Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава тридцать пятая. Флоренс очнулась в светлом помещении, и несколько секунд ей казалось

Читайте также:
  1. Беседа на псалом тридцать второй
  2. Беседа на псалом тридцать третий
  3. Беседа пятая
  4. Беседа пятая
  5. Беседа пятая
  6. Беседа пятая: О четвертом прошении молитвы Господней
  7. Глава восьмая Настал тридцать седьмой

 

Флоренс очнулась в светлом помещении, и несколько секунд ей казалось, что она умерла и что вся эта белизна соответствует какой‑то волшебной комнате ожидания на берегу реки Стикс.

Затем она ощутила боль в левом виске и нащупала бинт. Теперь ей стало понятно, что она не умерла. Левая рука ее была пристегнута наручниками к кровати.

Она находилась в ярко освещенной и чистой комнате, а не в темной камере с трупом или в помещении для допросов, где на нее кричали вооруженные мужчины. Флоренс лежала на кровати, застеленной чистыми простынями. К тому же ее кто‑то помыл. Она больше не источала запах смерти.

Флоренс взглянула на дверь и за толстым стеклом увидела чье‑то лицо, уставившееся на нее из коридора. Поняв, что она пришла в себя, лицо исчезло, и у Флоренс осталось всего несколько спокойных минут на то, чтобы оценить ситуацию.

Последнее, что она помнила, был прижатый к ее лбу пистолет. Салим бен Джудар. Еще там был полковник… Небкир? Висок у нее гудел от боли. Свободной рукой Флоренс оттянула повязку и нащупала под ней несколько швов, твердых, как рыболовная леска. Видимо, бен Джудар ударил ее в висок своим пистолетом. А теперь она находилась в каком‑то тюремном госпитале. Судя по всему, они пока не собирались ее убивать.

Дверь открылась, и в палату вошел Салим бен Джудар. Почему‑то он уже не выглядел таким страшным и скорее напоминал затюканного менеджера среднего звена, который засиживается допоздна на работе, чтобы приготовиться к важному докладу и объяснить начальству, каким образом можно сократить оперативный бюджет следующего квартала на восемь процентов. В руках у него была дощечка с зажимом для документов.

– Так, значит, пришла в себя. Подпишите нам вот это.

Он протянул ей свою дощечку.

– И в чем я должна признаться на этот раз?

– В том, что участвовали в покушении на эмира. Вас казнят завтра вечером. Без разницы – подпишете вы это или нет.

Его безразличие выглядело нарочитым. Типа: да, чуть не забыл, мы же вас завтра убьем. Сначала несколько других человек, а потом вас.

«Ладно», – подумала Флоренс. Она тоже умела играть в эту игру.

– Я вам подпишу что угодно, – как можно небрежней сказала она. – Но только после того, как вы разрешите мне встретиться с Лейлой.

– Ее здесь нет. Она в другом месте.

Было совершенно ясно, что он лгал.

– С ней все в порядке?

– Хватит с нее того, что она до сих пор жива.

– Разрешите мне с ней встретиться, и я это подпишу, – Флоренс протянула ему обратно дощечку с бумагой. – И больше я говорить об этом не буду. Вам уже меня не испугать, Салим.

Он молча уставился на нее, и в глазах у него мелькнуло нечто похожее на уважение. За свою карьеру он успел известить шестнадцать человек о том, что их скоро казнят. Ни один из них не воспринял эту новость с таким спокойствием. Салим бен Джудар повернулся и вышел из комнаты.

