Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава пятнадцатая поздний гость

Читайте также:
  1. БЕСЕДА ПЯТНАДЦАТАЯ
  2. В боях за Погостье были уничтожены 3 танка, 10 орудий разного калибра, цистерна с горючим и более 300 солдат и офицеров противника.
  3. ВАЖНО!!! Теплое вино подавать гостю нельзя!!!! Вино подается теплым только в том случае, если гость сам этого захотел!!!
  4. Вечно недовольный гость
  5. гибкий, устный, поздний, рыбка, зимовье, сердце, пятно, редкий, полезный
  6. Глава 14. НОЧНОЙ ГОСТЬ.
  7. Глава 20. В Божиих действиях должны обнаpyжиться вместе благость и справедливость

 

 

Совершенно секретно

Начальнику МУРа ГУВД

полковнику милиции

А. И. Романовой

СПЕЦДОНЕСЕНИЕ

Как Вам уже ранее сообщалось, в городе Князев Владимирской области нами был задержан за совершение правонарушений гражданин, имевший при себе документы на имя Белова Дмитрия Николаевича, прописанного по адресу: Москва, ул. Совхозная, д.16, кв. 42. На наш запрос 87-е отделение милиции города Москвы ответило, что по указанному адресу данный гражданин не проживает. ГУВД установило, что задержанный является гражданином Дегтярем Олегом Васильевичем, дважды судимым за мошенничество и вымогательство. Дегтярь О. В. был условно освобожден из заключения полтора года назад, по месту прописки в городе Фрязево Московской области не проживал и не работал. В настоящее время он содержится в изоляторе временного содержания Князевского РУВД.

Ждем Вашего постановления об этапировании задержанного в распоряжение МУРа ГУВД.

Начальник Князевского РУВД

подполковник милиции Малинин И. В.

 

 

Шура снова и снова крутила в руках князевское спецдонесение.

За несколько дней, прошедших с момента исчезновения Бурмеевой из ДПЗ, Романова заметно сдала. Она не только побледнела и похудела — начала отказывать ее, казалось бы, непробиваемая уверенность в себе и своих силах. Она подолгу запиралась у себя в кабинете, а когда принимала сотрудников, они уже не находили в ней обычной энергии и решительности. С Александрой Ивановной что-то творилось.

Романовой было отчего страдать — уже несколько дней она пыталась перешагнуть через собственные принципы и представления о порядочности и организовать провокацию. Самую обычную подлую ловушку, но с единственной целью — найти у себя в доме врага. Это должно быть что-то серьезное и вполне конкретное, чтобы он сразу клюнул и тем самым выдал себя.

При этом проверке придется подвергать всех, даже тех, в ком Романова не сомневалась ни одной секунды, но в том-то и штука, что она не желала сомневаться ни в ком. Однако ведь кто-то вытащил пейджер из закрытого муровского сейфа.

Несколько дней она не предпринимала никаких шагов, отговариваясь тем, что у нее нет случая устроить такую проверку, но этапирование в Москву из Князева Дегтяря может стать как раз таким пробным камнем. Дегтярь нужен людям Скронца — он явно слишком много знает, и, если заговорит, это будет для них весьма неприятно. Скорее всего, они попытаются просто убрать его без лишних хлопот. Но даже такая попытка выдаст их с головой.

Романова рассуждала так: «Я передаю особо доверенным людям (она все еще оттягивала тот момент, когда ей придется назвать их поименно) сообщение об этапировании Дегтяря в Москву. Поскольку на ДПЗ надежды нет после бегства Бурмеевой нет, я сообщаю адрес какой-то явочной квартиры, скорее дома, где будет содержаться Дегтярь. Сообщения будут помечены грифом «Совершенно секретно» и различаться одним — адреса будут разные. Они их получат... а там досмотрим...»

Шура снова тяжело вздохнула и закурила. Не нравилась ей эта операция, ох, не нравилась. Потому что подозревать ей придется только самых близких соратников. Теперь ребром встал вопрос: КТО? Кто получит эти фальшивые спец-донесения? Шура взяла чистый лист бумаги и ручку. Но почему-то не писалось. Она некоторое время сидела, уставившись в белое пространство листа, затем резким движением загасила недокуренную сигарету в пепельнице.

