Мирослав Маратович Немиров

Когда молодой Мирослав Маратович Немиров жил в Тюмени, в тамошней молодежке ему посвятили три статьи. Одна называлась «Бунт в тупике», вторая – «Протест против ничего» и третья – «Остановите Немирова!».

Мирослав Маратович Немиров – блестящий поэт и яркая личность. В молодости он даже постриг себе волосы в шашечку, чтобы выглядеть круче. Когда он трезвый – это милый, мягкий человек, когда он пьяный – это кошмар и ужас.

Мирослав Маратович Немиров собирал истории, которые можно было бы объединить под общим названием «Кто как усрался». Один его приятель, например, проснувшись ночью, наделал в открытую швейную машинку, головка которой была опущена. Он уселся в дырку, приняв ее за унитаз.

Самый же потрясающий случай произошел в одной компании, когда проснувшиеся после пьянки гости обнаружили, что одному из них, спавшему на животе, наложили на спину.

В новогодний вечер в Доме Актера у Авдея Степановича Тер‑Оганьяна два поэта – Мирослав Маратович Немиров и Александр Виленович Брунько – спорили о литературе. В частности, об Александре Галиче. Оба были пьяные, и спор носил академический характер. Категоричный Немиров кричал, что Галич говно. Александр Виленович возражал, что нет, а говно как раз Немиров.

Тут‑то и зашла в гости известная ростовская инакомыслящая Марина П. Праздник ей не понравился. Она шепнула Авдею Степановичу, что скучно и не пойти ли им к ней домой, чтобы за интеллигентной беседой и рюмочкой хорошего вина провести удивительную новогоднюю ночь. Только Брунька не брать. Авдей Степанович согласился и предложил зато взять Немирова.

– А кто это? – спросила Марина П.

– Ты что! – сказал Авдей Степанович. – Это известный поэт‑нонконформист!

Вышли на улицу: погода ужасная – грязь, дождь со снегом. Мирослав Маратович, как человек воспитанный, говорит Марине:

– Давайте я вашу сумку понесу?

– Спасибо, – говорит Марина, – только, пожалуйста, аккуратно, у меня там рукописи.

– А чьи рукописи? – интересуется Немиров.

– Галича.

Немиров останавливается и говорит грозно:

– Что, блядь? Галича, блядь?! – Лезет в сумку, вытаскивает толстенную пачку – и по ветру! Все разлетелось – и в грязь. Марину П. едва удар не хватил.

После того как Мирослав Маратович расшвырял по улице Галича, о походе в гости к Марине П. не могло быть и речи. Она обиделась и ушла. А Мирослав Маратович с Авдеем Степановичем пошли по городу.

Зашли они в гости с Инге Жуковой, а там тихий семейный праздник: за столом сидит Инга с мамой, телевизор работает, елочка горит.

Усадили их за стол, налили водки, положили закуски. Они выпили по рюмочке, потом еще. Ингина мама говорит:

– Когда мы были молодыми, мы на праздниках не только пили. Мы общались, читали стихи…

Мирослав Маратович, как услышал, сразу говорит:

– Стихи? Запросто! Сейчас я почитаю! Влез на стул и начал:

– Хочу Ротару я пердолить!.. И так далее.

Выгнали их с позором.

Мирослав Маратович и Гузель сняли комнату с полным пансионом у повара из «Праги». В первое же утро они еще лежали в постели, когда в дверь деликатно постучали. Повар вкатил сервировочный столик с накрытым завтраком. В центре стояла бутылка водки. Втроем они позавтракали.

То же самое повторилось в обед. На ужин одной бутылки, по мнению повара, было недостаточно, и он выставил две. Втроем они поужинали. Наутро все повторилось. К сожалению, вечером после ужина с поваром случился удар, и его увезла «скорая помощь».

Однажды Мирослав Маратович Немиров проснулся с сильного похмелья и стал искать очки. Искал‑искал – нет нигде! А Гузель как раз уехала в Тюмень. Мирослав Маратович разозлился и разбил тумбочку. А очков все нет! Да что ж это такое! Тогда он разбил сервант, вторую тумбочку и сломал стул. Нет очков! Да что за дела! Тогда он совсем разозлился, переломал всю оставшуюся мебель и разбил телефон. Комнату, кстати, они снимали, и мебель была хозяйская.

Спустя время опять проснулся, посмотрел вокруг, и стало ему страшно. Оделся он и ощупью кое‑как добрался до Трехпрудного. Лег на пол и заплакал.

Дня через два вернулась Гузель. Разыскала Немирова, села напротив него грустная.

– Ну купим мы им новую мебель! – говорит Немиров в отчаянии.

– Купим,– говорит Гузель. – Но скажи мне, зачем ты по двору без трусов бегал?

Как‑то Мирослав Маратович засиделся в гостях у Авдея Степановича Тер‑Оганьяна, и Гузель стала звать его домой. Тогда он стал в нее плевать. Но Гузель предусмотрительно встала подальше. Тогда Немиров стал брать со стола журналы, плевать на них, а потом уже журналы бросать в Гузель.

Однажды в гостях у художника Дмитрия Врубеля Мирославу Маратовичу стало плохо. Врубель, которому было хорошо, стал помогать ему блевать. Он принес тазик и, стоя перед Немировым на коленях, засовывал себе пальцы в рот, приговаривая: «Слава, делай так – бэ‑э‑э! бэ‑э‑э!» А потом попытался засунуть свои пальцы в горло Мирославу Маратовичу.

Однажды утром на Трехпрудном Дик подошел ко входной двери и залаял. Сонная Вика пошла посмотреть, не пришел ли кто в гости. Из‑за двери раздавался ответный лай. Вика осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Там на четвереньках стоял Мирослав Маратович Немиров.

Дата добавления: 2015-10-16