Лекция… Хозяйство и финансы Уфимского уезда во второй половине XVII века.

До середины XVII века вопросы финансового управления не являлись приоритетной задачей уфимской администрации. Поступающие в уфимскую казну доходы превышали все затраты, необходимые для содержания приказных служащих и военного населения. Общая численность всего военно-служилого населения Уфы составляла лишь 350 человек. Однако резкое увеличение правительственных войск после восстания 1662-1664 годов поставило перед уфимской администрацией проблему поисков необходимых средств.

Из каких источников в XVII веке в Уфимском уезде формировался фонд хлебного и денежного жалования? Г.К. Котошихин отметил, что материальные ресурсы, собранные в областях, подведомственных Приказу Казанского дворца, не отправлялись в Москву, а расходовались на местах -на жалованье служилым и работным людям, на содержание администрации. Исключение составлял только пушной ясак: «...а присылается ис тех городов казна, с ясачных людей, лисицы, куницы, белка горностаи, песцы, зайцы, волки, немалое число, так же и рыбу и рыбные запасы всякие».

О незамедлительной отправке мягкой рухляди в Москву говорится и в наказе уфимскому воеводе Ф.И. Сомову от 1664 года. Впрочем, в исключительных случаях мягкая рухлядь шла на жалованье служилым людям. В 1699 году уфимскому воеводе было предписано раздать ясачную рухлядь на жалованье уфимским иноземцам и стрельцам. При этом доля пушного ясака, отправляемого в Москву, постоянно сокращалась. К началу XVIII века по словам И.К.Кирилова, башкиры платили ясак только деньгами из расчета, что куница стоит 40 копеек, лисица - 75 копеек, бобр -1 рубль 50 копеек, 1 батман меда - 1 рубль, 1 батман соли - 40 копеек.

В первой половине XVII века наиболее остро стоял вопрос продовольственного снабжении служилого населения. В крае практически отсутствовало земледельческое население, а доставка хлеба из Казанского уезда была сопряжена со значительными трудностями. Без хлебного жалования в первые годы существования Уфы не обходились не только стрельцы, но и уфимские дворяне. В начале XVII века в окладных списках многие из уфимских дворян были написаны не с поместными, а именно с хлебными окладами. В 1602 году за «ногайскую посылку» были пожалованы поместными придачами И. Черников-Онучин и В. Волков. Но как выяснилось из окладных книг Приказа Казанского дворца, «чинить придачу» было не к чему: за этими уфимцами были написаны только хлебные и денежные оклады.

Снабжение служилых людей хлебом было возложено на черносошных крестьян. В окрестностях Уфы эту работу выполняли дворцовые крестьяне села Богородского. Но дворцовые крестьяне были не в состоянии выполнить эту задачу. В 1622 году староста села Богородского И.Лаврентьев бил челом об отводе им очередных наделов, упомянув при этом, что дано на выть по 10 десятин в поле. По «Отводной книге по Уфе», зафиксировавшей все отводы земли в окрестностях Уфы с 1592 по 1629 год, крестьянам села Богородского с деревнями и починками было отведено всего 205 четвертей в поле. Даже при максимальном соотношении десятинной и «собинной» пашни урожай с казенных земель не мог обеспечить хлебные оклады 250 уфимских стрельцов, иноземцев, новокрещен, толмачей и работных людей. Только на жалование стрельцам требовалось в начале XVII века 1600 четвертей ржи и овса.

К середине XVII столетия ситуация с фондом хлебного жалования не улучшилась, несмотря на то, что к Уфимскому уезду было приписано крупное дворцовые село Чалны с деревнями. Оно было основанно в 1626 году дворцовыми крестьянами из Елабуги. По переписи 1647 года вокруг Чалнинского починка сформировалась группа из 10 деревень и починков. В них насчитывалось 296 дворов крестьянских и 55 бобыльских, в которых проживало 683 крестьян и бобылей мужского пола. Согласно переписи 1651 года уфимского сына боярского Семена Кареева, эти крестьяне пользовались 2627 четвертями пашни в поле и сенными покосов в количества 32150 копен. Земля была разделена на выти по 56 четвертей пашни в поле. С выти в доходы Уфы платилось по 4 рубля и хлебом 12 четвертей ржи и овса. Таким образом, благодаря труду чалнинских крестьян уфимские власти получали 564 четверти ржи и овса.

В середине XVII века в двух селениях Богородского было всего 59 дворов с 190 душами м.п. Перепись 1647 года отметила и новые дворцовые селения, в частности деревню на реке Бирь, где имелось 28 дворов с 62 душами м.п. и деревню Добрынина вверх на реке Белой с населением 26 душ м.п. в 26 дворах. Всего насчитывалось 113 дворов с 278 душами м.п. По установленной в Уфимском уезде норме повытного обложения дворцовые крестьяне сел Богородского, Бирь и Добрынина должны были сдавать в хлебную казну Уфы около 230 четвертей ржи и овса.

Таким образом, в середине XVII века все дворцовые крестьяне Уфимского уезда сдавали в казенные житные дворы Уфы около 794 четвертей ржи и овса. При этом только для наполнения хлебных окладов уфимских служилых людей в середине 60-х годов XVII века требовалось более 6000 четвертей ржи и.столько же овса, а в 1677 году - 8220 четвертей. Дворцовые крестьяне Уфимского уезда обеспечивали только десятую часть необходимого фонда хлебного жалования служилого населения Уфы.

Вклад помещичьих крестьян в продовольственное обеспечение Уфы был значительно скромнее. В 1647 году в Уфимском уезде насчитывалось 197 дворов крепостных и кабальных крестьян. После введения податной реформы 1679 года помещичьи крестьяне должны были платить единую стрелецкую подать по 5 копеек со двора. Цена на рожь в 80-е годы в Уфимском уезде колебалась от 20 до 30 копеек за четверть. Стало быть, при переводе на хлеб уфимская администрация получала от помещичьих крестьян уезда от полутора до двух четвериков ржи со двора, т.е. от 32 до 49 четвертей ржи.

К концу XVII - началу XVIII века продовольственная проблема в Уфимском уезде еще более обострилась. В 1701 году в Уфимском уезде насчитывалось 566 дворцовых, ИЗ помещичьих и 132 монастырских двора. Уфимский воевода А.Аничков в 1704 году доносил в Казань, «...что вся годы сбирается стрелецкий хлеб с дворцовых крестьян по полтрети четверика с получетвериком, с помещиковых и вотчинных по полтора четверика ржи и овса по тому же». Общая сумма сбора составляла всего 258 четвертей ржи и овса, т.е. менее 13% от хлебного довольствия одного только уфимского пехотного полка. По доношению А.Аничкова всего собранного хлеба в Уфимской провинции солдатам уфимского полка хватало только на 1 месяц, «а другим служилым людям никакого провианта не будет».

