Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

XIII век как вершина средневековья. Величина и пределы папской теократии. Культура высокого средневековья 2 страница

Читайте также:
  1. Contents 1 страница
  2. Contents 10 страница
  3. Contents 11 страница
  4. Contents 12 страница
  5. Contents 13 страница
  6. Contents 14 страница
  7. Contents 15 страница

2. Политическое положение пап уже не раз вплотную приближалось к далекой цели, некогда поставленной Григорием VII. Полностью достиг ее только Иннокентий III. Для него центральной идеей программы тоже была «свобода» Церкви, и именно, свобода от светской опеки. В этом он видел преимущественное условие осуществле ния истинной иерархии ценностей в мире и правильного развития церковной жизни.

Аутентичное понимание содержания и значения этой идеи и ее применения можно обрести только исходя из характера средневеко вья. Они максимально далеки от спиритуалистической разжиженно сти: Церковь зрима и существует в посюстороннем. Она — «imperium», а папа — император. Ему дана всякая власть (так же как Петр обладает властью вязать и решить на небе и на земле) не только во всей Церкви, но и во всем круге земном: Иннокентий III «осуществил королевскую власть пап» (Tьchle). Однако при таком взгляде на первый план выступают зримые средства духовного управления — наказание через отлучение и интердикт, причем употребляемые с легкостью, которая кажется нам почти непостижимой, но которая вместе с тем означает, что кульминационный пункт близок и, возможно, уже недалек решающий поворот (действительно, в то время как синтез власти, господства и христианского служения, уже сам по себе сверхчеловечески трудный, подвергается все более серьезному испытанию, чрезвычайно возрастает опасность, исходящая от политики, права и денег).

а) Основой политической силы папства была свобода в Италии. Сразу после интронизации Иннокентий III поставил себе двойную задачу: вновь укрепить власть папы в Церковном государстве, в Риме и в Нижней Италии, ослабевшую вследствие посягательств Генриха VI (он восстановил Церковное государство в его наибольшем объеме, включив в него и области, прежде принадлежавшие империи295) и расторгнуть союз между Германией и Южной Италией. Эта вторая цель также была достигнута. Выполняя желание умирающего Генриха VI (который прежде пытался склонить папу к признанию его наследственной монархии и союза Сицилии с Германией), его вдова Констанция признала папское владычество над Сицилией, просила о пожаловании леном и отказалась от тех церковных прав, которыми пользовались обладатели короны со времен Урбана II. Констанция умерла на год позже Генриха (1198 г.), опекуном Фридриха, которому тогда было четыре года, она назначила Иннокентия: перед папством открывались широчайшие возможности.

б) В пагубной для Германии борьбе между Штауфенами и Вельфами за наследование престола Генриха VI папа сначала держался нейтралитета, но затем стал претендовать на право решающего голоса. Свои взгляды на права папы и претендентов Иннокентий изложил в собственном сочинении. Позднее, приняв сторону Оттона IV Вельфа и даже отлучив его противника от Церкви, он сделал не лучший выбор. Действительно, Оттон — с его драматической переменой убеждений— после убийства своего противника Филиппа Швабского (1208 г.) стал более опасным, чем Штауфены, нарушив обещания, данные папе. Правда, позднее, опять сменив взгляды, он возобновил (и даже расширил) свой торжественно провозгла шенный перед папой полный отказ от инвеституры и обещание относительно Церковного государства и Сицилии. Но после коронации он снова не сдержал своего слова (поскольку фюрсты не согласились с его обещаниями); он даже попытался вновь завоевать Сицилию. Таким образом, Иннокентию пришлось отлучить от Церкви бывшего своего кандидата. Немецкие фюрсты оставили Оттона и объявили Фридриха, наследника Сицилии, будущим императором.

Именно это стало поворотным моментом, определившим будущее развитие событий: ведь при тех задатках, которыми обладал Фридрих, неизбежно должны были возродиться (хотя и в измененной форме) планы Генриха VI на мировое господство, а вместе с тем и непосредственная угроза независимости папства.

Папа согласился с выбором после того, как Фридрих торжественно обещал не присоединять свои южноитальянские наследственные владения к немецкой короне и отказался от прав, которые признавал за немецким королем Вормсский конкордат (Золотая булла Эгера 1213 г.).

