Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Посмотри на себя, маленький человек! 3 страница

Читайте также:
  1. Annotation 1 страница
  2. Annotation 10 страница
  3. Annotation 11 страница
  4. Annotation 12 страница
  5. Annotation 13 страница
  6. Annotation 14 страница
  7. Annotation 15 страница

Маленький человек, будь ты представитель правоохранительных органов, судья или шеф полиции, мне известны твои грязные выходки. И я знаю, откуда они исходят. Так что я бы посоветовал тебе помолчать. В крайнем случае, тебе удастся доказать, что я в последний раз не доплатил сотню долларов налога, что я пересек границу с женщиной или по-хорошему поговорил с ребенком. Это говоришь ты, а не я, и такие заявления звучат зло и грязно, поскольку манеру кляузничать и сутяжничать ты почерпнул из своих законов. А поскольку ты не можешь вести себя по-другому, ты считаешь, что и я такой же, как и ты. Нет, мой маленький человек, я не такой же как ты в подобных вещах и никогда не был таким. Не важно, веришь ты мне или нет. Для уверенности ты приобретаешь пистолет, а я — знания. Каждому свое.

Давай я расскажу тебе, маленький человек, как ты разрушаешь свою жизнь.

В 1924 году я предложил научную методики исследования человеческой личности. Ты поддержал меня.

В 1928 году работа началась и появились первые результаты. Ты назвал меня "выдающимся мыслителем".

В 1933 году твои типографии приняли в набор мои открытия. Гитлер тогда только-только пришел к власти. Я старался убедить тебя в том, что это произошло потому, что твоя личность покрыта непробиваемой оболочкой. Ты отказался публиковать мою книгу, где я показываю, как ты породил Гитлера.

Тем не менее моя книга увидела свет и ты поддержал меня. Но ты погубил ее своим молчанием, потому, что твой "президент" запретил ее. А еще он посоветовал матерям подавлять сексуальное возбуждение своих малолетних детей путем задержки дыхания.

Несмотря на твою, якобы, поддержку ты молчал о моей книге двенадцать лет.

В 1945 году книга была переиздана. Ты произвел меня в "классики" и все еще с энтузиазмом поддерживаешь меня.

Двадцать два года, двадцать два долгих, насыщенных, выстраданных года прошло с тех пор, как я начал учить тебя тому, что является не индивидуальной терапией, а предотвращением психических расстройств. А ты опять ведешь себя также, как и тысячелетия назад. Двадцать два долгих и страшных года я объяснял тебе, что люди поддерживают то или иное безумие и живут в страданиях, потому, что их души и тела покрылись непробиваемой оболочкой, и они не в состоянии ни наслаждаться любовью, ни дарить ее другим, поскольку их тела не способны содрогаться от радости и удовольствия соития, хотя даже некоторые животные способны на это.

В течение двадцати двух лет, с тех пор, как я впервые рассказал тебе об этом, ты говоришь своим друзьям, что обращение к сущности есть не лечение, а предотвращение психических расстройств. Однако при этом ты продолжаешь вести себя также, как и тысячи лет назад. Ты ставишь перед собой великие цели, не имея представления о методах их осуществления. Ты ничего не говоришь о роли любви в жизни человечества. Ты собираешься предотвращать психические расстройства (как многообещающе это звучит!), не принимая во внимание катастрофы, происходящие в сексуальной жизни людей, просто забывая о них. На этом ты кончаешься как врач.

Что бы ты подумал об инженере, растолковывающем теорию пилотажа, но не объяснившем что такое двигатель и пропеллер? А ведь именно так ты и поступаешь, инженер человеческих душ. Именно так. Ты труслив. Тебе хочется крема с моего пирожного, но не хочется шипов от моих роз. Разве ты, маленький психиатр, не чинил подлостей в отношении меня? Не ты ли высмеивал меня, как "проповедника больших и хороших оргазмов"? Или ты никогда не выслушивал жалоб молодой жены, чье тело постоянно оскверняется мужем — импотентом? Тебе не знаком вид плачущего навзрыд подростка, страдающего от неразделенной любви? Твое благополучие для тебя все еще важнее здоровья твоего пациента? Как долго еще ты будешь ставить свою респектабельность выше врачебного долга? Сколько времени тебе нужно для того, чтобы осознать, что твое промедление стоит жизни миллионам пациентов?