Уфимский пеший стрелец в конце XVII века получал 7 четвертей ржи с осьминой в год и столько же овса, конный - 9 четвертей ржи и столько же овса, а конный казак - 9 четвертей ржи и 10 четвертей овса. Кроме стрельцов на хлебном жаловании в Уфе состояли служилые иноземцы, новокрещены, подьячие, пушкари, затинщики, воротники и аманаты.

По расчетам Б.А.Азнабаева, в конце XVII - начале XVIII века только на хлебные оклады служилого населения уфимским властям требовалось более 10000 четвертей хлеба в год. Таким образом, все крестьяне Уфимского уезда могли обеспечить не более десятой части от необходимого количества хлеба.

Недостающий окладной хлеб поступал на речных суда из Казанского уезда. К примеру, в 1704 году 3220 четвертей ржи привезли из Уржума, еще 2575 четвертей поставили ясачные люди Сарской дороги Казанского уезда, остальной хлеб так же был взят у ясачных людей различных дорог Казанского уезда. Таким образом, во второй половине XVII -начале XVIII века служилое население Уфимского уезда существовало только благодаря привозному продовольствию.

Во второй половине XVII века в России первое место в бюджете занимали косвенные налоги. В 1681 году на их долю приходилось 56% всех денежных доходов государства, а на долю прямых обыкновенных -24,6%. Из косвенных поступлений главными были таможенные и кабацкие сборы. Величина таможенных доходов в первую очередь зависели от вывоза и ввоза товаров, интенсивности внутреннего товарооборота, а так же транзитного движения товаров через Уфимский уезд.

Однако уфимские власти не могли рассчитывать на значительные поступления от косвенных доходов. Торговые пошлины не давали значительного пополнения уфимской казны, поскольку большая часть населения Уфимского уезда в соответствии с условиями подданства была освобождена от таможенных и конских налогов. Правительство в течение всего XVII века делало попытки отменить таможенные привилегии жителей Уфимского уезда. Так, в 1618 году состоялся указ уфимского воеводы Г.В.Хлопова о сборе таможенных пошлин с торговли башкир Балакчинской волости и других волостей с русскими людьми на реке Ирене медом и воском. Решено было брать с башкир по 1 алтыну с батмана меда, с русских по 1 грошу с рубля, т.е. 2%. Однако данная мера являлась исключением из проводимой налоговой политики.

В документах, направляемых в таможни Уфимского уезда предписывалось «не взимать с башкирцев таможенных и конских пошлин, а также пошлин с продажи зверей». В начале 70-х годов XVII века была сделана попытка распространить таможенный сбор на все торговые сделки башкир. Немедленно в Москву была послана коллективная челобитная башкир всех дорог с требованием отмены таможенного сбора, поскольку «...как зачалась город Уфа ни с каких своих продажных товаров пошлин не плачивали, а платили торговые люди, которые те товары покупают», В результате указом 20 декабря 1674 года таможенный сбор был с них снят.

Тем не менее, внутренняя торговля башкир не избежала таможенного обложения. Сбор с так называемой домовой продажи являлся важной статьей уфимских доходов. Для его организации создавались специальные таможни, иногда передвижные, которые существовали до 1737 года. Постоянными были таможни Варзинская и Талламасская на Казанской дороге, Уранской на Осинской дороге, Бакинская на Сибирский дороге. В 1674 году уфимский конный стрелец Ф. Лутохин и посадский человек В. Тарпанов откупили все эти таможни вместе с уфимской за 599 рублей 15 алтын в год.

В начале XVIII века таможенный оклад этих таможен увеличился не значительно: Варзинская таможня приносила в казну Уфы 124 рубля, Талламасская - 184 рубля, Уранская - 111 рублей, Бакинская - 89 рублей 37 копеек. Уфимская таможня давала в казну 310 рублей. В 1727 году общий таможенный оклад Уфимской провинции составлял всего 1558 рублей.

Определенный доход в уфимскую казну приносили конские пошлины, собираемые с продажи лошадей. Однако после правительственных экспериментов с медной монетой в начале 60-х годов XVII века эти сборы упали до 200 рублей в год. И лишь в 1701 года общий сбор пошлин с конской продажи достиг суммы в 951 рубль.

В 1734 году все таможенные сборы Уфимской провинции составили 2089 рублей.⁵¹¹ Впрочем, И.К.Кирилов, обследовавший состояние городских доходов в 1735 году, с сомнением отнесся к этой сумме. Он писал в Сенат: «А самим делом гораздо меньше сбирается, что можно смотреть. По такой обширности и многолюдству, и великим в уезде торгам бываемым, надлежало быть 10 или более тысяч». По мнению начальника Оренбургской экспедиции, в Уфимской провинции таможенные сборщики распоряжаются правилами по своему усмотрению: «...им дана полная мочь, такая как ив настоящей таможне, выписи в другие города дают и привозные очищают, в чем обличены, что того в книги не вносили».

Водочная регалия являлась одной из самых доходной статей российской казны. В 1680 году в городах, подведомственных Приказу Казанского дворца, кабацкие и таможенные сборы давали более 65 % всех

доходов. В Уфимском уезде в 1680 году отдавались на откуп три кабака, Уфимский за 123 рубля Шугуровский - 84 рубля и Пьяноборский - 64 рубля. Не вызывает сомнений, что откупные суммы были многократно занижены. Известно, что в конце XVII века в Уфимском уезде по распоряжению властей производилось до 2 тысяч ведер вина в год. В 1670-х годах ведро хлебного вина обходилось казне в среднем в 60 копеек, а продавалось ведрами - по 1 рублю, кружками по 1 рублю 50 копеек, а чарками - 2 рубля ведро. Даже с учетом собственной прибыли откупщиков и неизбежных взяток приказных людей кабацкие доходы Уфимской уезда должны были составить сумму в пределах 1000 - 1500 рублей, но ни как не 271 рубль. Едва ли производство вина в Уфимском уезде было рассчитано на вывоз. В середине XVII века на получение 1 ведра простого вина требовалось 1,6 - 1,7 пудов ржи. Таким образом, чтобы «выкурить» 2000 ведер необходимо было иметь 425 четвертей хлеба, что в два раза превышало хлебные подати всех дворцовых крестьян Уфимского уезда в начале XVIII века.