в) Иннокентий одержал верх как верховный правитель и над ненадежным королем Англии Иоанном Безземельным (1199_1216). Поначалу он из чисто политических соображений296 терпел церковные претензии Иоанна, затем произошла ссора из-за совершившегося в Риме избрания кардинала Стефана Лангтона (бывшего прежде долгое время магистром в Париже) архиепископом кентерберий ским. Когда король отказался признать этот выбор, Иннокентий сломил его сопротивление при помощи угрозы интердикта (1209 г.), экскоммуникации и низложения (1212 г.). Наряду с этим Иннокентий использовал чисто политические средства: с его согласия некоторые английские бароны предложили корону французскому престолонаследнику Людовику. Эта опасность заставила Иоанна подчиниться папе, который, в свою очередь, запретил французам войну против Англии. Англичане подчинили (1213 г.) Англию и Ирландию папе (с ежегодной податью в тысячу марок серебром), а потом приняли их вновь в качестве лена297.

Таких же успехов Иннокентий достиг в Испании и Португалии. Идеалы Григория VII были осуществлены: папа господствовал над всем Западом.

Непоколебимо последовательным образом действий и наложением интердикта на целую страну (1198 г.) Иннокентий, наконец, одержал верх и над французским королем Филиппом Августом, желавшим расторгнуть наскучивший ему брак. Правда примирение короля со своей супругой Ингеборг, с которой он сочетался браком в 1193 г., произошло только в 1213 г.

г) При всем том нельзя забывать, что этот универсально мыслящий и действующий папа защищал далеко не одни только интересы возглавляемой им всемирной Церкви. Иннокентий одновременно раскрывает себя в использовании растущего «национального чувства» итальянцев (если считать это выражение уместным применительно к той эпохе), воспринимавших уничтожение немецкого владычества как собственное освобождение, сознавая себя итальянским князем. Такая позиция очень скоро (приближающийся Ренессанс) станет основной чертой всей политики Италии, как теперь — папской курии298; она окажет решительное влияние на условия внутренней (религиозной и общекультурной) и внешней (церковно-политической) жизни Церкви.

Крестовые походы также были одной из забот Иннокентия III, он даже думал сам встать во главе похода как «подлинный император». Замыслы крестового похода (пользовавшиеся равным благоволением Церкви) Иннокентий распространял и на миссионерскую деятельность на северо-востоке (Лифляндия; епископ Альберт Рижский).

Неудачным было учреждение в Византии Латинской империи, которое после завоевания города в 1204 г. активно подавляло греческие традиции. Это пагубное предприятие отравило отношения между Востоком и Западом на века.

3. Завершением этого самого блестящего в истории Церкви понтификата и одновременно мощным внешним выражением церковно-го сударственного универсализма папства на Западе стал IV Латеранский собор 1215 г. Духовенство (около 1300 участников, в том числе и с Востока) и светские главы всего Запада собрались здесь под председательством папы — очевидное доказательство осуществления «civitas christiana» на Западе, Церкви как подлинно всемирной империи, в которой вся полнота власти объединена в руках папы.

а) Наряду с планами крестовых походов Иннокентий поставил задачу «реформы Церкви». Когда речь идет о реформе Церкви, нельзя представлять себе одни только незначительные недостатки. Прежний ход истории, к сожалению, дает нам немало примеров того, какими тяжкими болезнями могут быть поражены самые разные области церковной жизни. О периоде, непосредственно предшествовавшем данному, мы имеем резкие высказывания св. Бернарда. В XIII в. Европа была уже наполнена жалобами на неапостольскую жизнь иерархии. Жизнь и программа св. Франциска показывают, насколько глубоким, по его мнению, должно было быть подлинное обновление. В его лице реформа, которую призван был подготовить Латеранский собор, была уже на пути к осуществлению: в 1200 г. Франциск Ассизский впервые предстал перед Иннокентием III. Здесь мы снова видим невероятно выразительный пример синтеза, осуществляющегося в Церкви: папа, повелевающий миром, и беднейший святой Церкви стремятся к одной и той же цели — христианскому обновлению Церкви.

Разумеется, личная встреча и поддержка, оказанная Иннокентием делу св. Франциска, имевшая такое влияние на историю, еще не говорит о значительном влиянии идей Poverello [ит. Бедняк] на церковно-политическую концепцию папы. Но обе эти реальности сообща служили Единому Господу, — и уже сам этот факт говорит об их подлинном единении.