Ты ставишь благополучие выше правды. Когда ты слышишь о моем оргоне[14], ты не спрашиваешь "Чем он может помочь в лечении?" Нет, ты спрашиваешь: "А у него есть лицензия на право практиковать в Моем штате?" Неужели ты не понимаешь, что ты вместе со своей жалкой лицензией хотя и можешь несколько помешать мне в моей работе, но прекратить ее — никогда? Ты не понимаешь того, что я имею мировую репутацию в деле лечения эмоциональных срывов и исследовании твоей жизненной энергии. И, наконец, ты не понимаешь того, что никто не вправе устраивать мне экзамен на профессиональную компетентность до тех пор, пока не будет знать предмет лучше меня.

Ты растрачиваешь свою свободу. Никто никогда не спросил у тебя, маленький человек, почему, обретя свою свободу в тяжелейшей борьбе, ты тут же отдаешь ее новому хозяину. "Вы слышали, что он сказал? Он имеет наглость сомневаться в правоте демократии и революционном подъеме мирового рабочего класса. Долой революционеров! Долой контрреволюционеров! Долой!"

Полегче, маленький фюрер всех демократий и всего мирового пролетариата. Я убежден, что реальные перспективы обретения тобой свободы больше зависят от того, как ты отвечаешь на один вопрос, чем от десятка тысяч резолюций твоих партийных сборищ. "Долой его! Он оскорбил нацию и ее авангард -революционный пролетариат! Долой его! Поставить его к стенке!"

Твои крики "да здравствует!" и "долой!" ни на шаг не приблизят тебя к цели, маленький человек. Ты всегда думал, что ставя людей к стенке, ты защищаешь свою свободу. Лучше поставь себя самого к зеркалу...

"Долой!." Не горячись, маленький человек. Я не стараюсь оскорбить

тебя, я лишь хочу показать тебе, почему тебе никогда не удавалось завоевать свободу и удерживать ее, хотя бы короткое время. Неужели тебе совсем не интересно?

"Доло-о-ой..."

Хорошо. Буду краток. Я собираюсь рассказать тебе о том, как ведет себя маленький человек в тебе, когда оказывается в состоянии полной свободы. Допустим, что ты студент института, профилирующегося в сексуальном здоровье детей и подростков. Ты одержим "великой идеей", ты хочешь принять участие в освободительном движении.

В моем институте произошел такой случай. Мои студенты изучали под микроскопами мелкую фауну. Ты сидел в оргоновом аккумуляторе совершенно голый. Я обратился к тебе и попросил тебя заглянуть в микроскоп. Когда ты, без одежды, выскочил из аккумулятора, демонстрируя свою наготу женщинам и девушкам, я сделал тебе замечание. Но ты не понял, чего я от тебя хочу. Я старался понять почему ты не понимал меня тогда. Потом, когда мы обсуждали это в течение многих часов, ты согласился со мной, что причиной всему была идея свободы, овладевшая тобой в институте, изучающем проблемы сексуального здоровья детей и всего человечества. С моей помощью ты очень скоро понял, что твое поведение было безрассудным потому, что ты презирал институт и проблемы, над которыми он работал. Достаточно ли я убедителен? Нечего сказать? Тогда я продолжу.

Вот тебе другой пример того, как ты растрачиваешь свою свободу.

Ты знаешь, я знаю, все знают о том, что ты вечно сексуально озабочен, что ты оцениваешь каждого представителя противоположного пола с точки зрения сексапильности, что ты постоянно обмениваешься с друзьями грязными историями на сексуальные темы, короче говоря, имеешь низменное порнографическое воображение. Однажды я видел, как ты маршировал по улице в толпе себе подобных и скандировал хором со всеми: "Дайте нам женщин! Дайте нам женщин!".

