Столпотворение

– Даже и не проси меня об этом.

Дубэ стояла в комнате своего сына. Втайне от всех он ночью вызвал мать к себе.

Принц упорно продолжал смотреть на мать.

– Это крайне необходимо.

Наступившее вслед за этими словами молчание таило в себе недосказанность.

– Мы говорим о героическом человеке, которого чтит твой отец, которого весь Макрат принял с наивысшими почестями и в руках которого в данный момент сосредоточена безопасность нашего города.

– Я прекрасно это знаю. Как раз поэтому ты и должна заставить его следовать этим правилам.

Это произошло в тот день, когда принц поручил Сану поддерживать порядок в столице. Неор никогда прежде не был с ним близко знаком. Впрочем, принц знал Сана больше остальных благодаря рассказам его родных и распространявшимся вокруг его имени легендам. Принц ограничивался лишь тем, что принимал как данность тот факт, что эта фигура по определенным причинам была почти мифической. Но, как бы то ни было, они почти не общались друг с другом.

До сих пор им обоим еще не выдалась возможность встретиться лично, без посторонних.

– В чем конкретно ты его подозреваешь? – спросила Дубэ.

Неор затруднялся сразу ответить. Это было просто предчувствие. Легкое замешательство, с которым Сан отвечал на вопросы принца, этот момент неуверенности перед тем, как ответить, что нет, он никогда прежде не видел эльфов.

– Этот человек провел сорок лет в Неведомых Землях, и теперь говорит, что в глаза не видел эльфов.

– Мне это кажется вполне допустимым. И я никогда их в глаза не видела, и даже не знаю, где они находятся.

– Ты там была всего пару месяцев, и далеко не с разведывательными целями. Но он… он путешествовал по тем местам. Сеннар видел их. Разговаривал с ними, и такого не может быть, чтобы и Сан не нашел способ с ними встретиться.

– Наверняка они держались от него на расстоянии.

Как раз это Неору и не нравилось. В этом так горячо любимом всеми человеке было что-то странное. Быть может, эти подозрения были вызваны чрезмерным влиянием Сана на всех окружающих его людей.

– Я не требую от тебя чего-то из ряда вон выходящего и ни в чем его не обвиняю. Я только советую тебе приставить к нему одного из твоих агентов.

Дубэ пребывала в нерешительности.

– То есть отстранить кого-то от расследования по делу эльфов.

– Не говори глупости. Речь идет только об одном человеке.

Дубэ села, задумчиво подперев рукой лоб.

– И все же, что тебе известно о нем? – продолжил Неор. – Ты помнишь его еще ребенком, довольно необычным, насколько я помню твои рассказы. Этого ребенка больше не существует. За плечами этого человека путь длиной в пятьдесят лет со множеством похождений, о которых нам ровным счетом ничего не известно. Он давно стал взрослым и он чужой всем нам.

– И твоему отцу, – наконец призналась Дубэ. – А он доверяет ему.

Неор чуть привстал со своего кресла:

– А мне ты доверяешь?

Они оба пристально посмотрели друг другу в глаза. Достаточно было нескольких мгновений, чтобы отыскать друг в друге глубокую сопричастность, объединявшую их все эти годы.

Дубэ встала:

– Всего один человек и только на две недели. Если за это время ничего не обнаружится, обещай мне, что мы оставим его в покое.

– Хорошо, – ответил Неор, а затем с улыбкой добавил, но уже без особой уверенности в голосе: – Вот увидишь, что это наверняка не больше чем просто впечатление.

– Я слишком доверяю твоим предчувствиям, чтобы недооценивать их, – серьезно возразила королева, прежде чем удалиться.

А потом вернулся король, бледный, уставший, с изможденным лицом. Сопровождавший его Мира выглядел не лучше.

Амхал следил за тем, как его учитель спешился, и по какой-то непонятной причине юноша от охватившего его смущения не решился выйти ему навстречу. Молодой человек стоял неподвижно и ждал своего наставника, а затем нехотя обнял его.

Вечером все трое: Мира, Амхал и Сан – ужинали вместе. После полудня наскоро созвали Совет, поэтому наставник Амхала выглядел очень хмуро.