б) Конкретные итоги IV Латеранского собора: догматически утверждено учение о пресуществлении299; запрещено создание новых Орденов; вновь создающиеся общины должны руководствоваться апостольскими правилами; дано предписание о генеральном капитуле. Наложены ограничения на епископскую индульгенцию, издается запрещение облагать церковное имущество новыми государственными налогами без согласия папы, определены строгие меры против еретиков, особенно катаров. Наиболее показательно для оценки религиозного уровня в папской Европе того времени требование исповеди и причащения хотя бы раз в год: как далеко это от единой, питающей все и вся, духовной жизни.

§ 54. Фридрих II. Конец Гогенштауфенов

I. Культурные и политические предпосылки

I. Последним значительным представителем Гогенштауфенов был Фридрих II (1212_1250), личность гениальная, но вместе с тем и фантастическая. Против него папству снова пришлось отстаивать «свободу» Церкви.

С Фридрихом мы вступаем в эпоху, которая во многих отношениях кажется уже принадлежащей Новому времени. Атмосфера, в которой теперь ведется борьба, — уже не замкнутая атмосфера христианства XII в. Упоминавшиеся выше зерна распада уже оказали свое действие. Наметившиеся сдвиги социального, политического и церковного сознания теперь заявляют о себе все более широко, да и некоторые моменты идеологии Фридриха уже едва ли могут быть названы христианскими; его мировоззрение ясно говорит о серьезном внутреннем разложении культурного единства высокого средневековья.

Вынося суждение об этом последнем акте трагедии высокого средневековья, нужно именно здесь, когда силы, на которых зиждилось средневековье одерживают гибельную победу, учитывать роковое сплетение противоположных влияний. Давая оценку одностороннему развитию взглядов Фридриха, мы должны помнить о том, в каком трагическом противоречии с притязаниями папства постоянно оказывалось крепнущее сознание законности претензий самостоятельного государства.

2. Имперская идея Фридриха II носила двойственный характер; поэтому ей суждено было погибнуть. С одной стороны, он придерживался унаследованной от Барбароссы концепции, требующей единой имперской власти, управляющей в числе прочего и Церковью. С другой стороны, он был приверженцем той имперской идеи, которая была ориентирована в новом «национальном» духе. (а) В своем послании к королям Англии и Франции он отказывался от универсализма государства; каждый князь должен печься о собственной стране. (б) Сам он предпочитал жить в своем Сицилийском королевстве (образцово организованном и управляемом им самим; первое новое, абсолютистское чиновничье государство и одновременно первая значительная попытка политического устройства на светской основе). (в) Германию же он предоставил преимущественно опекунам своего сына. Это решительным образом способствовало росту независимости отдельных — как церковных, так и светских — областей империи, а значит, ослабляло центральную власть: statutum in favorem principum [постановление в пользу князей]1231г. К растущей территориальной власти церковных князей прибавилась растущая секуляризация. И то, и другое стало (вместе со своими последствиями) подготовительным этапом к новой, пока еще отдаленной эпохе, в конечном счете — одной из предпосылок успеха Реформации.

3. Здесь снова необходимо провести различие между историческим осуществлением заранее заданных принципов развития и личной несостоятельностью. Фридрих только легализовал существующие отношения, которые, развиваясь автономно, обернулись затем против права верховной власти императора. Сохранение универсальной империи было бы возможно только в союзе с папством. Но поскольку основные концепции обеих сторон не совпадали или были несовместимы, губительная борьба с неизбежностью привела к ее распаду.

Долгая, жестокая, а порою даже беспощадная борьба, которую Фридриху пришлось вести с папством, грубо утрированная подача его образа в литературной полемике, вспыхнувшей после повторного его отлучения в 1239 г. (кем бы его ни представляли — императором - мессией или закоренелым еретиком), все это привело к тому, что некоторым аспектам его мысли стало придаваться преувеличенное значение, а сам он стал восприниматься как враг Церкви и даже язычник. Это ошибочное мнение, навеянное стереотипами современного ему мышления. Фридрих умер, облаченный в цистерцианскую рясу, и принял предсмертное Причастие из рук архиепископа Палермского.