Приняв во внимание твою озабоченность, я организовал клубы, в которых, как я задумывал, ты учился бы понимать ничтожность своей жизни и преодолевать ее. Ты и твои друзья повалили в эти клубы валом. Почему, маленький человек? Я думал, что ими движет желание жизненных улучшений. Я слишком поздно догадался о настоящих причинах, приводящих в клубы таких как ты. Ты и тебе подобные рассматривали эти клубы как бесплатные бордели. Когда я понял это, я закрыл клубы. Не потому, что считал дурным то, что молодые люди знакомятся там с девушками, а из-за твоего и таких как ты маленьких людей свинского поведения. Таким образом клубы прекратили свою деятельность, а ты опять оказался в дерьме... Желаешь что-нибудь сказать?

"Пролетариат развращен буржуазией. Вожди мирового пролетариата знают, что надо делать. Они железной рукой расчистят дорогу свободен справедливости. А что касается сексуальных проблем пролетариата, то они решаться сами собой!"

Я точно знаю, что ты имеешь ввиду, маленький человек. В пролетарском фатерлянде сексуальные проблемы были пущены на самотек. Результаты были видны в Берлине, когда, ночь за ночью, солдаты победившего пролетариата насиловали каждую женщину, которую удавалось догнать. Не поддавайся эмоциям! Ты знаешь, что это правда. Твои борцы за "честь революции", твои "бойцы пролетарской свободы" опозорили и обесчестили тебя на многие столетия вперед... Ты говоришь, что можно "быть счастливым только в борьбе"? Хорошо, вот тебе другая настоящая история.

Один будущий вождь, который тогда еще не был таковым, был увлечен идеей сексуальной экономии, а также идеей диктатуры пролетариата. Он пришел ко мне и сказал: "Вы гениальны. Карл Маркс научил людей как им стать экономически свободными. А вы научили их как стать свободными сексуально. Вы сказали им: "Вперед, и трахайте, кого хотите!"

Ты извратил мои идеи, точно также, как и идеи Маркса, как и все другие идеи. В твоей жизни мои любовные объятия превратились в порнографический акт.

Ты не знаешь, о чем я говорю, маленький человек. А потому снова и снова погружаешься в болото.

Маленькая женщина, если ты, не имея к этому особого призвания, решаешь обучать детей только потому, что у тебя нет своих собственных, ты несешь в мир неосознанное зло. Предполагается, что ты будешь воспитывать детей. Детский крик, если говорить серьезно, является нормальным проявлением человеческой сексуальности на стадии становления. Чтобы управлять детской сексуальностью надлежащим образом, воспитатель обязан знать, что такое любовь на собственном опыте. Но ты очень напоминаешь старую калошу: ты некрасива и неуклюжа. Этого одного уже достаточно, чтобы на всю жизнь привить в тебе скрытую злобную ненависть к любому привлекательному, полному жизни телу. Я ни в коем случае не обвиняю тебя ни в том, что ты так выглядишь, ни в том, что ты не знаешь, что такое любовь (ни один здоровый мужчина не полюбил бы тебя), ни в том, что ты не в состоянии понять детскую любовь. Но я обвиняю тебя в том, что ты возводишь в ранг добродетели свою ущербность, свою внешнюю непрезентабельность, свой недостаток красоты и грациозности, свою неспособность любить, и, тем самым, ты душишь любовь в детях. А это, уродливая маленькая женщина — ничто иное, как преступление. Вредным становится само твое существование, поскольку ты отворачиваешь здоровых детей от их здоровых отцов, поскольку ты воспринимаешь нормальную детскую любовь как симптом болезни; поскольку, маленькая уродливая женщина, ты, не смиряясь с тем, что выглядишь как старая калоша, начинаешь думать и учить как старая калоша; поскольку, вместо того, чтобы честно отойти на жизненную обочину, ты делаешь все возможное для того, чтобы на всю жизнь оставить в ребенке отпечаток своей уродливости, своей неуклюжести старой калоши, своего лицемерия, и прячешь свою злобную ненависть за наигранной улыбкой.

