Американская дилемма 3 страница

защищающие их интересы*. Как и следовало ожидать, некоторые авторы сейчас призывают обсудить вопрос о последствиях того, что «умные, хорошо образованные американки» рожают все меньше и меньше детей74.
Если такого рода выводы в настоящее время являются гипотетическими, то политические и экономические последствия демографической трансформации Америки представить легче. Поскольку баланс регионального распределения избирателей (т.е. доля мест в Палате представителей) со временем действительно отражает изменения в численности и характере населения, то можно предположить дальнейших сдвиг влияния избирателей на власть с Севера и Востока на Юг и Запад, от белых избирательных участков к «небелым», от заинтересованности в европейских делах и положении в Израиле — к испано-тихоокеанским проблемам. Исполнительные, судебные и законодательные органы власти, в которых сейчас практически нет женщин и небелых, вряд ли смогут воспрепятствовать включению в свой состав большого числа женщин и представителей национальных меньшинств. Школы и колледжи, которые уже столкнулись с требованиями ввести в курс обучения и «многонациональную культуру», и «западную цивилизацию», возможно, по мере притока нового населения подвергнутся еще большему социокультурному давлению75.
Демографические перемены затронут также и американскую экономику. Это касается состава рабочей силы и такого гораздо более широкого вопроса, как американская конкурентоспособность в будущем, в котором, по прогнозам, будут доминировать общества, вооруженные знаниями. В соответствии с распространенной экономической теорией, Соединенные Штаты достигли главенствующего положения в мире благодаря своим обширным и легкодоступным запасам сырья (нефти, железной руды, угля) и продовольствия, что дало им преимущество перед бедными ресурсами Японией и Европой. Теперь же, когда достаточное количество сырья и продуктов питания производится во всем мире, это преимущество сокращается; и будет сокращаться и дальше развитием «дематериализации» производства и усовершенствованием многих технологических процессов. Более
*
Калифорния, где только в 80-е годы население возросло на 30%, по-прежнему является излюбленным местом поселения миллионов иммигрантов с Юга. Прогнозируется, что в результате роста рождаемости и продолжающейся иммиграции к 2030 г. половина всех детей в штате будет латиноамериканского происхождения, тогда как белые составят 60% пожилого населения — соотношение, вызывающее беспокойство.

того, непрерывное бурное накопление научного потенциала будет использовано с наибольшей пользой теми обществами, которые постоянно поднимают общий уровень образования, профессионального обучения и квалификации рабочей силы, а как раз этого Америка не делает76.
С 70-х годов структура рабочей силы значительно изменилась. В то время как в производстве произошло значительное сокращение квалифицированных и относительно высокооплачиваемых рабочих, бум в сфере услуг создал большое число низкооплачиваемых, не требующих квалификации рабочих мест (уборщики, обслуживающий персонал ресторанов, шоферы, санитары и т.п.), где заработная плата составляла менее 15 тыс. долларов в год77. Другой тенденцией был рост числа рабочих мест для высококвалифицированных специалистов, особенно в информационном и научно-исследовательском секторах экономики, требовавших хорошей подготовки и высшего образования. По данным проведенного Хадсоновским институтом исследования «Рабочая сила в 2000 г.» к концу этого столетия число новых рабочих мест, где может потребоваться образование, по крайней мере в объеме колледжа, составит 52%78.
Однако наличие такого огромного числа специалистов представляется сомнительным. На протяжении многих лет число американских докторов наук по математике и другим техническим дисциплинам (а также количество учебных заведений, готовящих их) было неадекватным, но их нехватка восполнима путем набора иностранных докторантов и профессоров, хотя это может служить еще одним признаком упадка культуры производства. С другой стороны, американская промышленность испытывает трудности с набором кадров на те рабочие места, где не требуется образование в объеме колледжа. Президент «Ксерокс корпорейшн», например, утверждает, что уровень квалификации в американском обществе имеет «все признаки стихийного бедствия», а компания «Нью-Йорк телефон» сообщает, что ей пришлось проверить целых 57 тыс. претендентов, чтобы заполнить 2 100 вакантных мест стажерского уровня. По мере того как бизнес вкладывает все больше средств в подготовку кадров (в настоящее время общая сумма, по всей вероятности, составляет свыше 50 млрд. долларов ежегодно), возрастает тревога по поводу того, в какой мере нехватка средств в сфере образования снизит конкурентоспособность американской экономики79