И все же нельзя игнорировать в нем черты современного ему синкретизма. Многое, конечно, можно отнести на счет жизненно опасной ситуации борьбы, но наиболее существенные свойства его личности имеют более глубокие корни. Его жизнь сама по себе была практичес ки внерелигиозной или, лучше сказать, безразличной в церковно-хри стианском отношении. В том, что заставляло современников взирать на него с восхищением как на «Stupor mundi et immutator mirabilis» [оцепенение миру и удивительного творца перемен] и поражало их в нем как новое и необычное, сталкиваешься и с опасными формами выражения. Христианские богословские формулировки, в которых он необычайно ярко выражал свое высокое самосознание и сообщал миру свои указы, были для него не более чем средствами достижения политической цели. Он жил в Сицилии, «обетованной земле смешения религий», в окружении пышной нехристианской арабской культуры. Этим он привнес в культурную и религиозно-нравственную жизнь Запада опасные зерна будущего разложения. Эти элементы тогда еще не могли прочно укорениться: то была, несмотря на все сказанное, эпоха, когда христианский Запад торжествовал свой высочайший триумф, находящий выражение в таких явлениях, как нищенствующие ордена, расцвет богословия, кафедральные соборы.

Обширная тема «Фридрих II» вновь раскрывает нам, и с особенной наглядностью, наиболее существенную черту всякого исторического явления — его сложность. История всегда многопланова, и отнюдь не все ее течения параллельны.

II. Борьба

1. Борьба Фридриха с папой, переросшая в смертельный поединок, была не столько следствием принципиальной несовместимости «мировоззрений», сколько политическим результатом чрезмерности претензий и представлений обеих сторон.

Фактически война стала неизбежной, потому что Фридрих не только не пожелал исполнить свое двойное обещание, но, напротив, (а) стремился присоединить Южную Италию к Германии, (б) постоянно откладывал обещанный крестовый поход. Правда, сначала он согласился со всеми требованиями Иннокентия относительно Сицилии (признание владычества папы, ленная присяга) и Германии. Но объединение в одних руках Сицилии с имперской державой было слишком заманчивой целью, а связь Фридриха с религией и Церковью слишком слаба. При следующих папах (с которыми он уже не был связан непосредственным союзом и личными заверениями, как с Иннокенти ем) он также старался обеспечить объединение Сицилии с империей как для себя, так и для своего сына.

Постоянным источником конфликтов с курией стал фактический отказ Фридриха исполнить свое обещание относительно крестового похода. С одной стороны, необходимость укрепления власти в Германии постоянно требовала его присутствия. Но неоднократная просьба об отсрочке исполнения клятвы и пропуск окончательно установленного срока начала похода плохо сочетаются с декларируемой Фридрихом ревностью о крестовом походе. Как дача, так и нарушение обещаний слишком явно служат средством достижения политических целей.

2. а) Старый папа Гонорий III (1216_1227) вел себя по отношению к Фридриху с большой осмотрительностью. Следующий за ним Григорий IХ (1227_1241) по энергии, таланту правителя и религиозной глубине приближается к великому Иннокентию, своему дяде300. Как человек он был подлинным «complexio oppositorum» [сплетением противоположностей], ярко выраженной религиозной натурой. Он понимал значение новых религиозных сил эпохи и необходимость сохранять их в Церкви в их своеобразии. Так он сделался помощником и покровителем цистерцианцев, начинаний Иоахима Флорского, св. Доминика, св. Елизаветы Тюрингской; он поддерживал религиозные движения мирян (так называемые третьи ордена). Но прежде всего, еще будучи кардиналом, он стал искренним другом св. Франциска. Григорий IX оказывал существенную помощь также университетам Тулузы и Парижа.

Но он был также папой декреталий и централизованной инквизиции, становящейся папской. Он сделался страстным борцом против Фридриха II, с которым, будучи кардиналом, он находил полное взаимопонимание (хотя и ничего не добился для Шестого крестового похода).

б) Когда Фридрих, — отправившийся, наконец, в крестовый поход, — вполне обоснованно пристал к берегу из-за начавшейся в войске крестоносцев чумы, папа дважды отлучил его от Церкви и наложил на место его тогдашнего пребывания интердикт. Фридрих ответил энергичными контрударами в Риме (восстание) и в Церковном государстве. Но затем он все-таки возобновляет крестовый поход. Иименно он, отлученный от Церкви, путем переговоров возвращает наиболее чтимые святые места. В Иерусалиме Фридрих сам венчает себя короной, претензии на которую считал обоснованными благодаря браку с наследницей последнего короля. В 1230 г. состоялось его примирение с папой. Но это была всего лишь передышка.