Следует принять в расчет то, что кроме вина казенные кабаки Уфимского уезда торговали еще и пивом и медом. Например, в 1662 году уфимская администрация поручила иноземцам братьям Тихону и Кондратию Климентьевым Колесниковым сварить пива для кабаков 5000 тысяч ведер. По-видимому, масштабы злоупотреблений в кабацкой торговле опережали все другие статьи казенного предпринимательства.

Однако вино входило в список запрещенных товаров при торговле с башкирами, ногайцами и калмыками. Продажу вина в Уфимском уезде ограничивало и негативное отношение к кабакам местных жителей. Так, в 1645 году по настоянию башкир всей Байлярской волости был уничтожен устроенный в их владениях казенный кабак. Уфимскому воеводе было указано: «...кабаку у них в Байлярской волости кабаку не быть и подвод и никаких запас и дров на кабак не имать и продаж не чинить». В 1667 году башкиры Минских волостей потребовали от администрации ликвидировать кабак в Шугуровской деревне.

Оброчные статьи Уфимского уезда так же являлись важной статьей государственных доходов. Казенные земли, сенокосы, рыбные ловли, мельницы, перевозы отдавались на оброк на срок не больше 5 лет. В некоторых южных уездах России в середине XVII века эти оброчные статьи давали самую значительную часть поступлений в казну. К примеру, в середине XVII века более 85% всей территории Воронежского уезда приходилось на угодья, которые отдавались на откуп. В 1680 году оброчные выплаты принесли Приказу Казанского дворца более 45% всех денежных поступлений.

Однако в Уфимском уезде почти все земли были поделены между башкирскими волостями. Если и находились угодья, не записанные в ясачные книги, то это не делало их казенными.

Самой значительной оброчной статьей Уфимского уезда в XVII веке были рыбные ловли по обеим берегам Камы и Белой. Однако в 1656 году они были исключены из оброка и пожалованы во владение Саввы-Сторожевскому монастырю. До этого временим уфимская казна получала с них оброк в размере 159 рублей 11 алтын в год. В начале XVIII века угодья вновь были изъяты у монастыря в казну и вновь стали отдаваться на оброк. В 1704 году их откупал казанец гостиной сотни И. Сингонов за 320 рублей в год. Почти полвека башкиры разных волостей Казанской, Осинской и Ногайской дорог требовали возвращения им этих угодий, потому что они «искони их вечные были прадедов дедов и отцов их башкирские». Между вотчинниками и новыми владельцами не редки были вооруженные столкновения. При этом сумма недоимки Сингонова за 5 лет составила 439 рублей, т.е. больше чем откупная сумма рыбных ловель за 1 год.

В 60-70-е годы XVII века все оброчные статьи Уфимского уезда приносили в казну города в среднем от 200 до 250 рублей. В начале

XVIII века эти доходы увеличились до 500 рублей в связи с тем, что прибыльщики записали в оброчные статьи башкирские мельницы инаиболее доходные рыбных ловли.

В XVII - начале XVIII веке государственная соляная монополия была одной из главных статей казенных доходов. В России в 1720 году доходы от соляной торговли равнялись сумме всех таможенных сборов и значительно превышали сборы от торговли вином. Уфимская администрация так же не осталась в стороне от этого источника казенного дохода. Уже в начале XVII века в Уфимском уезде действовали дворцовые варницы Табынского усолья, расположенные около Соловарного острожка. В конце 20-х годов XVII века они были перенесены к новому месторождению, которое находилось под Черными горами. Тогда же промыслы были переданы на откуп казанскому посадскому человеку А.И. Жегулеву. В 1647 году за ним числились две варницы, на которых было занято 59 человек. Примечательно, что этого количества работных людей с избытком хватило бы для обслуживания не двух, а четырех варниц. К примеру, в эти же годы в соседнем Самарском уезде в Надеинском Усолье, принадлежавшему Савва-Сторожевскому монастырю, на 4 варницах трудилось 44 человека, включая водоносов и заготовщиков дров.⁵³² Принимая во внимание, что около варниц Жегулева находился острожек, можно предположить, что часть его людей охраняла промыслы. Не случайно, подьячие, производившие перепись населения промыслов, отметили среди «наемщиков» Жегулева 14 отставных стрельцов и 3 служилых иноземцев.

Насколько доходными для уфимской казны были промыслы у Соловарного острожка? В Башкирии местное население не подлежало законам о продажи соли, которые действовали в других областях России в XVII - первой половине XVIII века. Башкиры казенной соли не покупали, поскольку имели доступ к Илецким месторождениям. Трудность ее доставки заключалась в опасной близости калмыцких кочевий. Нередко уфимская администрация закупала илецкую соль у местного населения. В 1649 году уфимский стрелец И.Лутохин привез в Москву уфимской соли на 120 пудов да Илецкой купленной соли на 20 пуд.

Доступ к Илецким месторождениям был открыт для башкир всех волостей и дорог. В 1645 году башкир Безан Бакширин подал в Москве челобитную, в которой «выступая всего Уфимского уезда башкирцы» потребовал отменить произведенную уфимской администрацией замену соляного ясака медовым. В итоге Приказ Казанского дворца указал: «В съезжей избе выписать и сыскать - с которого года с них на Уфе начали собирать мед за соль и по государеву указу им по воеводскому высмотру». В 1640 году ясачные башкиры Минской волости Ногайской дороги писали в Приказ Казанского дворца, что платят ясак кунный и медвяной и за каменную соль медом дают. Таким образом, до 1645 года ясак солью платили все башкиры Уфимского уезда.

При этом башкиры запрещали пользоваться Илецким месторождением не только пришлому населению, но и представителям уфимской администрации. В 1718 году была предпринята попытка установить правительственный контроль за Илецкими промыслами. Для обследования их был послан с Уфы дворянин А.Аничков, но башкиры не объясняя причин, не пропустили его дальше реки Яика.

Сами башкиры илецкой солью снабжали соседние уезды, нанося немалый ущерб казне. В 1744 году оренбургский губернатор И.И.Неплюев сообщал в Сенат: «В Казанском и в других уездах разных сел и деревень иноверцы, новокрещены и русские покупают в Уфимском уезде на деньги, а иные меняют на хлеб у башкирцев илецкую».

Удивительно, но при таком широком распространении башкирской илецкой соли, казенная уфимская соль стоила довольно дорого. В 1681 году входе описи пограбленного имущества уфимского служилого иноземца С. Кулакова 135 пудов его похищенной соли были оценены в 17 рублей, т.е. более 12,5 копеек за пуд. Между тем, в ближайшем к Уфе Самарском Надеинском Усолье цены на соль колебались от 7,3 копеек за пуд в 1678-79 годах до 5,7 копеек за пуд в 1684-1687 годах.⁵⁴² По утверждению И.К. Кирилова, башкиры в начале XVIII века платили соляной ясак из расчета 40 копеек за батман (4 пуда) соли, т.е. по 10 копеек за пуд.

