Глава 7 Дорога к дому

Покинув Дольн, хоббиты в сопровождении Гэндальфа повернули, наконец, в сторону Шира. Им очень хотелось поскорее вернуться домой, но Фродо вдруг приболел. Когда им пришлось переправляться вброд через Гремячую, он с трудом на это решился. Казалось, он плохо понимал, что происходит вокруг, и после переправы промолчал весь день. Это было шестое октября.

– Больно, Фродо? - тихонько спросил Гэндальф, подъехав к хоббиту.

– Да, - так же тихо отозвался Фродо. - В плече. Рана ноет и… как вспомню, так тяжело делается. Сегодня как раз год.

– Увы! - вздохнул маг. - Не все раны удается излечить насовсем.

– Моя, боюсь, из таких, - ответил Фродо. - Мое возвращение - ненастоящее. Может, я и приду в Шир, но ни страна, ни я прежними уже не станем. Кинжал, потом Шелоб, а потом еще и зубы этого несчастного - так много всего. А самое главное - моя ноша, она все еще давит на сердце. Где я найду покой?

Гэндальф не ответил.

В конце следующего дня недомогание прошло, и Фродо снова был весел, так весел, словно и не помнил о черной тоске накануне. Все складывалось удачно, и дни летели быстро. Путешественники неспешно проезжали лесами, горевшими под осенним солнцем багряными и золотыми красками. Так добрались до Заветери.

Вечерело, и тень от холма лежала на дороге. Фродо попросил поторопиться и целую милю ехал, не глядя на холм, низко опустив голову и кутаясь в плащ. Этой ночью погода переменилась, западный ветер принес с собой дождь и громко гудел в кронах, а желтые листья птицами реяли в воздухе. Когда они добрались до Чагрого Бора, деревья стояли уже голые, а глухая завеса дождя скрывала Брыльский Холм.

Промозглым вечером в конце октября пятеро путников поднялись по дороге к южным воротам Брыля. Ворота оказались крепко заперты. Дождь сыпал в лицо, по темнеющему небу спешили низкие тучи, и путешественники слегка приуныли - они рассчитывали на большее радушие.

Кричать пришлось долго. Наконец явился привратник со здоровенной дубиной. Он долго и подозрительно разглядывал странников через окошечко, но, признав Гэндальфа, а потом и хоббитов, повеселел и радушно приветствовал их, словно не замечая невиданных одеяний.

– А-а, входите, входите, - приговаривал он, отпирая ворота. - Здесь то в сырости да холоде что за разговор. Мерзкая погода. Но старый Суслень рад будет. Там в «Пони» и услышите все, что слышать стоит.

– А ты там потом услышишь все, что мы расскажем, и даже больше, - рассмеялся Гэндальф. - А где же Гарри?

Привратник нахмурился.

– Ушел, - сказал он. - Но лучше спросите Маслютика. Доброго вам вечера.

– И тебе тоже, - ответили они.

Сразу за воротами обнаружилась длинная низкая хижина. Оттуда тотчас высыпали люди и уставились на них через забор. Дом Хвоща за поломанным плетнем стоял с заколоченными окнами.

– Как думаешь, Сэм, не убил ты его своим яблоком? - поинтересовался Пиппин.

– Вряд ли, - отозвался Сэм. - Да плевать мне на Хвоща. Вот что стало с бедным пони, я хотел бы узнать. Он у меня долго из головы не шел; и как волки воют, и прочее…

Наконец, добрались до «Резвого Пони». Хорошо хоть трактир не изменился, во всяком случае, снаружи. В нижних окнах за красными занавесками горел свет. На звяканье колокольца явился Ноб, приоткрыл дверь, выглянул и, увидав их под фонарем, вскрикнул от удивления.

– Господин Маслютик! Хозяин! - заорал он. - Они вернулись!

– Да неужто? Ну, я их проучу, - донесся голос Маслютика, и тут же появился он сам с дубинкой в руках. При виде хоббитов и мага непривычно мрачное лицо хозяина вытянулось от удивления, а потом расплылось от радости.

