Я хотел узнать, что у нее внутри.

Из разговора мамы ребенка-разрушителя

с самим разрушителем.

Допустим, Вы, уважаемая Читательница (в данном случае – именно так), решили сделать приятное своему ребенку.

На день его рождения.

Или – просто так.

В силу порыва своей души (вспомним, как сказано у Пушкина А.С. в его стихотворении «К Чаадаеву»: «Души прекрасные порывы!», – то ли восторг тут выражен, то ли призыв?).

Не повод тут важен.

Главное – что решили.

И сказали себе: «А куплю-ка я своему ребенку игрушечную железную дорогу».

С тепловозиками-электровозиками, вагончиками, семафорчиками, туннельчиками, мосточками и прочей разнообразной игрушечно-железнодорожной всячиной.

Пусть ребенок порадуется!

Тем более – «мой! – родимый и ненаглядный».

Так Вы решили.

Ведь прекрасный порыв Вашей души был вполне созвучен с невысказанной Вашим ребенком, но прочувствованной Вами его мечтой.

Ее Вы прочли в его глазах, когда были в гостях у Ваших друзей, которые подарили своему ребенку почти такую же железную дорогу.

Только та была поменьше, попроще, и, соответственно, подешевле.

Вы же купили такую, которая и побольше, и посложнее, и, естественно, подороже.

И – о радость!

Только увидев, пусть даже еще в упаковке, принесенное Вами СОКРОВИЩЕ, Ваш ребенок воссиял даже не от восторга – от счастья!

Полнейшего!

Ни с чем не сравнимого!

Как говорили в таких случаях, или, по крайней мере, хотели сказать, но не успели мудрые, хотя и древние римляне: “Beati, qui beatus sit, nostis” – «Блаженны, умеющие быть счастливыми»!

«Какое же это счастье: видеть своего ребенка счастливым!», – подумалось Вам, промокая украдкой платочком невесть откуда взявшуюся на Ваших ресницах влагу.

Хорошо-то как, правда?

Конечно же, правда.

Но, увы, не вся.

А вся правда открылась перед Вами, когда Вам уже показалось, что все получилось как нельзя лучше.

Вот как раз тут-то и началось.

Непредвиденное.

Непредсказуемое.

Невероятное.

По крайней мере – для Вас.

Прижав свое СОКРОВИЩЕ к груди, Ваш ребенок стремглав метнулся в комнату, где – со всей доступной ему прытью – стал монтировать на полу подаренную Вами конструкцию.

Не желая ни мешать ему, ни отвлекать его, полностью увлеченного появившимся у него крайне важным делом, Вы со спокойной совестью и с «чувством глубокого удовлетворения», почти на цыпочках вышли из комнаты на кухню, где у Вас уже накопилось своих дел, как говорится, невпроворот.

И тут мерное, умиротворяющее Вашу душу жужжание действующей в штатном режиме игрушки сменилось неожиданной тишиной.

Сначала Вы просто не придали этому значения: «Ну не жужжит и не жужжит. Мало ли почему?»

Когда же подозрительная тишина стала угрожающе затяжной, она тотчас же приобрела некий зловещий смысл.

Не желая верить самым худшим из своих предчувствий, Вы заглянули в комнату, и – О, УЖАС! – Вашему взору открылась страшная картина: на полу сидит Ваш ребенок, а в руках у него – в одной папина отвертка, в другой – папины же плоскогубцы, а между ними – лежащий на ковре кверху дном… блестящий свежей заводской краской и доламываемый Вашим сыном игрушечный электровозик.

Вы можете себе это представить?!

Да?

Тогда – представьте.

Из глубин Вашего подсознания сразу же всплывает явственный образ товарного чека, полученного Вами вместе с покупкой дорогущей, хотя и игрушечной железной дороги.

Обидно, да?

Горше всего то, что Ваш ребенок даже не представляет себе всей ценности того, от чего Вам довелось отказаться ради его весьма кратковременного удовольствия какой-то час поиграть дорогущей игрушкой.

Да как же так можно?!