Сравнительная дороговизна уфимской казенной соли была вызвана большими затратами по обеспечению безопасности Табынских соляных промыслов. После восстании 1662-1664 годов уфимский воевода ежегодно направлял для защиты промыслов сотню пеших стрельцов во главе с головой из уфимских дворян. При этом починка Соловарного острожка и содержание уфимских стрельцов производились из средств солепромышленников. В частности, только на жалование стрельцам требовалось более 400 четвертей хлеба и 420 рублей в год.

Материалы крепостных книг Уфимской провинциальной канцелярии свидетельствуют о том, что оплата труда на Табынских промыслах была очень высокой. В 1700 году «подрядился гулящий человек Петр Бакшеев у гостиной сотни Ушакова у приказчика его Якова Попова варить в Соловарном городке соль, и быть там на одну варницу, где он прикажет с того числа впредь на один год, а рядил он Петр у него Якова 10 рублей и наперед дал он 5 рублей а достальные деньги взять по сроке».

На ближайших к Табынским промыслам варницах Надеинcкого Усолья в Самарском уезде даже квалифицированные работники получали в среднем 4-5 рублей в год.

К затратам на производство и содержание вооруженной охраны необходимо добавить и расходы, связанные с арендой башкирских угодий.

С середины XVII до начала XVIII века Табынские промыслы четырежды полностью уничтожались башкирами и калмыками - в 1648, 1663, 1684 и 1708 годах. После разрушения варниц во время восстания 1662 - 1664 годов администрация изъяла соляные промыслы у А.Жегулева и передала их уфимским посадским людям Первишиным. В 1671 году правительство продало право на пользование угодьями московскому садовнику Федору Клушину и Ивану Осокину. В конце XVII - начале XVIII века варницами владела промышленная компания, в которую входили «москвич Федор Антонов и сын ево Борис Клушин, да Уфимской посадкой человек Прокофей Михайлович и сын ево Илья Кафтановы; гость, ярославец Семен Астафьев сын Лузин, да гость Иван Иванов, да брат его Алексей Ушаковы».

В 1690 году на пяти ключах Усолки стояло 4 варницы, по две с правой и две с левой. В 1696 году на промыслах было произведено 21138 пудов соли. В конце XVII века была установлена государственная пошлина на продаваемую соль по 4 алтына с рубля. Таким образом, при средней цене соли по 12 - 13 копеек за пуд уфимская казна получала от 300 до 330 рублей в год. Однако в середине XVII века в Табынском усолье работало не четыре, а две варницы. Соответственно меньше был и объем производимой соли, и денежные поступления в казну.

В 1708 году башкиры полностью уничтожили Табынские промыслы. Уфимская администрация была вынуждена заключить контракт с Соликамским посадским человеком И. Суровцевым на поставку в уфимскую казну соли-пермяки по 7 копеек за пуд.⁵⁵³ Таким образом, уфимская казна в начале XVIII века в среднем продавала по 7000 пудов в год, на приобретение которой она затрачивала около 490 рублей.

Очевидно, что в Уфимском уезде второй половины XVII - начала XVIII веков солеваренный промысел не давал такой выгоды, как в соседних Пермском или Самарском уездах. Об этом говорит и тот факт, что многие открытые в Уфимском уезде источники не были разработаны. В 1672 году уфимским иноземцем Б. Мысовским были открыты новые соляные ключи на реке Белой. Он пометил все перспективные источники и договорился с башкирами об аренде месторождения и прилегающих лесных угодий. Территория площадью 7 на 5 верст была отдана ему в оброк всего за 10 куниц, т.е. 4 рубля в год.⁵⁵⁴ Но сам Мысовский не приступил к освоению промыслов. В 1676 году Уфимская приказная изба отдала эти угодья Кадашевскому купцу Ф.Силину в аренду «без переоброчки», с условием соблюдения прежней договоренности с вотчинниками. Но Силин промыслы осваивать не стал. Неудачей завершилась и попытка Савво-Сторожевского монастыря основать свой солеваренный промысел в Уфимском уезде на реке Ик. К этом времени монастырю принадлежало Надеинское Усолье под Самарой, на котором вырабатывалось по 35 тысяч пудов соли ежегодно. Стало быть, монастырь не испытывал затруднений в средствах и в квалифицированных мастерах. Соляные ключи на Ике были пожалованы обители вместе с рыбными ловлями. Однако монахи после первых опытов с производством соли в Уфимском уезде, ограничились занятием земледелием и рыболовством.

Примечательно, что табынские солепромышленники не считали нужным отдавать промыслам все средства и время. А.И.Жегулев, руководивший работой промыслов с 1630 года, в 1662 году поверстался в уфимские дети боярские. Если учесть, что за 30 лет своего руководства производством А.Жегулев пережил двукратное уничтожение промыслов в 1648 в 1663 годах станет ясно, что подобным образом он стремился «избыть» от тягла.

Денежные поступления с дворцовых сел в уфимскую казну в середине XVII века составляли сумму 263 рубля. Причем основная часть доходов шла из Чаянов (187 рублей) и только 76 рублей платили все дворцовые крестьяне сел Богородского с деревнями, Бирь и Добрынина.

Определенные доходы поступали в уфимскую казну с промыслов, торгов и лавок уфимских посадских людей. В XVII веке центром торговли в Уфе служил базар, расположенный на берегу Белой у подножья кремлевского холма и работавший по воскресным дням. Первые достоверные сведения об Уфимском базаре датируются 1619 г., когда уфимский жилец К. Степанов просил администрацию отвести ему место под лавку в торговом ряду. Место ему предоставили, причем соседями его оказались служилые люди. В конце столетия на базаре насчитывалось около 50 лавок и открытых прилавков, из которых только 17 принадлежали посадским людям, остальные находились в собственности служилых людей и клира. В 1726 году в Уфе насчитывалось 64 лавки, но за купцами оказалось только 15 лавок. Общий годовой торговый оборот в Уфе был невелик. Только торговый человек гостиной сотни Д. Осипов имел в 20-х годах XVIII века оборот в 500 рублей; обороты же остальных купцов, как правило, не превышали 20-25 рублей. В 60-е годы XVII века со всех городских промыслов, лавок и торгов собиралось не более 30 рублей. В начале XVIII века эта сумма составляло около 70 рублей.

