Но, - скажет кто-нибудь, - как же ты запрещаешь опла­кивать умерших», когда в Писании есть примеры как праотцы и Христос плакали?

На учения о радости при смерти ближних у некоторых может возникнуть недоумение о совете не плакать, когда в Писании есть примеры, как праотцы и Христос плакали. В ответ на это приведем следующие учения.

Иоанн Златоуст (т.6, ч.2, Об утешении при смерти, слово 1): «Но, скажет кто-нибудь, как же ты запрещаешь опла­кивать умерших, когда и праотцы плакали, и Моисей, раб Божий, и затем многие пророки, — особенно же, когда и правед­нейший Иов разодрал свою одежду по случаю смерти сыновей своих (Иов.1:20)? Не я запрещаю оплакивать умерших, а про­светитель народов — апостол, который говорит так: «не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1Фес.4:13). Те, которые жили до закона, или находились под тенью закона, оплакивали своих мертве­цов; но свет Евангелия не может так помрачаться. И они справедливо плакали, — потому что еще не приходил с небес Христос, Который осушил этот источник слез Своим вос­кресением. Они справедливо плакали, — потому что смертный при­говор оставался еще в силе. Они справедливо проливали слезы, — потому что еще не было проповедано о воскресении. Хотя тогда святые и ожидали пришествия Господня, но между тем оплакивали умерших, потому что еще не видали Того, Кого ждали. Наконец, Симеон, один из ветхозаветных святых, который прежде также беспокоился о своей смерти, после того, как принял, на руки Господа Иисуса еще младенцем во плоти, с радостью приветствует свою кончину и говорит: «ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое»(Лк.2:29,30). О, блаженный Симеон! Увидев то, чего ждал, он уже стал смотреть на свою смерть, как на мир и успокоение. А вот, скажешь, читается и в Еван­гелии, что плакали и о дочери начальника синагоги (Лк. 8:52), и сестры Лазаря оплакивали Лазаря (Ин.11:31). Но они рассуждали еще по ветхозаветному закону, — потому что еще не видели воскресения Христова из мертвых. Пла­кал, правда, и сам Господь о Лазаре уже погребенном, но не для того, чтобы подать пример оплакивания умерших, а чтобы своими слезами показать, что и Он воспринял истинное тело; или вероятно, Он по человеческой любви оплакивал иудеев, которые, не смотря даже на такое чудо, не имели уве­ровать в Него. Ведь не могла быть причиною слез смерть Лазаря, о котором сам Иисус сказал, что он уснул, и обещал пробудить его, как и сделал. Итак, древние имели свои нравы и свою немощь, как жившие прежде пришествия Христова. Но, когда «Слово стало плотию, и обитало с нами»(Ин.1:14), когда приговор, изреченный первому Адаму, был разрешен последним Адамом, когда Господь разрушил нашу смерть Своею смертью и воскрес из мертвых в третий день, то смерть уже стала не страшна для верующих. …Ясно …говорит божественное изречение, что верующий во Христа и соблюдающий заповеди Его, хотя и умрет, будет жив. Это изречение, принимая и со­держа всеми силами веры, блаженный апостол Павел и пред­лагал такое увещание: «не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших (церк.-сл.: усопших), дабы вы не скорбели» (1Фес.4:12). О, дивное изречение апо­стола! Еще прежде, нежели изложил свое учение, он одним словом уже проповедует воскресение. Он называет умер­ших «усопшими»для того, чтобы, выражаясь о них как о спя­щих, сделать несомненным их будущее воскресение. «Не скорбите, - говорит, - об усопших, как прочие». Пусть скорбят те, которые не имеют «надежды», а мы, чада упования, будем радоваться. …Что же делаем мы, маловерные, пре­даваясь скорби и отчаянию, если кто-нибудь из наших возлю­бленных переселяется к Господу? Что мы делаем, утешаясь странствованием в этом мире больше, нежели тем, чтобы предстать пред лице Христово? Подлинно и воистину вся наша жизнь есть странствование: как странники в этом мире, мы не имеем верного пристанища, работаем, трудимся до пота, проходя путями трудными и исполненными опасностей; со всех сторон приготовлены нам козни — от врагов духовных и телесных, везде стези заблуждений. И, несмотря на то, что нас окружает столько опасностей, мы не только сами не желаем избавиться от них, но даже и о тех, которые избавились, плачем и рыдаем, как о погибших. Что же сделал для нас Бог чрез Своего Единородного Сына, если мы еще боимся смертных случаев? Зачем и хвалимся мы тем, что возро­дились водою и Духом, если нас так огорчает переселение из здешнего мира? Сам Господь взывает: «кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет»(Ин.12:26)».

