такие черты или свойства, которые легко могут привести к тому, что кто-то из старых членов группы установит с ним значимые парные отношения. Например, в долговременной открытой молодежной группе произошло следующее.

Мартин, новый член группы, приведенный психотерапевтом, очень скоро проявил себя как весьма словоохотливый, умный и склонный к интеллектуальным рассуждениям человек. Он активно участвовал в работе группы. В то время как всем было необходимо искать Мартину место в группе, эта задача оказалась особенно сложной для Джин, которая (как позднее выяснилось) немедленно восприняла Мартина в качестве подобия своего младшего брата, которого все в семье считали весьма преуспевшим. Джин, ранее достаточно активная, погрузилась в нехарактерное для нее молчание, продолжавшееся в течение трех или четырех сеансов. Все это время она твердо отклоняла любые предложения высказаться и, хотя и не проявляла видимых знаков расстройства, но было совершенно ясно, что ей абсолютно нечего сказать.

На все попытки вновь привлечь ее к активному участию Джин отвечала равнодушным дружелюбием. Психотерапевту оставалось только ждать и надеяться, что внутренняя работа и эффекты наблюдателя позволят ей в конечном итоге поделиться с группой своими чувствами. Она сделала это на четвертом сеансе после прихода Мартина, когда выразила крайнее недовольство поведением Мартина и негодование на психотерапевта за то, что тот привел Мартина в группу. Когда это проявилось, то стало возможным исследовать чувства всех причастных лиц. Данное событие послужило коррективным эмоциональным опытом для Джин, которая впервые на опыте смогла убедиться, что может переносить обостренные чувства злобы и негодования к своим родителям за то, что они ввели в семью нежеланного младшего брата, а затем уже за то, что отдали ему предпочтение.

Смена ведущих

В некоторых случаях покидать группу приходится психотерапевту или социальному работнику. Этого следует по возможности избегать, но иногда психотерапевт заболевает, получает новую работу, переезжает в другой город и т.д. Чтобы помочь членам группы противостоять такому событию и извлечь из него максимум возможного, их следует должным образом о нем предупредить. Уход ведущего может пробуждать острые чувства: люди будут считать, что их бросили, не выполнили взятых по отношению к ним обязательств и т.д. Страх, злость, негодование, зависть — все может здесь присутствовать, а для некоторых людей потеря психотерапевта или социального работника резонирует с болезненными и до сих пор не разрешенными жизненными переживаниями. Если заранее предупредить о своем уходе, то будет время признать, противостоять и исследовать такие чувства и их возможное значение для конкретных людей.

Психотерапевт, принимающий группу после того, как из нее ушел предыдущий руководитель, окажется в той же самой ситуации, что и ее новый член. Более того, ввиду особого положения, которое он занимает в группе, новичок скорее всего станет объектом целого спектра надежд и страхов. Например, члены группы могут связывать с ним нереальные надежды, ожидая, что он сумеет добиться того, чего не сумел предыдущий психотерапевт; либо могут испытывать к нему чувство злобы за то, что он не тот человек, которого они потеряли. Могут заново проявиться страхи, подобные тем, которые они испытывали вначале по отношению к своему первому психотерапевту: боязнь, что он их покинет, отвергнет или найдет недостойными любви. Они могут различными способами проверять социального работника, пытаясь убедить себя в том, что он достаточно силен и компетентен, чтобы справляться с все еще возникающими трудными ситуациями. Чувство безопасности членов группы может оказаться под угрозой или быть поколеблено, и необходимо проделать определенную работу, чтобы его восстановить. В период становления группы нередки случаи, когда беспокойство проявляется в непрямых или символических терминах. Как уже ранее рекомендовалось, наилучший образ действий в данном случае — предоставить членам группы время на то, чтобы их собственное взаимодействие могло привести к противостоянию страхам и к их разрешению. Можно попробовать работать с метафорами, создаваемыми членами группы, или найти способ облегчить страхи (см. главу 9, раздел о работе по установлению разрешающих, а не ограничивающих решений, а так же примеры в главе 10).

Группа, утратившая свою полезность,

по мнению психотерапевта

Время от времени социальный работник или психотерапевт начинают чувствовать, что группа, с которой они до сих пор работали, закоснела и утратила свой смысл и полезность. Точка зрения “эта группа далее бесполезна” является своего рода ларцом, содержащим в себе утверждение о группе и выражение собственных чувств, сплетенные воедино. Чтобы разобраться в данной ситуации, необходимо отделить наблюдаемые факты от чувств. Психотерапевт может сделать это, задав себе следующие вопросы: “Каковы мои чувства?”; “Как в настоящее время ведут себя члены группы?”; “Что, по моему мнению, чувствуют члены группы?”. Отвечая на эти вопросы, ведущий отделяет чувства от поведения, а себя — от других. Если ответ на первый вопрос содержит такие определения, как прискучило или разочарован, значит, ведущий едва ли работает с полной отдачей в интересах членов группы, и его первая задача — признать свои собственные чувства и попытаться справиться с ними.