Доходы от торгово-промышленной деятельности в Уфимском уезде были крайне незначительными. В первую очередь это связано с тем, что уфимский посад был создан правительством искусственно главным образом для удовлетворения казенных интересов. Самостоятельная предпринимательская инициатива допускалась администрацией только в том случае, если она не препятствовала выполнению государственных задач. С самого начала своего возникновения уфимский посад формировался за счет административного перевода посадских людей из других городов. Например, в 1635 году вместе с воеводой Н.М.Вельяминовым в Уфу были направлено деловых людей 42 человек и посадских 9 человек. В 1636 году в Уфу направляется П.Ф.Волконский, а с ним цренной мастер, саловар, сторож, винокур. Уфимская администрация смотрела на них как на своего рода служилых людей. Примечательно, что и сами посадские люди Уфы в своих челобитных нередко писали что, на посаде они «служат», а не «сидят», «работают» или «платят». Одна из коллективных челобитных уфимского посада XVII века начинается со слов: «Служили великому государю в посаде многие годы».⁵⁷¹ Причем рост посадского населения в Уфе значительно отставал от увеличения всех других категорий городского населения. Перепись 1647 года отметила 17 посадских дворов, в которых обитало 74 человека. В 1718 году в Уфе насчитывалось всего 29 дворов посадских людей, в которых проживало 168 человек обоего пола. По численности посадское население Уфы уступало даже городскому клиру.

Кроме того, Уфа не имела развитых экономических связей с населением Уфимского уезда. По определению Б.Н. Миронова российский город XVII-XVIII веков отличается от других типов поселений тем, что «организует в хозяйственном отношении тяготеющую к городскому центру сельскую округу, объединяя ее в единый государственно-хозяйственный механизм». Однако в Башкирии, где город был русским, а сельское население - нерусским, организовать прилегающую к городу округу в хозяйственном отношении было непросто. По этой причине, по утверждению Р.Г. Букановой, городообразование здесь шло очень медленно и специфично.

Насколько активно башкиры участвовали в экономической жизни города лучше всего рассмотреть на материалах крепостных книг Уфимской провинциальной канцелярии за первые три года XVIII века. Акты 1701 -1703 года были составлены в условиях более или менее мирной обстановки. К тому же, с начала XVIII века башкиры почти полностью перешли на выплату ясака деньгами. Это принуждало их более активно участвовать в торговых и кредитных операциях. С конца 1703 года в Уфимском уезде начинаются волнения башкир, что отразилось на интенсивности заключения сделок с жителями Уфы.

За три года Уфимской провинциальной канцелярией было зафиксировано 575 разного рода актов, среди которых 79% составили кредитные обязательства. Однако башкиры участвовали только в 36 сделках, т.е. менее чем в 6% всех видов договоров. В 9 случаях башкирs имели дела с ясачными чувашами, черемисами и вотяками. Из 27 сделок заключенных с жителями Уфы, только в 6 актах башкиры вступали в соглашение с посадскими жителями. Большинство же сделок башкиры заключили со служилыми иноземцами, стрельцами и казаками.

Главным препятствием для налаживания нормальных хозяйственных отношений города с коренным населением были законодательные ограничения судебной ответственности башкир. Под страхом смертной казни русским людям запрещалось закладывать не только самих башкир, но и их недвижимое имущество. Сама процедура привлечения к суду злостного должника или неисправного подрядчика была крайне хлопотной и даже опасной, поскольку требовала посылки судебных приставов в отдаленные башкирские волости. Не случайно, подавляющая часть кредитных сделок была заключена башкирами с служилыми людьми и подьячими. Дворяне, служилые иноземцы, подьячие и стрельцы часто бывали в башкирских волостях во время ясачного сбора или проезжих станиц. Там они могли потребовать возврата долга непосредственно от вотчинников. В отличие от Сибири, уфимским служилым людям не запрещалось во время сбора ясака провозить свои товары, которые могли обмениваться на меха или даваться в долг башкирам. Более того, уфимские и самарские служилые люди в конце XVII века, отправляясь на станичную службу, брали с собой товары для

торговли с местным населением.

Даже внутри города деловая активность уфимских посадских людей значительно уступала предпринимательской деятельности всех категорий служилого населения. По данным крепостных книг Уфимской провинциальной канцелярии с 1701 по 1734 год только 9 посадских жителей Уфы выступали в качестве кредиторов. Они выдали кредитов на общую сумму 272,5 рубля. Самыми крупными заимодавцами из посадских людей были А.Тарпанов и С. Власьев. На их долю приходится 13 из 28 подобных актов. При этом общая сумма денег, потраченная за 33 года на кредитование у Тарпанова составила 63 рубля, а у Власьева - 54 рубля, т.е. они ссужали в среднем по 2-3 рубля в год. В то время как один уфимский служилый иноземец М.Г. Жуков только за 1706 год раздал на разных условиях 1156 рублей. В целом, уфимские посадские люди гораздо чаще берут, нежели дают в долг. С 1701 по 1734 года по 86 актам посадские люди взяли на себя денежные обязательства на общую сумму 2230 рублей.

Бедственное материальное положение вынуждало посадских людей бросать тягло. Если более или менее состоятельные посадские люди Уфы стремились переписаться в служилый список, то те кто был победнее просто бежали из Уфы. В наказе воеводе Ф.И. Сомову в 1664 году отмечено по этому поводу: «Да ведомо Великому Государю, что уфимские жиленкие посадские люди сбежав с Уфы, живут в Казанском уезде в разных местах. И стольнику и воеводе Федору и дьяку Ивану отписать в

Казань к воеводе Григорию Куракину с товарищи и расписные именные списки беглецам уфимским служилым и посадским людям послать, а великого государя указ в Казань и тех служилых и жилецких людей уфимских сыскивать и за поруками высылать в Уфу».⁵⁷⁹

Согласно переписной книге 1647 года, в Уфе было 17 семей посадских людей. Из них к 60-м годам XVII века на посаде осталось только 2 семьи Колупаевых и Подьячевых. Из отсутствующих одни записались в уфимскую службу (Вязьмитины, Рукавишниковы, Кинишемцовы, Алабуженины), другие (Колосовы, Судоплаты, Баутины, Мордвиновы, Карандышевы, Кузнецовы и другие) убыли из Уфы. История уфимского посада XVII - начала XVIII века демонстрирует процесс постепенного оттока в служилые слои наиболее деятельной и обеспеченной его части.

Вместе с тем, Уфимский уезд занимал пограничное положение, что должно было способствовать развитию торговли со странами Средней Азии. Приказ Казанского дворца препятствовал передвижению восточных купцов по подведомственной ему территории. Иноземные торговцы были обязаны продать свои товары в том городе, где они прошли таможенный осмотр. В наказе казанским воеводам 1677 года единственной исключение сделало для «купчин Шаховых», которым дозволялось провозить товары в «верховые города». В XVII веке уфимский воевода так же имел приказ не пропускать в Москву, Киев, Казань и в другие города торговых людей из Сибири и Средней Азии. Однако этот запрет не компенсировал препятствий, которые ограничивали развитие торговых контактов.

