Новая крепость

М иновало четыре недели. Срок, казалось, не так уж и велик, но многое изменилось в городе. Большинство язычников осталось с дружиной Ярослава, но едва ли не треть (вместе с чудью[88]) ушла из города на Велесово капище[89].

Ростовцы, как и прежде, навещали Велеса - покровителя скота, торговли и богатства. Поклонялись они и другим богам, но Велеса почитали главным.

Иной раз Ярославу, коему неделю назад пошел шестнадцатый год, доводилось видеть, как шустрые челны утром пересекали озеро и возвращались лишь к вечеру. Никаких рыбацких снастей в челнах не было, зато озеро оглашалось кудахтаньем кур и пронзительными криками петухов.

- Язычники жертвоприношения возят. За озером стоит Велесово дворище. Режут птицу, обагряют кровью идола и молятся, - подсказал Ярославу купец Силуян... Может, туда попов снарядить?

- Рано, Егорыч. Надо миру устояться. Допрежь подобает новую крепость поставить.

Среди ростовцев отыскались и добрые древосеки, кои не только ставили избы язычникам, но и ладили топорами челны-долбленки. К ним-то и обратился князь Ярослав:

- Крепость обветшала. Перед сильным ворогом ей не устоять. Не пора ли, ростовцы, нам новую крепость изладить? Честно признаюсь: с плотниками у меня туго. Не поможете ли своими умельцами?

Ростовцы на удивление князя и возражать не стали.

- Коль старую веру нашу рушить не повелел, поможем, князь Ярослав. Крепость-то и в самом деле ветхая. Найдем мастеров. Среди лесов живем. Почитай, каждый мужик топоришком владеет.

- Но нам не только дерева понадобятся, но и землекопы. Крепость будем на валах ставить да со рвом водяным[90]. Работа нелегкая, уйма народу потребуется, - с лошадьми, подводами, заступами.

- Чай, с понятием, князь. Но для оного надо сонмище[91] собирать.

Сонмище долго уговаривать не пришлось: каждый разумел, что Ростову потребна мощная крепость.

Земляные и плотничьи работы затеялись на другой же день.

Додон Елизарыч поглядывал на Ярослава и думал:

«Разумен, юнота. Голова у него, знать, светлая. Греческих попов в сторонку отодвинул, языческих богов не тронул, а сам - к народу. И людишки отозвались. Хитер Ярослав! Добрая крепость позарез нужна».

А Ярослав, ведая, какую громадную работу надо сотворить, пошел на поклон и к своим воинам.

- Надо бы, други, помочь ростовцам. Понимаю, что вы люди вольные и в любой час, по старине, можете отойти от меня, но коль пожелаете жить в доброй крепости, то возьмитесь за топоры и заступы. Народ то вдвойне оценит.

Мнение Колывана о Ярославе резко поменялось. С ума сошел, юнота! Замахнулся на самое святое. Дружинник - не холоп и не смерд, он полностью независимый человек, а Ярослав вожделеет сравнять его с подлой чернью[92]. Ну ладно - пока плыли до Ростова - воинов в гребцов обратил, тут уж нужда заставила, дабы ладьи не перегрузить. А здесь-то зачем дружину в землероев превращать? И кого?! Почитай, лучших воинов Киевской Руси, княжьих мужей, кои за свои ратные заслуги достойны боярского звания. Всякую чинность потеряют в глазах дикого народа. Дружинник - это сила, достоинство и власть. Не дело измыслил юнота!

Додон Колыван облегченно вздохнул: помалкивает дружина, поразил их князек своим суждением.

- Оно конечно, князь, можно бы и помочь, - заговорил сотник Горчак, - но мнится мне, что язычники и без нас управятся.

«Молодцом, сотник, - одобрительно подумал о дружиннике Додон. - Теперь и другие его поддержат».

- Управятся, спору нет, - заговорил сотник Бренко, - а Колыван и вовсе довольно разгладил свои рыжеватые усы. - Но вот только когда? Зима не за горами. А зимы здесь не как у нас в Киеве. Такие лютые морозы навалятся, что и носу из избы не высунешь.

- А ты откуда про тутошние зимы ведаешь? -спросил Горчак.

- Ростовцы сказывали. И что тогда? Землю заступом не возьмешь и старая крепость развалена. Бери нас голыми руками. Да неужели это гоже, братья? Неужели безделье не надоело? Ты, Горчак, как хочешь, а я ныне же за заступ возьмусь. Для меня крепость - как доспех для воина.

- И мы с тобой, Бренко! - закричали дружинники.

- Нельзя ветхую крепость на зиму оставлять!

И князь в другой раз поклонился дружине, и вновь добрым словом помянул Добрыню Никитича: славных воев отобрал ему наместник Новгорода.

Новгородцы! А ведь они оказались и в Ростове. Старики, местные жители, поведали, что здесь когда-то, с незапамятных времен, вокруг озера Неро поселилась чудь (угро-финское племя «меря»), но далее, прослышав о неисчислимых богатствах Ростовского края, его красоте и значительной недоступности для внешних врагов, сюда пришли славяне, в основном новгородцы, кои уже знали ремесла и занимались охотой, рыбной ловлей и земледелием. Они-то и возвели на берегу озера первую крепость.

- Ты вот что, князь, - как-то сказал Ярославу местный старожил Овсей. - На земле ростовской есть крупные селища: Пужбол, Сулость, Шугорь, Шулец, и немало других поселений.