— Ну ты, Шура, прямо как баба какая-то, — проворчала она сквозь зубы, решительно взяла ручку и вывела:

1. Нелюбин

2. Моисеев

3. Сивыч

4. Шведов

Теперь надо было подумать над адресами. Разумеется, у МУРа в Москве было немало конспиративных квартир, где происходили необходимые встречи, время от времени проводился допрос и даже иногда содержались арестованные, но последнее, разумеется, было редким исключением, а не правилом. И теперь Романова думала, какие их них выбрать. Ведь не исключено, что на одну из этих квартир будет совершено нападение. Поэтому она остановилась на поселках, расположенных в черте города. Да, это было, безусловно, оптимальным решением. Даже если прогремит взрыв или начнется перестрелка, по крайней мере не пострадают соседи, что неизбежно произошло бы в многоквартирном доме.

— Александра Ивановна, к вам Нелюбин, — сказала секретарша.

Первым импульсом Романовой было сказать: «Пусть подождет», но затем она перевернула лист обратной стороной и сказала:

— Пусть войдет.

Подполковник милиции Валентин Сергеевич Нелюбин был начальником второго отдела МУРа, одновременно он был кумом — начальником оперчасти и внутренней муровской тюрьмы — ДПЗ. Он занял этот пост после того, как три года назад Романова стала начальником МУРа.

Она сама и рекомендрвала кандидатуру Нелюбина, зная его уже не один год. И теперь ей было даже как-то неловко смотреть ему в глаза. Но кто знает, на что может польститься человек. Заработки сейчас в милиции аховые, а у всех свои трудности.

— Здравствуй, Александра Ивановна, — сказал Нелюбин. — Как жизнь молодая?

— Да ты что, Валентин, — огрызнулась Романова, — сам, что ли, не знаешь, что хуже некуда.

Нелюбин понял, что начальница не расположена шутить, и сказал:

— Я слышал, будут этапировать этого парня из Князева, так вот я как раз и хотел сказать...

— Ты откуда это знаешь? — вдруг рассвирепела Романова.

Нелюбин даже опешил.

— То есть как — откуда? Было же донесение. Я его, правда, не видел, но говорят...

— Нет, ты не выкручивайся, — рявкнула Романова, — ты мне отвечай конкретно — кто, когда и при каких обстоятельствах тебе об этом сказал! Прямо не милиция, а богадельня, все шушукаются, наушничают. Ну как, вспомнил?

— Да я и не забывал, — ответил Нелюбин. — Мне по телефону позвонил Турецкий, сказал, что поймали какого-то Дегтяря и будут его переводить к нам, то есть во внутреннюю тюрьму, и чтобы я, значит, заранее подумал об охране, чтобы не было, как с Бурмеевой, сказал, что сам подумает, кого порекомендовать в охрану.

— Так, — Романова сжала в руках шариковую ручку так, что пластмасса хрустнула, — понятно. Когда был этот разговор?

— Да где-то с час назад, — ответил Нелюбин. — Я-то подумал, просто не понятно, как это случилось с этой Бурмеевой. Может, она из охраны кого окрутила. Баба-то красивая, а вид такой у нее, как бы это сказать, — как у невинной овечки. Будто ее ни за что сцапали. Хотя это вряд ли, у меня все люди проверенные.

— Проверенные, а птичка улетела! — мрачно сказала Романова. — В общем, так, — опередила она Нелюбина, который собирался что-то сказать, — только, Валентин, ты понимаешь, это между нами, мы его поместим на одном из наших объектов, я еще не решила где. Сообщу тебе, но это совершенно секретные сведения. Если я найду нужным сообщить Турецкому или кому бы там ни было, сделаю это сама. Ты понял?

— Понял, Александра Ивановна.

— Свободен, — сказала Романова.

Когда за Нелюбиным закрылась дверь, Романова уронила голову на стол. Такую слабость она могла позволить только наедине с самой собой. «Турецкий, — повторяла она. — Саша Турецкий. Не может быть. Или Нелюбин нарочно назвал его, чтобы отвести от себя подозрение? Тоже возможно. И тоже очень неприятно».

