Кацураги Мисато. Штаб-квартира «NERV».

Выходка двух моих подопечных поставила меня в тупик. Кому из них верить, спрашивается? Немного поразмышляв, я пришла к выводу, что никому. Один начал шутку, вторая ее поддержала.

«Шутники мелкие. Ничего, я тоже пошутить люблю... Но куда же они собрались?»

Решив, что об этом расспрошу их позже, я отправилась в «NERV» – забрать Аянами с синхротестов. И поговорить с Рицко.

- Рицко, привет! – с порога поздоровалась я с подругой. – Как там дела идут?

Я указала взглядом на большой настенный экран, выводящий изображение из контактной капсулы Евы-01. Находящаяся внутри нее синеволосая девушка казалась расслабленной и даже умиротворенной.

- Привет, Мисато, – Рицко на секунду оторвалась от работы. – Дела идут хорошо. Даже слишком хорошо, я бы сказала.

- И что же слишком хорошего происходит? – я подошла к ее столу и заинтересованно глянула на монитор рабочего терминала.

- Хорошо то, что несмотря на изменение психоматрицы Евы-01, она по-прежнему может синхронизироваться с другими пилотами. А слишком хорошо то, что пилот Аянами синхронизировалась с Евой намного лучше, чем раньше. Причем если в начале теста ее синхроуровень был 54%, что лишь немногим ниже, чем ее показатели в Еве-00, то уже через час после начала эксперимента он достиг отметки в 72%. И сейчас держится на этом уровне. Нейроимпульсы также по качеству зависли где-то между нормальным режимом пилотирования и «Берсерком».

Я кивнула, мысленно добавив в копилку фактов о схожести Рей и Синдзи еще один. А Рицко тем временем продолжала:

- МАГИ считают, и я с ними полностью согласна, что подобными сигналами обменивались Икари и Ева-01 перед первой активацией «Берсерка». Как ты помнишь, там тоже шло быстрое нарастание синхроуровня.

- Да, я помню. Но сейчас дальше дело не пошло, так?

- Так. Икари активирует «Берсерка» каким-то полусознательным действием, которое он называет «открыть Еве свою память». Только это не то, я проверила – никаких новых связей между отделом мозга, отвечающим за память, и ядром Евы не появляется. Как не повышается и активность этого участка мозга. Тут что-то другое...

Глава научного отдела «NERV» задумчиво пробежалась глазами по данным, выводящимся на терминал.

- Еще странность в том, что Синдзи не зависает вот так посреди двух состояний – у него или нормальная синхронизация, или «Берсерк».

- Возможно это предел для Рей? – выдвинула версию я.

«Неудачный эксперимент?»

- Возможно... Как возможно и то, что она, подобно Синдзи, сознательно не пользуется этим режимом. Но тогда не ясно, почему же она на своей Еве подобных результатов не демонстрирует?

- Тебя раздражает то, что ты не можешь этого понять? – я улыбнулась, подпустив толику ехидства в голос. – Расслабься, Риц, подумай о другом. А решение потом само придет. Испытанный способ! А то сколько ты уже над этой Евой сидишь? Ты хоть иногда отдыхаешь?

- Да больно уж Ева интересная... – тяжело выдохнула подруга. – И непонятная. Хотя, может, ты и права и мне просто нужно отдохнуть?

Еще один задумчивый взгляд на монитор.

- Знаешь, наверное, уже сегодня я смогу сказать, будет ли у меня время на отдых.

- Вот и хорошо!

Я все сомневалась, стоило ли говорить о Синдзи. Стоило ли ограничится тем, что он мне сказал? Или стоило выяснить, что узнала Рицко и в случае чего аккуратно попросить не копать дальше? Или она и так все знает? Допуск к материалам «NERV'а» у нее был существенно выше моего, да и вопросы эти – генетика, нейрокомпьютеры – как раз в ее ведомстве. Со всех сторон получалось, что она должна знать о Синдзи. Но ведь не знала? Не зря же столько времени ковырялась с Евой-01?

Наконец, я решила поговорить о том, о чем могла бы поговорить и без своих выводов.

- Еще одно. У меня не лезет из головы наш недавний разговор о Синдзи. Тебе удалось узнать, что с ним происходило? Это опасно, Рицко?

Та вздохнула и помассировала виски.

- Нет, не удалось. Да, это может быть опасно. Первые два сбоя могли свести с ума, последний – выжечь мозги. Тут я ничего нового не скажу. Но есть еще кое-что, о чем я не успела тебе рассказать в тот раз. Подожди, сейчас покажу.