- Странные названия, отец.

- Древние мерянские названия, князь, но ныне там живут славяне. Ты бы и их попросил подсобить.

- А пойдут?

- Хотя бы до жатвы. Посули им по осени дань не справлять - пойдут.

- Дань? И кто ж с них справлял? Неужели ваш бывший вождь Урак?

- Он самый. Каждую осень дань со смердов выбивал. Жито, мед, меха, шкуры зверей, мясные туши. Много всего привозил.

- А ростовцам что-нибудь выпадало?

- Ни шиша. Урак не зря себя князем величал. А коль князь - вокруг его гоношится дружина, кою он нарек «ратовниками». Всего их семь десятков. Преданные псы старейшины. Вот с ними-то и делился Урак данью, да еще волхвов подкармливать не забывал. Ныне все ушли на Велесово дворище, что за озером.

Старик поморгал выцветшими, подслеповатыми глазами и добавил:

- Мекаю, что от Урака с его ратовниками всякой пакости можно ожидать. Не смирится он с утратой власти.

Поблагодарив старика, Ярослав долго не раздумывал: Овсей прав. Ныне каждый человек на золотом счету. Надо поездить по селищам, познакомиться со смердами. Всё равно когда-то доведется приступать к полюдью[93].

Взяв с собой два десятка дружинников и проводника, Ярослав отправился по весям. Ростов же он оставил на Колывана. Строго-настрого наказал:

- За всем доглядывай, Додон Елизарыч. Нерадивых работников словом подстегивай, но плетки не вынимай. И чтоб дела споро шли!

- Мог бы и не упреждать, князь, - разобижено молвил Колыван.

Страсть не любил он, когда его, пестуна, юнота начинал поучать. Кажись, завсегда толковые слова сказывает, но дружина-то всё видит. Какой же-де он пестун, когда Ярослав своим отроческим умишком своего дядьку наставляет?

По селищам поехали конно. Еще три недели назад обнаружили на отдаленных лугах большой, спрятанный табун «ратовников», кои уплыли через озеро к Велесову дворищу на челнах, в надежде переправить к себе лошадей в ближайшее время. Но не успели…

Смерды были напуганы внезапным появлением дружинников. Они еще никогда не видели хорошо вооруженных, окольчуженных воинов в железных шапках.

Мужчины кинулись в избы и схватились за топоры и рогатины, надеясь защитить своих жен и детей от «железных» людей.

Они не боялись смерти. Защита семьи - священна, и каждый смерд знал, что он будет биться с ворогами до последнего вздоха, а затем его тело окажется в погребальном костре, откуда душа навеки отойдет в небо.

Но враги почему-то не стали врываться в избы, не извлекали из кожаных ножен булатные мечи, не перекидывали из-за спины тугие луки, не бросали копья в стоящих на привязи молодых телят и бычков.

Тогда зачем пришли в селище эти люди?

Смерды сторожко выглядывали из оконцев. Среди «железных» людей выделялся молодой воин в богатой, красивой накидке. В избы через волоковые оконца, проник его юношеский, но уже крепкий голос:

- Мы пришли к вам с миром! Клянусь оружием своим!

Молодой всадник вытянул из ножен блестящий меч и прикоснулся к нему губами.

После этого из одной избы (видимо, староста селища) вышел мужик в холщовой рубахе и приблизился к дружинникам.

- Мы уверуем тогда, когда вы сложите оружие наземь, а сами отойдете к околице.

Дружинники глянули на Ярослава. Не чересчур ли? Оставить смердам мечи, щиты, копья и луки с колчанами, а самим удалиться к околице? Вовек такого не бывало!

Ярослав оказался в затруднительном положении. Смерд приказывает побросать оружие его заматерелым, искушенным в боях воинам, кои никогда не совершали этого и перед самым лютым врагом.

И князь ответил:

- Кинуть оружие - покрыть себя бесславием. Воину не пристало сие делать. Я уже поклялся своим оружием, что мы пришли в Сулость с миром. Кличь всех мужчин, и пусть они выслушают мою речь.

- А не проманешь? - всё еще недоверчиво произнес староста.

Ярослав пружинисто спрыгнул с коня и протянул смерду меч.

- Убьешь меня, если я тебя обману.

Староста оторопело посмотрел на воина, но меча не принял, зато крикнул:

- Мужики! Вылезай!

Мужики неторопко «вылезли»: хмурые, настороженные.

Подле избы, насупротив коей остановился князь, находился свежий, недостроенный сруб из трех венцов.

Ярослав сел на пахучее, ошкуренное бревно и поведал о цели своего прибытия в Ростов. В конце же своей речи молвил:

- Не хватает людей для возведения крепости. Помогите, мужики. И коль вы ответите добром, то и я вас в своей милости не забуду.

- Дык лето, князь Ярослав.

- Лето, мужики. Но до жатвы еще шесть-семь недель.

Мужики начали переминаться с ноги на ногу, кряхтеть и вздыхать.

- Летом и без жатвы дел невпроворот, князь.

- И всё же гораздо вас попрошу. Подсобите! По осени никакой дани не стану брать.

Лица мужиков разом повеселели.

- Неуж вправду, князь? Урак нас как липку обдирал.

Ярослав протянул старосте руку.

- Вместо ряда[94]. Слово княжье!

На другой день в Ростов прибыло более двух десятков мужиков с топорами и заступами. А князь отправился в новое селище.

Дата добавления: 2015-08-18