Шура постаралась взять себя в руки. Теперь пути назад нет, надо готовить ловушку для своих же. По-другому предателя не найти.

Подумав, она вычеркнула на листке фамилию Моисеева и вписала туда — Турецкий.

 

 

Проводив Ирину, Турецкий как был в одежде прилег на диван и задремал. Собственно, спать он еще не собирался, но усталость брала свое. Он проснулся оттого, что в дверь кто-то отчаянно звонил. Он посмотрел на часы — полдвенадцатого ночи.

— Кого там черт несет! — выругался он.

Звонки не прекращались.

Турецкий вскочил с дивана и, на ходу всовывая ноги в домашние шлепанцы, подошел к двери.

— Кто там? — хриплым со сна голосом спросил он.

— Я, товарищ начальник, — раздался очень знакомый голос, который Турецкий не сразу узнал, — ваш давешний знакомец из Можайска.

Как только дверь открылась, в образовавшуюся щель юркнул Тимофеев и немедленно оказался в прихожей. Затем, плотно закрыв за собой дверь, сказал, злобно ухмыляясь:

— Я все узнал, начальник.

— Проходите, — буркнул Турецкий, еще не совсем проснувшись.

Он повел гостя на кухню, даже не предложив ему раздеться, а сам Тимофеев не догадался снять пальто и заляпанные жирной грязью ботинки, так и пошлепал по коридору, оставляя на чисто вымытом линолиуме грязные следы.

Турецкий машинально включил плиту и поставил чайник

— Чего покрепче не найдется, а? — спросил Тимофеев. — А то я пока ехал, так чуть от холода не околел. Ветрило-то какой, а у меня шубейка на рыбьем меху, — он ухмыльнулся и показал рукой на свое потертое, видавшее виды пальто.

Турецкий наморщил лоб, стараясь сообразить, есть ли в доме спиртное. Была бутылка «Киндзмараули», но ее Ирина припасла на свой день рождения, да и вряд ли красное сухое вино удовлетворило бы гостя.

— Кажется, где-то был спирт, — неуверенно сказал Турецкий.

— Давай, начальник, спиртяшки, — обрадовался Тимофеев и озабоченно спросил: — Он у тебя небось разбавленный? Не надо мне разбавлять, только дай кружку холодненькой водички на запив.

Турецкий нашел в шкафу бутылку от спирта «Рояль», где на дне еще плескалось граммов сто. Вылил их в стакан, налил чашку воды из-под крана и поставил перед Тимофеевым. Тот резко выдохнул и опрокинул спирт в рот, немедленно запил водой и только после этого крякнул и глубоко, с наслаждением вздохнул.

— Хорошо, — наконец сказал он.

— Ну что, Тимофеев, вы ведь ко мне по делу? — спросил окончательно проснувшийся Турецкий.

— Да, начальник, по делу. Нашел-таки я этого подлеца Леху. Как нашел — лучше не спрашивай, это мое дело, и тебе лучше сюда нос не совать. Этот прощелыга теперь такой чистенький стал, начальник фонда какого-то, не хухры-мухры. Что это за фонды за такие, я не понимаю и понимать не хочу. Раньше называли «малина», а теперь глядишь — «фонд». Так вот он в этом самом фонде директором-распорядителем числится. А самое главное, что он теперь и не Леха вовсе, и даже не Алексей, он, вишь ты, Аркадий Сотников. Весь такой упакованный, кожанка да иномарка. Так что я его едва узнал.

— Погодите, Тимофеев,— перебил Попердяку Турецкий, — он что же, по-вашему получается, сменил фамилию?

— Не по-моему, а по правде. Сменил-таки, гад! Потому его и найти оказалось нелегко. И на рожу изменился, и по имени.

— Да как... — начал было Турецкий, но Тимофеев засмеялся, показывая желтые зубы:

— Кликуха, начальник, кликуха-то она самого переживет. Ты хоть себе пластическую операцию сделай, хоть глаза разрежь и китайцем прикинься, а кликуха-то твоя при тебе так и останется. Вот и Леха, как был Алай, так им и остался. Его так прозвали за то, что в эвакуации на алайском базаре шмотьем торговал.

— А вдруг ошибка?