Василий Великий (Беседы, беседа 4): «О том же, что Господь плакал о Лазаре и о городе, можем сказать, что Он и вкушал и пил, не Сам имея в том нужду, но тебе оставляя меру и предел необходимых ощущений души. Так Он и плакал, чтоб, чтоб исправить излишнюю чувствительность и малодушие склонных к сетованию и слезам. Ибо как все прочее, так и плач требует соразмерности с разумом касательного того, о ком, сколько, когда и как должно проливать слезы. А что слезы Господа пролиты не по страстному движению, а для нашего научения, сие видно из сказанного: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (Ин.11:11). … Не явно ли, что, во всем поддерживая нашу немощь, в некоторую меру и пределы заключил необходимые страстные движения, предотвращая несострадательность, потому что это зверонравно, и не дозволяя предаваться скорби и проливать много слез, потому что это малодушно? Посему, пролив слезы над другом, и Сам показал общительность человеческой природы, и нас освободил от излишеств в том и другом, вразумив, чтоб мы и не расслабевали в страстных движениях, и не с бесчувственностью встречали скорби. Как Господь давал в Себе место алканию, по разложении в Нем твердой пищи, допускал в Себе жажду, по истреблении в теле влажности, и утруждался от чрезмерного напряжения мышц и жил во время путешествия, между тем не Божество утомлялось трудом, но тело принимало в себя естественно следующие одна за другою перемены: так допустил и слезы, дозволив произойти естественной для плоти перемене. …Поэтому вдающиеся в скорбь не должны в оправдание собственной страсти указывать на слезы Господа. Ибо как пища, которую вкушал Господь, должна служить для нас не поводом к сластолюбию, а напротив того самым высоким правилом воздержания и умеренности: так и слезы предложены нам не в закон, предписывающий плакать, но в самую пристойную меру и в точное правило, по которому должны мы, оставаясь в пределах естества, переносить скорбное честно и благопристойно. Посему ни женщинам, ни мужчинам не позволяется много сетовать и плакать, но можно опечалиться несколько во время скорби и пролить не много слез, впрочем тихо, без роптаний и воплей, ни раздирая на себе одежды, не посыпая себя пеплом, без всяких других подобных сим неблагопристойностей, допускаемых людьми, которые не сведущи в небесном».

Еп. Гермоген Добронравин (Утешение в смерти близких сердцу): «…Слышит он отовсюду: "не плачь, не будь малодушен". Но эти возгласы - не пластырь на раны, а часто наносят сердцу новые раны. - "Не будь малодушен". Но кто скажет, что Авраам был малодушен, а и он плакал, рыдал по жене своей Сарре, прожившей 127 лет (Быт.23, 1,2). Малодушен ли был Иосиф? А и он плакал об отце своем Иакове, и плакал не день, не два, а семьдесят дней (Быт. 50, 1-4). Кто скажет, что малодушен был и св. царь Давид? А послушайте, как горько рыдает он при вести о смерти сына своего Авессалома: "сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!" (2Цар. 18, 33). Нет, каждая могила достойного человека всегда орошается слезою горькой любви. И что говорить о людях, когда и Сам Спаситель, до конца потерпевший Свои неописано тяжкие страдания на кресте, над прахом друга своего Лазаря возмутился духом и прослезился (Иоан.11, 33, 35)? Он плакал, Владыка живота и смерти, плакал в то время, когда пришел ко гробу друга Своего с тою именно целью, чтобы воскресить его из мертвых... А нам, немощным людям, удержать слезы, при разлуке с милым сердцу, нам остановить вздохи в сжатой от скорби груди, - о, это невозможно, это противно нашей природе... Нет, дайте нам каменное сердце, - и слез тогда у нас не будет, - или не мешайте лить слезы!...Все это - правда. И я не могу, не смею осуждать ваши слезы; я даже готов смешать свои слезы с вашими: я хорошо понимаю, что «ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Матф.6,21); я знаю, по собственному опыту знаю, как тяжело, невыразимо тяжело поднять руку, чтобы бросить на прощанье горсть персти в могилу близкого, родного... Плачу и рыдаю, когда помышляю смерть и вижу во гробах лежащую, по образу Божию созданную, нашу красоту, безобразную, бесславную, не имущую вида... Но как ни сродно нам плакать о близких нам усопших, однако же эта скорбь наша должна иметь свою меру. Иное дело - язычники: они плачут, и плачут иногда безутешно; потому что не имеют упования. Но христианин не язычник: ему и стыдно, и грешно плакать об умерших без всякой отрады и утешения. "Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды" (1Солун. 4, 13) - говорит Апостол всем христианам - Да не скорбите...».

Дата добавления: 2015-09-03