Удивительно, как быстро идет разложение

– Посмотри, Ник, – сказала Сара, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть. – Мы ожидали, что здания и вообще ткань цивилизации будет разлагаться, но не знали, что она будет гнить так быстро.

Я посмотрел туда, куда она смотрела. Там было озеро на месте, где раньше никакого озера не было.

– Был сильный дождь, – сказал я, тормозя при виде вспыхнувших стоп‑сигналов идущего впереди грузовика. – Я только не думал, что такой сильный.

– Донкастер находится очень низко, и потому здесь много натыкано насосных станций для откачки дренажной воды.

– Значит, электричества нет, и насосы не качают.

– Потому‑то такое большое озеро. Много земель вокруг Донкастера опять превратятся в болота.

– Посмотрите на церковь! – крикнула Энн с заднего сиденья.

Вики подпрыгнула посмотреть.

– Она как лодка, вся в воде!

– Кажется, мы сейчас тоже это попробуем, – сказал я, притормаживая. – Поднимите ноги, чтобы не замочить.

Я шутил, но это было близко к правде. Впереди дорога была залита до ступиц. Мы проехали по воде больше ста ярдов, пока лужа не кончилась. И только тогда у меня в голове мелькнуло, что будет дальше. Может быть, на это уйдут годы, но листопады, наводнения, эрозия почвы и рост растений в конце концов сотрут дороги с лица Земли.

Мы выехали на дорогу Селби и направились на север. По дороге никого не видели. Девочки на заднем сиденье спали. Мы с Сарой разговаривали тихими голосами.

– Пока доберемся до Эскдейла, будет темно, – сказал я.

– Мы не будем пытаться дойти туда за один переход. Дэйв хочет встать на ночь лагерем, когда будем далеко от больших городов.

– Сара, они знают, отчего погибла Ребекка? Она пожала плечами:

– Мартин уверен, что это не заразно. Двое, которые с ней были, здоровы. Предположение такое, что это вроде заражения крови от пореза.

– Да, вот тебе и младенцы в лесу. Мы ведь ничего не знаем! Наверняка средний участковый врач поставил бы Ребекке диагноз и вылечил одним уколом. Вот и получается: не начнем ли мы мереть как мухи от гриппа и кори?

– Мы будем учиться. Ник.

– Может, при этом мы только узнаем, что в аду выжить надежды нет... Я все думаю про то, что сделали эти девочки в сарае. Может, они были правы? Уйти, пока еще здоровы. Может, через пять лет мы покроемся вшами и чирьями и будем выкапывать для еды червяков из дерьма?

– Я не знаю, Ник, – сказала она печальным голосом. – Можем только пытаться.

Когда‑то поездка в Эскдейл была бы приятным путешествием по сельским дорогам. Сейчас это был опасный рейд по новому миру, который я про себя называл Землей Безумия.

Ведь мы просто дети, которые не знают ни хрена. Вокруг кишели психи, которые, представься им случай, сдерут с нас кожу живьем. Я стрелял глазами вправо и влево, высматривая монстров, которые могут выпрыгнуть на дорогу и сожрать нас целиком. Даже на привалах, закрывая глаза, я видел безумный взгляд отца Слэттера или прыгающих во тьму Певучих Сестриц с ореолом золотых волос. И тут же пронзительный треск натянувшихся веревок.

– Ник, ты не устал?

– Нет.

– Хочешь, я поведу машину?

– Все путем. А что?

– Ничего. Я только говорила тебе, что на этих полях Креозоты выложили новый узор. Вроде палочного человечка, выложенного из пластин фольги.

Я вздрогнул, покрываясь гусиной кожей.

– Не знаю, как ты, Сара, а я почти готов поверить в эту чушь насчет разговоров Креозотов с Богом.

– Мне это чувство тоже знакомо. Это потому, что мы боимся. И начинаем искать простые ответы. Мартин Дел‑Кофи сказал: “Отбери у человека цивилизацию, и останется не человек без цивилизации, а какое‑то совсем другое животное”.

– Чтобы вытащить нас из этого дерьма целыми, нужно больше, чем доморощенный тинэйджерский философ.

– И ты прав. Ник, нам нужно будет намного, больше. Но надо помнить, что нельзя поддаваться страху. Мартин говорил, что мы должны быть готовы к тому, что нас поразят странные ментальные изменения. Мы прошли через невыносимые испытания, мы видели ужасы – людей, буквально разорванных на куски. Мы перепуганы. Еще долго нам предстоит жить в постоянной опасности. Неизбежно, что еще кто‑то среди нас погибнет. Поэтому мы становимся иррациональными; мы, вероятно, станем крайне суеверными, даже параноидальными.

– Что значит “параноидальными”?

– В сухом остатке это значит, что будем бояться собственной тени. И мы вполне можем начать без всякого смысла обвинять в наших несчастьях людей – и даже неодушевленные предметы. Как нацисты все свои проблемы валили на евреев и как...

– Ты говоришь совсем как Дел‑Кофи.

– Но разве ты не видишь, что он прав? Он пытается нас заставить понять, что с нами случилось. Вроде как если ты подцепил грипп, а доктор тебе рассказывает, каких симптомов ожидать. Лихорадка, ломота, слабость. Мы сейчас проходим через самый настоящий кошмар. И он на нас психологически воздействует, а симптомы этого воздействия – суеверие, иррациональные страхи, паранойя. Но если знать симптомы, с ними можно бороться.

Я вдруг спросил ее:

– Ты в Распорядительном комитете?

– Да, там.

– Вместо Ребекки?

– Нет... просто Дэйв меня попросил.

Еще двадцать минут мы ехали молча, и вдруг без видимой причины колонна остановилась.

Через минуту вдоль колонны машин к нам подбежал Дэйв:

– Ник, у нас проблема.