– Болезнь наступает. Остается совсем немного до того момента, когда случаи заражения будут отмечаться и среди правящих особ. Однако все вынуждены прятать свои карты. Земля Воды охвачена волнениями, то же творится и в Земле Ветра. Случаи заболеваний встречаются почти повсюду, за исключением Земли Дней и Земли Ночи. Там приняты крайние меры: отныне там запрещено свободное перемещение из одной земли в другую. Зоны, где болезнь буйствует особенно сильно, помещены в карантин. Границы усиленно патрулируются. В Земле Моря делается все, что в их силах, но заградительные заслоны выстраиваются очень медленно, и теперь и у них уже отмечены первые случаи этого заболевания. Зараженные селения будут изолироваться. Туда направляются войска для патрулирования и для проверки соблюдения карантина. Это конец тому Всплывшему Миру, который мы знали.

– Вы слишком пессимистично настроены, – возразил Сан. – Это все сиюминутно. Впрочем, разве то же самое уже не происходило и с красной лихорадкой? Я уверен, что, когда мы впервые столкнулись с ней, ситуация была плюс-минус такой же, как и сейчас. Всякий раз, когда возникает новая болезнь, поначалу дела складываются довольно тяжело, но затем все налаживается.

Мира с недоверием посмотрел на Сана:

– Красная лихорадка сейчас приняла массовый характер, но, как бы то ни было, степень смертности при ней не была такой высокой. Теперь же я слышу от населения и священников об ужасных смертях, об изнурительных лихорадках, которые доводят больных до могилы за два-три дня.

– Повторяю, что, быть может, и при красной лихорадке все начиналось именно так.

– Нам не стоит падать духом, – заметил Амхал, качая головой. – Это ненастье скоро минует нас, и мы займемся своими обязанностями.

Но озабоченность Миры не становилась меньше.

– Тебе легко говорить, ты невосприимчив… А ты пойди скажи это братьям Молнии, которые, чтобы отыскать способ лечения, вынуждены контактировать с зараженными… Верховная Жрица открыла храмы для заболевших, лично предложив свои услуги, и уже начала свои исследования. А что можно сказать о солдатах, которых направили патрулировать земли, уже охваченные эпидемией? Вдали от своих семей, посреди свирепствующей заразы, без какой-либо защиты.

– Мы узнаем это, когда вербуем новобранцев, – ответил Амхал. – Ведь наша жизнь нам не принадлежит, поскольку мы служим во имя высшего блага.

Мира горько улыбнулся:

– Сколько уверенности и ни капли сомнения… Но ведь жизнь Всадника Дракона – это еще и сочувствие, понимание доводов других, не отрицание сомнений, а также новый взгляд на свой выбор путем признания собственных ошибок.

Амхал покраснел.

– Вы слишком строги. Молодость соткана из твердой убежденности и великих идеалов, – заметил Сан, глотнув пива.

– Только глупая молодость идет решительно, не подвергая сомнению собственную неколебимую уверенность.

Над столом повеяло холодом, но Сан не стал возражать.

Амхал развеял все сомнения:

– Что нам делать? То есть я хотел спросить, куда на этот раз нас направят?

Сан бросил на Миру украдкой взгляд, но тот, казалось, этого не заметил.

– Мы будем охранять город, – сухо ответил Мира. – Сейчас главное – спасти Макрат.

В этот вечер Сан вернулся к себе один, а Амхал и Мира вдвоем направились в свои комнаты. Юноша ощущал смутное беспокойство. За время отсутствия наставника между ними выросло некое подобие преграды, но в чем она заключалась, Амхал объяснить не мог. Быть может, причиной тому стали долгие часы занятий с Саном либо то, что молодой человек острее начал чувствовать свою непохожесть, словно за дни разлуки с наставником в нем что-то умерло, а на этом месте возникло нечто совсем иное. На все вопросы Миры Амхал отвечал односложно.

– С тобой творится что-то неладное, – тут же заметил учитель.

– Я просто устал.

– А что с Адхарой?

От этого имени сердце в груди юноши учащенно забилось. Где она? Чем занимается? Как у нее дела?