Во-первых, правительство запрещало продавать джунгарам, калмыкам и другим кочевым народам топоры, ножи, удила, пансыри, рогатины, копья, самопалы, свинец, вино, порох и практически все изделия из железа необходимые в быту.

Во-вторых, еще в начале XVII века с учреждением официального тракта в Сибирь от Соли Камской на Верхотурье правительство из фискальных соображений стремилось запретить другие пути за Урал, в том числе и старую Казанскую дорогу, которая проходила через Уфу. Таким образом, Уфа осталась в стороне от основной торговой магистрали, соединяющей европейскую часть страны с сибирскими городами. Поэтому регулярная торговля с Среднеазиатскими государствами велась в основном в сибирских городах. В Уфу крупные партии среднеазиатских товаров поступали только с посольскими миссиями. В Сибирь восточные караваны, как правило, отправлялись без сопровождения посольских миссий.³⁸³ В итоге уфимским властям не удалось наладить постоянную караванную торговлю с Джунгарией и восточным Туркестаном.

В-третьих, традиционные караванные маршруты среднеазиатских торговцев от Ургенча в северном направлении доходили только до

Сарайчука, т.е. до южной границы Башкирии. Далее караваны двигались на запад к Волге, расходясь по направлениям на Астрахань, Казань и Нижний Новгород. Таким образом, основной поток среднеазиатских торговцев двигался в обход территории Уфимского уезда.

В-четвертых, в XVII веке южные границы Уфимского уезда охранялись только башкирскими разъездами и караулами. Однако с середины XVII века почти все караванные пути в Средней Азии были взяты под контроль калмыками. Учитывая непрекращающиеся столкновения между башкирами и калмыками, среднеазиатские купцы предпочитали пересекать русскую границу за Уралом. Не случайно, башкиры в XVI-XVII ходили торговать с тезиками на Тобол и Ишим, куда бухарские и хивинские купцы доставляли караваны со среднеазиатскими товарами.

В начале XVIII века запрет на провоз товаров через Уфу перестали соблюдать, но уфимские торговцы остались совершенно равнодушными к потере этой привилегии. Протестовать по этому поводу отважились только башкиры. Они подали коллективную челобитную от всех дорог, потребовав восстановить прежний указ. Таким образом, для башкир торговля со странами Средней Азией имела более важное значение, чем для уфимских жителей. В 1708 году в обстановке разгоравшегося башкирского восстания власти поспешили удовлетворить челобитную башкир.⁵⁸⁶

Развитию международных торговых связей препятствовало и то, что Уфа в XVII веке имела более строгий порядок поддержания безопасности, нежели соседние города. В соответствии с требованиями наказа, уфимскому воеводе В.И. Сомову 1664 года в городе категорически запрещалось не только проживание, но даже нахождение иностранных послов или купцов.⁵⁸⁷ Далеко за пределами городской черты располагались калмыцкие и ногайские базары. Хивинские и бухарские тезики торговали на базаре, находившемся на противоположном городу берегу Белой.⁵⁸⁸ В то же время в Казани было множество дворов восточных купцов, живших там постоянно. В Самаре тезицкий двор для среднеазиатских купцов находился прямо в городе.

Таким образом, несмотря на благоприятные возможности, Уфа не стала центром торговых связей со странами Средней Азией. Развитию международной торговли препятствовали как законодательные меры, так и неспокойная военная ситуация в регионе. Соответственно крайне незначительными были доходы, получаемые уфимской казной от торговых пошлин.

Самым крупным источником денежных поступлений уездного центра являлся ясак. В практике XVII - начала XVIII века употреблялся оклад 1631 года, который полностью был подтвержден Камер-коллегией в

1720 году. Общая сумма ясачного сбора со всех групп населения составляла 6726 рублей 50 копеек в год, в том числе с башкир с 1508 рублей 86 копеек, с тептярей - 5217 рублей 63 копейки. Увеличение оклада произошло в 1734 году, когда башкиры по главе с муллой кипчакской волости Тохчурой Алмяковым просили в Сенате о его пересмотре. При проведении нового ясачного обложения в Башкирии было записано вновь 1096 башкирских и 3847 тептяро-бобыльских дворов, с которых взималось с башкир - с 545 рублей 92 копейки и с тептярей 3288 рублей 45 копеек.⁵⁹² Таким образом, общая сумма ясачного сбора достигла 10560 рублей 86 копеек.

В ряде исследований, в частности в монографии А. Донелли, отмечается, что башкирский ясак имел для российской казны исключительно важное значение.⁵⁹³ При этом приводятся данные из работы П.Н. Милюкова о том, что ясак мехами в XVII веке составлял от 7 до 10 % совокупного дохода Российского государства.⁵⁹⁴ На самом деле башкирский ясачный оклад в 1,5-2 тысяч рублей составлял самую незначительную часть общего ясачного сбора Российского государства. Так, по сводке Сибирского приказа, составленной в 1677 году, в государственную казну из Якутска в 1646 - 1647 годах поступило ясаку на 168,7 тысяч рублей, а за 1667—1677 годы (по неполным данным) — на сумму 1,4 млн. рублей.⁵⁹⁵ В конце XVII века якутских ясачных мужского пола насчитывалось около 26000 человек. Это были ие ответственные за сбор ясака главы родов, а все мужчины в возрасте от 15 до 50 лет. Таким образом, ясачный якут в середине XVII века сдавал в казну пушнины в среднем на сумму 6,5 рублей. Величина ясачной подати, выплачиваемая одним башкирским двором была в 20-25 раз меньше.

В соседнем Казанском уезде ясачная подать зависела от величины земельных угодий, записанных за ясачным двором. В середине XVII века власти держались одной и той же нормы - от 4,5 до 9 десятин пашни и от 7 до 10 десятин сенных покосов на один ясак. Следовательно, ясачное обложение в Казанском уезде в среднем было рассчитано на возможности одного двора. В 80-е годы XVII века общая сумма всех податей, собранных с одного ясака составляла 60 копеек и четверть ржи и овса. В конце XVII века в Казанском уезде общие сборы с ясака составляли 1 рубль.⁵⁹⁶ Таким образом, величина ясачной подати в Казанском уезде была в 3-4 раза больше, чем платили башкиры.