Все Ваше естество категорически протестует против такого, совершенно дикого и бессмысленного (на Ваш взгляд), совершенного Вашим ребенком варварства.

Более того – вопиющего вандализма!

Оно, Ваше естество, просто отказывается признавать правомерность такого безобразия.

И, тем более, принимать его как должное.

Конфликт?

Конфликт.

Как говорится, налицо.

Тут же Ваше лицо невольно наливается краской негодования, которое Вы уже готовы выплеснуть на виновника произошедшего чрезвычайного происшествия.

Видя те бурные и угрожающие перемены, что случились с Вашим лицом, Ваш ребенок интуитивно ощущает, что происходит что-то неладное.

Но – не может уловить причину происходящей неладности.

«Мамочка! Что-то случилось?», – спрашивает он.

«И он еще спрашивает!», – с праведным – на Ваш взгляд – возмущением ответствуете Вы.

Будучи преисполненной «чувством глубокого» не-удовлетворения.

И – совершенно неподдельного гнева.

Стремительно трансформирующегося в явную ярость.

И – в моментальное ментальное самобичевание.

По поводу того, насколько неоправданно мягкие методы Воспитания применялись Вами до сих пор по отношению к Вашему ребенку.

«Ведь он даже не раскаивается в том, что он натворил!»

«Не испытывает даже намека на угрызения совести!»

А ведь доброжелатели уже давно Вам говорили: «Распустили, понимаешь, вы вашего ребенка, разбаловали: страха не знает!».

«Все! Хватит панькаться-нянькаться-цацкаться! Отныне переходим на самый жесткий режим Воспитания нашего несовершеннолетнего и совершенно не понимающего, «почем фунт лиха» ребенка», – вот как Вы подумали, и как Вы же решили.

Что сразу же нашло свое отображение и выражение на Вашем, в который раз – за всего несколько последних минут – изменившемся лице.

Теперь уже – предельно жестком, волевом и непреклонном.

То есть, Вы для себя решение уже приняли, и – «Да будет так!».

Как, по словам очевидцев, воскликнул еще в далеком 1557-м году германский император Фердинанд Первый, – вроде как специально для Вашего этого самого случая: “Fiat justitia et pereat mundus!” – «Да свершится правосудие, да погибнет мир!».

Сказано – сделано.

Жестко и непреклонно.

Отныне же – постоянно и неукоснительно – Ваш ребенок будет Вами подвергаемым Воспитанию в «ежовых рукавицах» страха.

Который – по определению Аристотеля – есть «ожидание зла» (см. его «Политику»).

Пусть знает.

Естественно, не Аристотель, а ребенок.

Как наказуемо ломать дорогостоящее.

Пусть даже этим дорогостоящим является игрушка.

Заметим от себя: его игрушка.

Ведь Вы ему ее подарили, не правда ли?

Как, собственно, и самое его жизнь.

Ведь Вы ее тоже подарилиему, Вашему ребенку, не так ли?

Так.

Именно так.

В копилке ребячьей мудрости есть и такая: «Подарки – не раздарки».

Подарили – не претендуйте на право владения, распоряжения и пользования подаренным.

Ни игрушкой, принадлежащей Вашему ребенку, ни его жизнью.

И – не превращайте подаренную Вами Другому Человеку жизнь в свою собственную игрушку.

Противное если и не противоречит действующему законодательству, то каждой живой, не-очерствевшей душе оно претит.

До отвращения.

До отвержения.

До отторжения.

Откуда же, спрашивается, возник сей конфликт интересов между воспитующей мамой, приобретшей для своего ребенка развивающую (в строгом и точном соответствии Системе Воспитания согласно концепции Марии Монтессори) игрушку, и воспитуемым ребенком?

Ведь была же на самом деле искренняя родительская заинтересованность в том, чтобы ребенок нормально развивался, и приобретенная игрушка была (теперь уже точно – в прошедшем времени) призвана служить именно этой благородной и достойной всяческого пиетета цели.

И ребенок – пусть даже не совсем осознанно, но совершенно искренне был заинтересован в том же.