Мне известны оказавшиеся в этом положении психотерапевты и социальные работники, которые продолжали работать со своими группами, либо находили причину передать их кому-то другому. Некоторые из таких групп становятся бесконечными и последовательно переходят к разным социальным работникам на том основании, что следующая группа сможет предоставить полезную учебную практику студенту или неопытному социальному работнику. Каждый новый ведущий, в свою очередь, начинает испытывать скуку или отсутствие энтузиазма. Если вместо того, чтобы передавать группу кому-то еще, ведущий прямо взглянет на свои собственные чувства, то обнаружится, что он возлагал на группу нереальные надежды и сейчас испытывает разочарование, поскольку группа развивалась не так, как он рассчитывал. Иногда подобное самопризнание вновь пробуждает интерес к группе, поскольку ведущий приходит к иному пониманию состояний рубежа ее членов и того, какого рода групповой опыт им подходит. Иногда подобное упражнение показывает, что группа чересчур долго остается на каком-то плато. Поэтому психотерапевт начал испытывать скуку. Если это плато можно определить, как действие какого-то ограничивающего решения, то сами собой возникают новые возможности для вмешательства.

Иногда внутренних соображений на основе доступных свидетельств бывает недостаточно. Требуется дополнительная информация, которую могут предоставить только члены группы. Социальному работнику или психотерапевту не возбраняется приступить к пересмотру группы, независимо от того, было ли это заложено в структуру. Вы вполне можете спросить: “Я подумал, будет полезно рассказать друг другу о том, как, по нашему мнению, проходила работа в группе и что мы чувствуем по этому поводу”. Дискуссия, которая за этим последует, должна дать новую информацию для всех. Если члены группы предложат ведущему изложить свое собственное мнение, он может найти способ сделать это, не “наказывая”, например, сказав: “Последнее время я думаю о том, что мы уже потратили уйму времени, а все еще топчемся на месте”; или “Меня с недавнего времени беспокоит, что мы впали в какую-то рутину. Интересно, не возникает ли у других такого же чувства?” (Разумеется, психотерапевт не сможет делать подобные заявления в нейтральном тоне, если по-прежнему будет испытывать непризнанные чувства обиды или разочарования. Поэтому важно прежде всего признать собственные чувства и попытаться выработать доброжелательную внутреннюю установку в отношении группы.)

Приглашение поделиться чувствами, испытываемыми к группе, нередко служит тому, что во всеобщем распоряжении окажется новая информация. Например, может обнаружиться, что члены группы испытывают скуку и неудовлетворенность, но продолжают ходить на сеансы из чувства долга по отношению друг к другу или к социальному работнику; или члены группы уже догадались о чувствах ведущего и сейчас испытывают облегчение (возможно, гнев, обиду и т.д.) от того, что им представилась возможность поговорить о них; или, услышав мнения пациентов о том, что они более всего ценят в группе, ведущий сможет увидеть, каким образом она обогащает участников, и сочтет возможным вновь посвятить себя группе. Иногда подобные дискуссии приводят к тому, что становится очевидным: необходимо реструктурирование группы или ее закрытие. Если после таких исследований члены группы все еще желают продолжать работу, а ведущий по-прежнему находит ее до такой степени неблагодарной, что полагает невозможным нормально функционировать в интересах членов группы, ему следует найти способ прекратить эту работу. Его первым побуждением вполне может стать передача группы кому-либо еще, но при этом он будет надеяться, что благодаря проведенным исследованиям сумеет сделать это безболезненным образом, а не просто выражая свое непризнанное бегство.

Многие из ситуаций, описанных в этой главе, вначале воспринимаемые ведущим в качестве проблем или особых задач, представляют собой возможность для отдельных индивидуумов заняться полезной работой. Я указывала на то, что особые возможности для извлечения какой-либо личной пользы очень часто возникают в условиях резонанса: события на уровне группы или межличностные события связываются с важными личными вопросами, чувствами и переживаниями по поводу конкретных людей, помещая их при этом в центр внимания. События уровня группы или межличностные события могут быть связаны с личными чувствами и переживаниями совершенно разными способами. Один из них — тема, важная для отдельного индивидуума, возникает как тема для группы в целом в условиях разрешающего решения, допускающего широкий диапазон исследований. Это может послужить общим контекстом для существенных личных продвижений, когда групповые силы и явления поддерживают личные исследования и конфронтацию со своими проблемами.