Тем не менее, именно ясачная подать башкир и пришлого нерусского населения давала основные поступления в уфимскую казну. На ее долю приходилось от 81% в середине XVII века и 65% в начале XVIII века всех уфимских доходов. При этом общий ясачный сбор Приказа Казанского дворца в 80-е годы XVII века составлял менее 30% от всех

доходов этого учреждения. В то же время, если в J680 году косвенные налоги давали российской казне 56% всех денежных доходов, то в Уфимском уезде эти доходы не превышали 10 - 12%. Самые важные государственные регалии - водочная и соляная приносили в городскую казну Уфы всего 5 - 6% дохода. Увеличение поступления от этих статей к началу XVIII века было незначительным.

В среднем с 60-х годов XVII века к началу XVIII века суммарные доходы уфимской казны Уфы выросли с 8658 рублей до 10566 рублей. Позволял ли данный бюджет содержать служилое население Уфимского уезда?

Основные статьи расходов уфимской администрации показаны в таблице 3. Необходимо выяснить причину резкого увеличения денежных затрат в конце XVII века.

В 30-40-е годы XVII века уфимский гарнизон насчитывал чуть больше 400 служилых людей. Из них самое значительное жалование (от 8 до 10 рублей) получали 62 дворянина и 22 служилых иноземца.⁵⁹⁸ Важно подчеркнуть, что это не денежные оклады, а реальное жалование. Далее по величине денежного жалования за дворянами и иноземцами следовали стрельцы конной сотни, получавшие по 7 рублей в год, уфимские служилые новокрещены - 6 рублей в год, служилые татары - 4 рубля в год. 200 пеших стрельцов получали по 4 рубля в год. В окладной список Казанского дворца, опубликованный С.Порфирьевым, не вошли 1 подьячий, 4 пушкаря, 2 толмача и 12 государевых деловых людей. Общие затраты на денежное жалование составляли около 2238 рублей. Таким образом, в первой половине XVII века уфимская администрация не испытывала финансовых трудностей с содержанием служилого населения. Более того, доходы городской казны позволяли отправлять в Москву практически весь ясачный сбор.

К концу 70-х годов XVII века года численность служилого населения уезда увеличивалась более чем в 3 раза, составив 1324 человек. По разбору стольника Семена Толочанова и дьяка Фомы Никифорова 1677 года общие расходы казны на жалование уфимским служилым людям составляла 7261 рубля.

В 80-е годы XVII века к конным стрельцам и казакам Уфы была добавлена сотня служилых татар и мещеряков, получавших от 4 до 6 рублей.⁶⁰⁰ К началу XVIII века численность уфимских дворян достигла 250 человек.⁶⁰¹ С 1684 года в Уфе значительно увеличился служилый список полоцкой шляхты, служилых иноземцев и новокрещен. Если в 1677 году их было только 64 человека, то в 1689 году в Уфе службу несли 176 этих служилых людей.⁶⁰² После восстания 1682 - 1684 года в Соловарном городке были поселены 200 пеших стрельцов. Расходы уфимской

администрации к концу XVII века по сравнению с 1677 годом возросли на 3039 рублей. Служилое население Уфимского уезда увеличилось на 632 человек, составив 1956 человек.

Таблица 2 Численность и денежное жалование служилого населения Уфы.⁶⁰³

Служилое население	1638 год	1677 год	1699 год
Кол-во (человек)	Оклад (рублен)	Кол-во (человек)	Оклад (рублей)	Кол-во (человек)	Оклад (рублей)
Дворяне
Смоленская шляхта	-	-
Иноземцы и новокрещен ы				555*
Мещеряки и татары			-	- '
Конные стрельцы
Казаки
Пешие стрельцы
Пушкари и воротники
Подьячие
Толмачи и переводчик и
Работные люди и казенные сторожа
Всего

* В общую сумму жалования иноземцев и новокрещен включено жалование рейтарского строя подполковника, поручика, ротмистра и прапорщика иноземного строя.

В конце XVII века на жалование одного уфимского служилого человека тратилось 5,6 рублей. Для сравнения, в понизовых городах ведомства Приказа Казанского дворца среднее жалование служилого человека составляло 6,5 рублей в год. Так, в 1680 году на жалование 14956 служилых людей Приказ Казанского дворца израсходовал 97 391 рубль. Таким образом, содержание уфимского войска обходилась казне дешевле денежного обеспечения гарнизонов Нижнего Поволжья.

В конце XVII века на жалование одного уфимского служилого человека тратилось 5,6 рублей. Для сравнения, в понизовых городах ведомства Приказа Казанского дворца среднее жалование служилого человека составляло 6,5 рублей в год. Так, в 1680 году на жалование 14956 служилых людей Приказ Казанского дворца израсходовал 97 391 рубль.⁶⁰⁴ Таким образом, содержание уфимского войска обходилась казне дешевле денежного обеспечения гарнизонов Нижнего Поволжья.

Тем не менее, в 80-е годы XVII века расходы на денежное жалование служилым людям превысили все совокупные доходы уфимской казны. С этого времени уфимская администрация попадает в финансовую зависимость от поступлений денежных средств из Приказа Казанского дворца. Следует добавить, что кроме денежных средств в 70-90 годы XVII века в Уфимский уезд из Поволжья поставлялось от 5000 до 6000 четвертей ржи и овса. Следовательно, на содержание служилого населения к уфимским доходам дополнительно требовалось более 4 тысяч рублей.

Тяжелое финансовое положение уфимских властей усугублялось хроническими недоборами ясака, являвшегося основным источником городских доходов. Уфимский уезд являлся единственной ясачной областью Российского государства конца XVII - начала XVIII веков, которая не могла содержать собственное служилое население за счет местных доходов.

При этом служилое население, размещенное в Уфе, Бирске и Соловарном городке составляло лишь часть правительственных войск, предназначенных контролировать военную ситуацию в Уфимском уезде. Важную роль тактического резерва и связующего звена между гарнизонами Уфы и Казани выполняли крепости Закамской черты. О том, что эта линия была построена для предотвращения башкирских и калмыцких набегов с территории Уфимского уезда, говорилось во всех челобитных шляхтичей Закамских крепостей XVII -XVIII веков.

После завершения строительства Закамской укрепленной черты в ее крепости были переведены 1366 семей служилых людей. Основу составили смоленские шляхтичи, всего 481 человек с семьями. Несмотря на то, что все они были поверстаны поместными окладами от 20 до 50 четей в поле, почти 20 лет они жили только за счет кормового

жалования.,

Удобных для пахоты земель вокруг Закамских острожков оказалось очень мало, большая же часть угодий была не пригодна из-за лесов и болот. Поэтому шляхте выдавали денежное и хлебное жалование по три рубля человеку в год до 1674 года. В Старошещминске шляхта была испомещена только в. 1688 году. Таким образом, Приказ Казанского

дворца был вынужден расходовать на содержание смоленской шляхты более 2000 рублей в и 3500 четвертей ржи и овса в год.