Самые худшие последствия демографических тенденций еще впереди. Рост американской экономики после второй мировой войны частично был просто результатом общего роста населения и высокого процента пополнения рабочей силы. Однако в 90-е годы пополнение рабочей силы будет происходить медленнее, чем в прошедшие десятилетия80, если только оно не увеличится за счет значительного притока иммигрантов. Дело здесь не в принадлежности к расе как таковой, а в доступе к образованию. Из нового пополнения рабочей силы белые мужчины — сейчас наиболее образованная часть населения, особенно в области науки, техники и технологии — будут составлять лишь 15%, остальные — это женщины, представители национальных меньшинств и иммигранты81. Поскольку последние две категории претендуют, как правило, на низкооплачиваемую работу, где не требуется квалификация, возникает потенциально огромное несоответствие между уровнем образования в обществе и прогнозируемым предложением рабочих мест, требующих хорошей технической подготовки и высшего образования. Однако, в отличие от Германии, Швеции и Японии, в Соединенных Штатах отсутствует разработанная система повышения квалификации, или, как говорят эксперты, профессионального обучения в целом, и оно по-прежнему осуществляется случайными и неконтролируемыми методами82.
Пока что маловероятно, что в ближайшем будущем федеральные власти обратятся к этой проблеме и выделят дополнительные фонды городам и штатам Юго-Запада, чтобы помочь им принять поток мигрантов, или будут субсидировать штаты Среднего Запада и района Аппалачей с целью предотвращения дальнейшего оттока сельского населения, или, что самое главное, примут в масштабе страны план финансирования профессионального обучения, повышения квалификации и ремесленного обучения для миллионов неквалифицированных иммигрантов и школьников национальных меньшинств, которые в дальнейшем могут стать постоянно растущей частью рабочей силы. Если что-то и будет сделано, то основную ответственность и большинство расходов придется взять на себя самим штатам и местному бизнесу.
Демографические тенденции влияют и на долгосрочную политику Америки в области робототехники и автоматизации производства. Пока что «умные» роботы создаются для работы в сложных и опасных условиях (космические исследования, разработка морского дна, ликвидация опасных отходов), в дальнейшем резко возрастающие расходы на здравоохранение могут заставить

более широко использовать передвигающихся роботов. Однако производство проявляет в целом меньшую заинтересованность в автоматизации, чем в Японии. Хотя казалось бы, что «поседение» белой части мужского американского населения должно было бы стимулировать внедрение автоматизации, этого не происходит, так как совпадающая по времени тенденция к «почернению» обеспечивает дешевую рабочую силу для массового поточного производства. Точно так же, как более низкая стоимость простого механического производства по сравнению с полностью автоматизированным подорвала занимаемые вначале США ведущие позиции в робототехнике, так, по-видимому, демографические изменения в структуре рабочей силы затормозят любой массированный переход к автоматизированному производству.
Это общее рассуждение может не относиться к отдельным областям промышленности, например американским заводам, принадлежащим японским транснациональным компаниям, или фирмам, страдающим от конкуренции со стороны стран Юго-Восточной Азии и способных получить средства для крупномасштабных инвестиций в автоматизацию, или же к фирмам, предпочитающим заменить роботами малоквалифицированных рабочих. Однако с крахом собственной промышленности по производству роботов американские фирмы ежегодно импортируют от 75 до 80% роботов, что усугубляет дефицит торгового баланса. Более того, если внедрение роботов не будет сопровождаться переобучением высвобождающейся рабочей силы либо самой компанией (как в Японии), либо государством (как в Швеции), то резко снизится число хорошо оплачиваемых рабочих мест, а если и оставшиеся рабочие не будут обучены работе с роботами, то рост выпуска продукции окажется намного ниже ожидаемого.
Сельское хозяйство Америки также столкнется с проблемами, которые явятся следствием действия новых, глобальных сил, прежде всего биотехнологии и, возможно, глобального потепления. Как говорилось выше, применение достижений биотехнологии в сельском хозяйстве и переработке сельскохозяйственной продукции, по-видимому, сулит заманчивые перспективы крупным фармацевтическим и агрохимическим фирмам, которые, вложив огромные средства и в научные разработки, и в практическое применение, теперь создают крупные производственные комплексы или «перерабатывающие заводы», в сущности заменяющие традиционную ферму. По мере объединения их с гигантскими
__________________
* См.с.107—108.

