Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 2 страница

Читайте также:
  1. BOSHI женские 1 страница
  2. BOSHI женские 2 страница
  3. BOSHI женские 3 страница
  4. BOSHI женские 4 страница
  5. BOSHI женские 5 страница
  6. ESTABLISHING A SINGLE EUROPEAN RAILWAY AREA 1 страница
  7. ESTABLISHING A SINGLE EUROPEAN RAILWAY AREA 2 страница

Рассказывают, что, покидая судебный зал, один из заседателей так ответил столичному репортеру: «Евреи, конечно, пьют кровь христианских младенцев, но этот еврей не виновен». Несчастного Бейлиса оправдали, и тысячи незнакомых друг другу людей, торжествуя победу, плакали от счастья и обнимались на улицах. Но то была мнимая победа. Оправдав одного и вместе с тем ответив положительно на первый вопрос, «двенадцать разгневанных мужчин» фактически подтвердили клевету, возведенную на целый народ.

Еще до организации этого процесса Россия потеряла (при ином подходе к проблеме — избавилась) около полутора миллионов евреев, которые, спасаясь от гонений, переселились в США. Двухлетняя (пока длились следствие и суд) антисемитская травля на страницах массовой печати еще больше стимулировала евреев к бегству за океан, где они могли чувствовать себя в безопасности. Переполненные беженцами корабли один за другим отплывали из Петербурга, Риги, Одессы под злобный вой черносотенных изданий.

Бежали самые бедные, самые неприкаянные, самые ранимые, те, у кого было мало шансов организовать в России свою жизнь и дать детям возможность получить образование, сделать карьеру. Те же, кто, превозмогая всяческие трудности, уже стали обладателями университетских дипломов или по другим основаниям получили легальную возможность обосноваться в столицах (Петербурге и Москве), — те никуда не уезжали, чувствуя себя в относительной (а возможно, и не только относительной) безопасности: ведь в столицах никаких погромов не было и вряд ли могло быть, вопреки всем стараниям черносотенного «Союза русского народа».

К примеру, в 1913 году в Петербурге, согласно официальной статистике, жило около 40 тысяч евреев (то есть «лиц иудейского вероисповедания») и, наверно, не меньше «выкрестов», причем евреи составляли двадцать два процента всех столичных присяжных поверенных, семнадцать процентов всех столичных врачей, пятьдесят два процента всех столичных дантистов3. Судьба отплывших за океан неудачников по всем признакам должна была стать гораздо плачевней — именно таковой ее и признавали тогдашние «социологи», хотя этой науки еще и не существовало 4.

Совсем недавно историк науки Абрам Блох решил проверить, сколь точными оказались эти прогнозы, а по сути — на уровне подлинных фактов — хотя бы приблизительно представить упущенные Россией возможности, ее потери в результате выдавливания евреев из российского общества: теперь уже можно подвести итоги ушедшего столетия. Оказалось, что насильственная утечка мозгов привела к потерям ошеломительным. Исследователь приводит множество примеров — выберем только один, более чем наглядный. По офицальной статистике на долю России приходится 15 Нобелевских премий (пять из них, кстати сказать, получили евреи: писатели Борис Пастернак и Иосиф Бродский, физики Лев Ландау и Илья Франк,математик Лев Канторович). Но, оказывается, на долю дореволюционных беженцев из России и их потомков этих премий приходится вдвое больше: лауреатыпрославили своими выдающимися открытиями не Россию, а давшие им приют иноземные страны.

Самым прославленным из них является Зельман Ваксман, создатель стрептомицина.Уроженец города Прилуки, Полтавской губернии, он не мог получить в России даже среднее образование. Пострадавшая от погромов семья бежала в Америку. Нобелевский лауреат по физике Шелдон Ли Глэшоу (Шая Глуховский) —сын спасавшегося от погромов, учиненных толпой в его родном Бобруйске (Могилевская губерния), Лейбы Глуховского, который в США смог дать блестящее образование трем своим сыновьям. Бежали от русских антисемитов и от политической нестабильности родители будущих нобелевских лауреатов — физиков Артура Шавлова, Ильи Пригожина, химиков Пауля Берга, Герберта Брауна (Броварника), Мелвина Калвина, медиков и биологов Джона Вейна, Бернарда Каца, Стенли Коэна, Эрнста Бориса Чейна (Хаина), Даниэля Натанса и еще многих других «нобелистов»5.

