Эйн Гади

Я путник долин Эйн Гадийских, Здесь душу Мою облекли Пустыни границ Аравийских И впадины тихой реки.

Здесь воздух наполнен песчаным Горячим грунтом полотна,

И терпкие капли из Каны, Приносят в дождях облака.

Я путник. По тропам, по следу, А больше по знаку храня Крупицы незримого хлеба

В пустыне, – Я жажду Огня.

Я вижу, без края пространство Светило объемлет, но мир

Не знает его в постоянстве И дальше себя не сместил.

Разрушь мои верхние грани, Проникни, как в заводи рек, Пространство души и сознанья Вмещаю тебя в этот век.

Когда Я взойду на вершину, Ни слова, ни вздоха не жди. Овей меня, ветер пустыни, Жара Палестины, сожги.

«О, многие считают гордость грехом; говорят, она ведет к падению. Но это неправда. Кузнец гордится хорошей ков- кой; возчик гордится ухоженными лошадьми, которые бле- стят на солнце, как полированные каштаны; пастух гордит- ся тем, что отогнал волка от стада; кухарка гордится своими пирожными. Мы гордимся, делая из своей жизни хорошую историю, которую не стыдно рассказать».

Т. Пратчетт

«Я счастлив по умолчанию. И не лезьте, пожалуйста, в настройки...»

Одно из последних интервью Оле, снятых студией «Се- ребряный меридиан», было записано в кулисах театра во время премьеры «Аркадии». Оле – тонкий, удлиненный, легкий – в костюме цвета темного асфальта, белой рубашке, отражавшей снежные оттенки его волос, сидел перед ин- тервьюером, почти сливаясь с приглушенным фоном зана- веса за его спиной. Он улыбался, он был счастлив. И в то же время заметно было, как он, накинув покров непринужден- ной элегантности, старается сдержать сильные эмоции и выдававшую его чувства реакцию. Для сторонних, не слиш- ком близко знавших его глаз, он просто был уравновешен, очарователен и мил.

– Оле, что вы можете сказать о театре и о том, чем он является под руководством супругов Эджерли, его главных режиссеров?

– Эджерли – замечательный пример «силы во благо». Я думаю, что сама мысль создать театр и фестиваль и разви- вать их во время сокращений бюджета и кризиса финанси- рования в целом – это очень смело и безрассудно, но и здо- рово в то же время, и жизненно необходимо. Я свято верю в то, что по состоянию театра можно определять темпера- туру и здоровье общества. Создать театр не только в Лондо-

не, в небольшом уютном помещении, но и в Норфолке, «над холмами, над долами»… театр с разумной ценовой полити- кой, что делает его доступным, это весьма значительное достижение. Мы слышим хвалебные отзывы на спектакли выдающихся режиссеров с выдающимися актерами, про- шедшие на сцене, рядом с которой мы сейчас находимся. Вы спросили, почему я здесь – поддержать их в этот пере- ломный момент. Театр уже обрел почву под ногами и теперь ему нужно продолжать развиваться. Спектакль сегодня был прекрасен, замечательные актеры, так что да – это и есть те действительно важные причины, которые я уже назвал.

– Что привлекает зрителей и артистов в театре, чего они не получают от других форм творческого выражения?

– Непосредственность. Вы находитесь в одном помеще- нии, вы становитесь частью опыта, а не пассивным участ- ником, вы часть группы людей – во всем этом есть чувство общности, сопричастности. Попробуйте представить, что вы никогда раньше не были в театре, и вот увидели потряса- ющую постановку, которая заставила вас задуматься о вашей жизни, или о жизни в целом, об уделе человеческом, о месте действия или политике… да даже просто забыть обо всем этом и развлечься, отрешиться от проблем – вот она, сила театра. Я думаю, что когда такое действо разворачивается на ваших глазах, возникает особое ощущение. Ни кино, ни телевидение не вызывают ничего подобного, вот почему театр всегда будет занимать свое исконное место. Вы заме- тили, что в последние годы и живая музыка вернулась с не- бывалым размахом и силой? Ничто не сравнится с живой обратной связью. Театр великолепен, как я могу его не лю- бить! Я небеспристрастен, но думаю, что театральное ис- кусство – это краеугольный камень экспериментирования и хороший способ узнать «температуру» общества. Кроме того – это живительный источник. И то, что делает «Сере- бряный меридиан» – замечательная затея и для исполните- лей, и для зрителей.

– Можно ли сказать, что театр и вам дает многое для того, чтобы продолжать вашу деятельность?

– Театр – всегда переосмысление. Как зритель я по- прежнему нахожу в этом огромное удовольствие, и театр не

перестает меня вдохновлять. Ничто не сравнится с ощуще- нием мгновенной сопричастности, которое здесь возмож- но. Я говорю об этом очень серьезно, как будто тут все упи- рается только во благо общества, но театр – это весело!