продовольственными хранилищами и сетью магазинов возникают конгломераты, которые будут контролировать каждую стадию процесса обеспечения продовольствием, начиная от обеспечения семенами и удобрениями (или гормонами и генами in vitro) до поставки консервированных и упакованных продуктов питания в супермаркеты.
У американских фермеров — и их объединений — эти тенденции вызывают тревогу. За прошедшее столетие огромный объем сельскохозяйственного производства сделал Соединенные Штаты житницей мира, принеся им большой доход в иностранной валюте. В результате совершенствования технологий американское сельское хозяйство с каждым годом становится все более эффективным; более того, по данным Бюро технической оценки проектов, Соединенные Штаты обладают способностью не только «удовлетворять внутренние потребности, но и в значительной мере мировой спрос в последующие двадцать лет», т.е. обеспечить ожидаемый ежегодный мировой прирост населения в 1,8%83. И хотя эти прогнозы оспариваются экологами, по мнению которых долгосрочным перспективам американского сельского хозяйства наносят ущерб стравливание пастбищ, потеря верхнего плодородного слоя почвы, сокращение водных ресурсов, чрезмерное применение удобрений и другие неразумные методы, которые обеспечивали первоначальный рост сельскохозяйственной продукции84, тем не менее нельзя оспаривать, что сегодняшняя продуктивность одного гектара весьма впечатляет. Однако теперь сам этот факт заключает в себе проблему.
Проблемы, стоящие перед американским сельским хозяйством, масштабны и носят структурный характер. Несмотря на то, что сегодня в сельском хозяйстве занято всего лишь 3% общего населения, объем его продукции превышает внутренние потребности. Чтобы избежать кризиса сельскохозяйственного перепроизводства — с конца девятнадцатого столетия имели место несколько таких кризисов, — фермеры требовали от американского правительства открытия внешних рынков. В настоящее время, однако, такое решение затруднено хронической несбалансированностью в мире предложения и спроса на сельскохозяйственную продукцию. Десятки бедных стран с радостью бы встретили постоянное поступление американских продуктов питания, но у них нет средств для их оплаты. Точно так же бывшему СССР и некоторым из его прежних восточно-европейских сателлитов необходимо продовольствие для покрытия дефицита в собственном сельском хозяйстве, но они сами никак не могут выделить

необходимые средства в твердой валюте — им будет нужна международная помощь. (Во всяком случае, если им удастся в конечном счете изменить структуру своего сельского хозяйства, все они или их большая часть будут производить излишки продукции.) Усилия, предпринимаемые для снижения или снятия тарифных барьеров на пути американского импорта продовольствия, скажем, Японией или Кореей, вызывают яростное сопротивление местных фермеров.
Тем временем Единая сельскохозяйственная политика стран ЕС, субсидирующая и защищающая миллионы фермеров, снизила долю американского сельскохозяйственного экспорта на рынках как европейских, так и третьих стран, что заставляет правительство США идти на дорогостоящее субсидирование своих фермеров. Даже если бы и было достигнуто соглашение о ликвидации всех подобных субсидий и гарантированных цен, что мало вероятно, то главный выигрыш от этого получат, по-видимому, такие страны, как Австралия, Новая Зеландия и Аргентина, где сельское хозяйство настолько эффективно, что фермеры смогут противостоять таможенным тарифам на сельскохозяйственные продукты. И хотя потребители могли бы только радоваться снижению цен на продукты питания, многие американские сообщества фермеров были бы обречены.
При ограниченном доступе на внешние рынки и низких в целом ценах на сельскохозяйственную продукцию, хотя они периодически повышаются в результате засухи или сообщений о выделении правительственных кредитов на поставки в СССР, американским фермерам приходится вести постоянную борьбу за существование. Рост цен на энергоносители и технику, платежи по процентам, заниженная стоимость земли и в конечном счете угроза потерять право выкупа заложенного имущества — все это тяжелым бременем ложится на фермеров. К этому надо добавить стихийные бедствия и то обстоятельство, что значительная часть земель является малорентабельной, требующей орошения из водоносных пластов, большого количества удобрений и т.д. Для повышения продуктивности хозяйства фермерам постоянно предлагают улучшенный семенной материал, новейшие сорта фруктов и овощей, более эффективные удобрения, применение которых, однако, лишь усугубляет проблему внутренних излишков сельскохозяйственной продукции.
Именно на этот уже находящийся в затруднительном положении сектор экономики и окажут влияние последние достижения биотехнологии. Учитывая, что создание за последнее десятилетие