— Нету ошибки, начальник, — серьезно сказал Тимофеев. — Он это. Клянусь. Я его потом поближе разглядел, рожа-то его, хоть он и зубы вставил себе фарфоровые, хоть и отъелся, все равно — он это.

— Ну и где же он живет? — спросил Турецкий.

— Про то не ведаю. Это мне узнать не удалось. Так вам же в ментовской все это расскажут.

Тимофеев опять хитро подмигнул Турецкому. Он все так и сидел на табуретке — в пальто, в грязных ботинках, курил вонючую сигарету без фильтра, которую налепил на губу, и она подпрыгивала у него в углу рта, когда он говорил. Турецкому вдруг стало противно и захотелось, чтобы этот тип немедленно ушел. Хорошо хоть Ирины нет. Ему совсем бы не хотелось, чтобы жена любовалась на такого гостя.

— Ну что ж, спасибо за помощь, — рассеянно сказал Турецкий, думая, как бы скорее спровадить Попердяку. — Попробуем разыскать вашего, как вы говорите, Аркадия Сотникова. Так он служит в фирме?

— В фонде, начальник, в фонде, да чем ты слушаешь! Фонд с заковыристым таким названием. Я полчаса учил, прежде чем выучил: «Фонд демократизации экономики». Во как!

— Что? — переспросил Турецкий.

— «Демократизации экономики», — повторил Тимофеев, довольный произведенным эффектом. — А больше выпить ничего нет, а, начальник?

— Нету, — покачал головой Турецкий. — А что вы еще знаете про этот фонд, Тимофеев?

— Ничегошеньки, — осклабился Тимофеев, — но могу быть уверен — если уж там заправляет Леха или как его теперь — Арка-адий, — то ничего хорошего там не происходит. Так-то.

— Ну спасибо за помощь... — начал Турецкий.

— Но обещай, начальник, когда возьмешь его, в глаза посмотри и скажи: «Помнишь Попердяку»? Сделаешь, а, начальник?

— Сделаю, — ответил Турецкий.

Понимая, что непрошеный гость уходить не собирается, а так и будет раскачиваться на табурете посреди кухни, пока не окажется, что на метро он уже не успевает, Турецкий решился на крайность:

— Слушай, Тимофеев, может, дойдешь со мной до ларька, есть тут у нас рядом, круглые сутки работает, мне сигарет купить надо. Там и водка кристалловская бывает по четыре.

— Давай, коли не шутишь.

Тимофеев, наконец, поднялся. Они вместе с Турецким вышли в прихожую, и Саша, чертыхаясь и матерясь про себя, сунул ноги в ботинки и надел куртку. Проще всего было распить с Тимофеевым бутылку где-нибудь на улице или в подъезде, сославшись на то, что жена все равно выгонит, а потом спокойно идти домой досыпать. Да нет, какое уж там досыпать, надо срочно дозвониться до Дроздова, до Романовой, до Меркулова и пытаться сейчас, а не завтра утром узнать все, что только можно, про таинственный фонд «Демократизация экономики», где, по словам Тимофеева, заправляет такой лихой исполнительный директор.

 

 

До своей развалюхи в Можайске Тимофеев не дошел каких-то метров сто. Утром его нашли у забора с проломленной головой. Дело как открыли, так и закрыли — нелюдимый сторож молокозавода никого не интересовал, и его смерть прошла незамеченной.

 

 


Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 77 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава четвертая ДОВЕРЕННОЕ ЛИЦО | Глава пятая BAMBINA BAMBINA | Глава шестая НОВЫЕ ВАСЮКИ | Глава седьмая «ХЕМИНГУЭЙ» НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ | Глава восьмая ФОТОГРАФИЯ | Глава девятая МСТЕРА | Глава десятая ОПЕР НА ПЕНСИИ | Глава одиннадцатая КОРЗИНА ФИНИКОВ | Глава двенадцатая В ГОСТЯХ У ПОПЕРДЯКИ | Глава тринадцатая ЮМОРИСТЫ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава четырнадцатая ЧУЕШЬ, ЧЕМ ПАХНЕТ?| Глава шестнадцатая ПРЕДАТЕЛЬ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)