Так в чем же тогда проблема?

Она состоит в том феномене, который носит название: НЕПОНИМАНИЕ.

То, что маленький по росту и юный по возрасту человек чего-то не понимает, это – нормально: он открывает Мир вокруг себя; он открыт к пониманию, – и взрослым остается только нормально, то есть, тактично, деликатно, не-навязчиво помогать ему понять.

Предназначенное к пониманию.

Ежели же мама или папа не понимает своего ребенка – ни его устремлений, ни его ценностей, ни его интересов – это уже беда.

Для обеих сторон.

И для мамы/папы, и для ребенка.

Фактически только что на Ваших глазах произошло осуждение ребенка.

За что?

За то, что он недостаточно бережно обошелся с новой игрушкой, не проявив должной ответственности при обращении с ней, обнажив тем самым свою недо-воспитанность.

А Вы ее обнаружили.

Со всей ее кажущейся очевидностью.

«Что ж – решают папа с мамой, – «будем воспитывать его по-другому: по всей строгости».

То есть, провинился – получи «по заслугам».

Как говорится, по факту.

Если есть сломанная вещь и есть тот, кто ее сломал, то это означает, что все улики – против него, значит, соответственно, подозреваемый становится обвиняемым, автоматически становящимся осужденным.

Кто «за»?

Кто «против»?

Ты, малец?

Не считается: ты еще слишком мал, чтобы иметь право голоса. Вырастешь – заимеешь.

А пока – сиди молча и слушай, что говорят взрослые (читай – умные, образованные, благовоспитанные).

Принято единогласно.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Судебному приставу и палачу приступить к исполнению приговора.

Вот такая она, эта логика взрослых.

Логика людей, находящихся в своей системе координат своих ценностей.

И оценивают, и судят, и осуждают они действия и поступки как относительно завершенные действия тоже людей.

Но – не-взрослых.

По своей логике.

Взрослых.

По своей шкале – взрослых – оценок действий не-взрослых.

Почему здесь слово логика выделена курсивом?

Потому что оно сопряжено здесь со словом «своя».

То есть, та логика, на которой были воспитаны в свое время сегодняшние воспитующие.

Логика как нельзя более удобная и привычная.

Им.

Построенная на принципе: «либо – «А», либо – «не-А», и «третьего не дано».

То есть: «Либо пациент жив, либо пациент мертв».

Это – цитата.

Из глубокомысленного диагноза.

Провозглашенного лекарем Богомолом над бездыханным телом Буратино, только что извлеченным из затянутого «бурой тиной» пруда имени черепахи Тортиллы.

Провозглашатели сего и всего подобного сему изо всех сил, со всем возможным усердием пытаются втиснуть в «прокрустово ложе» двухзначной и непротиворечивой логики невтискиваемое: самое жизнь во всем безграничном многообразии ее проявлений и во всей ее противоречивости.

Однако неспроста сегодня кроме двухзначной логики Аристотеля-Лейбница, зиждущейся на принципе: «либо – А, либо – не-А» – «третьего не дано», называемом законом исключенного третьего, существуют и трехзначные логики – Яна Лукасевича, Аренда Гейтинга, Ганса Рейхенбаха, Дмитрия Анатольевича Бочвара и четырехзначная – того же Лукасевича, и даже – n-значная – Эмиля Леона Поста и многозначная – Александра Александровича Зиновьева.

«Эко их сколько! К чему их, столько-то?!», – изумитесь Вы, и непременно добавите: «Неужели одной не достаточно?».

А посудите сами.

На простом примере.

Согласно классической или традиционной логике, «из двух взаимо-противоположных суждений по одному и тому же предмету, одно из них обязательно должно быть истинным, а другое – ложным» (дословная формулировка закона, выведенного Аристотелем и получившего известность под названием “tertium non datum” – «третьего не дано»).

Задается Вам вопрос: «Скажите, Вас давно выпустили из тюрьмы?».

Извольте отвечать!

Сударь.

Или – сударыня.

Ведь «третьего не дано», не так ли?

Отвечайте же: «да» или «нет»?