искусственных заменителей сахара резко подорвало американский сахарный рынок и что прогнозируемое применение в животноводстве гормонов для повышения удоев может привести к 2000 г. к сокращению числа молочных ферм на 50%, не удивительно, что некоторые объединения фермеров выступают против новых технологий. Однако, пока не будет доказано, что эти нововведения однозначно опасны для здоровья человека и для окружающей среды и, следовательно, запрещены федеральными органами, отношение к ним будет двойственным. Многие более капитализированные хозяйства может привлечь перспектива гораздо более высоких урожаев при применении «сконструированных», устойчивых к гербицидам семян и сопутствующих гербицидов или большая производительность, которую обеспечит новая информационная техника, и они рассчитывают пережить процесс «вытеснения» более мелких ферм, которое принесет рост конкуренции, забывая при этом, что с ростом конкуренции придет и падение цен.
Как это будет выглядеть в цифровом выражении? В одном из исследований Бюро технической оценки проектов США подсчитано, что в Соединенных Штатах достижения в биотехнологии и информатике будут внедрены более чем в 70% крупнейших ферм, но только в 40% ферм среднего размера и примерно в 10% мелких ферм. Из двух миллионов мелких ферм большинство принадлежит людям, имеющим другой источник дохода, так что воздействие здесь может быть незначительным. Что касается владельцев средних ферм, для которых это основной источник дохода и которые традиционно являются костяком американского сельского хозяйства, то для них последствия конкурентной борьбы окажутся очень серьезными. К 2000 г. число таких ферм может сократиться до 75 тыс., по сравнению с 180 тыс. в 1982 г. И напротив, размер и эффективность крупных ферм, как предполагается, возрастет, и к концу столетия 50 тыс. таких ферм будут производить около трех четвертых всей сельскохозяйственной продукции85. Будут ли они по-прежнему рассматриваться как фермы или просто как необычные производственные предприятия компаний по переработке сельскохозяйственной продукции, использующие наемный труд и управляемые руководителями типа корпоративных менеджеров, остается открытым вопросом86. В любом случае традиционный способ ведения сельского хозяйства в глубинке Америки не меньше, чем в деревенской Франции, плохо подготовлен к вступлению в следующее столетие.