А ты, маленький человек доверяешь воспитание своих детей женщинам, которые вселяют в их здоровые души горечь и злобу. Поэтому-то ты и есть тот, кто ты есть, живешь так, как ты живешь и думаешь так, как ты думаешь.

Вот каков ты есть, маленький человек. Ты приходишь ко мне, чтобы познать то, что я сам познал в тяжком труде и суровой борьбе. Если бы не я, ты так и оставался бы неизвестным практикующим врачом в захолустье. Я дал тебе возможность подняться, я передал тебе мои знания и мой огромный психотерапевтический опыт. Я научил тебя видеть, как день за днем, час за часом, человек выдыхает свободу и вдыхает рабство. Тебе было предоставлено престижное место моего представителя в одной из дальних стран. Ты был свободен в самом широком смысле этого слова. Я верил в твою честность. Но внутренне ты чувствовал свою зависимость от меня, ибо не мог сделать многого самостоятельно. Ты нуждался во мне, поскольку получал от меня знания, уверенность в себе, широту взглядов и, наконец, я помогал тебе развиваться. Все это я отдавал тебе с радостью, маленький человек, ничего не требуя взамен. Но пришло время, когда ты начал говорить, что я навязал тебе свои взгляды. Ты стал дерзким, вообразив что таким образом ты сможешь стать "свободным". Но подмена свободы дерзостью всегда была отметиной раба. Устремляясь к своей свободе ты отказался посылать мне отчеты о своей работе. И вот теперь ты чувствуешь себя свободным... Свободным от сотрудничества и ответственности. Вот почему, маленький человек и ты и мир таковы, каковы они есть.

Ты когда-нибудь задумываются, маленький человек, как должен чувствовать себя орел, гнездо которого полно куриных яиц? Орел ждет, что из этих яиц вылупятся маленькие орлята, а затем вырастут в больших орлов. Но яйца раскалываются одно за другим, а из них вылупляются лишь цыплята. В своем отчаянии орел обманывает себя надеждой, что цыплята еще превратятся в орлов. Но вот они вырастают и оказываются кудахтающими курами. Когда орел осознает, что чуда не произойдет, его первым порывом является стремление склевать и цыплят и кур. От этого мудрого преступления его удерживает лишь одно — слабая надежда на то, что хотя бы один из цыплят когда-нибудь превратится в орленка, а затем станет орлом, таким же как и он, способным с высоты своего полета охватывать взором огромные пространства, видеть далеко вперед, открывать новые слова, генерировать новые идеи, находить новые жизненные пути. Одна лишь слабая надежда удерживает одинокого опечаленного орла от того, чтобы склевать кур и цыплят в своем гнезде. Цыплята не знают, что их высиживал орел. Им также не известно, что они живут на орлиной скале, величественно возвышающейся над сырой темной долиной. Они не видят так далеко, как одинокий орел. Все что они могут — это поедать, поедать и поедать то, что им приносит орел. Они ползают под его могучими крыльями, согреваясь там во время погодных ненастий.

Но приходит время, и цыплята разбегаются в разные стороны, а затем начинают из своих тайных укрытий бросать в орла мелкие острые камешки, стараясь сделать ему как можно больнее. Первым порывом орла, когда он сталкивается с таким вероломством, является опять-таки желание склевать цыплят и куриц. Но он думает над этим, и ему становится жаль их. Когда-нибудь, думает он, когда-нибудь из этой кудахтающей близорукой куриной толпы выйдет хотя бы один орленок, который станет таким же орлом, как и он.

И одинокий орел, не теряя своей великой надежды, все продолжает высиживать цыплят...

