Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 1. Холод – жгучий, чистый

 

Холод – жгучий, чистый. Вода словно что-то живое и серое. Шелк!

Неба не нужно, никаких контрастов, на это у нее сил не было, от контрастов болели глаза. А вот облака, особенно когда они собираются кучами, точно предвестие снега.

А снег чтобы валил с неба сухим, поземкой вился над дорогами, тогда она бы сорвала с себя одежду и насквозь обледенела.

Там, в чужом краю, она именно это и пыталась воскресить в памяти – ощущение кристаллов льда. Все тело ее тогда напряглось, она закрыла глаза, чтобы внутренним зрением увидеть сияние водной глади в северный весенний день, когда лед начинает таять.

Это у нее так и не вышло. Даже когда ее сотрясали приступы жесточайшей лихорадки и Натан укрывал ее одеждой, тряпьем, гардинами – всем, что нашел.

Она дрожала, но это был не тот холод.

 

* * *

 

Она бежит все вперед, вперед.

Такой ты меня никогда не видел.

Вперед, вперед рвалось массивное тело, ноги, легкие как листья, в кроссовках для бега. Несколько дней назад Жюстина примеряла их в спортивном магазине в Сольне, опробовала с клинической тщательностью, а молодой продавец с белоснежными зубами и густыми блестящими волосами позволил ей пробежаться в них по беговой дорожке и заснял движения ее ног на видеокамеру. Во время бега она крепко-крепко стискивала кулаки, страшась потерять равновесие, страшась, что он найдет ее смешной. Она, сорокапятилетняя женщина с лишним весом, боялась, что он угадает отчаяние в ее манере сжимать колени.

С серьезным лицом он наблюдал за ней.

– Ты пронируешь, – констатировал он.

Она неуверенно оглянулась на него.

– Да. Это правда. Но не расстраивайся. Не одна ты так делаешь, почти все так бегают.

Она сошла с дорожки, волосы на затылке стали чуть влажными.

– Я хочу сказать, что при беге ты немного кособочишь. У тебя на плюсны повышенная нагрузка, поэтому у тебя и подошвы косо снашиваются.

Он поднял ее старые зимние сапоги и показал ей:

– Вот, видишь?

– Но я же никогда не бегаю, я никогда не бегала.

– Не имеет значения. Ты все равно пронируешь.

Променирую? – попыталась отшутиться она.

Он вежливо засмеялся.

Она купила кроссовки. Почти тысяча крон. Он прочел ей небольшую лекцию, что высокое качество со временем непременно окупится, а бегать в плохих кроссовках – себе дороже, только повредишь что-нибудь, растянешь. Особенно с непривычки.

Кроссовки были марки «Авиа». Заметив это, она тут же подумала про самолет.

Побег.

 

* * *

 

Приблизиться к горизонту.

Низко надвинув синюю вязаную шапочку, она поднималась на вершину холма Йоханнеслунд. Она бежала, нагнувшись вперед, а стайки зеленых птиц взлетали из своих гнезд в траве. Беззвучно, но с осуждением, ведь своим появлением она оторвала их от важных занятий, своим пыхтящим человеческим телом, своим тяжелым свистящим дыханием.

 

* * *

 

Мы отдаляемся друг от друга.

Нет!

Ты бы меня сейчас видел, ты бы гордился мною, я бы смогла последовать за тобой на край света, а ты бы повернулся и посмотрел на меня своими небесными глазами, вот она, Жюстина, которую я люблю, она может по стене ходить как муха.

Как вошь.

 

* * *

 

На самой вершине холма задувал ветер, выжимая из глаз слезы. А внизу стояли дома. Они походили на коробки, расставленные вдоль улиц и площадей и обсаженные розовыми кустами. Точно так, должно быть, выглядел макет, сооруженный архитектором из гипса.

Она едва не наступила на остатки ракет от фейерверка, бутылки и пластмассовые стаканы. Какая-то компания взобралась сюда, чтобы их лучше видно было в новогоднюю ночь, чтобы запустить ракеты выше всех. А потом, пьяно покачиваясь, спуститься, добрести до дома.

 

* * *

 

Иногда она садилась в машину и ехала к новому манежу в районе Гримста. В будние дни мест на стоянке было много. Лошадей она особо не видела, хотя как-то раз, на глинистом лугу по соседству со стоянкой, заметила длинноногих животных, уткнувших морды в землю, – вылитые пылесосы. Она не смогла рассмотреть на лугу ни единой травинки.

Жюстине внезапно захотелось хлопнуть в ладоши, просто чтобы вызвать немедленную реакцию. Чтобы какой-нибудь конь, может быть вожак, повернулся бы, сверкнул белками глаз и понес, не понимая, что он со всех сторон окружен изгородью, и в панике забыл бы обо всем, кроме одного – желания спастись, и чтобы остальные лошади понеслись за ним, чтобы они, обезумев от страха, скакали бы по грязи, совершенно потеряв ориентацию.

В ладоши она, разумеется, не хлопнула.

Слева от ледяной дорожки катка начиналась беговая дорожка, освещенная электрическими лампочками. Она побежала по ней. Потом свернула и помчалась по заболоченному участку за жилыми домами, мимо стоянки у Мальтесхольмской купальни, заметила, что разбитое окно в одном из припаркованных там домов-автоприцепов так и не починили, спустилась к воде и какое-то время бежала вдоль берега.

Четыре утки, раскачиваясь, беззвучно заковыляли прочь. Стоял январь, температура выше нуля, вторую неделю шли дожди, однако в этот день после полудня небо было выбелено блеклым.

Она потянула носом воздух.