– Я был очень занят, и какое-то время мы не виделись, – смущенно ответил Амхал.

Мира пристально посмотрел на юношу:

– Дружбу нужно поддерживать.

От нараставшего внутри чувства вины у юноши комок подкатил к горлу.

– Я…

Мира остановился:

– Значит, много работаешь. Я вижу, что ты… сильно сдал. Возьми-ка ты завтра утром, да и сходи к ней. А с Макратом за это время ничего не случится. Я уверен, что она ждет тебя.

Мира улыбнулся, и Амхал представил себе, как Адхара стоит в дворцовом саду, точно так, как во время их последней встречи, и его сердце сжалось от боли.

– А теперь иди спать, тебе это как раз очень нужно, – добавил Мира, положив руку на его плечо.

Юноша почувствовал, как слезы покатились у него из глаз. Он едва смог бы объяснить, отчего так происходит, но все его нутро сжалось от тоски.

Он направился к своей комнате, охваченный ужасным чувством потери чего-то очень значимого.

Когда служанка пришла сообщить, что ее ждут, Адхара уже не просто знала, а чувствовала, что это был он.

Она стремглав помчалась по дворцовым коридорам, с ужасом думая о том, что, быть может, это была всего лишь иллюзия; но когда девушка увидела его, завернутого в свой плащ и с испуганной улыбкой на изможденном лице, то все ее волнения улетучились, и у Адхары возникло настойчивое желание дать волю слезам. Она парила в объятиях Амхала, не обращая внимания на его неподвижное тело и на все то, что произошло между ними. Сдерживая слезы, она повисла на его шее.

– Мне ужасно тебя не хватало, – сказала Адхара.

Девушка поведала Амхалу о том, что с ней случилось в храме. Молодые люди уселись под дерево на траву. Адхара рассказала ему все, начиная с ее первой встречи с Теаной и о секте Недремлющих.

Амхал выказывал явный интерес:

– Получается, что ты могла быть их пленницей.

– Или одной из них. В конце концов, я уже и раньше о них знала.

– Те травяные настои, что дала тебе Верховная Жрица, еще действуют?

Адхара посмотрела на юношу, покачав головой.

– Наверное, ты их принимаешь еще совсем недолго.

Адхара пожала плечами.

– Это на самом деле не столь важно, – пробормотала девушка. – Мое прошлое больше не имеет значения, – добавила она.

Амхал пытался возразить:

– Но ведь это отправная точка, откуда и нужно начинать поиски, и…

– Настоящее важнее, – перебила его Адхара, собравшись с духом.

Она пристально посмотрела на Амхала, и тот, не выдержав взгляда, был вынужден опустить глаза.

– Амхал, что происходит? Ты говорил, что придешь, и не пришел. Ты меня покинул, и даже не притрагиваешься ко мне, словно боишься меня.

– Вот именно! – с отчаянием чуть ли не выкрикнул юноша.

Адхара застыла на месте.

Юноша стал нервно теребить траву.

– Моя ярость не уходит, она навсегда стала частью меня.

– Но ты же борешься с ней. И как бы то ни было, но я не вижу, что…

– Я делаю тебе больно.

Адхара была сражена глубокой тоской, наполнившей зеленые глаза юноши.

– И я не хочу, не могу заботиться о тебе, потому что не знаю даже, как мне позаботиться о самом себе… и… это очень необычный период. Что-то меняется, очень многое. Я меняюсь тоже, и я это понимаю. И…

Девушка обхватила руками лицо Амхала. Крепко сжав его в ладонях, чтобы юноша не мог вырваться, она посмотрела ему в глаза:

– Ты никогда не сделаешь мне больно, я знаю.

Приблизив свои губы к губам Амхала, Адхара пылко его поцеловала. Но поцелуй длился недолго.

Покрасневший и смущенный Амхал отстранился от девушки:

– Я не могу, Адхара, не могу.

– Это ты так думаешь, а на самом деле…

– Не сейчас, – резко прервал ее юноша. – Сначала мне нужно найти себя, а уже потом заниматься тобой. Я не хочу опираться на тебя, я хочу защищать тебя, я хочу… – Амхал тяжело вздохнул.