– Ноб! Дурень шерстоногий! - загремел он. - Ты что, по именам старых друзей не мог назвать? Не пугай ты меня так больше, сам знаешь, какие времена. И откуда же вы? Я уж не чаял вас увидать больше. Ведь это же надо: уйти в Пустоземье, да с Колобродом с этим, а вокруг - еще Черные! Истинная правда - радуюсь, а уж Гэндальфу - больше всех! Входите, входите! Комнаты те же что и раньше прикажете? Свободны, свободны. Эх, чего скрывать, теперь почти все комнаты свободны, да вы и сами скоро увидите. Побегу, присмотрю за ужином, все ведь сам теперь, рук не хватает. Эй, Ноб, кляча мохноногая! Кликни Боба! Ах да, нет же Боба-то, домой нынче на ночь отправился. Ладно. Ноб, отведи пони на конюшню. А своего коня Гэндальф, конечно, сам отведет. Прекрасное животное, я это сразу сказал, едва увидел. Ну, входите! Будьте как дома!

Какие бы времена ни были, болтливость Маслютика оставалась при нем. Можно было подумать, что он и впрямь закрутился ужасно, но в доме было тихо, из общей залы доносился негромкий разговор: голоса два-три, не больше. Когда хозяин зажег свечи, гости увидели, что морщин от забот на его лице заметно прибавилось.

Они спустились коридором в ту самую комнату, в которой провели ночь больше года назад. Старина Маслютик доблестно пытался скрыть какие-то неприятности. Что-то в «Резвом Пони» было не так. Это настораживало.

Как они и предполагали, Маслютик зашел после ужина узнать, не надо ли чего. Но ни в пиве, ни в ужине перемен к худшему никто не заметил.

– Теперь уж я не отважусь приглашать вас в общую залу, - сказал Маслютик. - Вы устали, а там, почитай, все равно никого нету. Но если бы вы уделили мне полчасика перед сном, я был бы рад поговорить с вами без посторонних.

– Можешь начинать хоть сейчас, - предложил Гэндальф. - Мы не устали. Промокли, замерзли, проголодались - это да, но ты уже нас вылечил. Присаживайся. А если у тебя еще и табак есть, совсем нас ублажишь.

– Может, чего другого пожелаете? - смущенно предложил Маслютик. - С табаком как раз туго сейчас, обходимся тем, что сами выращиваем, да какой в Брыле табак! Ширского-то теперь нет. Эх, ладно, ради такой встречи поищу.

Он умчался и вскоре вернулся с кисетом, в котором хоббиты обнаружили крупные, плохо порезанные листья.

– Ничего лучше нет, - вздохнул хозяин. - С листом из Южной Чети, конечно, не сравнить. Само собой, во всем остальном Брыль первый, вы уж извините, но по части табака нам с Широм не тягаться.

Маслютика усадили в огромное кресло у камина, Гэндальф сел напротив, а хоббиты расположились кто где. Они проговорили много раз по полчаса. Многое из того, о чем рассказали путешественники, повергло Маслютика в полное остолбенение, никак не укладывалось в его бедной голове. Он только вскрикивал, охал, ахал да всплескивал руками.

– Да не говорите, господин Сумникс! Или Норохолм? Я совсем запутался. Да не говорите, Мастер Гэндальф! Ну уж никогда! Кто бы мог подумать! И это в наши-то времена!

Но он и сам порассказал немало. По его словам получалось, что и все-то идет кое-как, а уж дела - из рук вон плохо.

– Из чужих мало кто теперь мимо Брыля ходит, - жаловался он. - А что до своих, так все больше по домам сидят запершись. Началось все с этих приблудных, которые в прошлом году по Зеленопутью пришли, если помните; а потом их столько понабежало! Некоторые - просто бедолаги, а большинство - дрянные людишки. Они тебе и украсть, и обмануть - запросто! Тут у нас даже потасовка была, и некоторых убили, до смерти убили! Можете в такое поверить?

– Можем, - сказал Гэндальф. - Сколько убили-то?

