Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 56. Дернулся Джузеппе

 

Дернулся Джузеппе. И дернулся еще. И еще. И еще раз.

И замер. Подвели купца необъятные габариты, да и к столу он привалился самым первым. Вот и поймал спиной большую часть «вальтеровской» обоймы. Большую часть, но не все.

Вскрикнул Джотто: по плечу и бедру живописца тоже растекались красные пятна. Ругнулся дядька Адам – и его задело, правда, самую малость – в руку. Царапнуло Бурангула...

И...

Пальба стихла. Обессилевшая рука гауптштурмфюрера выронила разряженный пистолет.

И...

– Дез‑де‑мо‑на?! – диким голосом вскричал Гаврила.

Красавица брюнетка, так запавшая в душу новгородцу, не отзывалась. Не могла отозваться. Ей тоже досталась пуля. Одна‑единственная. Шальная, дурная.

И вот... Маленькая дырка в прелестном лобике. И кровавый кратер вместо затылка. А позади – забрызганная стена с рисунками Джотто ди Бондоне. На черной угольной росписи появилась новая краска. Страшный, жуткий сюр!

Под перепачканными красным набросками Джотто ди Бондоне мертвая Дездемона лежала подле мертвого мужа. Смерть примирила и успокоила обоих.

– Убью‑у‑у!

Гаврила выскочил из‑за стола‑укрытия.

Вновь в руках новгородского сотника была тяжелая дубовая лавка. И не дай Бог попасться под нее сейчас!

Бурцев едва поспевал за ревущим Алексичем. Остальные бежали следом.

А кнехты‑арбалетчики судорожно натягивали тугие тетивы самострелов по новой. А на помощь немцам в дверь таверны лезли два рыцарских оруженосца с мечами и маленькими круглыми щитами. А на улице кто‑то кричал.

И тревожно, непрерывно сигналил «цундапп».

Рыцарь ордена Святой Марии шел навстречу Гавриле Алексичу. Щит с черным тевтонским крестом выставлен вперед. Булава поднята над головой. Такая булава сразит любого, кто посмеет приблизиться на расстояние удара.

Но Гаврила ударил первым – еще издали ударил. Тяжеленная лавка в его руках была длиннее. Лавка с грохотом обрушилась на щит и шлем рыцаря. Переломилась. И опрокинула, сшибла крестоносца с ног.

Мгновение – и Алексич уже держит оружие поверженного врага. Еще мгновение – и немецкая булава опускается на рогатый топхельм, круша и тевтонский металл, и тевтонский череп. Следующий удар вмял в теменную кость гауптштурмфюрера эсэсовскую фуражку. Это, впрочем, было лишнее. Убийца Дездемоны к тому времени лежал неподвижно. Нож в горле, да лужа крови вокруг... А новгородский сотник в слепой ярости снова и снова поднимал и опускал трофейную палицу, превращая эсэсовский мундир в кровавое месиво. Гаврила не желал сейчас замечать ни оруженосцев, размахивающих мечами, ни кнехтов‑арбалетчиков, что уже тянули стрелы из набедренных колчанов.

Зато Бурцев видел все. И использовал время более рационально. Раз – подхватить «шмайсер» пронзенного копьем автоматчика. Два – шарахнуть, не целясь, с бедра. Он выпустил все, что оставалось в обойме. Сразу.

Гаврилу звук выстрелов привел в чувство. Арбалетчики и тевтонские оруженосцы повалились как сбитые кегли. Все! Выход из «Золотого льва» – свободен.

И вновь Алексич лез вперед.

Ни гондол Джузеппе, ни гондольеров на месте не оказалось. Сбежали, небось, купеческие слуги, как началась заварушка. Только концы полосатых причальных шестов сиротливо торчали из воды.

Зато у самого канала стоит темно‑желтый фашистский «цундапп» с пулеметом в коляске. Близко стоит – рукой подать! Двигатель работает на холостых оборотах. «MG‑42» на турели обращен стволом к «Золотому льву». В коляске, правда, никого. На заднем сиденье – тоже. Видимо, пустовали места гауптштурмфюрера и автоматчика, поймавшего грудью копье Сыма Цзяна. А впереди – за рулем – нервно крутил ручку газа водитель. Безоружный, удивленный, бледный парень с тощим лицом под здоровенной каской...

Возле мотоцикла – рыцарь на коне. Серая котта, «Т»‑образный крест, треугольный щит за спиной, тяжелая секира в руке, на голове – яйцеобразный железный колпак с наносником и кольчужной бармицей. Тевтонский сержант – полубрат ордена Святой Марии... Всадник ерзал в седле. На лице – то же выражение крайнего изумления, что и у мотоциклиста. Кажется, рыцарь так и не сообразил, что произошло, когда Алексич на бегу метнул в него трофейную булаву. Увесистая болванка на длинной рукояти ударила под шлем с силой катапультного снаряда. Стрелка наносника не спасла: сержант мешком повалился с седла. Вся левая половина его лица была в крови.

Но вот мотоциклист понял все. И оказался парнем не робкого десятка. Вместо того чтобы дать по газам, вывернуть машину от вываливающей из «Золотого льва» разгоряченной толпы да смотаться по быстрому, эсэсовец бросил руль, полез в коляску. К пулемету!

А Гаврила бежал на «цундапп». С голыми руками на «MG‑42»!

– Алексич, назад!

Гаврила не слышал.

Фашик передернул затвор. Новгородец подскочил к мотоциклетной коляске. Ствол немецкого пулемета уперся в широкую грудь русича!

– Куда, Матросов, мать твою! – заорал в сердцах Бурцев.

Но было поздно. И все было тщетно.

– Ло‑жись! Все!

Сам Бурцев упал первым. Бежавшие за ним тоже не медлили.

А после произошло то, чего не ожидал никто.

Гаврила присел.

«MG‑42» громыхнул над самой его головой. В воздухе засвистело. Сухо застучало по двери и стенам таверны.

Гаврила привстал.

Пули сразу пошли выше. Упала сбитая вывеска с выцветшим, совсем не золотым львом «Золотого льва». Полетели щепки между маленькими подслеповатыми окошками второго этажа. Там, наверху, почему‑то больше не визжали.

Гаврила выпрямился, поднялся в полный рост.

И смертоносный град осыпал крышу заведения.

И ударил в небо.

Эсэсовец с белым‑пребелым лицом и раззявленным в беззвучном вопле ртом строчил до последнего, а Гаврила... Гаврила переворачивал «цундапп»! Новгородский богатырь просто‑напросто сбрасывал в канал тяжеленный военный мотоцикл Третьего Рейха!

«Цундапп» перекувыркнулся в воздухе, накрыл коляской вывалившегося пулеметчика. Мелькнули колеса, измазанные грязью непролазных венецианских улочек. Сломались концы полосатых шестов. Всплеск, брызги, пузыри... Тишина. И радужные маслянистые пятна на мутной воде. Бедняга Джузеппе не обманывал: тут, действительно, было глубоко. Очень глубоко.

Пулеметчик не выплыл. Не смог. А может, решил, что лучше не надо.

 


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 45 | Глава 46 | Глава 47 | Глава 48 | Глава 49 | Глава 50 | Глава 51 | Глава 52 | Глава 53 | Глава 54 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 55| Глава 57

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)