Была среди жертв русского антисемитизма начала века еще одна категория амбициозных и темпераментных евреев. Это те, кто не хотел спасаться ценой окончательного отказа отродины, прокладывая себе путь в науке, бизнесе или культуре за рубежом, а встал на путь революционной борьбы с режимом в своей стране. Разумеется, борцы с самодержавием рекрутировались в России из самых разных этнических групп, их приход в революцию чаще всего не зависел от чувства национальной ущербности, а был продиктован идейными, порой даже просто авантюристическими, порывами. Но значительный процент еврейских юношей и девушек в кругу бунтующей молодежи нельзя, естественно, не связать с поощряемой верхами дискриминацией по признаку происхождения, что не могло не сказаться на формировании мировоззрения вступающего в жизнь нового поколения.

Любопытна одна закономерность, которую обычно упускают из виду специалисты, изучающие этот период русской истории.

Немалая часть молодежи из русских дворянских, аристократических, богатых семейств порывала со своей средой и уходила в революцию — в поисках осмысленной жизни, преисполненная искренним стремлением восстановить попранную справедливость. Среди будущих знаменитых коммунистов немало выходцев из русских профессорских, генеральских, даже графских и княжеских семей. Ничего подобного не было в еврейских семьях, сумевших достигнуть высокого социального статуса и преодолевших воздвигнутые перед ними барьеры: ставших профессорами, врачами, инженерами, адвокатами, финансовыми магнатами...

Русские евреи, ушедшие в революцию в начале века, — все недоучки (не по своей, конечно, вине), все озлобленные на несправедливость властей и законов, все уязвленные и ущемленные, сублимировавшие своей революционной активностью то, чего недополучили из-за дискриминационных условий своего существования. Когда потом — и сразу после переворота, и во время гражданской войны, и затем еще многие десятилетия, вплоть до наших дней, — их будут упрекать за «чрезмерность» еврейского присутствия в революционной среде, мало кто возьмет в расчет те глубинные причины, которые привели их в ряды бунтовщиков. Ополчившиеся на еврейство русские антисемиты — самые злобные из всех антисемитов, которых вообще-то хватало и хватает в других странах, — они ведь сами вскормили своей безумной политикой тех, кто «перевернул мир».

Впрочем, «чрезмерность» еврейского участия в перевороте и его последствиях тоже, как мы увидим, относится к категории мифов. Весьма стойких, весьма укоренившихся, и однако же — мифов.

 

Либеральная русская интеллигенция, возмущенная дискриминацией евреев, пыталась бороться с ней отнюдь не революционным, а демократическим путем. Прежде всего — публичным ее осуждением, памятуя о том, как высок в обществе моральный авторитет широко известных писателей, ученых, артистов, общественных деятелей. «В русской интеллигентской среде, — вспоминал многие годы спустя ведущий литературный критик и поэт русского зарубежья Георгий Адамович, — антисемитизм был недопустим, невозможен. Кто высказал бы антисемитские взгляды, сам себя исключал из интеллигентского круга или бывал им отвергнут. Помимо морального отталкивания, антисемитизм был в представлении интеллигенции недомыслием или следствием недостаточного культурного развития» 6.

Лев Толстой многократно выступал против погромов и антисемитизма, поощрявшегося и даже раздувавшегося в российской печати. Владимир Короленко, которого будущие западные историки назовут «академиком Сахаровым начала века», заклеймил погромы — прежде всего в гремевшем на всю страну рассказе «Дом № 13». Максим Горький называл погромы «позором России», он говорил, что они «возбуждают ужас, стыд н негодование». И продолжал: «В позорном и страшном деянии (речь идет о погромах. А. В.) культурное общество повинно не менее активных убийц и насильников», ибо оно «спокойно позволило растлевать себя <...> человеконенавистникам, издавна прославленным презренной славой лакеев силы и апологетов лжи».