Акаги переключилась с меня на терминал. Экран вновь начали заполнять малопонятные графические построения.

- Вот, обрати внимание на эти элементы... – тут Рицко глянула на мое враз погрустневшее лицо и замолчала. Потом едва заметно улыбнулась и убрала всю эту мешанину. – Ладно, так и быть, объясню на пальцах.

- Да уж, будь добра...

- Снова повторю, что это только догадки, так что не воспринимай их близко к сердцу.

Это предупреждение мне не понравилось, но все же я кивнула. Догадывалась ведь, что ничего хорошего не узнаю.

- Помимо трех масштабных сбоев, о которых я говорила ранее, в разуме Синдзи присутствуют множество более мелких, но все же резко выделяющихся элементов. Я прогнала полученные результаты через МАГИ и, отбросив заведомо неверную выданную ими версию, остановилась на второй. Слышала что-нибудь о кодировании? Например, от алкогольной зависимости?

Я решила не пропускать последний подкол мимо ушей:

- Слышала. Только там про никотиновую было. А еще слышала, что никотиновая капля, попавшая на хомячка, разрывает его на куски.

Рицко покосилась на плотно забитую окурками пепельницу и негромко пробормотала:

- Будем считать, что я ежедневно убиваю в себе хомячка...

Мне вдруг представился Синдзи, с ехидной ухмылкой выводящий на спине Акаги надпись «Кладбище разорванных хомячков». Видение было настолько ярким, что я не смогла сдержать улыбки.

- Но вернемся к нашему барану, то есть пилоту, – оборвала видение Рицко. Синдзи помахал мне маркером и тихо удалился сквозь закрытую дверь. – По второму выводу МАГИ эти элементы как раз и являются чем-то вроде подобных блоков.

- Ну, ладно, допустим Синдзи закодировался не пить и не курить, – я недоуменно пожала плечами. – Что в этом для него особо странного?

- Странность всего одна, Мисато – их слишком много! МАГИ насчитали восемь стабильно используемых «кодировок» и несколько десятков менее явных и более размытых!

- Это плохо? – я догадывалась, что ничего хорошего, но хотела услышать четкое описание того, чем подобное грозит.

- Покажу на простом примере. Представь себя со следующими изменениями, или – примем нашу терминологию – «кодировками». Первое – ты не пьешь.

Я непроизвольно передернула плечами.

«Бр-р-р... Ужас какой».

- Второе – аккуратно водишь машину. Третье – просыпаешься сама и вовремя. Я практически не сомневаюсь, что с института ты этой привычке не изменяешь. Четвертое – не спишь на рабочем месте, какой бы нудной не была работа. И пятое – не заигрываешь с парнями. Только серьезные отношения.

Чем больше Рицко перечисляла, тем больше кривилось мое лицо.

- Вот представь себя с этими пятью изменениями. Как картина? По лицу вижу, что неприглядная.

- Ты прямо зомби какого-то описала... Но знаешь, Синдзи на зомби не похож, – тут мой голос заметно повеселел. – На бесконечно правильного пай-мальчика – тоже.

Рицко в этом нисколько не сомневалась.

- Потому я и говорю, что это только догадки...

«Догадки, догадки...»

- А что там с первой версией? – вспомнила я. – С той, которую ты отвергла, как заведомо неправильную?

Рицко вздохнула.

- МАГИ дают 32-процентную вероятность, что им на обработку подсунули информацию о каком-то новом типе нейрокомпьютера, а все эти элементы, и не только они, – программное обеспечение.

Сердце пару раз стукнуло с перебоем.

«Нейрокомпьютер... Программа... Не человек...»

Мои выводы, слова Синдзи, слова Рицко...

«Да что же это такое?!»

- Мисато, успокойся! – прикрикнула на меня подруга, глядя на мое враз побледневшее лицо. – Я же говорила, не принимать все это близко к сердцу! Во-первых, мозг человека в некотором смысле действительно можно счесть нейрокомпьютером, а во-вторых, того, что ты себе навоображала, быть не может!

«Не может?.. Тогда что может?!»

- Расскажи, почему ты отбросила эту версию, – практически попросила я.

Во взгляде Рицко хорошо читалось сожаление о том, что она вообще решила рассказать об этой версии.

- Ладно, слушай. Во-первых, МАГИ построены на основе, аналогичной человеческому мозгу, только менее сложной. Хотя их вычислительные способности выше.

«Выше ли?»