Планы императора угрожали независимости как Ломбардии, так и папства (Рим было намечено сделать резиденцией императора). Поэтому папа заключил военный союз с Ломбардией. В 1239 г. вновь последовали отлучение и низложение. На «общественное мнение» пытались влиять прокламациями. Позиция папы: император не держится правой веры; он — апокалиптический зверь, он назвал Моисея, Иисуса и Мохаммеда тремя всесветными обманщиками, он — предтеча антихриста. Императорская партия заявляет: папа действует как политический, а не религиозный лидер, он сам и есть антихрист. И Фридрих, которого поддерживают немецкий епископы и отчасти кардиналы, побеждает по всем направлениям, он начинает наступление на Рим. В это время Григорий умирает.

3. После одного ничем не примечательного понтификата и вакансии престола св. Петра в течение полутора лет папой становится Иннокентий IV (1234_1254). Он происходил из гибеллинской семьи. Сначала папа вел переговоры, казавшиеся многообещающими, но постепенно в нем растет недоверие к императору, так что при его понтификате и с его участием произошел решительный перелом в борьбе. Эта новая фаза противостояния значила для будущего много больше, чем прежние единичные столкновения между главами христианского мира. Она приобретает принципиальное значение.

а) Действия Фридриха: в ответ на отлучение, провозглашенное в Лионе (п. б), он проводит различие между «церковью» и папством, с одной стороны, и христианством, с другой; он начинает принципиаль ную критику иерархии, требуя от нее возврата к апостольской бедности. Такое требование звучало уже давно и в различных формах (вальденсы, § 56), в начале столетия его не только настойчиво выдвигал, но и совместно со своими братьями смиренно осуществлял св. Франциск. Теперь оно, ранее уже звучавшее в императорской публицисти ке как требование империалистическое, впервые было в принципиально увеличенных масштабах использовано в противостоянии двух глав Запада. Запомним это требование: ему предстоит стать ключевым для всей антицерковной критики позднего средневековья.

Конечно, Фридрих теоретически признавал духовное руководство папы, и его возражения против концепции папской светской власти сами по себе еще не означают принципиального нападения на Церковь. Но, с другой стороны, эти нападки так многочисленны, а искренность его заверений в правоверии настолько мало подтверждается фактами, что требования реформы со стороны императора по существу оказываются чисто пропагандистскими (так Seppelt).

б) Действия папы: он бежит во Францию (см. выше). В Лионе 301, на XIII Вселенском соборе (1245 г.), он отлучает немецкого императора от Церкви, обвиняя его в пренебрежении к церковному отлучению, в клятвопреступничестве, ереси, святотатстве и гонениях на Церковь, низлагает его, под страхом отлучения от Церкви запрещает оказывать ему повиновение, велит проповедовать против него крестовый поход и требует от князей новых выборов.

К сожалению, на самом соборе обнаружилось, насколько опасной может быть для Церкви слишком узкополитическая постановка задачи; он был малопредстав ителен и состоял в основном из испанских и французских епископов. Императорская партия с видимым правом могла отказаться признать этот собор. И тотчас была выдвинута канонистическая схема, которая вскоре нанесет Церкви огромный ущерб, хотя здесь она еще возникает как единичная акция: помимо теперешнего апеллировать к будущему папе и помимо теперешнего собора — к подлинно всеобщему.

в) Император теперь окончательно перешел в наступление: полновластие папы в светских вопросах полностью отрицается; критерием продолжения реформы становится апостольская бедность.

Этой категоричности соответствовала, к сожалению, чрезмерное теократическое превышение власти со стороны папы: главенство папы, по его мнению, проистекает не из Константинова дара, но непосредственно от Христа, который передал Петру оба Царства. Дарение Константина — лишь возмещение незаконно присвоенной собственности.

Ни посредничество французского короля Людовика, ни двукратное избрание антикороля не сокрушили могущество и волю императора. Нужно также сказать, что император делал значительные усилия, чтобы снять с себя обвинение в ереси и освободиться от отлучения (папа в конце концов уступил), как и то, что заговор против жизни императора и его сына Энцо, в котором принимали участие некоторые кардиналы и даже родственник папы302, не мог способствовать устранению его недоверия.