Через час дверь снова открылась и внутрь вошли два охранника. Они уже не стали заковывать ее в наручники и грубо с ней обращаться, однако покрыли ей голову абайей и только после этого вывели из камеры. Пройдя с ними несколько коридоров, она услышала, как открываются тяжелые двери, и немедленно ощутила волну раскаленного воздуха, ворвавшуюся снаружи. Ее усадили в машину между двумя мужчинами, от одного из которых сильно несло потом. Ехали они почти целый час. В конце концов ее вывели из машины, и она снова ощутила палящую жару Матара – если, конечно, они находились не в Васабии. Флоренс завели в здание, где снова было прохладно. Затем ее усадили на стул, и она поняла, что перед ней стоит стол. Абайю, в которой не было отверстия для глаз, с нее не снимали, и поэтому она все еще ничего не видела. Прошло несколько минут. Наконец раздался звук открываемой двери, и она услышала мужские голоса. Флоренс, говоря с Салимом, не блефовала: они уже действительно были не в силах ее испугать. Весь запас ее страха был исчерпан.

Кто‑то снял с нее абайю. Флоренс от неожиданности заморгала, а потом увидела, что напротив нее за столом сидит Лейла.

– О, моя дорогая сестра, – сказала Лейла, и глаза ее заблестели от слез. – Что они с тобой сделали?

Флоренс подалась вперед и взяла руки Лейлы в свои. Та выглядела изможденной, постаревшей, но по‑прежнему красивой. Глаза ее, некогда полные огня и веселья, теперь напоминали глаза загнанного животного.

– А ты как себя чувствуешь, дорогая сестра? – спросила Флоренс, и обе они разрыдались.

– Ну вот, – сказала Лейла, утирая слезы. – Теперь они скажут, что это правда – что мы с тобой точно две местные лесбиянки.

Флоренс улыбнулась и от этого почувствовала себя как‑то странно. Она вдруг поняла, что уже долгое время не улыбалась.

– Ну что же, – сказала она. – Мы все еще живы. И как это нам удалось?

Кроме них в маленькой комнате не было никого. Впрочем, наверняка за ними наблюдали и даже записывали на пленку.

– Ты знаешь хоть что‑нибудь о том, что произошло? – спросила Флоренс.

– Похоже, кто‑то пытался убить Малика.

– Да, – кивнула Флоренс. – И мне теперь придется… – Голос ее дрогнул, и она замолчала.

В глазах Лейлы появилась тревога. Она покачала головой.

– Не надо, Фьоренца, не делай этого.

– А тебя они заставили в чем‑нибудь признаться?

– В том, что я оказывала дурное влияние на Газзи.

Флоренс опять улыбнулась:

– Ну это не новость. А что обещали взамен?

Женщины обменялись пристальными взглядами.

– Сотню ударов плетью, – ответила Лейла.

– О господи, Лейла…

Это был смертный приговор. Неужели она об этом не знала?

– В конце концов, это не намного хуже, чем те ужасные школы, куда меня отправляли в детстве. Потом они вышлют меня из страны. – Она выдавила улыбку. – Надеюсь, куда‑нибудь на юг Франции, а не в мрачную местность в окрестностях Сахары. А ты, Фьоренца? Что они сделают с тобой?

– Депортируют, – солгала Флоренс. – Похоже, я тут всем надоела.

В этот момент открылась дверь и вошел охранник.

Поняв, что их сейчас разлучат, они крепко взялись за руки.

– Значит, увидимся на юге Франции, – сказала Флоренс.

– Договорились. На юге Франции. И упьемся шампанским в стельку.

– Храни тебя Бог.

– И тебя, моя дорогая. Аллахмаа'ек йехфатхек. Эшуфек бихеер.

 

О том, что он должен немедленно вернуться в Париж, Делам‑Нуара известили ледяным голосом по телефону. Самолет уже ждет, и этому рейсу матарские власти дали разрешение на посадку. Делам‑Нуар все понял.

Наклонившись вперед, он попросил у водителя сигарету. Хорошо, что он на Ближнем Востоке. Здесь курят буквально все. Сам он бросил более сорока лет назад после тяжелого приступа депрессии и стыда, когда ему пришлось прижигать сигаретой грудь несговорчивого заключенного в Алжире, чтобы развязать тому язык. Теперь он с удовольствием закурил, втянул дым и откинулся на спинку кожаного сиденья с той безмятежностью, которую приносит с собой лишь окончательное поражение. Через секунду он решил сделать последний звонок принцу Баваду в Каффу. Скорее из любопытства, чем по какой‑либо иной причине.