– Скажите, для вас театр – «Ломтик жизни», как называ- ет его Джеймс Эджерли?

Оле подумал и неторопливо, мягко и учтиво сказал:

– Ломтик жизни?.. Это дело житейское, с любовью пре- ображенное в искусство.

– Я иногда или почти никогда не могла понять, как в нем сочетается то, что, кажется, не должно сочетаться – однаж- ды сказала Дженнифер Джерри, когда тот застал ее в театре за постоянным в последнее время чтением.

– По-моему, я знаю. Он сел напротив.

– Откуда?

– Однажды он сказал. Нам. На мастер-классе, тебя тогда не было.

– Так вот, он сказал, что однажды понял, что он... Что он нашел связь, которой это соединяется. Он просто был честен с собой.

Дженнифер молчала, приложив к губам указательный палец. Она несколько раз кивнула, будто отвечая своим мыс- лям, и вдруг, не меняя позы и глядя в одну точку, повернула ноутбук к Джерри.

– Это я нашла у него только вчера, – сказала она. – Прочти.

Он, напряженно вглядываясь, прочел.

«Сопоставление текстов о природе самоотдачи. Текст древний, но от этого не менее важный:

“...Согласно совпадающим сообщениям сильных мужчин и женщин, ощущения удовольствия тем значительнее, чем медленнее и мягче фрикции и чем лучше они приноровле- ны друг к другу. Это предполагает и высокую степень спо- собности к идентификации с партнером.

Патологическую противоположность представляет со- бой стремление к резким фрикциям с анестезией члена,

проявляющееся с особой силой у лиц с садистским характе- ром невротического типа, страдающих от невозможности семяизвержения, и нервная спешка тех, кто страдает пре- ждевременной эякуляцией. Люди, обладающие оргастиче- ской потенцией, никогда не разговаривают и не смеются во время полового акта. Я не говорю о нежных словах. Как разговор, так и смех указывают на нарушение способности отдаваться, которая является предпосылкой безраздель- ного погружения в поток чувства удовольствия. Мужчины, воспринимающие самоотречение как нечто «бабье», всегда страдают оргастическими нарушениями”.

“...Прежде чем достигается нулевая точка, возбуждение спадает, причем процесс спада представляет собой плавную кривую и сменяется приятной душевной и телесной разряд- кой. В большинстве случаев проявляется сильная потреб- ность в сне. Чувственные отношения угасли, но продолжает существовать “насыщенное” нежное отношение к партнеру, к которому прибавляется чувство благодарности.

В противоположность этому те, кто страдает оргастиче- ской импотенцией, испытывают свинцовую усталость, от- вращение, досаду или равнодушие, а подчас даже ненависть к партнеру.”

“...Если мы еще раз посмотрим на две фазы полового акта, то окажется, что первая характеризуется преимуще- ственно сенсорным, вторая преимущественно моторным переживанием удовольствия.

Непроизвольная биогенетическая конвульсия всего организма и полный спад возбуждения являются важней- шими признаками оргастической потенции. Существуют частичные разрядки напряжения, подобные оргазму. До сих пор их принимали за разрядку как таковую. Как учит клинический опыт, люди потеряли вследствие общего сек- суального угнетения способность к непроизвольному в ве- гетативном смысле самоотречению. Под «оргастической потенцией» я понимаю как раз эту последнюю часть воз- будимости и снятия напряжения, остававшуюся до сих пор неизвестной. Оргастическая потенция формирует первич- ную и основную биологическую функцию, общую у челове- ка со всем живым. Все естественные ощущения выводятся

из этой функции или стремления к ней”». Вильгельм Райх

«Функция оргазма»

Человеческое и биологическое имеет различия. Способ- ность к осуществлению функции – в природе биологическо- го. Человеческого – способность к непроизвольному в веге- тативном смысле самоотречению…»

Так жизнь исправит все, что изувечит. И если ты любви себя отдашь,

Она тебя верней увековечит,

Чем этот беглый хрупкий карандаш. *

Дженнифер смотрела на Джерри.

– И вот еще. Смотри.

Она прижала ладонь к губам, ее крупные, прозрачные глаза еще больше открылись.

Джерри вновь посмотрел на экран.

– «Что все это значит?», – прочел он. – «Бескорыстное усилие»…

Он замолчал.

– Да как же нам... – Дженнифер замолчала на полу- слове.

«...утешиться в своей скорби?»** Фраза застряла у нее в горле.

– Только честно признавшись, – ответил Джерри. Дженнифер подняла голову.

– В чем?

Джерри потянулся к ней и взял ее ладонь.

– Дженни…

* У. Шекспир, Сонет 16, пер. С. Маршака.

** Т. Стоппрад, «Аркадия», пер. О. Варшавер.

Дата добавления: 2015-08-18