- Так что нет ничего странного в том, что МАГИ нашли сходство между собой и человеческим мозгом. Но последний не может быть нейрокомпьютером – вычислительной программируемой машиной. У человека мышление слишком... – тут Рицко запнулась и глянула на меня. После чего просто окончила. – Слишком ограниченное. Сложное, но ограниченное.

- Я слышала, что мозг человека использует лишь малую часть своих возможностей... – вспомнила я научно-популярный факт.

Акаги скривилась так, будто только что прожевала лимон.

- Забудь этот бред. «Малая часть» – это то, что остается на сознательное мышление. Ты в курсе, сколько в человеческом мозге отделов, отвечающих за разные функции, помимо этого мышления? Зрение, слух, поддержание равновесия, дыхание... У человека куча функций и куча источников получения информации. Все это нужно принять, обработать, согласовать между собой, запомнить... На подобные бессознательные действия как раз и приходится львиная доля «мощностей» нашего мозга. Некуда расширять возможности – все занято другими процессами.

«Занято?»

Из памяти встает картина спящего Синдзи. У спящего человека отключаются очень многие отделы мозга, ведь так? И надпись на оставленной для меня записке:

«Не вздумайте меня будить. Тогда мне точно будет плохо».

Что будет, если в занятый посторонними вещами мозг, начнет вливаться стандартный поток информации? Правильный ответ – «будет плохо». И Синдзи знал этот ответ.

Тем временем Рицко продолжала:

- И освободить эти участки мозга, скажем, просто заткнув уши или закрыв глаза, не получится. Наш мозг – достаточно стабилен и функции отдельных участков в нем «прошиты» с рождения. Впоследствии они могут изменяться, но в любом случае – они остаются.

«Стабилен, говоришь?»

Сегодняшний разговор с Синдзи:

«Знал бы... Глядишь и мозги целее были бы».

Так ли уж он стабилен?

- Ну хорошо, а что мешает использовать как компьютер часть, отвечающую за сознательное мышление? – я решила прояснить еще один вопрос. – Или хотя бы часть от этой части?

- Слабоват компьютер получается, – хмыкнула Рицко. – Да и не рассчитан мозг на такое. Помнишь недавний случай? Мозги просто сгорят от такого.

«Головная боль разной силы» – еще одна фраза Синдзи.

- Возьмем, опять же, МАГИ, к примеру, – тут Рицко заметно оживилась. – У них объем нейросетей намного превышает объем человеческого мозга. Они лишены зрения, слуха, осязания и всех прочих человеческих чувств. Вот у них действительно большую часть системного ресурса отводится на обработку информации. Для более сложной же деятельности в них внедрены психоматрицы, списанные с моей матери. Условно их можно обозначить, как «мать», «женщина» и «ученый». Их различие создает необходимые условия для внутреннего конфликта и поиска пути оптимального решения задачи в его течении. МАГИ могли бы быть даже разумной системой, но тут срабатывает один интересный ограничитель, напрямую связанный с уровнем восприятия информации...

Я буквально чувствовала, как мои мозги в отчаянии стучатся лобными долями о кости черепа. О любимых компьютерах Рицко могла говорить часами. И только полностью слепой и глухой человек не заметил бы, что Рицко, говорящая о МАГИ, и Рицко, говорящая о чем-то другом, – две разные женщины.

«Нужно попытаться вернуть диалог в прежнее русло, пока я еще могу ее понимать».

- Хорошо, Рицко, я поняла. Мозг человека отличает от нейрокомпьютера. Так что там было о Синдзи?

Рицко замолчала и недовольно на меня покосилась – ведь лекция о МАГИ только началась. Потом вздохнула и вернулась к начальной теме.

- Хорошо, что это стало тебе понятно. Кроме того, если уж мы рассуждаем абстрактно, выделение куска мозга, отвечающего за разумное мышление, под нужды гипотетического нейрокомпьютера, приведет к ограниченности мышления в нормальных сферах. Ведь опять же – мозг человека стабилен, и если в нем прописать что-то постороннее, то придется убрать что-то из того, что было раньше. А подобной ограниченности у Икари не наблюдается. Ведь так?

Я медленно кивнула. Действительно, уж чего-чего, а ограниченности за ним не водится.

- Ладно, спасибо, Риц, – я благодарно кивнула подруге. – Похоже, я действительно волнуюсь не о том.

- Мозг человека слишком сложная вещь, чтобы загонять его в рамки простого, пусть и мощного, компьютера... – задумчиво проговорила глава научного отдела. – А проблемы Синдзи из области психологии, а не программирования...

***

Дата добавления: 2015-09-06