Учитывая эти перспективы, приходится лишь надеяться, что «парниковый эффект» не приведет к повышению температур, как предсказывают самые мрачные исследования о мировом потеплении, так как за этим последует дальнейшее ухудшение положения фермеров, которым и так уже угрожает революция в биотехнологии. Рассмотрим, например, те трудности, с которыми в следующие несколько десятилетий столкнутся фермы на юге Великих равнин, выращивающие кормовое зерно. Их ожидает не только появление агропромышленных комплексов, но и истощение водоносных пластов Огаллалы и, в результате мирового потепления, ускоренное таяние снегов в горах и сокращение запасов речных вод, повышение уровня испарения и сухости почв, а также перемещение к северу районов возделывания сельскохозяйственных культур. Такие разные факторы, как истощение водоносных пластов и повышение содержания С02, являются результатом чрезмерного использования «коллективных ресурсов» и ведут к обезвоживанию района Великих равнин87.
Значительное повышение температур скажется не только на состоянии водных ресурсов и сельскохозяйственных угодий района Великих равнин. Океанографы, инженеры и гидрологи считают, что с поднятием уровня океана ускорится отступление береговой линии, по различным причинам уже происходящее. По данным одного исследования, к 2025 г. штат Массачусетс может лишиться от трех до десяти тысяч акров прибрежных земель. Последняя цифра в десять тысяч акров получена исходя из повышения уровня океана на 1,57 фута, однако к 2100 г„ по подсчетам того же исследования, уровень океана повысится в Массачусетсе от 5,5 до 8 футов (!), что подразумевает дальнейшее значительное отступление береговой линии88. В других, более низменных районах, от Южной Каролины и до Нью-Джерси, отступление береговой линии будет соответственно большим. Более того, береговая эрозия, вызываемая волнами и штормовыми нагонами, приведет к тому, что соленая вода проникнет в нижнее течение рек и в прибрежные водоносные пласты, делая их непригодными для пользования, тогда как из-за повышения средних температур возрастет потребность в них89. Некоторые специалисты по вопросам окружающей среды считают, что попытка остановить эрозию (путем строительства водо-отбойных стенок, укрепления фундаментов береговых сооружений и т.д.) является пустой тратой времени и средств, однако местные организации и владельцы собственности будут, безусловно, настаивать на принятии мер защиты и восстановления, что обойдется недешево.

В результате глобального потепления произойдет смещение к северу не только зоны возделывания сельскохозяйственных культур. Если в следующем столетии содержание в атмосфере двуокиси углерода удвоится, то, как предсказывают некоторые ученые, зона произрастания отдельных пород деревьев (бук, береза, туга и сахарный клен) переместится на пятьсот километров севернее, и, таким образом, в юго-восточных районах Соединенных Штатов исчезнут буковые леса. Еще большую тревогу проявляют биологи: какое влияние окажет изменение климата на живую природу, особенно на редких птиц и животных, ареал распространения которых ограничен специфическими условиями. Если человек может по крайней мере планировать переезд на другое место, живая природа такой возможностью не располагает; и хотя в прошлом известна миграция древесных пород (например, при потеплении в послеледниковый период), она происходила на протяжении тысячелетий, а не за сто или пятьдесят лет, как это предполагается в моделях глобального потепления* 9 О.
Некоторые сельские районы пострадают от этих изменений, другие же — в северных штатах — выиграют в результате повышения температур и большей продолжительности вегетационного периода. Повышенный уровень содержания СО2 может стимулировать урожайность. Вполне также вероятно, что фермеры приспособятся, перейдя к выращиванию других, более засухоустойчивых культур. Поскольку процесс глобального потепления идет постепенно — хотя он может сопровождаться, как утверждают некоторые исследователи, резкими колебаниями погодных условий, — американское сельское хозяйство в целом сможет адаптироваться, так же как и американская промышленность91, но для некоторых районов и многих фермеров, привыкших к традиционным методам ведения сельского хозяйства, адаптация окажется просто невозможной как по финансовым, так и по экологическим причинам.
Изменения окружающей среды за пределами Соединенных Штатов также оказывают влияние на американское общество. Например, недавний поток беженцев с Гаити в Соединенные Штаты был ускорен политической нестабильностью, но более
__________________
* В конце плейстоцена, десять-двенадцать тысяч лет назад, при отступлении ледников и повышении температуры на 3—5°С зона буковых лесов продвигалась примерно на двадцать километров за столетие, т.е. намного меньше тех пятисот километров, о которых идет речь в моделях на следующее столетие.

