Он окинул внимательным взглядом Лхасу, затем снова повернулся ко мне.

— Религии Запада склонны к воинственности. Людям там уже недостаточно просто верить в то, во что они хотят. Они убивают дру­гих, чтобы заставить их верить в то же самое.

— Не могу понять, — заметил я, — как убийство может быть частью религиозной практики.

— Ну, не всегда так, — отозвался Наставник. — Но во времена испанской инквизиции приверженцы одной ветви христианства под­вергали пыткам представителей других с целью «обратить» и «спасти» их. Людей распинали на дыбах и сжигали на кострах, принуждая сме­нить свою веру. Даже сейчас они посылают миссионеров, которые любой ценой стараются заполучить как можно больше обращенных. Создается впечатление, будто они настолько не уверены в своей вере, что постоянно нуждаются в ее одобрении со стороны. И пытаются его завоевать, предпочитая находиться в безопасном большинстве.

— Учитель! — спросил я. — Вы полагаете, человек должен следо­вать религии?

— Почему бы и нет? Особенно, если он этого страстно желает. Многие еще не достигли той ступени развития, когда могут принять Высшее Я или Ману мира. Они чувствуют себя комфортно, примкнув к формальной системе или религии. Это дисциплинирует умственно и духовно. Кроме того, они представляют себя в кругу семьи, где мило­сердный Отец заботится о них, а сострадательная Мать всегда готова вступиться за них перед Отцом. Для определенного этапа развития подобная религия — благо. Но чем скорее придет осознание того, что молиться следует лишь собственному Высшему Я, тем скорее человек ступит на следующую ступень. Нас часто спрашивают, зачем в наших храмах Священные Образы, для чего нам вообще нужны храмы. Отве­тить на это несложно. Эти Образы напоминают нам, что мы и сами со временем сможем развиться до уровня высших Духовных Сущностей. Что касается храмов, то в них люди одинаковых взглядов объединяют свои усилия для достижения каждым своего Высшего Я. С помощью молитвы, даже если она не имеет точного адресата, можно повысить частоту вибраций. Полезны медитация и созерцание, в храме ли, в синагоге или церкви.

Я размышлял над услышанным. Калинг-Чу под мостом, начинала звенеть и бежать быстрее. Южнее, на берегу Кай-Чу, группа людей ожидала переправы. Сегодня днем торговцы привезли Наставнику га­зеты и журналы из Индии и других неведомых стран. Лама Мингьяр Дондуп путешествовал часто и далеко, он старался быть в курсе дел, происходивших за пределами Тибета. Газеты, журналы... Неуловимая мысль пронеслась по задворкам моего мозга. Газеты? Я подскочил как ужаленный. Не газеты, а журналы! Я что-то видел, но что? Знаю! Все стало на свои места. Я листал страницы, не понимая ни слова: я искал картинки. На одной из них и остановился мой пытливый глаз. Крыла­тое существо над полем кровавой битвы. Я показал его Наставнику, и он перевел заголовок.

— Достопочтенный Лама! — возбужденно воскликнул я. — Пом­ните картинку, которую Вы назвали Ангелом смерти? Вы еще расска­зывали, будто многие утверждают, что видели его над полем сражения. Это был Бог?

—Нет, Лобсанг, — ответил он. — Просто в минуты отчаяния люди страстно хотят увидеть образ Святого или, как они его называют, Ан­гела. Бурные эмоции и настойчивые желания, присущие битве, надели­ли их просьбы и молитвы силой. И по своему представлению люди облекли свои мысли в форму. Когда же появились первые очертания фигуры, их молитвы и мысли получили подкрепление. Так образ при­обрел плотность, продержавшись заметное время. Мы делаем во внут­реннем храме то же самое, когда «вызываем мыслеформы». Но, пой­дем, Лобсанг, день в разгаре, а подготовка к церемонии еще не окон­чена.

Мы спустились по коридору вниз и сразу окунулись в атмосферу суматохи и деятельной суеты, обычную для монастырской жизни в период праздников. Мастер искусств искал меня. Ему требовался ма­ленький, легкий мальчик, чтобы взобраться по лесам и внести измене­ния в голову верхней фигуры. Следуя бодрым шагом у него в кильвате­ре, я спустился в «масляную» комнату. Там я облачился в старую одежду, щедро политую разноцветным маслом, и обвязался веревкой так, чтобы она не мешала набирать материал. Я вскарабкался по лесам. Как и предполагал Мастер, часть головы отошла от деревянной основы. Сбросив вниз конец веревки, я втащил наверх ведерко с маслом. Работа заняла несколько часов. Я обвязывал деревянными щепками стойки основы и снова разминал масло, пытаясь вернуть голову на место. Наконец, критически осмотрев результат с земли, Мастер искусств выразил удовлетворение. Я аккуратно отвязался от лесов и медленно спустился на землю. Быстро переодевшись, я поспешил прочь.

На другой день я и многие другие чела столпились у деревни Шо. Теоретически, мы наблюдали за процессией, играми и скачками. Но на самом деле, мы просто выставлялись перед смиренными странниками, которые, пытаясь поспеть в Лхасу на время Логсара, толпой валили по горной тропе. Люди со всего мира пришли в эту Мекку буддизма. Искалеченный годами старик, женщина, несущая маленьких детей. Каждый хотел искупить свои грехи, совершив Священный Круг вокруг Города и Поталы, и обеспечить удачное рождение в следующей жизни. Предсказатели заполонили Лингкорскую дорогу. Дряхлые попрошай­ки скулили, выпрашивая милостыню. Торговцы, увешанные товарами, пробирались сквозь толпу в поисках покупателей. Вскоре эта толпа людей с разинутыми ртами утомила меня. Устав от их бесконечных бессмысленных вопросов, я отделился от компании чела и медленно побрел по горной тропе к своему ламаистскому дому.

На крыше, в моем излюбленном месте, было тихо. Солнце дарило ласковую теплоту. Снизу поднималось бессвязное жужжание теперь уже не видимой мне толпы. Бессмысленный гомон расслабил меня и в полуденном зное навеял дремоту. Почти на границе видимости воз­никла туманная фигура. Я сонно помотал головой и зажмурил глаза. Когда я открыл их снова, фигура по-прежнему была здесь, теперь уже более отчетливая и изрядно увеличенная. От внезапного испуга волосы у меня на голове зашевелились.

— Ты не призрак! — крикнул я. — Кто ты? Фигура слегка улыбнулась и ответила:

— Нет, сынок, я не призрак. Когда-то я тоже учился в Чакпори и так же бездельничал, как ты сейчас. Но превыше всего мне хотелось избавиться от земных желаний, и я замуровал себя в стенах того жили­ща отшельника.

Дата добавления: 2015-10-21