– Не понимаю, – пробормотала девушка. – Мне так хочется быть с тобой. Я не знаю, что это значит и зовется ли это любовью или нет, но я хочу быть с тобой. А ты?

Амхал не выдержал взгляда девушки и отвернулся.

– Не сейчас, – повторил он, и Адхара почувствовала, как весь мир вокруг начал рушиться. Юноша протянул свою руку, чтобы коснуться ее руки, но девушка решительно ее отдернула. – Дай мне время.

– А мне этого не нужно.

– Мне нужно. – Амхалу удалось взять Адхару за руку и крепко сжать ее в своей ладони. – Не думай, что я… я не люблю тебя, – прошептал он.

Адхаре показалось, что в ее душе промелькнула тень надежды, и ей не захотелось ее терять.

– И что теперь?

– А теперь я хочу быть уверен в том, что не буду для тебя угрозой. Потому что я никогда не смогу, это будет просто невыносимо, если причиню тебе боль.

Девушка опустила глаза. Все было так запутанно и непонятно. Она спрашивала себя, почему они оба не могут вернуться к своим прежним искренним отношениям, когда между ними еще не было этой стены. Но ведь теперь этих двух человек уже не существовало.

– Я больше не покину тебя.

– Ты всегда это говоришь…

– Клянусь тебе. – Юноша продолжал держать Адхару за руку. – Ты так нужна мне, – обронил он.

Молодые люди обнялись, но их губы так и не встретились снова.

– Когда ты вернешься? – спросила Адхара.

– Как только у меня появится немного времени.

Девушка посмотрела ему вслед, и в этот момент она явственно ощутила, как их отношения дали трещину.

В последующие дни Амхал предпринял попытку снова вернуться к своей прежней жизни. Он стал реже видеться с Саном, хотя тот, когда не заступал в дозор, продолжал навещать юношу. Тогда они оба уединялись в лесу в окрестностях города и продолжали совершенствовать свои умения во владении мечом и магией.

Однако и встреча с Адхарой, и чувство Амхала к ней, которое он так и не сумел в себе подавить, и возвращение Миры приводили юношу в полное замешательство.

На этот раз ему поручили охранять городскую стену. Несмотря на введение карантина и жесткий контроль, зараза стремительно расползалась по всей Земле Солнца. Теперь в глазах всех жителей Макрат оставался последним прибежищем и единственным бастионом, которому еще удавалось сдерживать натиск эпидемии.

Каждую ночь, когда в действие вступал комендантский час, кто-то отчаянно пытался войти в город. Амхал видел, как темные тени толпились вокруг стены, умоляя о сострадании, либо просто, словно насекомые, карабкались по стенам. И каждую ночь он сражался против этих несчастных, становясь свидетелем бессмысленного кровопролития и смертей. Однажды юноша сказал об этом Сану, и тот сразу же поторопился развеять его сомнения.

– Амхал, это – единственный способ. Если они проникнут в город, сколько еще людей может умереть. Ведь если падет Макрат, вместе с ним и вся Земля Солнца. Все это только во имя высшего блага. Поверь мне.

И Амхалу хотелось этому верить, чтобы придать смысл собственной миссии, которая, лишая его покоя, еще сильнее раззадоривала поселившуюся в его сердце ярость.

Теперь, когда Мира вернулся, Амхал уже в паре с ним выполнял свое поручение. Уставившись во тьму, они устало вышагивали вдоль стен.

Это случилось однажды вечером. Грозовые тучи обрушили на город сильнейший ливень. Простиравшаяся у их ног огромная равнина была погружена в густую тьму. Амхал вместе со своим наставником внимательно вслушивался в ночные звуки, но дождь заглушал каждый шорох, а из-за туч, закрывавших собой звезды, они оба двигались почти вслепую.

Казалось, что там, вдали, при свете молнии сверкнул какой-то металлический предмет. Амхал едва успел его заметить, однако реакция его тела была мгновенной. Он подал Мире сигнал и вынул меч из ножен. Укрывшись в тени, он медленно приблизился к источнику этого света. Наставник юноши шел вслед за ним.