Воззвание «К русскому обществу» в связи с позорным делом Бейлиса подписали десятки крупнейших деятелей русской науки и культуры: Горький, Короленко, Александр Блок, Леонид Андреев, Алексей Толстой, Владимир Немирович-Данченко, академик Вернадский и сотни других7. «Во имя справедливости, — говорится в воззвании, — во имя разума и человеколюбия мы поднимаем голос против нового взрыва фанатизма и суеверия непросвещенных масс. <...> Как всегда, те же самые люди, которые угнетают свой собственный народ, пробуждают в нем дух религиозной вражды и племенной ненависти. Не уважая ни народного мнения, ни народных прав, готовые попрать их самыми суровыми мерами, они пробуждают народные предрассудки, раздувают суеверие, упорно призывают к насилию против соотечественников нерусского происхождения.

В этой лжи звучит та же злоба, которая некогда швыряла невежественную языческую толпу против первых последователей христианского учения. После этого всегда бесновались низменные, преступные страсти. Тупая злоба стремилась ослепить и затемнить сознание толпы и воздействовать на правосудие. <...>

Бойтесь сеющих ложь. Не верьте мрачной неправде, которая уже множество раз обагрялась кровью, одних убивала, других обрекала на вечный позор».

М. Горький счел необходимым отдельно высказаться по еврейскому вопросу: «Разумеется, я не забыл, что люди делают множество разнообразных гадостей друг другу, но антисемитизм все-таки я считаю гнуснейшей из всех». И еще: «Вспоминая о евреях, чувствуешь себя опозоренным. Хотя лично я, за всю жизнь мою, вероятно не сделал ничего плохого людям этой изумительно стойкой расы, а все-таки при встрече с евреем тотчас вспоминаешь о племенном родстве с изуверской сектой антисемитов и о своей ответственности за идиотизм соплеменников». И еще: «Мне глубоко симпатичен великий в своих страданиях еврейскийнарод; я преклоняюсь перед силой его измученной исками тяжких несправедливостей души, измученной, но горячо и смело мечтающей о свободе».

В 1915 году тот же Горький вместе с двумя другими, популярнейшими в то время писателями, Леонидом Андреевым и Федором Сологубом, издал литературный сборник «Щит», посвященный защите гражданских прав еврейского населения России.

В этой важнейшей общественной акции приняли также участие Владимир Короленко, Иван Бунин, Александр Блок, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Дмитрий Мережковский и другие русские писатели первого ряда, имена которых были у всех на слуху.

В том же 1915 году, сознавая, что кампании против антисемитизма нельзя дать утихнуть ни на один день, 206 крупнейших русских писателей, политических, общественных деятелей, ученых, режиссеров, артистов, художников опубликовали в самой читаемой газете «Русские ведомости» новое воззвание с требованием отменить все дискриминационные антиеврейские законы — о черте оседлости, о процентной норме и другие.

Отметим кроме уже упоминавшшихся имен таких «подписантов», как будущий глава Временного правительства, популярный аднокат Александр Керенский, выдающийся философ европейского масштаба, которого несправедливо обвиняли впоследствии в антисемитизме, Николай Бердяев, городской голова Петербурга, граф Иван Толстой и многие другие, чьи имена вошли в историю России. «У русского еврея, — взывали они, — нет иного отечества, кроме России! Мы требуем прекратить гонения на евреев и полностью уравнять их в правах с нами!»8

Как видим, борьба шла не только с самими ограничениями, но и с порожденной ими утечкой мозгов: истинные русские патриоты-интеллигенты отлично понимали, сколь трагична для России политика вытеснения евреев из страны.

Ведомые Лениным русские большевики с величайшей иронией относились к этим призывам и вообще к любой попытке улучшить чье бы то ни было положение в рамках той политической системы, которая существовала в России. Для тех, кто поддерживал и разделял людоедский, ленинский лозунг — «превратить империалистическую войну в войну гражданскую», —вопрос о снятии дискриминационных ограничений царскими же властями стоять вообще не мог: чем хуже, тем лучше — такова была их главная политическая установка, хотя мало кто сомневался в том, что под давлением демократической общественности уравнение евреев во всех правах с русскими не за горами.

Это и произошло сразу после падения царизма и установления в России первых институтов демократического общества, в первые же недели Свободы, то есть после Февральской революции, которую большевики презрительно окрестили «буржуазной».

21 марта 1917 года ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ дискриминационные антисемитские законы были отменены новой властью — ведь именно с такими законами весь мир ассоциировал реакционный царский режим. Городским головой Петрограда сразу же стал еврей Генрих Шрейдер, Москвы — еврей Оскар Минор. Несмотря на это, сторонники самодержавия в своем подавляющем большинстве не рассматривали крушение монархии как происки международного (или пусть только российского) еврейства, хотя еврейское участие в политической деятельности РАЗЛИЧНЫХ оттенков и ориентации стало весьма высоким.