«Да, давно», или же – «нет, недавно»?

И – даже не пытайтесь увильнуть от прямого ответа.

Вот так-то обстоит дело.

Заведенное по обвинению Вас в попытке солгать.

Ведь Вы же не хотите сказать правду: «да», или «нет»!

Значит, пытаетесь солгать.

На самом же деле, кроме двух вышеназванных вариантов ответа на поставленный Вам вопрос, могут быть совершенно иные, никоим образом не укладывающиеся в прокрустово ложе дихотомии: «либо давно, либо недавно».

Вы можете, например, вообще никогда не бывать в тюрьме.

А можете до сих пор сидеть в ней.

Вот такой катаклизмический конфуз получился.

С тюрьмой и с Вами в ней.

И с извлеченным из злосчастного пруда бездыханным телом бедняги Буратино – то же самое.

Он может находиться в одном из промежуточных состояний между жизнью и смертью, которое в обиходе называется: «Ни жив, ни мертв», – и это состояние никак не вписывается в двузначную классическую логику.

Не потому, что классическая логика Аристотеля-Лейбница неправильная, а из-за того, что, как и всякая иная концепция, доктрина или теория, данная имеет границы действительной ее применимости, за пределами которых она превращается в абсурд.

Логики Лукасевича или Гейтинга, Рейхенбаха или Бочвара, Поста или Зиновьева не отменяют, не упраздняют, не аннулируют, не ликвидируют логику Аристотеля-Лейбница, но выявляют те самые границы действительной ее применимости, за которыми она становится недееспособной.

Наглядным проявлением такой недееспособности как раз и является Воспитание как таковое.

Согласно фундаментальному концепту благообразия, присущему каждой из Систем Воспитания, если Ваш ребенок, тихо сопя и никоим образом не отвлекая своих родителей от их важных и насущных взрослых дел, предсказуемо и поощряемо играет подаренной игрушкой, не ломая ее паровозиков/вагончиков, не кромсая ее платьица/причесочки, то он/она – хороший/хорошая мальчик / девочка.

Если же он/она ломает/кромсает свою игрушку, то, сообразно концепту безобразия, в той или иной форме, но – обязательно присущему каждой Системе Воспитания, ломающий/кромсающая игрушку мальчик/девочка – плохой/плохая.

И заслуживает наказания.

Или – в самом гуманном варианте – неодобрения и порицания.

В воспитательных целях.

Как пишется в воспитующих книжках.

Безотносительно к тому, какую цель ломающий/кромсающая игрушку мальчик/девочка при этом преследовал/преследовала.

А если этот мальчик – будущий Эдисон, а девочка – будущая Коко Шанель, тогда – как?

Двухзначная (или – «А», или – «не-А») логика Воспитания стыдливо уклоняется от ответа на такой щекотливый вопрос, невнятно бормоча себе под нос нечто невразумительное насчет Воспитания рачительности, бережливости и аккуратности в обращении с вещами.

Однако, как только неодобрение и порицание по поводу поломки/кромсания ребенком принадлежащей ему игрушки родители ему выскажут или же выразят иным способом, так – сразу же и тем самым – они в один момент выроют между ним и собой глубокий ров отчужденности и взаимонепонимания.

Эрозия Ваших отношений с Вашим ребенкомможет начаться с такой мелочи, такого пустяка, такого вздора (по Вашей собственной оценке, присущей Вашей системе ценностей), как выражение и проявление Вами Вашего, мягко говоря, неудовольствия по поводу поломки Вашим ребенком дорогостоящей игрушки.

«Подумаешь, какой обидчивый! Ну, сказала (сказал) я несколько нелицеприятных слов. А что он/она думает, что можно вот так вот, запросто ломать дорогущую игрушку?! Пусть знает, что деньги папе с мамой с неба не падают, а достаются тяжелым трудом».

Что означает эта Ваша гневно - праведная тирада?

То, что Вы готовы прочесть Вашему ребенку - дошкольнику лекцию по политической экономии, цитируя «Капитал» Карла Маркса: «Труд есть источник всякого богатства», – и: «Деньги есть всеобщий эквивалент стоимости»?

