Последний кустик индиго

В Ботанический сад Калькутты редко привозят туристов. Вдоль его территории площадью в сто гектаров тянется красная кирпичная стена, а ворота настолько незаметны, что водитель такси в первый раз просто проехал мимо. В начале 1990-х годов здесь поставили турникеты, новенькие кассы и стеклянные здания, в которых, видимо, предполагалось обустроить справочное бюро для посетителей, но сейчас, как и положено ботаническому саду, все заросло сорняками. Никаких тебе карт или указателей, даже не ясно, в какой точке сада ты находишься. Улыбчивые охранники приветливо махали мне рукой, но не могли помочь. Как выяснилось позже, здесь имелись садовники, но лично я не заметила следов их труда. Сад казался диким и неухоженным.

С большим трудом я все-таки нашла администрацию и спросила у вахтера, кому можно задать пару вопросов об индиго. Вахтер велел мне записать свое имя в журнал посетителей и отправил к доктору Санджаппе.

Доктор Санджаппа, заместитель директора Ботанического сада, встретил меня в своем офисе. За его спиной висел портрет Уильяма Роксберга, о котором я рассказывала в связи с попытками вырастить в Индии кошенильных червецов. Роксберг занимал пост директора Королевского ботанического сада с 1793 по 1813 год и много экспериментировал не только с кошенилью, но и с индиго. Этот человек внес немалый вклад в развитие ботаники, ведь после него осталось около трех тысяч рисунков местных растений, что составляет целых тридцать пять томов, которые и по сей день хранятся в архивах Ботанического сада. Господин Санджаппа любезно показал мне том, посвященный индиго. Открыв старинную книгу, я обнаружила рисунки двухвековой давности: на них изображались двадцать три разновидности индигоферы, включая индигоферу красильную, которую в основном и культивировали и которую я не видела пока что живьем.

Итак, осталось сделать только одну вещь. Я спросила доктора Санджаппу, где у них в Ботаническом саду растет индиго.

«Нигде, как ни печально», – посетовал мой собеседник, но потом припомнил, что видел один дикий кустик пару месяцев назад, так что если садовники не выпололи его, то мне повезет.

Я попросила отметить место крестиком на карте, которую он любезно дал мне, а потом еще раз открыла книгу с иллюстрациями Роксберга, чтобы запомнить, что я конкретно ищу. Доктор Санджаппа сжалился надо мной: «Вам самой ни за что его не найти. Я сейчас вызову машину».

В экспедицию вместе с нами отправились два водителя и трое охранников.

«Надеюсь, наш маленький индиго все еще на месте, – сказал доктор Санджаппа, когда мы притормозили в зарослях, и тут же радостно воскликнул: – Вот он!»

Моему взору предстал кустик Indigofera tinctoria, индигоферы красильной. Хотелось бы верить, что этот упрямый маленький куст – прямой потомок тех растений, за которыми некогда ухаживал Роксберг. Да уж, если честно, я ни за что не нашла бы его сама, и сейчас объясню почему. Помнится, как-то я брала интервью у швейцарского дирижера, который начал свою карьеру с того, что на заре туманной юности переворачивал страницы нот для Игоря Стравинского.

– Ну и как вам великий Стравинский? – не удержалась я.

– Он оказался ужасно маленького роста. Понимаете, я ожидал увидеть исполина, но его рост не отражал величия его гения. – В голосе моего собеседника даже много лет спустя звенели нотки разочарования.

Нечто подобное я испытала при виде индиго. Кустик был махонький, меньше метра высотой, потерявшийся в здешних зарослях, с нежными круглыми листочками и крошечными цветочками. Его плотно обвивали коварные сорняки. Охранники взяли на себя роль садовников и освободили кустик индиго из лап сорняка-убийцы.

Да, индиго оказался не похож на исполинское дерево, каким представлялся мне в детских мечтах, но хочется верить, что этот крошечный наследник истории Бенгалии и сейчас растет там, храбро сражаясь против сорняков.

Дата добавления: 2015-10-16