– Троих и двоих, - сказал Маслютик, имея в виду большой народ и малый. - Бедного Мэта Верескуна, и Роли Дичка, и маленького Тома Шиповника из-за Холма, и еще Вилли Скруча, да одного Норохолма из Дворищ. Все славные ребята. А Гарри Каприфоль, привратник, значит, с Биллом Хвощом к пришлым переметнулись, да вместе с ними и ушли. Я так думаю, они их и впустили, это когда стычка была, стало быть. Мы-то их выставили. А драка потом случилась, после первого снегопада. Ну, они и подались разбойничать. Прячутся в Чагром Бору и дальше к северу, в глуши. Как будто старые дурные времена вернулись. На дорогах неспокойно, никто далеко не ездит, и запирают рано. Караульных приходится держать по всей ограде, а по ночам к воротам еще и дозоры ставить.

– Чудно! - покрутил головой Пиппин. - Ехали мы не торопясь, дозоров не выставляли, однако никто нас не тронул. Мы-то думали, все тревоги уже позади.

– Да нет, так-то не получается, - посетовал Маслютик. - А что вас не тронули - это понятно. С теми, у которых мечи, да шлемы, да щиты всякие, они не связываются. Я сам-то опешил, когда вас увидел.

Тут только хоббиты начали понимать, что само их возвращение никого особенно не удивляет. Другое дело - оружие и одежда. Они успели привыкнуть ко всему этому и думать не думали о том, как выглядят в Шире кольчуги, поблескивающие из-под плащей, шлемы и щиты с яркими гербами Гондора и Рохана. Пожалуй, и Гэндальф на своем дивном коне, весь в белом, с длинным Гламдрингом на боку мог поразить воображение брыльчан.

Маг рассмеялся.

– Ну-ну, - сказал он, - коли они пятерых испугались, можно на них наплевать. Мы видали врагов пострашнее. Ладно, пока мы здесь, они вас, надеюсь, в покое оставят.

– Эх, надолго ли? - вздохнул Маслютик. - Что скрывать? Задержись вы у нас подольше, только рады будем. Мы ведь к такому не привыкли, а Скитальцы все запропастились куда-то. Наверное, зря мы их не ценили до сих пор. Так ведь не понимали! Что с нас возьмешь? Разбойники эти еще не самое худшее. Прошлой вот зимой волки выли вокруг ограды. А в лесах всякие… - Маслютик пошевелил пальцами в воздухе. - В общем, жуткие твари, аж кровь стынет, как подумаешь. Очень беспокойно было, вы мне поверьте.

– Верим, верим, - кивнул Гэндальф. - Почти во всех землях беспокойно было в те дни, очень беспокойно. Но радуйся, Суслень! Тебя эти великие тревоги только краем задели, и я рад, что не глубже. Придут еще лучшие времена, да такие, что ты и представить себе не можешь. Скитальцы вернулись. Мы с ними ехали. А самое главное - теперь снова Король есть, Суслень! Он скоро и вашими бедами займется. Снова откроется Зеленопутье, его гонцы полетят на север, на дорогах людно станет, и тварей твоих злых из Пустоземья прогонит. Да и Пустоземья-то самого не останется. В глуши люди поселятся, поля зазеленеют.

Маслютик покачал головой.

– Оно, конечно, десяток приличных зажиточных путников нам не повредит. А вот всякого сброда и головорезов не надо. И не хотим мы чужаков ни в Брыле, ни около. Только бы нас в покое оставили. Если сюда опять толпа привалит на жительство - чего хорошего? Разорят только все…

– Вас оставят в покое, Маслютик, - пообещал Гэндальф. - Между Изеном и Седонной места хватит. Селиться станут прежде всего на побережьях, а оттуда до Брыля не вдруг дойдешь. Многие ведь живут и к северу, миль за сто отсюда, у дальнего конца Зеленопутья: на Северных Увалах, возле озера Дрема, мешают они тебе?

– Да кто же в этих проклятых местах жить может? - не поверил Маслютик. - Да туда никто кроме разбойников не пойдет.