Это Вы хотели сделать с Вашим ребенком?

Находясь в здравом уме и при трезвой памяти?

Сомнительно.

И для Вас – в первую очередь.

Поскольку Вы сами прекрасно понимаете, что даже если Вы заставите Вашего несовершеннолетнего ребенка выучить наизусть все четыре (вместе с незавершенным К.Марксом – четвертым) тома «Капитала», ничего хорошего из этого не выйдет, а выйдет только наоборот.

Вы же не хотите, «чтоб наоборот»?

«Естественно», – ответите Вы, и тут же спросите: «А что же делать, чтобы не-наоборот?».

А для не-наоборот требуется всего-то-ничего: просто помыслить по-другому, чем это принято среди взрослых, опирающихся на дихотомию: «Либо «А», либо «не-А», и третьего не дано».

И тогда перед мыслительным взором взирающего откроется удивительной красоты картина, в которой, как и в жизни, кроме черной и белой краски заблистают во всей своей красе и другие цвета.

Отнюдь не уступающие ни черному, ни белому.

Ни по своей уместности, ни по правомерности своего применения.

И окажется тогда, что кроме сформированного в Вашем воображении «черного» – плохого мальчика, со всем априорно присущим ему вандализмом крушащего и кромсающего ни в чем не повинные электровозики-вагончики дорогостоящей игрушечной железной дороги, и «белого» – хорошего мальчика, благочинно и многочасово созерцающего циклический процесс движения не-поломанных им электровозиков-вагончиков по замкнуто-кольцевой линии, – реально существует совсем другой мальчик – ни «черный», ни «белый».

Не ограничивающийся в своих действиях двухзначной (традиционной, классической) логикой.

Ломающий игрушечный вагончик игрушечной железной дороги не для того, чтобы проявить свой вандализм, и не с тем, чтобы причинить своим родителям душевные муки от «выброшенных на ветер денег», а руководствуясь совсем иными соображениями.

Неудержимо пытающийся выяснить, почему этот вагончик на колесиках едет, как он устроен для того, чтобы ехать, и стремящийся внести свои изменения в его дизайн сообразно своим представлениям о том, как он должен выглядеть.

Это означает, что тот, кем есть этот мальчик, не только не исчерпывается, не ограничивается оценочной дихотомией: «А» – «хороший» – не ломающий игрушек мальчик, или – «не-А» – «плохой», ломающий их, – но даже не сводится к ней.

Как сказали, не сговариваясь, два человека, незнакомых друг с другом, но по-настоящему понимающих психологию детского возраста, одного из которых звали Эвальд Васильевич Ильенков, а другого – Владимир Андреевич Роменец, ребенок познает Мир руками.

Познает не так, чтобы просто принять окружающий Мир как раз и навсегда данное в неизменном и незыблемом виде, не так, чтобы покорно смириться с тем, каков этот Мир есть на сегодня, а так, чтобы лучше Его узнать и глубже Егопонять.

Для того чтобы углядеть в Нем действительно существующие внутри Него связи и отношения, чтобы впоследствии, используя приобретенное таким образом знание и понимание, смочь Его изменить.

В лучшую для нас всех – людей – сторону.

Не мучая, не насилуя, не ломая «через колено».

Ни Его, ни себя.

Мальчикам свойственно стремление разгадывать секреты внутреннего устройства механических игрушек.

Девочкам – экспериментировать с нарядами и прическами своих кукол.

И то, и другое – нормально.

Как говорится, на здоровье.

И физическое, и – психическое, и – социальное.

Не имеющее ничего общего ни с аномией, ни с девиантностью, ни с оценочной дихотомией его поведения, его действий и его поступков как относительно завершенных действий.

Не мешайте ребенку ломать его игрушки.

Какими бы благородными и надзирательно-назидательно-воспитательнвми мотивами ни было продиктовано Ваше мешающее ломанию игрушек Вашим ребенком вмешательство.

---

Дата добавления: 2015-10-13