Правительство всеми средствами пыталось ограничить затраты на денежное содержание служилого населения Уфимского уезда. 12 октября 1682 года появился указ, по которому предусматривалось «уфимским дворянам и детям боярским за которыми в Уфимском уезде по 2 и по 1 двору крестьянских или кабальных людей додать вместо государева денежного жалованья из дворцовых сел и деревень, кроме сел Каракулино И Пьяного Бору, за которыми по 2 двора тем додать по 1 двору и с землей и со всеми угодьями, а денежного жалованья им впредь не давать». В случае успешной реализации этого мероприятия уфимские власти сэкономили бы около 1500 рублей, т.е. получили бездефицитный уездный бюджет. Но указ в действие не вступил. Единственным уфимцем, кто попытался напомнить администрации об указе 1682 года, был A.M. Аничков, который в 1690 году бил челом о пожаловании его «вместо денежного жалованья крестьянами из дворцовых сел Уфимского уезда», правда, без их угодий и земель. При этом Аничков мотивировал свою просьбу не только положениями указа 1682 года, но и личными заслугами, смертью родственников и испытанным разорением. В 1690 году у правительства было иное отношение к указу 1682 года, и просьба была оставлена без ответа.

Почему указ 1682 года не был реализован? Вероятно, одной из причин отмены указа было башкирское восстание 1682-1684 годов. Свою роль в отмене указа сыграли сами дворцовые крестьяне, воспротивившиеся переводу их в крепостные. Кроме того, следует учесть, что именно дворцовые крестьяне Уфимского уезда в определенной мере обеспечивали потребности города в продовольствии. Очевидно, что существует связь между двумя фактами. С 1676 года уфимская администрация пыталась перевести все стрелецкие войска Уфы с хлебного жалованья на пашню. Как доносил в Приказ Казанского дворца воевода Б.И. Хитрово, «если стрелецкие хлебные оклады выложить и оброчные деньги с тех земель снять будет прибыльнее, потому что тот оброк не большой». Однако уфимские пешие и конные стрельцы «тех оброчных земель вместо хлебного жалованья не приняли, а учинились ослушны и челом побили». После провала плана перевода стрельцов с хлебных окладов на пашню отдавать дворянам дворцовых крестьян было неразумно, поскольку именно дворцовые волости поставляли в Уфу хлеб на жалование служилым людям.

Кроме подобного рода манипуляций, правительство стремилось по возможности ограничить денежные потери, возникавшие вследствие финансовых злоупотреблений местной администрации. В этом деле Приказ Казанского дворца разумно рассчитывал на заинтересованность служилого

населения Уфы. Правительству благодаря своевременным челобитным уфимских дворян удавалось пресекать незаконные верстания «вновь» в служилый список, произведенными уфимскими воеводами. Дело в том, что новые служилые вакансии не могли появиться без соответствующего увеличения городских доходов. И если воевода верстал жалованием лишнего человека, то это отражалось на жаловании всех дворян. Поэтому с середины 60-х годов XVII века Приказ Казанского дворца признавал бесспорными только верстания на «убылью», т.е. вымороченные места.

Зависимость от городских доходов вынуждала уфимцев не только контролировать процесс верстания, но и вмешиваться в далекие от службы сферы деятельности. Например, уфимские дворяне часто подавали челобитные, касающиеся постройки и откупа городских кабаков, таможен, оброчных мельниц, бань, сбора ясака и других казенных статей. В итоге, несмотря на отдаленность от центра Уфимского уезда, местные воеводы и приказные деятели были вынуждены умерять свои аппетиты. Среди служилых людей всегда находились осведомленные и влиятельные лидеры, как правило, из рода Аничковых, Артемьевых или Нармацких, которые были способные организовать коллективную челобитную на любого воеводу или приказного человека. По челобитной A.M. Аничкова и «всего города дворян и детей боярских» в 1659 году было разоблачено казнокрадство уфимского воеводы А.И.Головина.⁶¹³ В 1683 году Приказ Казанского дворца прислал в Уфу грамоту на имя стрелецкого головы М.А.Аничкова, в которой указывалось «за нет денежной казны на уфимском воеводе Даниле Афанасьевиче Борятинском пенных денег править не велено».⁶¹⁴ В 1679 году по челобитью А.М.Аничкова и всего города служилых людей заведено дело на подьячего денежного стола СВ. Власьева по обвинению в том, что «он Степан чинил денежные дачи малые по рублю и по полтине».⁶¹⁵ В 1674 и 1681 годах но челобитной Н.И.Аничкова и всего города служилых людей ведено было «в недоборе ясака на сборщиках В.И. Непейцыне и А.К. Дерюшкине сыскать».⁶¹⁶ В 1693 году по челобитной А.М.Аничкова уфимским властям было велено смерить меру хлебную уфимскую с симбирской, а буде лишнее, то стрелецкий хлеб взятый в лишек, описав отдать уфимским дворянам и детям боярским».⁶¹⁷

Впрочем, все эти совместные усилия властей и служилого населения позволяли лишь сократить потери от злоупотреблений местной администрации. Принципиально изменить ситуацию с дефицитом бюджета можно было только ликвидировав податные привилегии башкирского населения. Показательно то, что в 1680 году весь ясачный доход Приказа Казанского дворца составлял 43667 рублей, в то время как с башкир собирали всего 1,5 тысячи рублей. На содержание войск, предназначенных

для военного сдерживания башкир, требовалось более 12 тысяч рублей и такое же количество четвертей хлеба.

Привилегированное податное положение башкир не могло не сказаться на сокращении ясачных сборов в соседних поволжских уездах. Ясачный оклад в Башкирии в конце XVII века был в 4-5 раз меньше, чем в Казанском уезде. Сравнительная легкость башкирского ясака, а так же, выгодные условия аренды вотчинных земель, вызвали массовый отток населения из поволжских уездов в Башкирию. Предотвратить бегство податного населения в Башкирию можно было только разместив войска по границам Уфимского уезда. Однако Приказ Казанского дворца не имел для этого людских и материальных ресурсов. В 1680 году в его распоряжении в понизовых городах находилось всего 15000 служилых людей, на жалование которым расходовалось почти 97 391 рубль, а с ямщиками 99748 рублей, т.е. 80% всех доходов приказа.⁶¹⁹ Таким образом, при существовавшем в XVII веке территориально-административном устройстве, податной политике и состоянии вооруженных сил, правительство не имело возможности внести принципиальные изменения в систему управления Уфимским уездом.

Дата добавления: 2015-08-21