Аид. Беседа 1.

- Скажи, пожалуйста, Аид, что ты бы хотел сам рассказать? Может быть что-то «наболевшее»?

- Я хочу рассказать о себе. Можно сказать, что я – одна из изначальных вселенских сил, которая существует как жажда вобрать в себя что-то, вместить. Это очень сильная жажда, я – очень сильная жажда. Я жажду обладать чем-то, я жажду это притягивать, хранить и содержать в себе. И поскольку я сам такой, эта жажда присутствует во мне постоянно и практически всегда владеет мной за исключением редких моментов. Я все время стремлюсь втянуть в себя что-то. Это я создаю силу гравитации, это все из меня исходит. Понимаешь какова моя сила?

- Это не только в планетарном масштабе, но и во вселенском?

- Я – представитель этой вселенской силы, которая вбирает в себя, втягивает, притягивает, обладает, стяжает. Я стремлюсь внутрь, все мое стремление – это взять что-то снаружи и тянуть это внутрь. Я являюсь знатоком утробы, внутренностей, я знаю что внутри.

- А что там внутри тебя?

- Там много чего. Там прообразы идей, там свалка всякого, и нужного и ненужного. Мне всё нужно. Вообще я отвечаю за взгляд внутрь и за взгляд изнутри. Тот, кто смотрит внутрь, уже попадает в мое пространство. Тот, кто находится внутри, себя ли, или чего то ещё – он находится во мне, в моем состоянии, во внутреннем. Это важно.

- Там внутри, какие-то процессы происходят?

- Я как сила общая стремлюсь притянуть и притягиваю более частные силы, которые не всегда полностью совместимы, если уж на то пошло. Мне-то все сгодится, я все вмещу, но они там могут еще между собой некоторое время бродить, как то приспосабливаться, проявлять свою природу, уже находясь во мне, будучи поглощенными мной. А мне все равно, что они там проявляют, потому что я знаю, что они уже мои, все, что они являют – все мое. И я этим наслаждаюсь, потому что из меня дороги почти нет. То, что я поглотил в себя, я уже практически никогда не возвращаю. Из меня можно выйти только преобразившись. То, что я притянул, должно исчезнуть. То, что из меня может выйти, оно легче самого легкого газа, не всякая душа может выпорхнуть. Не то, что не всякая, а почти никакая.

- То есть душа далеко не всякого человека выходит из Аида?

- Пока не оставит свою тягу к тому, что я притянул. Если она каким то образом отцепилась от того, что я втянул, то да, я уже не смогу ее удержать.

- Значит, если душа преобразилась, вышла из тебя и стала легкой, она переработала весь, скажем так, кармический потенциал, и стала чистой, так? Откуда берется карма?

- Так здесь же мы имеем в виду душу. Есть же еще ряд каких-то конструкций, которые кстати не без помощи тех же людей возведены были. Если бы все было так просто: набедокурил, очистился и дальше живешь. Так, механически прошел какую-то очистку, помыл я его как Аид, высосал из него тлетворные соки, и он дальше себе счастливый и свободный побежал. Нет, кого-то это не устраивает, даже особенно то и не моих рук дело. Какие-то мои принципы были конечно при этом использованы, но инициатором был не я, когда создали этот круг воздаяний всевозможных, таких, которые сохраняются в тонком виде и потом проявляются. Во мне именно душа может очиститься, а некоторые так и остаются моими пленниками, невольными даже раз не могут очиститься.

- Скажи, пожалуйста, а каков механизм твоей трансформационной силы, из чего она возникает?

- Я лишаю все того заряда, того напряжения, которое у него было в тот момент, когда оно попало ко мне. Я просто раскладываю все на части, впитываю. То, что может тлеть, истлевает, остается нетленное. Вот и весь механизм. Нетленное, на данный момент. Сегодня одно нетленное, завтра другое, здесь тоже есть изменение, сдвиг, но он не очень значителен, по крайней мере по моим понятиям. Я ничего не привношу, я просто забираю всю силу. Поэтому то, что сотворено совершенным гармоничным образом, оно остается. Противоборства, противоречия, напряжения эти я забираю себе. Это мое. Если ты напряжен, силишься, тужишься сделать что-то, то ты – мой.