На расстоянии в несколько локтей от них очередная вспышка молнии осветила крюк. Амхал подходил все ближе. Затем, прямо позади себя, он почувствовал какое-то шевеление. Юноша обернулся, едва заметив, как на Миру опустилась тень. Затем последовал удар и резкая боль в спине. Амхал вскрикнул и, описав мечом круг, обернулся назад. Позади стоял подросток с каким-то коротким предметом в руках. Похоже, что это был кинжал.

Амхал увидел, как ребенок бросился к лестнице одной из сторожевых башен, и устремился за ним вдогонку. Каждое движение отзывалось в его спине острой болью, но инстинкт охотника оказался сильнее. Амхал как молитву твердил слова: «Во имя высшего блага», обладавшие способностью вытеснять все его мысли, оставляя место только слепой ярости и силе, которую Сан учил ценить превыше всего.

Молодой человек видел, как мальчик, перепрыгнув через последние ступени, направился в первую попавшуюся подворотню. Несмотря на проливной дождь и ноющую боль в спине, юноша прибавил шагу.

Он догнал мальчика и набросился на него. Кинжал отскочил в сторону. Он обезоружен, промелькнуло в голове Амхала, однако его мозг сразу же забыл об этом. Пальцы юноши онемели, а охватившая его ярость оказалась сильнее обычного.

Амхал почувствовал, как извивавшийся ребенок почти вырвался из его рук. Молодой человек стремительно вскочил и ударил его мечом. Обычный выпад, и мальчик с глухим стоном, отдаленно напоминавшим вопль животного, повалился на землю.

Несмотря на рану, ребенок, хватаясь за камни мостовой, медленно пополз по дороге, пытаясь снова обрести свободу.

Амхал спокойно встал, подошел к мальчику и занес над ним меч.

Издалека раздалось душераздирающее «Нет!». Юноша вонзил меч в тело, и снова гул дождя затмил собой все звуки.

– Будь ты проклят!

Какая-то женщина, завывая нечеловеческим голосом, набросилась на него с кулаками, осыпая ударами его грудь и царапая ему лицо. Мира оттащил ее от Амхала.

– Ну, будет тебе, – твердил учитель, пытаясь остановить женщину, но та, вырвавшись, бросилась к лежавшему на земле бездыханному телу ребенка.

Несмотря на дождь, чувствовался запах крови.

– Что ты наделал? – Мира был вне себя от гнева.

Непрошеными гостями оказались женщина с сыном. Амхал убил ребенка. Но осознание содеянного не вызвало у него угрызений совести. Это во имя высшего блага.

– Это был мой долг, – ответил Амхал.

Вслед за этими словами последовала жгучая пощечина.

– Ты должен был остановить его! Задержать и арестовать! Он же был еще совсем ребенок!

Амхал, неподвижно стоя под дождем, размышлял о чудовищности всего произошедшего, ведь Мира никогда раньше его не бил.

Почему же я никогда раньше не делал ничего подобного?

До знакомства с Саном Амхал никогда не вел себя таким образом, потому что сдерживал свою ярость, всякий раз усмиряя ее жесточайшими наказаниями.

Амхал не сдавался:

– Учитель, он бы непременно убежал, ведь, даже раненный, он продолжал ползти по земле… Он бы всех заразил!

Мира, трясясь от гнева, смотрел на юношу.

– Там, за стеной, есть карантинный пост, или ты забыл? Черт побери, мы бы отправили его туда! И потом, он что, выглядел больным?

Амхал нервно сжимал и разжимал кулаки. А за его спиной раздавался пронзительный и невыносимый вопль женщины.

Мира подошел к своему ученику:

– Что с тобой происходит, Амхал? С тех пор как я покинул Макрат, ты очень изменился.

Юноша чувствовал, как пылала щека, по которой ударил его Мира.

Амхал молчал, хотя наверняка ему было что сказать, впрочем, его мысли не желали становиться словами. Гнетущее чувство вины, сопровождавшее юношу на протяжении всей его жизни, снова мало-помалу просыпалось в его груди.

– Завтра ты остаешься в Академии. И ни шагу за ее пределы, пока не придешь в себя, – приказал Мира и поспешил на помощь женщине.

Дата добавления: 2015-07-12