В 1250 г. Фридрих, которому было всего лишь 55 лет, внезапно умер в Апулии. На смертном одре он примирился с Церковью.

Его сын, Конрад IV, умер в 26 лет уже в 1254 г. И снова опекуном несовершеннолетнего наследника Конрадина стал папа — Иннокентий IV. Неопределенность его позиции в вопросе Сицилийского королевства разрешилась с его смертью в том же году.

4. За всеми пагубными деталями этих столкновений и за всеми частными мнениями и требованиями соперников, где правота и неправота неотделимо присущи обеим сторонам, нужно уметь видеть одно: трагедию борьбы, в которой основные силы христианского средневековья взаимно ослабляли друг друга, безоглядно расточая драгоценные сокровища веры и истины. То, что столь убедительная в религиозном отношении натура, как Григорий IХ, так глубоко погрязла в этих страстях, особенно ярко характеризует этот злосчастный конфликт. Так, когда в 1236 г. он неблагоразумно ссылается на Константинов дар и исходя из этого всеми возможными церковно-политичес кими средствами готовит смертельную войну против императора, и когда Фридрих, в свою очередь, не только настаивает на своей независимости, но при реорганизации империи на секулярной основе посягает на Церковное государство и таким образом грозит разрушить политическую базу папства, — то в этом обнаруживается вся безвыходность кризиса, который может привести только к катастрофе.

а) Уже около двух столетий в политике пап и церковном сознании можно заметить признаки симпатии к Франции. В области церковной политики эта линия находит свое временное завершение при Урбане IV (1261_1264), бывшем ранее патриархом Иерусалима. Он был французом (как и его преемник Климент IV, 1265_1268). Он передал Сицилию Карлу Анжуйскому, брату французского короля Людовика IХ Святого (кроме того, многие французы стали кардиналами). Это был роковой шаг, который для папства кончился Авиньонским пленением, ибо ожидаемая и вначале полученная от Франции защита быстро превратилась из опоры в зависимость.

В 1268 г. последний Гогенштауфен Конрадин, после отлучения от Церкви, был предательски захвачен в плен при попытке отвоевать Сицилийское королевство во время поражения при Тальякоццо и казнен в Неаполе. Папа непосредственно в этом не участвовал, однако он не сделал ничего, чтобы склонить своего вассала Карла Анжуйского к более мягкому решению.

б) Папство победило. Понятие «римский император» стало впредь означать только титул, хотя и очень почетный, но без реального содержания. Победа папства, однако, означала одновременно и угрожающее ослабление его сил. Более того, мы можем сказать, что здесь была решена судьба всего средневековья в целом: удачный момент, когда можно было создать политическое и церковно-политическое единство христианского мира, прошел, и возможность воспользо ваться им была упущена. Западная христианская империя как величина всемирного масштаба была подрублена на корню и больше никогда не оправится от нанесенного ей удара. А Церковь, непреходящая по внутренней своей сути, должна была в последующие века стать свидетелем того, какую внешнюю и внутреннюю угрозу принесла ей эта «победа».

Конкретно: на смену разрушенной универсальной (принцип которой заключался в служении всему христианскому миру) империи пришла первая весьма быстро набирающая силу национальная держава, в чьи намерения, естественно, входила забота о собственном национальном благополучии: Франция. Карл Анжуйский сразу же предпринял попытку повлиять на несколько папских выборов и распространить свою власть как на греческую империю, так и на Север и на Рим.

