Джеймс О’Хара

[Несколько лет назад я видел захватывающий фильм о шерифе небольшого западного городка, который не избегает противостояния с наемными убийцами. Этот фильм, насколько я могу помнить, называется «Высокая Луна» (High Noon). Фильм содержал для меня серьезное послание, а именно: чтобы быть свободным от страха, вы не должны от него бегать. Единственный способ преодолеть его, это встать и сказать: «Вот он я. Давай разбираться». Очевидно, что такое отношение очень важно для тех, кто борется со своим заиканием. Многочисленные воодушевляющие статьи в ежемесячном бюллетене Национальной Ассоциации Заикающихся «Освобождаемся» отражают такой подходуже многие годы. Это эссе Джима О’Хары – одно из таких.]

Расстояние было двадцать футов. Хотя каждый фут от складного стула до импровизированного подиума, скособоченного и покрытого линялыми пятнами, казался

длинной и извилистой милей.

С того момента, когда я поднялся и начал свой путь мимо сотни с небольшим людей, удивленных и недоумевающих именно из-за того, что я собираюсь что-то сказать, я шел в сопровождении призраков бесчисленных унижений, разочарований и слез. Хотя звучали и жили эти призраки во мне, но были они отражениями разнообразного отношения ко мне многих людей на протяжении почти четырех десятков лет: это было и сострадание («Боже! Этому бедному юноше так трудно говорить!»), и безразличие («Что же в мире не так, если такое творится?») и оскорбления («Давай, давай, рожай быстрее, Поросенок Порки!»). Да, это расстояние было в двадцать футов. А еще, мне потребовалось двадцать четыре года, чтобы его пройти. Это было долгое время ожидания, и еще нужно будет много-много времени, чтобы все стерлось. Тем теплым влажным вечером я поднялся высоко… но я все еще полностью не распрямился.

13 августа 1988 года было совершенно не похоже на другие дни того угнетающе жаркого и скучного лета. В зале Рыцарей Колумба, на самом востоке Сидар Рэпидс, штат Айова, было собрание выпускников 1968 года школы Ла-Саль в честь празднования двадцатилетия свершений, поражений, славы и печали. Обычные бонусы в виде ужина, счастливого часа и танцев для меня были перекрыты событием, о котором большинство и не подозревало. Видите ли, я намеревался за ужином обратиться к моим одноклассникам… одноклассникам, которым было хорошо известно, что я заикался в те времена… они знали, что я и сейчас заикаюсь. Хотя я вскоре и понял, что мои проблемы с речью мало кого волновали, для меня это всегда было источником терзаний, заставляло бояться того, что меня никто не воспринимает всерьез, и что я всегда «со странностями» или «бедный парень», который не может говорить.

Все эти терзания, а также то обстоятельство, что я достиг определенных успехов как оратор в клубе ведущих, привели меня в начале весны к решению подготовить выступление относительно своих мытарств 1968 года с конкретной целью довести все это до одноклассников. Я всегда имел дело с парой демонов-искусителей. Эти демоны, страх и неуверенность, облекались в человеческие образы ни в чем не повинных людей, которые проходили передо мной. Эти демоны обитали в темных областях моей души в течение 24 лет… с того самого первого дня, когда мы вошли в двери школы Ла-Саль. Это были друзья, которые, за редким исключением, испытывали на себе все прелести моего заикания с тем же упорством, как и я сам. Если я хочу порвать с прошлым… прошлым, наполненным стыдом и чувством вины, потому что я не был готов выставить себя заикой… и если когда-нибудь хочу примириться с человеком, которого каждое утро вижу в зеркале, я должен пройти эти двадцать пять футов, впервые признавшись, что я действительно заика, и идти дальше! Я должен отпустить всех тех призраков, демонов, воспоминания и самобичевание. И я должен сделать это сейчас!

Со струйками пота на лбу, на подгибающихся коленках, совершенно мокрый, я начал свое абсолютно добровольное заявление: «Как вы знаете, - я говорил, глядя всем в глаза, - я заикаюсь всю свою жизнь. Пока мы все были вместе в Ла-Саль, многие, возможно, что они сейчас сидят и здесь, полагали, что публичные выступления это не мое, и мне лучше даже не пробовать. В течение многих лет… гораздо дольше, чем бы мне хотелось... я этому также верил. Тем не менее, в мае этого года я выступил с речью на ту же тему, что и сейчас, и даже получил за нее приз. Полагаю, что я их обманул, правда ведь?»

Аплодисменты были не просто громоподобными, они перешли в овацию, когда свою речь я, наконец, закончил. Некоторые даже плакали… сам я тоже без слез не обошелся. Когда шел обратно к креслу, я понимал, что я вытащил наружу, наконец, вгляделся и оторвал от себя самого влиятельного призрака в своей жизни.

Все это настолько сильно на меня подействовало, что я решил разобраться в тех эмоциях, что испытал в тот вечер и, более того, изложить их на бумаге. Чувство гордости, облегчения и выполненного долга, которые я испытывал, со временем, конечно, слегка потускнело, но то воздействие, которое было оказано на мой дух, останется, вероятно, навсегда. Но настоящее открытие, настоящее откровение августа 13-го, то, что произвело на меня самое сильное и яркое впечатление, э то та истина, что мое заикание для этих людей было совершенно безразлично… ну, или большинству из них!

А теперь я попрошу вас остановиться и поразмыслить над этим утверждением. Без сомнения, это имеет отношение к каждому из вас! Довольно часто наше восприятие того, как другие относятся к нашему заиканию, не имеет под собой никаких оснований. И как результат, мы часто упускаем возможности для сближения с людьми, собственного роста, получения удовольствия и просто веселья, потому что твердо придерживаемся необоснованного убеждения, что наше заикание мешает нам жить настоящей жизнью. Мы больше и больше прячемся от окружающих и все глубже погружаемся в болото неверия в собственные силы, ненависти и жалости к себе. Не делайте ошибки, я в этих трех тюрьмах провел большую часть моей жизни. Но в какой-то момент, при встрече выпускников школы в окружении кукурузных полей Айовы, все это изменилось. Я призвал все свои более чем скромные храбрость и гордость и рискнул отпустить всех этих призраков! Мне потребовалось двадцать четыре года. Сколько еще можно ждать?

В заключение я должен сказать вам, что я еще заикаюсь… довольно явственно время от времени. В этом смысле, мое заикание так или иначе не было «излечено». Но с того летнего вечера я не могу рассматривать себя, свое заикание или мир, в котором я живу, как раньше. Я больше не тот «чудак со странностями» и не тот «бедный молодой человек». Скорее, я тот, что смотрит в лицо своему самому большому страху… и пусть тот страх отведет глаза первым!

И, наконец, скажу еще, что я смог подняться на подиум в тот вечер во многом благодаря поддержке и помощи, которые я получил от NSP (ныне NSA – национальная ассоциация заикающихся). NSP может действительно изменить жизнь, и я хочу выразить свою благодарность всем участникам проекта. И все мы глубоко признательны проекту за ту работу, которая проводится в его рамках

ЧАСТЬ

Дата добавления: 2015-11-16