Тем не менее во всех трех составах Временного правительства среди министров не было ни одного еврея. Лидер эсеров, заместитель председателя Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) Абрам Гоц и член президиума ВЦИК меньшевик Фёдор Дан отклонили предложение войти в состав Временного правительства, опасаясь вспышки антисемитизма, особенно в провинции. Абрам Гоц должен был получить пост министра внутренних дел, но он заявил, что не хочет «пробуждать расовые страсти»9. Однако многие евреи стали вице-министрами, занимаясь конкретной, практической деятельностью и чураясь публичной: Соломон Шварц, Давид Далян, Иван Майский (Израиль Ляховецкий) и другие. Немало знаменитых евреев — непоколебимых антикоммунистов — стали сенаторами, среди них едва ли не самые известные тогда юристы — профессор Максим Винавер и адвокат Оскар Грузенберг (его имя и по сей день носит одна из центральных улиц Иерусалима). Однако никто и никогда не считал, что Февральская революция, раскрепостившая российских евреев и открывшая им двери для всех видов деятельности, совершена еврейскими руками или просто в интересах евреев.

Еврейским — нет, ЖИДОВСКИМ: «зловещим», «кошмарным», «дьявольским» — назовут тогдашние и будущие антисемиты государственный переворот, свершенный 25 октября 1917 года, вошедший в историю под именем «октябрьской революции», с последующими добавлениями: «великой» и «социалистической». Не потому кошмарным, что он бесчеловечен по самой своей сути, а потому, что явился якобы результатом «всемирного сионистского заговора», осуществлен евреями и только для установления их господства над миром.

...Версия о том, что большевистская партия, учредившая свою диктатуру в октябре 1917 года, была по сути еврейской партией, не выдерживает никакой критики. В начале того же года из общего числа в 23 600 членов партии евреи составляли не более пяти процентов. В 1922 году, когда впервые производился учет партийцев и по национальному признаку, оказалось, что евреев с дореволюционным партийным стажем осталось 958 человек 10. Процент эстонцев, поляков и, особенно, латышей был в партии неизмеримо большим. Откуда же тогда возникла стойкая версия о «еврейском перевороте»? Именно еврейском, а не каком-то другом...

«Погоду», как видно, делали те имена, которые стали сразу известными и которые как бы определяли «лицо революции». Естественно, в клокотавших политическими событиями Петрограде и Москве собрались тогда сливки еврейской интеллигенции. «Пенку» составляли те, кто в эйфории наступившей свободы вернулись из эмиграции, куда вынуждены были бежать, спасаясь от погромов и от преследований полиции. Из 224 революционеров-«пораженцев» (то есть сторонников Ленина и его лозунга — поражения своей страны в войне), которых немцы пропустили через свою территорию в запломбированных вагонах, 170 были евреями, притом не только будущие деятели коммунистической власти, но и ее противники, как, например, один из лидеров меньшевиков Рафаил Абрамович 11. Естественно, они сразу же включились в политическую и общественную деятельность и оказались на виду.

Многие десятилетия спустя Вячеслав Молотов — в прошлом ближайший к Сталину сотрудник, а теперь престарелый и отлученный от публичной деятельности — даст свое толкование феномену «чрезмерного» присутствия евреев среди пришедших к власти большевиков. Вот что он сообщил своему собеседнику и конфиденту, фанатичному сталинцу Феликсу Чуеву: «Среди евреев оппозиционных и революционных элементов было больше в массе своей, чем среди русских. Обиженные, пострадавшие, притесненные, они были более изворотливые, они, так сказать, всюдупроникали. Жизнь их так вышколила, что они стали очень активными, не в пример русским, которым сначала надо было в голове почесать. Пока обнюхаются, раскачаются, а эти всегда готовы» 12.