- Люди представляют тебя тяжелым и мрачным, и считается, что ты присутствуешь большей частью в людях с тяжелым и мрачным взглядом, походкой, осанкой.

- Да, во многом так и есть.

- А чем обусловлены тяжесть и мрачность?

- Тяжесть, потому что я притягиваю все. В том месте, где я проявлен, там, естественно, давление, тяжесть будут сосредоточены. И соответственно это на мне будет отражено, усилие по притяжению к себе. Такая вот специфика, как сантехник в своём роде, хотя я вовсе не сантехник. Просто на определённой части моих сил и принципов моего устройства построена часть культуры человеческой, которую я знаю досконально. Это ко мне если что по сантехнике. Вот тем и объясняется. А люди разные. Это ты внешнюю форму означил. В основном люди, наполненные мной жадные по человеческим меркам, притягивают к себе всё. И сами притягательны чем-то таинственным, как и я. А в хорошем варианте, когда люди более-менее гармоничны, они умеют обустроить свою жизнь, зарабатывать, у них порядок с материальными объектами, они хорошо ими владеют и управляют. Этого сложно достичь без меня, поскольку я – великий знаток мира предметного. Физические законы – это тоже все я. Я творю как свет идет, как тяжесть распределяется, каков закон рычага и всей механики, отчасти как жидкости перетекают.

- Ты говоришь, и создается впечатление, что у тебя несметные богатства и возможности. А недавно ты говорил, что Зевс и Посейдон обделили тебя при первоначальном дележе.

- Обделили. Моя природа такая, что мне все время надо что-то. Посейдон по своей природе более самодостаточный, чем я, плавает там сам себе.

- Он бурный бывает.

- Все мы бываем бурными, извергаем из себя что-то периодически когда избыток накопится. У меня жажда больше, я даже его могу к себе втянуть. Моря на земле находятся, хоть и поверхность покрывают. Все на мне в итоге. А Зевс, тот вообще разгильдяй, занял себе место удобное. Он и там и сям. Я обделен разнообразием.

- Ничего себе. Все физические законы, такая кладезь всего, что ты притягиваешь…

- Я по своей природе такой. Для меня ничего нового и интересного в этом нет. Это для тебя интересно, пока ты это не изучил. Зевс и Посейдон могут разнообразно проявляться, у них больше чувств всевозможных, тонких ощущений разнообразных, которые они там в своих вотчинах переживают, а у меня все весьма однозначно и однообразно, просто. Да, я могу до глубины души довести эту трансформацию, преобразить. Но одним и тем же способом, всегда и во всех случаях. У меня, как и в физическом мире три измерения и четвертое время и все. И поэтому я жаждою томим, можно сказать духовной жаждой. У них там больше тонкого и интересного, я это чувствую. Так мы и попали во владения миром, когда все это дело делилось. Каждый по своему с одной стороны разумению, с другой стороны по склонностям, в-третьих, еще и кое-кто кое-кого обхитрил. В то же время я осознаю, что кому-то надо занимать это место. Надо быть мною кому-то, вот я и стал самим собой. Сложно это. Ты так спрашиваешь, я ухожу в эти изначальности. Видишь, даже как стал выражаться: стал самим собой. Т.е. до этого я был вообще другой.

- Как?

- Да вот так. До этого мы все почти одинаковыми были, потом мы уже разделились по мирам, по стихиям. Т.е. я такую форму обрел не изначально.

- Тебя же в начале в числе других Кронос поглотил, пока Зевс не поднял…

- Это метафора такая. Поглощение Кроносом означало то, что существовал однообразный круговорот, вот как шарманка, ничего не менялось. День, ночь, день, ночь, он ест, выплевывает, ест, выплевывает. И Кронос в силу своей ограниченности боялся дать ход процессу. Хотя в нем, в процессе зачатки движения всегда были – это мы.

- А что обозначает, что Зевсу удалось избежать этого?

- А накопилось однажды. Там все копилось буквально по крупицам, т.е. в каждом огромном по нынешним понятиям цикле был короткий промежуток, в котором было возможно осознание, он быстро закрывался. И, в процессе длительного возрождения – поглощения накопилось достаточное количество осознания. Такое, что можно как-то по-другому сделать, и количество перешло в качество.

Спасибо Аид!

Пожалуйста.

Дата добавления: 2015-09-06