Вдоль откосов лежали груды листьев, казалось, процесс гниения приостановился, и листья были коричневые, скользкие, совсем непохожие на кожу.

Как там, в чужом краю.

Ни звуков, ни птиц, ни капель, только ее ритмичный бег, глухие хлопки, когда она взбиралась на холм, а потом более звонкие, когда она оказалась на узком мостике и чуть не упала с него. Из-за сырости, что тянуло от воды, подошвы кроссовок «Авиа» скользили на коварном настиле.

Нет! Только не останавливаться, не проявлять слабости. В легких пощипывало, нарастал едкий и тихий хрип, но она гнала себя так, будто она – это он, Натан.

Ты бы мной гордился, любил бы меня.

Влетев в дом, она остановилась сразу за дверью, привалилась к стене, расшнуровала кроссовки. Задыхаясь, содрала с себя одежду, зимний спортивный костюм, рейтузы, спортивный лифчик и трусы. Широко расставила ноги, вытянула руки, чтобы пот медленно стек с нее.

Птица прилетела откуда-то сверху. Шелестящий звук крыльев, птица заворковала, забормотала. Села Жюстине на голову, вцепилась в волосы массивными блестящими когтями. Она мотнула головой, ощутив на макушке горячую тяжесть.

– Ты ждал меня? – спросила она. – Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь.

Она погладила птицу по спине и отпихнула в сторону. Со злым урчанием птица исчезла в кухне.

На толстом ковре в столовой она сделала растяжку, которой научилась из программы по телевизору. Ей никогда не нравилось участвовать в групповых занятиях. Натан называл ее застенчивой. Именно застенчивость и привлекала его.

Она была все такой же массивной, но время, проведенное там, вдали от дома, как бы заново изваяло ее, она выглядела тоньше, хотя весы так и показывали семьдесят восемь килограммов. Она долго стояла под душем, терла губкой живот, бедра, под коленями.

 

* * *

 

Там, где она была раньше, дня не проходило, чтобы она не вспоминала с тоской чистые европейские душевые, полы, на которые можно ступать без опаски, кафельные стены.

Они с Мартиной мылись в желтой речной воде, и запах перегноя и тины пропитал кожу, от него было никак не избавиться. Сначала она с трудом заставляла себя войти в воду, ей все казалось, что там что-то движется: змеи, пираньи, пиявки. Однажды утром им пришлось перебираться через пороги прямо в одежде. Другой дороги не было. После этого она перестала бояться.

 

* * *

 

Она тщательно вытерлась и намазалась лосьоном для тела. Бутылочка в форме Пизанской башни, купленная в Риме, почти опустела. Она разрезала пластик ножницами и выскребла остатки лосьона мизинцем. Какой-то миг она рассматривала себя в зеркало, распаренную, уже немолодую. Подвела глаза, как она обычно подводила их еще с шестидесятых годов. От этого никто не смог ее отучить.

Даже Флора.

 

* * *

 

Надев зеленое домашнее платье, она прошла в кухню и налила себе миску кефира. Сидевшая на подоконнике птица смотрела на нее одним глазом, будто была чем-то недовольна. За окном по дорожке прыгал дрозд, слегка ожиревший за зиму и всклокоченный. Зимой он пел иначе. Монотоннее и пронзительнее, словно кто-то упорно дергал за тугую гитарную струну. Его ликующие и одновременно меланхоличные трели утихли где-то в конце лета и вновь зазвучали в конце февраля. С верхушки высоченного дерева.

Всю свою жизнь Жюстина жила в этом доме у самой воды в районе Хэссельбю Вилластад. Узкое и высокое каменное строение, рассчитанное на двух человек. А больше их никогда и не было, не считая того короткого периода, когда в доме жил еще и ребенок.

Теперь, когда она жила одна, Жюстина могла передвинуть мебель как ей заблагорассудится. Однако она оставила все как было. Спала в своей девичьей комнате с выцветшими обоями и думать не желала о том, что могла бы переехать в спальню отца и Флоры. Кровать там стояла всегда застеленная, словно они в любой момент могли вернуться, Жюстина даже несколько раз в год снимала покрывало и меняла простыни.

В гардеробной висела их одежда, костюмы и рубашки отца слева, узкие наряды Флоры – с другой стороны. На обуви лежал тонкий слой пыли, иногда она подумывала о том, чтобы от нее избавиться, но у нее вечно не хватало сил нагнуться и вытащить башмаки из шкафа.

Порой ее посещало желание навести в доме порядок, и тогда она смахивала пыль с комода, протирала зеркала специальной жидкостью и немного передвигала щетку для волос и флакончики с духами. Однажды она взяла Флорину щетку для волос, подошла к окну и долго смотрела на застрявшие в щетке длинные седые волосы. До боли прикусив щеку, она быстрым движением выдернула волосы. Потом вышла на балкон и подожгла их. Волосы вспыхнули, съежились и сгорели дотла, оставив лишь резкий запах.

 

* * *

 

Уже начало темнеть. С бокалом вина она сидела в верхней гостиной, пододвинув стул к окну. Снаружи поблескивала вода в озере Меларен, матово переливаясь в свете фонарей у соседнего дома. Фонари зажигались автоматически, в сумерках включался таймер. В доме редко кто бывал, и она не знала никого из тех, кто жил там нынче.

Не знала – и хорошо.

Она одна. Вольна делать абсолютно все, что захочет. Делать то, что нужно. Чтобы вновь стать по-настоящему целой. Стать новым сильным человеком – как остальные.

Она имеет право.

 


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 | Глава 12 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Часть 1| Глава 2

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.01 сек.)