в) Правда, была сделана еще одна попытка освободить папство из французских тисков. Григорий Х (1271_1276) снова созвал Собор в Лионе (1274 г., XIV Вселенский). Рудольф Габсбургский, немецкий король, избранный, наконец, после долгих смут междуцарствия, направил туда своих посланцев. Он обещал исполнить все требования папы к Штауфенам и просил о короне императора. Переговоры продолжались год и потерпели неудачу из-за высоких денежных требований курии, которые Рудольф не смог удовлетворить. В Лион явились также посланцы греческого императора Михаила Палеолога и вновь предлагали объединение Церквей, возможно, для защиты от Карла Анжуйского. Но после короткого понтификата Николая III из семейства Орсини (1277_1280), единственного папы, не уступившего Карлу Анжуйскому, Карл сумел настоять на избрании бывшего канцлера французского короля Людовика Святого; это был Мартин IV (1281_1285), папа, который, чтобы поддержать притязания Карла, даже наложил отлучение на Михаила Палеолога, после чего греки отказались от заключения унии. Наступательный план не был, однако, осуществлен из-за восстаний в Сицилии. Зависимое положение папы проявилось еще и в том, что он поддержал Карла Анжуйского против восстания возмутившихся жителей и их кандидата Петра Арагонского, наследника штауфенских притязаний (Сицилийская вечерня 1282 г., сорвавшая план крестового похода). К счастью, Карл в конце концов не добился победы. Однако судьба папства решилась в духе Генриха VI — только с новыми политическими «опекунами».

III. Национальные течения в коллегии кардиналов

Папа обладал огромной властью на всем Западе. Совершенно естественно, что для каждой страны было небезразлично, кто станет папой. Французы предпочитали видеть на вселенском престоле француза, а не немца. Поэтому политическое значение лиц, избирающих папу, — кардиналов — заметно возросло. Избрание, которое должны были осуществлять только они одни, должно было обеспечить церковную независимость папства. Но очень рано заявили о себе взгляды, согласно которым кардиналы должны были участвовать и в делах управления. Появились соответствующие партийные группировки. Их влияние мы можем видеть, в частности, на примере выборов антипап партией императора. Фридрих II небезуспешно пытался действовать против папы при помощи кардиналов. Впоследствии уже коллегия кардиналов составляла платформу, опираясь на которую, некоторые государства вновь угрожали независимости папства.

Разные нации стремились иметь возможно большее число представителей своих интересов в высшем сенате Церкви: здесь тоже сказывался натиск центробеж ных национальных сил, которые вместе с упомянутыми выше оказывали решающее влияние на ход истории. Этим объясняется возникновение среди кардиналов усиливающихся политических группировок, которые часто надолго задерживали избрание папы. После смерти Климента IV (1265_1268) престол был вакантен три года. Напоминание об этом периоде приводилось как побудительный мотив к ускорению работы конклава. Но деление на партии среди кардиналов, в особенности вражда семейств Орсини и Колонна, имевшая большое значение для всей истории, имела такие глубокие корни, что после понтификата Николая IV (1288_1292) престол снова был вакантен более двух лет (избрание отшельника Петра из Мурроне, Целестин V, 1294 г.).

IV. Развитие событий на Востоке в тот же период

Несмотря на все противоречия и сложности, на Западе идея воссоединения с Восточной Церковью не умерла окончательно. Глубоко религиозный папа Григорий Х (1271_1276) был настроен в духе первых крестовых походов. Но на Востоке обстоятельства коренным образом изменились.

В упорной и жестокой борьбе византийским императорам удалось постепенно восстановить свое господство и опять стать твердой ногой на Пелопоннесе (Мистра выше древней Спарты). Первому императору из династии Палеологов (1259_1453) удалось очень скоро (1261 г.) уничтожить Латинскую империю в Византии и снова превратить Восточную Римскую империю в некоторое подобие великой державы (между болгарами, сельджуками и западными государствами). Благодаря этому Восточная Церковь с ее богатой традицией и развитой монастырской культурой получила новое поле деятельности. Вышеупомянутое объединение Церквей в Лионе (1274 г.) имело также большое значение для обороны, т. е. для вытеснения из Греции французских правителей, которые как наследники крестоносцев создали здесь собственные владения. Эта слишком политическая мотивировка, равно как и антипатия к Западу, оставшаяся после захвата Византии (1204) и образования Латинской империи, создали препятствие для подлинного объединения Церквей, поскольку возлагавшиеся на унию политические надежды очевидно оказывались иллюзией.


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 168 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Новый подъем Церкви | Примечания | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 1 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 2 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 3 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 4 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 5 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 6 страница | Успешная борьба Церкви за «свободу». Внутрицерковная реформа и ее последствия 7 страница | Примечания |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
XIII век как вершина средневековья. Величина и пределы папской теократии. Культура высокого средневековья 1 страница| XIII век как вершина средневековья. Величина и пределы папской теократии. Культура высокого средневековья 3 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.015 сек.)