Другая форма резонанса возникает, когда группа находится в состоянии конфликта решения. Человек, занимающий девиантную позицию, побуждается исследовать, в силу каких причин он не может принять нарождающееся групповое решение. Часто это ведет к рассмотрению функции, которую выполняет для человека предпочтительное личное решение, или к рассмотрению его происхождения в истории семьи данного человека. Иногда групповые условия таковы, что индивидууму не позволяется сохранять личное решение (человек по привычке сдерживает чувство депрессии, сохраняя за собой роль эксперта, а групповая динамика не позволяет ему этого делать). Тогда необходимое личное решение не может оперировать в группе и проявляются лежащие в его основе побуждения и страхи. Для человека это сопряжено с определенным риском, поскольку ему придется противостоять таким чувствам, прежде чем он будет к этому готов. Однако если группа выработала какую-то основу из разрешающих решений, обеспечивающих поддержку и придающих мужество, это поможет индивидууму противостоять тяжелым чувствам, даже если ощущение угрозы возрастет. Другой способ приобретения значительного личного опыта — возникновение в группе парных отношений, в которых один человек воплощает в себе значимого другого или значимый класс других. Резонансы иногда вызываются непредсказуемыми неподконтрольными событиями (см. предыдущие примеры: несчастный случай с отцом Бригиты; Мартин, новый член группы, очень похожий на брата Джин; покушение на самоубийство в отделении; неожиданное поведение Сэма, устроившего схватку с Филом).

Ведущий — в силу своего поведения — может увеличивать или уменьшать вероятность возникновения таких резонансов. Когда они все-таки возникают, он в состоянии их распознавать и использовать или же не распознавать и не использовать.

В этой главе (а также в общей части предыдущей) я пыталась подчеркнуть, что психотерапевт может обратить происходящее в группе на пользу участникам с помощью прямых и кратких замечаний или вопросов, являющихся частью разговорного или ассоциативного потока. Подобные замечания и вопросы иногда — хотя и не всегда — предлагают альтернативные значения событий, но редко требуют привлечения тщательных интерпретаций. Во многих группах их члены могут проделать (и проделывают) большую работу по оказанию помощи друг другу. В таких случаях участие социального работника или психотерапевта мало что может к этому добавить. Однако психотерапевт является в группе последней опорой и надеждой (the person of last resort), страхующим (the back-up person) человеком, которому никогда не изменяет мужество. И это значит, что наступят моменты, когда именно ведущий группу должен будет противостоять сложной ситуации, принять весь удар на себя, быть в группе тем, кто называет вещи своими именами. Время от времени возникают ситуации, требующие, чтобы ведущий более продолжительное время занимался с одним или несколькими лицами.

Вернувшись немного назад (к главам 9 и 10), мы увидим, что задача ведущего состоит не только в том, чтобы как можно полнее использовать особые возможности для принесения пользы членам группы, но также и в том, чтобы создать в группе такие условия, когда возможности принести пользу будут возникать особенно часто. В главе 8 я подчеркивала, насколько важно для ведущего находиться в постоянном контакте с событиями в группе и сохранять их понимание, пользуясь этим как основой для проведения вмешательств (или для принятия решений хранить молчание). Ведение в процессе работы группы постоянного диалога с самим собой — важная предпосылка и сопровождение к проведению полезных вмешательств и недопущению бесцельных, чрезмерных или несвоевременных.

Рекомендуемые упражнения

Семинары, посвященные конкретным проблемам: очень многому можно научиться благодаря дискуссиям, проводимым в узком кругу коллег, посвятивших себя работе с группами. Во время этих дискуссий проводится обсуждение последовательности проблемных ситуаций или особых задач, вставших перед одним из коллег. Отталкиваясь от проблемы в том виде, как ее впервые изложил психотерапевт, подобная рабочая группа может помочь ему разобраться, кто что чувствует и кто что делает в данной ситуации. Как правило, вначале проблемы излагаются таким образом, что происходит полное смешение того, кто что чувствует и что делает. Данное упражнение помогает прояснить ситуацию благодаря постановке и получению ответов на четыре ключевых вопроса: “Что я (ведущий) чувствую?”; “Что я делаю?”; “Что они (он, она) делают (делает)?”; “Что, по моему мнению, они (он, она) чувствуют (чувствует)?” Благодаря подобному разложению на множители ведущему, как правило, становится понятнее, какова природа данной проблемы, для кого это является проблемой и каков возможный образ действий. Это упражнение невозможно проделать путем имитации, и основываться оно должно на реальных ситуациях во всей их полноте и сложности. Оно окажется полезным, только если данный круг коллег преобразуется в эффективную рабочую группу, члены которой будут чувствовать себя в безопасности, и, прежде всего, если они не скатятся на формы взаимодействия типа: “А почему бы вам не...”, “Да, но...”. Цель данного упражнения — помочь человеку, столкнувшемуся с ситуацией, которая создает у него ощущение проблемы, более ясно и полно ее понять, чтобы прийти к правильному образу действий. Упражнение можно проделать и самостоятельно, но при этом утрачивается преимущество видения ситуации в различных перспективах.

Прослушивание записей, особенно в кругу коллег, как правило, является хорошей возможностью для обучения. Запись можно время от времени останавливать и обсуждать происходящее, давать каждому участнику время, чтобы, во-первых, сформулировать возможное вмешательство, а во-вторых, сравнить их соображения о том, что мог бы сказать или сделать ведущий в обстоятельствах, которые раскрывает данная запись.

Дата добавления: 2015-11-14