Ты не хочешь быть орлом, маленький человек, поэтому ты и становишься добычей различных стервятников. Ты боишься орлов, а потому живешь в стаде и становишься жертвой вместе с остальным стадом, потому что некоторые из твоих кур высиживают стервятников из своих яиц. Эти стервятники и становятся твоими вождями в борьбе против орлов, которые стремятся увлечь тебя к лучшей жизни в лучшие миры. Стервятники учат тебя питаться падалью, обеспечивать себя жалкими зернами и кричать "Хайль, великий стервятник!".

И вот теперь ты голодаешь и умираешь в огромных стадах и все еще боишься орлов, которые высиживают своих цыплят.

Маленький человек, ты построил свой дом, свою жизнь, свою культуру, свою цивилизацию, свою науку и технологию, свою любовь и теорию воспитания детей на песке. Ты не знаешь этого и не желаешь знать, а когда великий человек рассказывает тебе об этом — ты убиваешь его. В глубочайшем огорчении ты приходишь ко мне и задаешь вопросы. Всегда одни и те же вопросы:

"Мой ребенок злобен и жесток, он бледен и мучается запорами; он разбивает все, что попадет ему под руку и страшно кричит по ночам; он слабо успевает в школе. Что мне делать? Помоги мне!"

Или: "Моя жена фригидна. Она не дает мне своей любви. Она мучает меня и изводится в припадках и истериках. Она изменяет мне с десятком мужчин. Что мне делать? Посоветуй мне!"

Или: "Мы победили в последней войне, чтобы больше не было никаких войн. А теперь разразилась еще более страшная война. Помоги! Что мне делать?"

Или: "Цивилизация, которой я так гордился, разваливается под гнетом инфляции. Миллионы людей голодают, убивают, воруют и живут как животные. Они утратили всякую надежду. Помоги! Скажи мне, что делать!"

"Что мне делать? Что нам делать?", — это вековой вопрос, стоящий перед человечеством.

Судьбы великих достижений сходны в том, что родившись там, где правда ценится выше, чем благополучие, все они попадают к тебе, а ты не находишь им лучшего применения кроме как сожрать их и переработать в дерьмо.

На протяжении веков великие, отважные, одинокие люди говорят тебе, что делать. И раз за разом ты искажаешь, принижаешь и разрушаешь их учения; раз за разом ты обольщаешься наиболее слабыми их сторонами, принимая их за великую истину, а немногочисленные ошибки — за основополагающие жизненные принципы. Именно так, маленький человек, ты поступил с христианством, с доктриной независимости народов, с социализмом, со всем, к чему прикоснулся. Почему, спрашивается, ты так поступаешь? Не думаю, что ты и вправду хочешь знать ответ на этот вопрос. Услышав правду, ты либо плачешь, либо чинишь над ней кровавую расправу, либо предаешь ее.

Ты поступаешь так и строишь свой дом на песке, потому что боишься своей неспособности почувствовать жизненную силу в себе самом, потому что ты душишь и убиваешь любовь в своем ребенке еще до его рождения, потому что ты не способен выдержать ни свободы, ни жизнестойкости, ни настоящего движения, ни полного самовыражения. Все это пугает тебя до безумия, и ты спрашиваешь: "А что скажет на это мистер Джонс?"

Ты боишься думать, маленький человек, поскольку мысли идут рука об руку с сильными телесными ощущениями, а своего тела ты тоже боишься. Многие великие люди взывали к тебе: "Вернись к своей природе! Слушайся своего внутреннего голоса, дай волю своим истинным чувствам. Уважай и почитай любовь!" Но ты глух. Ты променял все чувства на слова. Они погибают в огромной пустыне, маленький человек, и одинокие глашатаи истины тоже гибнут, столкнувшись с твоим непробиваемым непониманием.

У тебя был выбор: воспарить до уровня сверхчеловека с Ницше или скатиться к состоянию недочеловека с Гитлером. Ты кричал: "Хайль! Хайль!" и выбрал недочеловека.

У тебя был выбор между по-настоящему демократической конституцией Ленина и диктатурой Сталина. Ты выбрал диктатуру Сталина.