глубокая причина миграции заключается в том, что местные крестьяне уничтожили леса (они занимают только 2% площади), а последующее использование земель и уничтожение пахотного слоя полностью истощили почвы в некоторых районах. При продолжающемся сокращении пригодных для обработки земель (которые составляют лишь 11% от общей площади), очень высоком уровне рождаемости и практически незначительном ее регулировании в этом самом бедном в Западном полушарии государстве постоянно растет число людей, лишенных всех средств к существованию. Поэтому не удивительно, что при массовой безработице в 30% многие из них идут на все, чтобы проникнуть в Соединенные Штаты, и рассматривают репатриацию почти как смертный приговор. И с другой стороны, оказавшись во Флориде или в Нью-Йорке, эти мигранты (хотя и не по своей вине) становятся дополнительным бременем для находящихся в крайне тяжелом положении систем образования и социального обеспечения в городских гетто. Этот микрокосм является примером того, как переплетаются между собой последствия демографического роста, нарушения экологической среды, социальной и экономической катастроф и массовой миграции.
Оказавшихся перед лицом всех этих проблем граждан Соединенных Штатов призывают также приспособиться к «миру без границ» с его двадцатичетырехчасовым потоком финансовых новостей, компьютеризованной торговлей и глобализацией бизнеса и коммуникаций. Поскольку американское общество рассматривается как первопроходец в решении: всех этих проблем, а их социоэкономические последствия широко обсуждаются*, нет необходимости подробно повторять здесь сделанные выводы. Общий их смысл состоит в том, что Америка обладает грандиозными преимуществами в виде гигантских транснациональных компаний и банков, огромного числа биржевых брокеров, консультантов, развитой инфраструктуры, мирового влияния английского языка и (хотя и падающего) американского доллара, наличия опыта предпринимательства и многочисленной армии ученых, инженеров, конструкторов, юристов и «аналитиков символов», чьи услуги пользуются глобальным спросом. С другой стороны, перемещение отдельных отраслей промышленности за границу, растущий избыток многих профессий и недостаточный уровень образования для работы в высокотехнологичных производствах наводят на мысль, что четыре пятых (или более) американцев с
__________________
* См. с. 78—80.

более низкими доходами, возможно, не ощущают провозглашаемых преимуществ глобализации. Если демографические тенденции приведут к относительному сокращению числа американских ученых, если транснациональные компании США будут все чаще уступать внешним конкурентам, обладающим большим капиталом и лучше обученной рабочей силой, и придут к выводу, что смогут конкурировать, только переведя производство, скажем, в Мексику, и если американские банки, конгломераты средств массовой информации, компании по выпуску программного обеспечения и учреждения НИОКР будут по-прежнему распродаваться иностранным фирмам, все эти преимущества могут оказаться еще менее очевидными.
Если в целом вышеизложенный анализ окажется точным, Соединенные Штаты могут не оказаться «побежденными» перед лицом глобальных перемен, в отличие от многих стран развивающегося мира. Однако их социальная и экономическая структура — меняющаяся демографическая модель, экологические проблемы, нехватка средств на образование и социальные нужды, политико-конституционный тупик, бюджетные проблемы — не позволит им стать и абсолютным «победителем». Таким образом, возникает неоднозначная картина: подъем в одних отраслях промышленности и спад в других, разорение традиционных ферм и бум агропромышленных комплексов, процветание консультантов и сокращение рабочих, медленный рост суммарного ВНП на душу населения, едва скрывающий разрыв между теми, чья квалификация пользуется спросом, и другими, чей труд не нужен.
Несмотря на озабоченность различных реформистских движений по поводу влияния на Соединенные Штаты глобальных и внутренних тенденций и возможность осуществления некоторых коррективных мер еще до начала нового столетия, характер американского общества и политической жизни делают маловероятным появление какого-либо общенационального «плана» на двадцать первое столетие, как это может быть сделано, например, во Франции или в Японии. Скорее эти тенденции вызовут дифференцированные ответы и местные инициативы в традиционном американском духе: штаты и школьные округа будут проталкивать свои предложения, общины — пытаться решить местные экологические проблемы, крупные и мелкие города — бороться разными путями с городской нищетой, некоторые районы выиграют в результате новых иностранных инвестиций, другие — окажутся