На самом же деле в этой «всегдашней готовности» проявлялась отнюдь не еврейская, а именно большевистская сущность. Почему-то в других противостоящих свергнутому режиму политических силах ничего подобного не проявлялось. Среди конституционных демократов, социал-демократов, либералов, эсеров, меньшевиков еврейского происхождения не нашлось тех, кто, отталкивая и сокрушая конкурентов, всеми силами лез во власть, тогда как у большевиков того же происхождения никаких сдерживающих тормозов не было. Еврейские организации России еще до того, как переворот свершился, но когда уже стала очевидной его неотвратимость, предвидели, что развитие революционных событий чревато ростом антисемитских настроений, а вовсе не их ослаблением, как наивно полагали иные прекраснодушные интеллигенты.

Особую подозрительность вызывали русские псевдонимы евреев-большевиков. И опять-таки лишь ничтожный процент революцнонеров – евреев (не большевиков) действовал под псевдонимом, например Юлий Мартов (Цедербаум), тогда как чутьли не все ведущие евреи – большевики избрали себе псевдонимы, звучавшие на русский лад. Между прочим, псевдонимами («партийными кличками») пользовались большевики и с иными этническими корнями: Ленин (Ульянов), Молотов (Скрябин), Сталин (Джугашвили), Камо (Тер-Петросян), Киров (Костриков), Артем (Сергеев), Ломов (Оппоков) и множество других, скрывавших свои подлинные имена ради конспирации. Но их псевдонимы почему-то никого не волновали — раздражение вызывал лишь выбор русских имен евреями.

Строго говоря, в пользовании псевдонимами не было бы ничего странного, ибо право на выбор имени относится к числу неотъемлемых свобод гражданина в демократическом обществе. Но в реальных российских условиях, при вековой подозрительности населения, во всем видящего какой-то скрытый, потаенный смысл, при многолетней остроте «русско-еврейского вопроса», в накаленной обстановке смертельного политического противостояния, эта, поражавшая воображение, нарочитость в сокрытии своих подлинных имен евреями производила крайне негативное впечатление и порождала совершенно невероятные гипотезы о заговоре мирового еврейства.

Здесь необходимо отметить один феномен российской реальности, не усвоив который трудно понять многое из того, о чем пойдет речь дальше. Ментальности россиянина, живущего в многонациональной стране, где несколько десятков этносов имеют к тому же и свою обособленную территорию, но все принадлежат одному государству, издавна свойственно соотносить — совершенно автоматически, не всегда над этим задумываясь, — ту или иную личность с ее национальной идентификацией. Некий условный Иванов, какой бы пост он ни занимал, чем бы ни занимался, пел ли арию в опере, лечил больных, преподавал в школе, истязал арестованных или промышлял карманными кражами, всегда просто Иванов, и никто больше. Но благородный Манукян — «хороший армянин», мошенник Шарашидзе — «плохой грузин», и даже ничем не примечательный,невзрачный, серенький Рабинович -— не пустое место, не ноль без палочки, а «просто еврей»!..

Еще того более: среди носителей не очень четко выраженных имен русский слух непременно ищет признаки еврейских корней. Поэтому, когда его сбивают с толку «благозвучием» чисто русских фамилий, он относится к такому маскараду с подозрением и настороженностью. Зачем этот господин (точнее, товарищ) прячет свое первородство? Зачем равняет себя под русского? Не иначе как с какой-то тайной и подлой целью ... Такова извечная специфика российской действительности. Она сохранилась (даже еще обострилась) и по сей день. А тогда, в обстановке социально-политических катаклизмов, она приобретала порой истерический характер: нахлынули на святую Русь еврейские полчища, где каждый прикрылся, как щитом, русской фамилией! Так это все воспринималось значительной частью русского общества, так раздувалось теми, кто пытался извлечь из всего, что происходило, политические дивиденды. Но ленинцев все это мало интересовало. К антисемитизму им было не привыкать, сами они антисемитами не были и быть не могли, к клевете врагов относились в высшей степени равнодушно.

Даже Максим Горький, защищая евреев от антисемитских наскоков, призывал большевиков иудейского происхождения «проявлять больше морального чутья». Большевики не вняли. Сразу после октябрьского переворота к Троцкому явилась делегация петроградской еврейской общины, ведомая главным столичным раввином. Делегация предупредила, что активное участиеевреев в различных структурах большевистской властисоздает реальную опасность для еврейского народа. Троцкий ответил, что евреи как таковые его совершенно не интересуют, ибо сам он не еврей, а интернационалист 13.