Я пошел с ним вдоль машин к одному из грузовиков. Один взгляд на шипящий из‑под кабины пар сказал мне, что случилось.

– Лопнул шланг радиатора, – сказал я. – Я тебе говорил, что в нем трещина.

– Что‑нибудь ты можешь с ним сделать. Ник?

– Зависит от того, насколько сильно лопнул. Я же тебе говорил, запчастей у нас нет. Вот что ты можешь сделать – достань‑ка мне пару яиц.

– Яиц?

– Не волнуйся, Дэйв. Не для еды. Если шланг не разорвался полностью, я вобью яйца в радиатор, и они залепят течь. Если повезет, доберемся до гостиницы.

Он пошел добывать яйца, а я откинул капот. Колонну окутал пар. Но шланг еще не был разорван необратимо. Пока мотор остывал, я взял пару ведер и пошел искать воду.

– Мы недалеко от реки Оуз, – сказал Дэйв. – Вот она, через поле. Тебе помочь?

– Нет, спасибо, справлюсь.

На самом деле я хотел побыть один. Самоубийство девочек начинало грызть душу.

Протолкнувшись сквозь дыру в изгороди, я пошел через поле к реке. Набрать ведра было делом секунд, но я прихватил несколько минут, чтобы просто посидеть на камне, глядя на текущую воду.

Река была шириной в добрых пятьдесят ярдов. Низко парящие птицы выхватывали из воздуха мошек. Время от времени с плеском прыгала рыба. Здесь был покой, и через несколько минут мир уже не казался таким страшным. Я стал думать, что будет, когда приедем в гостиницу. Может быть, мы с Сарой сможем жить в одной комнате.

Глядя на воду, я услышал свист.

Знакомый звук.

Голова моя вскинулась, глаза стали обшаривать дальний берег, пока я их не увидел. Возле самой воды на меня с того берега глядели мужчина и женщина.

– Ник, где тебя черти носят? – махнул мне рукой папа. – Мы уже много дней тебя ищем.

Даже от пули я бы так не вскинулся.

– Ник! – позвала мама. – Ты здоров?

– Да. – Мой голос звучал совсем как чужой. – Вполне. А вы как? Вы не...

– Ник, мы тебя почти не слышим. Пройди вниз до моста и на нашу сторону.

Они пошли вниз по берегу, ожидая, что я пойду за ними.

– Быстрее, Ник! – крикнула мама. – Мы ждать не можем!

– Что случилось? – спросил я. – Куда вы?

– Не можем сейчас говорить. Нам пора идти.

– Но что случилось, черт побери? Папа... папа... Они не остановились. Только мама обернулась на ходу и крикнула:

– Слыхал новости, Ник? Чудесно, правда?

– Какие новости? Мам! Папа! Вернитесь, я не знаю, куда вы идете! Вернитесь!

Я ломился за ними сквозь кусты вдоль берега и чуть не влетел в Курта.

– Ник, что случилось? Чего ты бежишь?

– Я иду за ними!

– За кем?

– Вон за теми, на той стороне.

– Зачем? Это же Креозота, они же тебя убьют.

– Ни хрена это не Креозоты, это мои родители!

Он посмотрел на меня с испугом. Вид у меня был, должно быть, дикий, и он не мог не подумать, не встал ли я на край дивного мира Креозотов.

– Дэйв... Дэйв послал меня тебя разыскать. Ник. Надо ехать. Там несколько Креозотов идут за нами по дороге. Еще десять минут, и они нас достанут.

– Отвали.

Он стоял и смотрел на меня, шлепая отвислыми губами.

– Отвали, я сказал!

Мне так хотелось влепить по этой вислогубой роже, что я зарычал и сделал к нему пару быстрых шагов.

Он завопил, будто его двинули, и побежал, спотыкаясь, через поле к колонне.

Я бежал вдоль реки, ища глазами маму и папу. Их не было. На этот раз это был не сон – они были настоящие. Лучше бы они там подпрыгивали и вопили, что хотят меня убить. Но они этого не делали. С виду это были мои нормальные, трезвые родители, которые услышали какие‑то потрясающие известия. Как в тот день, когда они влетели в дом и сообщили нам, что выиграли по лотерее телевизор.

Сумасшедшие они? Здоровые? Я не знал.

Когда Дэйв меня нашел, я сидел на берегу, кидая камешки в воду.

– Как ты. Ник?

– Так на так.

– Я слышал, что ты видел своих родителей... Ты уверен, что это были они?

– Определенно.

– Ты хорошо напугал Курта, знаешь? Он все еще глазами хлопает.

Доброжелательно улыбаясь, он присел рядом со мной и тоже начал кидать камешки. И говорил спокойным голосом, излагая факты. Он рассказал мне, как вернулся домой с вылазки после выходных и увидел в постелях своих двух братьев – мертвыми. В его рассказе не было жалости к себе.

Я испытывал к нему неприязнь и ненавидел себя за это.

– Курт сказал, что там на дороге еще Креозоты.

– Курт? – улыбнулся Дэйв. – У страха глаза велики. Их там десять в добрых двух милях позади. Времени у нас много. А здесь хорошо. Отдыхаешь, когда сидишь возле воды. Я тебе не говорил, что я однажды здесь подцепил щуку? Размером с кита. Она меня сдернула в реку головой вниз. Так я ее и не вытащил. Она крючок разогнула и смылась.

Мы посмеялись и еще поговорили, потом взяли ведра и вернулись к колонне.

Через десять минут мы снова были в пути.

Мы ехали по шоссе, и я знал, что пройдет немного времени, и я снова встречу своих родителей. Вопрос, сумасшедшие они или нет, решится тогда... когда будет ясно, попытаются ли они убить меня.

Дата добавления: 2015-08-18