в отчаянном положении ввиду того, что компании переведут производство в другие страны; что касается делового мира, то «подготовка к двадцать первому столетию» будет определяться индивидуальной стратегией каждой компании, а не каким-либо планом, разработанным Вашингтоном.
Многое может быть сказано по поводу такого рода дифференцированного, децентрализованного, индивидуалистического подхода к переменам: он соответствует традициям свободного предпринимательства в Америке и ее доктрине свободы мысли и деятельности. Такой подход привычен для нации. В конце концов, Соединенные Штаты занимают полконтинента, это не маленькая страна, как Япония, которой необходимо заботиться о социальной гармонии и организации с тем, чтобы все могли нормально жить на ее гористой перенаселенной цепочке островов. Америка, наоборот, является домом для тех, кто бежит от принуждения в других странах; она открыла новые возможности для неудовлетворенных людей; и ее размеры, «эскапистская» культура и отсутствие серьезной внешней угрозы — все это вместе взятое укрепляло нелюбовь к какому-либо организованному централизованному управлению. Это культурное наследие позволяет предположить, что ответ Соединенных Штатов на вызов широких, выступающих за глобальные перемены сил будет дифференцированным, децентрализованным и индивидуалистическим, скорее, типа «лишь бы проскочить», а не скоординированным, централизованным решением проблем. В конце концов, такая страна, как Великобритания, долгое время действовала таким образом.
Обратимся к историческим аналогиям, а также к сути американской дилеммы. Сто лет назад в Великобритании, которая тогда считалась ведущей мировой державой, велись подобные дебаты о перспективах в будущем. Страна, естественно, очень отличалась от сегодняшней Америки: это был островной центр мировой империи, получавший сырье со всего света, в отличие от богатых природными ресурсами земельных просторов США. Тем не менее дилемма, стоявшая тогда перед Великобританией, имеет много общего со стоящей перед Соединенными Штатами сейчас. Оба государства были ведущими мировыми державами, но их экономическая конкурентоспособность и международное положение в конце столетия оказались менее прочными, чем пять десятилетий назад. В обеих странах встревоженное общественное мнение призывало к переменам для повышения их конкурентоспособности и «подготовки» к следующему столетию. Сложность

положения, однако, заключалась в том, что предлагавшиеся реформы затрагивали интересы многих кругов. Приоритеты в расходах Великобритании, ее частная привилегированная система образования, производительность промышленности, подход к проблеме нищеты, уровень инвестиций и даже структура выбора профессий (недостаточное число инженеров, слишком много юристов и банкиров) — все это, казалось, должно было быть изменено, чтобы победить в новом мировом состязании.
Хотя реформаторы Великобритании начала века настаивали на необходимости жестких решений, а пессимистически настроенные представители интеллигенции горевали по поводу признаков «упадка» и «разложения», идея перемен не встретила широкого отклика. Она означала бы утрату социальных институтов и привычных условий труда, которые были знакомы, удобны и вселяли уверенность. Она подразумевала изменение национальных традиций и копирование чуждых традиций других стран. Она подрывала позиции могущественных заинтересованных кругов и вела к неопределенности. Она была связана с расходами, а также с перераспределением национальных ресурсов при умеренном экономическом росте. Помимо этого, множество других «экспертов», журналистов и экономистов утверждали, что положение по-прежнему прекрасно, что люди, говорящие об упадке, сеют панику, что Великобритания сохраняет прежнюю энергию и возможности, позволяющие ей оставаться первой. Все это казалось разумным народу, приученному к мысли, что он занимает уникальное место в истории и служит примером для других. В общем в стране существовала понятная и глубоко укоренившаяся антипатия и в психологии, и в культуре к идее о необходимости глубоких перемен, особенно если они были болезненны и связаны с затратами. Отказываясь от призывов к переменам, народ Великобритании решил, что наилучший путь — это «проскочить» критический период92. Почему же тогда Америка не может сделать то же самое сейчас?
В действительности, несмотря на непрерывные дебаты об «упадке» и «возрождении», вышесказанное наводит на мысль о том, что Соединенные Штаты будут продолжать пытаться «проскочить» стоящие перед ними глобальные проблемы. Однако долгосрочные последствия такой политики — это медленный и постоянный относительный спад в относительном качестве жизни, уровне образования, профессиональной квалификации, социальном обеспечении, в лидерстве в промышленности и в конечном счете национальной мощи, — точно так же, как это произошло с

Дата добавления: 2015-10-13