– Следопыты пойдут, - улыбнулся Гэндальф. - Это проклятое место зовется, между прочим, Форност Эрайн, Северин Королевский. И Король как-нибудь заглянет туда, вот уж тогда будут у тебя гости так гости!

– Звучит заманчиво, - почесал в затылке Маслютик. - Делу на пользу пойдет, само собой. Ну, все ж таки оставит ваш Король Брыль-то в покое или нет?

– Оставит, - успокоил его Гэндальф. - Брыль он знает и любит.

– Это откуда же? - Маслютик был явно озадачен. - Он же сидит, поди, на большом троне в огромном замке за сотни миль отсюда… И вино пьет, небось, не из моих кружек. Что ему до «Пони» с нашим простецким пивом? Нет, пиво-то у меня неплохое, прямо скажем, хорошее пиво… с прошлой осени, - с запинкой добавил он, быстро взглянув на Гэндальфа. - Вот с тех самых пор, как заговорил ты мне его. Только и радости-то посреди печалей всяких.

– Точно! Он всегда здешнее пиво хвалил, - вспомнил Сэм.

– Кто хвалил? - не понял Маслютик.

– Да Колоброд, кто ж еще! Ну, вождь Следопытов. До тебя что, не дошло еще?

Когда, наконец, дошло, Маслютик так растерялся, что его стало жалко.

– Колоброд! - Он с трудом перевел дух. - Это он то - с короной да с золотым кубком? Куда ж это мы катимся?

– К лучшим временам, любезный, к самым наилучшим, для Брыля, по крайней мере, - заверил его Гэндальф.

– Ну ладно, будем надеяться, - решил согласиться Маслютик. - Может, и впрямь получше будет… Я вот такой приятной беседы уж и не упомню. Нынче хоть спать с легким сердцем лягу. Тут еще всякой всячины полно, но до завтра подождет вполне. Я - спать, да и вы, поди, тоже. Эй, Ноб! - позвал он, подходя к двери. - Ноб, увалень! Так! - хлопнул он вдруг себя по лбу. - Что-то мне все это напоминает!

– Надеюсь, не еще одно забытое письмо? - осведомился Мерри.

– Эх, эх, господин Брендискок, и не напоминайте мне об этом! Вот, мысль спугнули! О чем бишь я? Ноб, стойла, корм, - забормотал он. - А! Вот! У меня тут кое-что ваше есть. Помните, как коней ваших свели? А вы еще у Хвоща пони купили. Так вот, здесь он. Сам пришел. А где был - про то вам лучше знать. Драный явился, что твой пес старый, понурый, как вешалка, но живой. Ноб за ним ухаживал.

– Как? Мой Билл? - вскочил Сэм. - Эх, везет мне все-таки, что бы там старик мой ни говорил. Еще одно желание сбылось! Где он? - Сэм так и не пошел спать, пока не навестил Билла в конюшне.

Путники оставались в Брыле весь следующий день, и уже под вечер господин Маслютик не мог пожаловаться на безлюдье. Любопытство пересилило все страхи, трактир был полон. Хоббиты посидели с гостями и ответили на множество вопросов. В Брыле долгая память, и Фродо не раз спросили, написал ли он свою книгу.

– Нет еще, - говорил он, - вот, домой возвращаюсь, буду бумаги в порядок приводить.

Он обещал описать поразительные события в Брыле и тем хоть немного привлечь внимание к «далеким и наверняка неважным делам где-то на юге».

Кто-то из молодежи попросил спеть. На него зашикали. Здесь больше не хотели никаких происшествий.

На следующее утро хоббиты и маг поднялись спозаранок. Моросило по-прежнему. К ночи хотелось добраться до Шира. Собрались провожающие, и лица у них были повеселее, чем в прошлом году. Те, кто еще не видели путников в полном вооружении, разинули рты от изумления: они дивились на белобородого Гэндальфа, от которого словно исходил свет, слегка приглушенный синим плащом, и на четверых хоббитов, больше всего походивших на храбрых рыцарей из почти забытых сказок. Даже те, кто смеялся над разговорами о Короле, призадумались: а нет ли здесь доли правды?