Наступила эпоха митингов — редко какой из них обходился без еврейского присутствия на трибунах. Это было у всех на виду — это же делало и «погоду». Тут Солженицын прав: «многие еврейские ораторы (корректнее и точнее было бы сказать; революционные ораторы еврейского происхождения, ибо никакого еврейства в их ораторстве не было. — А. В.) не сумели увидеть, не замечали, что именно на их частое мельтешение на трибунах и митингах начинали смотреть недоуменно и косо» (т. 1, с. 65)*. (* Здесь и далее цитируется книга А. Солженицына «Двести лет вместе». — Примеч. ред.)

Это высокомерное пренебрежение российскими реалиями горстки — по масштабам страны —ленинских бунтовщиков дорого обойдется — увы, не только мельтешившим горлопанам...

Широко бытует (а ныне повторяется в современных «патриотических» изданиях множество раз) мнение, будто евреи составили большинство в первом советском правительстве и сразу же заявили о себе как о «националистической элите, пришедшей к власти в чуждом им государстве»14. Даже Молотов, сам находившийся десятилетия на самом верху большевистской пирамиды и отлично знавший истину, в беседе с тем же Чуевым повторял антисемитские банальности: «Евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны... В первом (советском) правительстве большинство составляли евреи» 15.

В одном из ведущих изданий современной «национально-патриотической» прессы — журнале «Наш современник» — и того категоричней: «Общеизвестно, что в составе правительства первых лет и даже двух первых десятилетий советской власти практически не было русских людей, держали одного-двух для блезиру...» 16 В этом пассаже самым примечательным является словечко «общеизвестно». То есть речь идет вроде бы о факте, который вообще не нуждается ни в каком подтверждении, ни в какой проверке.

Устоявшийся в сознании стереотип ни малейшему сомнению не подлежит. Насколько это вяжется с исторической истиной? В первом советском правительстве, созданном сразу же после переворота, из 15 «народных комиссаров» был только один еврей — Лев Троцкий (Бронштейн), возглавивший комиссариат (министерство) по иностранным делам. При этом он не был большевиком – «ветераном»: вступил в партию только летом 1917 года по возвращении из эмиграции. Когда несколько месяцев спустя Троцкий возглавит военный комиссариат и создаст Высший Революционный Военный Совет, он вовсе не «потянет» туда своих соплеменников (дежурный и не подлежащий проверке, ибо он заведомо верен, тезис бывших и нынешних патриотов), а будет руководствоваться (истинный интернационалист!) совсем другими критериями. Среди нескольких десятков членов Совета евреями кроме него были только двое: Эфраим Скляиский и Аркадий Розенгольц, да еще в течение нескольких недель Сергей Гусев (Яков Драбкин), и то лишь потому, что командовал в это время московским сектором обороны.

Во втором (единственном за всю советскую историю, кратковременном коалиционном) правительстве появилось еще два еврея (всего наркомов было двадцать четыре): нарком юстиции, левый эсер Штейнберг и нарком земледелия, большевик Шлихтер. Ну, а если уж говорить о правительствах двух первых десятилетий советской власти, то там «для блезиру» было скорее «один-два» еврея (Аркадий Розенгольц, Арон Шейнман, Григорий Каминский, Яков Яковлев-Эпштейн, оставивший действительно черный след на посту наркомзема в страшные годы коллективизации), зато все основные посты занимали русские, да еще один молдаванин (Фрунзе), два грузина (Орджоникидзе и Лежава), латыш Рудзутак, эстонец Янсон. Назову лишь самые известные имена, которых автор «Нашего современника» (талантливый писатель и ревностный книгочей Владимир Солоухин) просто не мог не знать. Руководили правительством за все эти годы: Владимир Ульянов (Ленин), Алексей Рыков и Вячеслав Молотов, наркомами были Виктор Ногин, Александр Шляпников, Леонид Красин, Николай Семашко, Александр Цюрупа, Николай Брюханов, Валерий Межлаук, Иван Межлаук, Георгий Чичерин, Александр Смирнов, Иван Смирнов, Николай Крыленко, Валерьян Куйбышев, Анатолий Луначарский, Александр Винокуров, Климент Ворошилов, Василий Шмидт, Николай Антипов, Андрей Бубнов, Влас Чубарь, Николай Угланов, Григорий Гринько, Андрей Андреев, Тихон Юркин, Семен Лобов и еще многие-многие другие, у которых не только «практически», но даже «теоретически» не было ничего общего с еврейством.

