Александр Марков

доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН, профессор РЭШ, заведующий кафедрой биологической эволюции Биологического факультета МГУ

Прежде всего, я, в отличие от многих моих коллег-палеонтологов, считаю, что такого рода оценки, количественные критерии, как индексы цитирования, полезны и нужны. У них есть плюсы и минусы, но в целом, мне кажется, что полностью пренебрегать такими вещами нельзя. Надо пытаться вырабатывать какие-то объективные критерии, чтобы отличить бездельника от работающего, хорошего ученого.

Я не буду описывать все достоинства этого подхода, а вот про недостатки и про ограничения я рассказал бы подробнее. Во-первых, понятно, что специалистов и организации по этим индексам цитирования сравнивать надо очень аккуратно. Все зависит от того, о какой науке и дисциплине идет речь. Есть научные направления, которые очень нужно развивать, но работы в этих направлениях никто не будет цитировать, потому что так уж сложилось, что этой темой в мире занимается не так много людей. Например, систематика какого-то семейства ископаемых трилобитов. Изучать надо все. И кто-то изучает этих богом забытых трилобитов. Но таких людей в мире, например, всего 5 человек. Они друг друга цитируют, но высокого индекса цитирования у них никогда не будет. Потому что кроме этих пятерых, никому в мире не интересны эти несчастные зверюшки, вымершие 500 миллионов лет назад.

В палеонтологии – это типичная ситуация. Классический вид деятельности в палеонтологии – описание морфологии, систематики, родственных связей каких-то конкретных ископаемых групп. Это – основа работы палеонтолога, на этом строятся все дальнейшие обобщения, глобальные выводы, но база, основа – это описание ископаемого материала. И в подавляющем большинстве случаев, за исключением каких-то уникальных находок, вроде археоптерикса, такие работы с описанием ископаемых цитируются очень редко. Соответственно, очень хороший палеонтолог будет иметь весьма и весьма скромный индекс цитирования, даже если он – величина мирового уровня в своей группе. Даже если он – лучший в мире специалист по трилобитам, по сравнению с каким-нибудь молекулярным генетиком у него все равно индекс цитирования будет низкий. То есть, лучший в мире специалист по трилобитам отряда Agnostida будет иметь индекс цитирования гораздо ниже, чем рядовой молекулярный биолог.

Если российская наука перейдет на активное использование индексов цитирования, произойдет смена правил игры. Я в науке с 1987 года, и у нас не было стимула стараться повышать свой индекс цитирования. Карьера научного работника, его репутация в глазах коллег, его «вес» в науке измерялся другими вещами. А если и использовался какой-то количественный показатель, то это было просто количество публикаций, независимо от того, цитируют их, или нет. Количество публикаций упоминалось в отчетах. И потом – какие публикации? У нас, например, в Палеонтологическом институте всегда была и остается такая традиция: самые серьезные, самые ценные, важные научные результаты публикуются в виде монографий. Есть серия «Труды палеонтологического института», в которой несколько сотен томов. Эти монографии рецензируются, и рецензируются гораздо тщательнее и строже, чем журнальные статьи в российских РАНовских журналах. Но в «Scopus» эти монографии просто не фигурируют. Они считаются книжками и идут как нерецензируемые издания. И те, кто написал много ценных монографий, сейчас, при переходе на индекс цитирования, как критерий оценки работы ученого, получат большую фигу. Потому что это все «не считается». Это – смена правил игры. Нечестно вот так брать и выгонять теперь на улицу тех палеонтологов, которые писали монографии, вместо того, чтобы писать статьи в Палеонтологический журнал.

Карьера научного сотрудника у нас до сих пор практически не зависит от публикации в зарубежных журналах. Когда пишешь отчет в конце года, составляешь список публикаций, и чем больше список публикаций, тем лучше. Поэтому перед научным сотрудником стоит выбор: он тратит втрое больше времени на статью, но публикует ее в высокорейтинговом журнале, и тогда список публикаций в отчете в конце года будет радикально коротким. Или он не тратит время, чтобы довести статью до уровня журнала, а отдает ее в наш журнал, вроде «Общей биологии» или «Зоологический журнал». И пишет еще и еще. То есть написать три статьи в наши журналы выгоднее, чем одну – в высокорейтинговый. Люди же приспосабливаются, ведут себя в соответствии с теми правилами, которые существуют. Сейчас существуют такие правила. Для нас индекс цитирования никогда ничего не значил. На практике мы о нем и не заботились, соответственно. А сейчас происходит смена правил игры во время игры.

Дата добавления: 2015-08-09