– Удачи вам и в пути, и дома, - пожелал на прощание Маслютик. - Если верить слухам, так и в Шире у вас не все ладно. Чудные там дела, говорят. Но уж тут одно к одному, как говорится. Осмелюсь заметить только - вы в своих странствиях здорово изменились, так что со своими заботами запросто разберетесь. Наведите там порядок. Удачи вам! И чем чаще вам придется по делам или просто так заглядывать в Брыль, тем мне приятнее будет.

Они попрощались с хозяином и тронулись в путь. Пони Билл отправился с ними. Его снова нагрузили, но он, похоже, был не против, и трусил рядом с Сэмом вполне довольный.

– Интересно, на что это Маслютик намекал, - задумчиво проговорил Фродо.

– Кое о чем я догадываюсь, - мрачно изрек Сэм. - Это он про то, что я в Зеркале видал: деревья рубят, и все такое, а еще старика моего небось из Тугосумов выгнали. Эх, надо бы мне пораньше вернуться.

– И в Южной Чети что-то не так, - сказал Мерри. - Отродясь такого не помню, чтобы у них с табаком плохо было.

– Табак там, или деревья, а то, что во всем этом Лотто замешан, можете мне поверить, - заявил Пиппин.

– Может, и замешан, да не он причина, - сказал Гэндальф. - Не забывайте о Сарумане. Он Широм начал интересоваться раньше Мордора.

– Ну, раз ты с нами, - беспечно ответил Мерри, - скоро все разъяснится.

– Пока-то я с вами, - проворчал Гэндальф, - да скоро меня не будет. Я не пойду в Шир. Свои дела сами устраивайте. За этим ведь и едете. Разве вы еще не поняли? Мое время кончилось: отныне я не устраиваю ничьих дел и даже не помогаю их устраивать. Да на что вам моя помощь? Вы выросли. А заодно вышли в первые герои Среднеземья. Я больше не боюсь за вас. Вот так, дорогие мои. Скоро мне поворачивать. Собираюсь Бомбадила навестить. За все мое время мы с ним так и не поговорили толком. Он сиднем сидит, мхом обрастает, а я - как камень перекатный. Но, похоже, кончились мои катанья. Вот и посидим с ним, побеседуем по душам.

Подъезжая к развилке, возле которой хоббиты расстались с Бомбадилом, они приподнялись на стременах, надеясь увидеть знакомую коренастую фигуру в шляпе с пером, но на дороге никого не было. Над Упокоищами висел серый туман, и Древлепуща вдали скрылась под его покровом.

Они остановились, и Фродо с тоской поглядел на юг.

– Как бы мне хотелось повидать его снова, - сказал он. - Как он там поживает?

– Хорошо по-прежнему, будь уверен, - заверил Гэндальф. - Он нашими делами не очень интересуется, разве что - энтами… Может, ты еще и повидаешь его… попозже. А сейчас я бы на вашем месте поспешил к дому, а то закроют ворота у Брендидуинского моста, что делать будете?

– Нет там никаких ворот, - усмехнулся Мерри, - и ты это лучше меня знаешь. А в Заскочье меня в любое время пустят.

– Ты прав. Там не было ворот. - Гэндальф сверкнул из-под шляпы хитрым глазом. - А теперь могли и появиться. Даже у ворот в Заскочье хлопот может оказаться больше, чем ты думаешь. Но вы справитесь. До свидания, милые мои, пока еще - до свидания!

Маг наклонился к уху Сполоха. Огромный конь легким прыжком перемахнул ров у обочины и исчез в тумане, словно порыв северного ветра.

– Вот мы и остались вчетвером, как когда-то, - сказал Мерри. - Мне кажется, мы спали и видели сон, и только теперь просыпаемся.

– А мне, - отозвался Фродо, - кажется, что мы, наоборот, опять засыпаем…

Дата добавления: 2015-08-21