Откуда же эта аберрация памяти? Ведь не мог же появиться дым совсем без огня! «Огонь», разумеется, был.

Евреев оказалось много не в советском правительстве, а в Петроградской Думе (столичном руководящем органе), избранной 20 августа 1917 года, еще за два месяца до переворота, притом от ВСЕХ партий, а не только от большевиков. Большевики, не очень-то, кстати сказать, придавая значение этому органу, направили туда в качестве своих представителей преимущественно евреев (Каменева, Свердлова, Иоффе, Урицкого, Шлихтера и других) — всего 23 человека. При всей призрачности своей власти, при всей очевидной декоративности своего политического веса, именно этот орган был до самого переворота у всех на виду, и по участию в нем евреев-большевиков столичное население получало представление о составе всей партии, которая вскоре этот переворот совершит.

Летом того же 1917 года произошло и одно внутрипартийное событие, о котором население не имело, естественно, никакого представления: очередной (шестой) партийный съезд, на котором был избран новый состав Центрального комитета. Его членами стали 21 человек, в том числе

6 евреев: вернувшиеся из эмиграции: Лев Троцкий, Моисей Урицкий (оба только что вступили в партию), партийный ветеран, один из самых близких к Ленину людей, Григорий (Овсей-Герш) Зиновьев (в разных источниках его называют то по подлинной отцовской фамилии — Радомысльский, то по подлинной материнской — Апфельбаум). Кроме них были избраны в высший партийный ареопаг Лев Каменев (Розенфельд), Яков Свердлов и Григорий Сокольников (Бриллиант). Этот факт имеет отношение к теме нашего разговора лишь в одной ипостаси. Когда на конспиративной квартире 10 октября принималось окончательное решение о вооруженном восстании, девять членов ЦК (русских) по разным причинам отсутствовали, тогда как все члены ЦК — евреи, напротив, в заседании участвовали, притом четверо из них проголосовали за восстание, а двое — Зиновьев и Каменев — против. Эти нюансы, ставшие известными вскоре после переворота, в представлении массы большого значения не имели, осталось в памяти лишь одно: решение о перевороте было принято евреями!..17

Сегодня, когда в постсоветской России, благодаря долгожданной свободе слова, антисемитизм стал вполне легальным и «патриотическая» печать всемерно его разжигает, отводя от Сталина все обвинения в совершенных им преступлениях, усиленно насаждается миф о том, что «революцию делал не Сталин, а Троцкий, Зиновьев, Каменев»18. Один из ведущих современных «специалистов по еврейскому вопросу» Андрей Дикий, чье сочинение «Евреи в России и в СССР» является настольной книгой «русского патриота», дурачит невежественных, как и он сам, читателей, сообщая, что в 1918 году в ЦК было 12 членов, из них 9 евреев. Но поименованные им как члены ЦК Ю. Ларин (Лурье), Крыленко, Луначарский, Володарский (который к тому же не Коган, как пишет Дикий, а Гольдштейн), Смидович (который к тому же не еврей, вопреки утверждению Дикого, а русский) и Стеклов (Нахамкес) членами ЦК не были вообще, Урицкий же был кандидатом, но очень короткое время и годом раньше. Это лишь один из примеров безнаказанного вранья данного автора и его друзей19.

Масса воспринимает лишь то, что ей хочется воспринять, то, к чему она уже психологически подготовлена. Зато манипулирующие ее сознанием производят сознательный отбор фактов и навязывают ей те выводы, которы нужны манипуляторам. Как иначе объяснить, например, такое? Огромное число всероссийски известных политических и общественных деятелей еврейского происхождения отвергли большевистский переворот, выступили его решительными противниками, но эта позиция и эти действия никак не сопрягаются ни в антисемитской литературе, ни в массовом сознании с их еврейством, а квалифицируются лишь как установка тех партий и движений, к которым они принадлежали. Утверждение: «евреи сделали революцию» куда менее очевидно, чем утверждение: «евреи революцию отвергли». Однако мифология сознания сохранила первое и не приняла второе.


Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 4 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 5 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 6 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 7 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 8 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 9 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 10 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 11 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 12 страница | ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 13 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 1 страница| ТИШЕ, ТИШЕ, ГОСПОДА! 3 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)