Бавад начал немедленно отчитывать Делам‑Нуара в самой жесткой манере. Делам‑Нуар пропустил этот поток брани мимо ушей, как пропускал пустынные пейзажи за окном автомобиля. Его больше интересовал страх Бавада, который он ощущал почти физически.

– А каково будет решение касательно этих женщин? – спросил Делам‑Нуар, глубоко затягиваясь сигаретой.

Он получал от нее истинное наслаждение. Как жаль, что он не курил так долго.

– Малик собирается убить их завтра! – завопил Бавад.

– Вас вроде бы это должно радовать, mon prince. В конце концов, это именно то, чего вы столько времени добивались.

– Вы что, не понимаете, что это осложнит ситуацию? Значительно осложнит! Его Величество в ярости!

– Ну так сделайте что‑нибудь.

– Этот маньяк закрыл границы и выслал оттуда всех. Мы не можем ничего сделать!

– Когда нет альтернативы – нет и проблем. Знаете, кто мне это сказал? Сам де Голль. Я его хорошо знал.

– Это вы во всем виноваты!

– Да что вы говорите.

– Он хочет убить эту женщину, Флоренс, только из‑за того, что вы без конца отговаривали его от этого! А теперь он вас так ненавидит, что убьет ее просто вам назло!

– Я в самом деле всегда считал, что убийство этих женщин будет ужасной ошибкой с точки зрения общественного мнения. Но мне ведь известно, насколько вам всем тут нравится рубить головы. Так что можете теперь наслаждаться этим своим национальным спортом. – Делам‑Нуар еще раз глубоко затянулся благоухающим турецким табаком. – Думаю, что очень скоро почва под вами поплывет, как зыбучие пески, mon prince. Передавайте привет королю. Au revoir.

И Делам‑Нуар нажал на кнопку отбоя, успев подумать, что не часто в жизни проделывал это с таким удовольствием.

Самолет уже ждал его. Они прислали за ним его собственный реактивный лайнер. Со всеми удобствами. На борту вместо очаровательной Селин, которая обычно ему прислуживала, оказались двое мужчин. Делам‑Нуар радушно их поприветствовал. Он знал, что любое его слово, любое действие и любой жест станут предметом разговоров в определенных кабинетах в Париже уже на следующий день – и, в общем‑то, в течение еще многих лет, – поэтому решил сделать все от него зависящее, чтобы эти разговоры велись с интонациями почтения и даже восхищения, если возможно.

– Ну что, – сказал он, – может, выпьем?

Вынув припрятанную Селин в укромном местечке бутылку виски сорокалетней выдержки, Делам‑Нуар налил по стаканчику своим молчаливым гостям, а когда самолет взмыл в небо и полетел над сверкающим голубым Заливом, готовясь к развороту на запад, поднял свой стакан и сказал:

– За Новый Матар!

 

Через два дня в газете «Фигаро» появился некролог:

 

Доминик Лоран Делам‑Нуар, семидесяти четырех лет, армейский ветеран, награжденный военным Крестом и орденом Почетного легиона, вдовец, заместитель заведующего отделом по ближневосточным вопросам Министерства иностранных дел, умер от эмболии, выгуливая собаку рядом со своим домом в Брив‑ла‑Гайарде. Панихида и погребение проводятся в частном порядке.

 


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава двадцать четвертая | Глава двадцать пятая | Глава двадцать шестая | Глава двадцать седьмая | Глава двадцать восьмая | Глава двадцать девятая | Глава тридцатая | Глава тридцать первая | Глава тридцать вторая | Глава тридцать третья |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава тридцать четвертая| Глава тридцать шестая

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.011 сек.)