У тебя был выбор между фрейдовским разъяснением сексуальной сути психических расстройств и его теорией культурной адаптации. Ты отбросил теорию сексуальности и выбрал теорию культурной адаптации, которая оставила тебя в подвешенном состоянии.

У тебя был выбор между Иисусом Христом с его божественной простотой и Павлом с его безбрачием для священников и пожизненным принудительным браком для тебя самого. Ты выбрал безбрачие и принудительный брак, забыв простоту Матери Иисуса, родившей свое дитя в любви и исключительно в любви.

У тебя был выбор между идеей Маркса о том, что ценность товара зависит только от производительности твоего труда, и его же идеей государственности. Ты забыл о жизненной энергии своего труда и выбрал идею государственности.

Во времена Великой французской революции у тебя был выбор между кровавым Робеспьером[15] и великим Дантоном[16]. Ты выбрал жестокость и положил величие и добро на гильотину.

В Германии у тебя был выбор между Герингом и Гиммлером с одной стороны и Либкнехтом[17] и Ландау[18] с другой. Ты сделал Гиммлера шефом своей полиции и убил своих друзей.

У тебя был выбор между Джулиусом Стрейчером[19] и Уолтером Ротенау[20]. Ты убил Ротенау.

У тебя был выбор между Лоджем[21] и Вилсоном[22]. Ты убил Вилсона.

У тебя был выбор между безжалостной инквизицией и правдой Галилея. Ты мучил и унижал великого Галилео, открытия и изобретения которого до сих пор прекрасно служат тебе. Зато ты привнес много нового в инквизиторские методы борьбы с прогрессом.

У тебя был выбор между шоковой терапией и психоанализом. Ты выбрал шокотерапию. Ты сделал такой выбор из-за страха увидеть свою собственную ничтожность. Ты хотел и далее оставаться слепым там, где помочь могут только широкие взгляды и острое зрение.

Совсем недавно у тебя был выбор между атомной энергией и полезной энергией оргона. В соответствии со своей умственной искривленностью ты выбрал атомную энергию,

В настоящее время у тебя есть выбор между невежеством в отношении раковой опухоли и моим открытием в этой области, которое приведет к спасению миллионов человеческих жизней. Многие годы ты повторял различные глупости об этом в своей прессе, ни словом не обмолвившись о теории, способной спасти твоего ребенка, твою жену, твою мать.

Ты голодаешь, маленький индиец, и таких как ты в твоей стране — миллионы. При этом ты воюешь с мусульманами из-за священной коровы.

Ты одет в лохмотья, маленький итальянец или славянин из Триеста, но главной причиной твоего беспокойства является то, к какому государству относится город — Италии или Югославии. Я всегда считал Триест просто морским портом для судов всего мира. Ты казнил нацистских вождей после того, как они уничтожили миллионы людей. Где ты был и о чем думал до того, как эти люди были убиты? Неужели несколько сотен трупов в самом начале кровавого террора не могли вразумить тебя? Тебе обязательно нужны были миллионы трупов, чтобы привести человечество в движение?

Каждый из твоих актов, подтверждающих твою незначительность и бессмысленность твоей жизни усугубляет беспросветность животного существования человечества.

"Зачем же так трагично? — спросишь ты, — Ты чувствуешь ответственность за все зло мира?"

Этим замечанием ты опровергаешь себя самого. Если бы каждый маленький человек из миллионов и миллионов себе подобных взвалил на свои плечи свою толику ответственности -мир выглядел бы совершенно по-другому. Твои величайшие друзья не погибли бы под натиском твоей низости и ничтожности.

Поэтому твой дом и остается стоять на песке. Крыша рушится тебе на голову, но ты имеешь собственную "пролетарскую" или "национальную" гордость. Пол уходит из под твоих ног, а ты, падая вместе с ним с криком: " Хайль, мой великий фюрер! Да здравствует германская (российская, еврейская) нация!" Трубы в твоем доме прорвало, и твой ребенок тонет; ты же продолжаешь настаивать на "порядке" и "дисциплине" и стараешься вбить их в свое чадо. Сквозь щели в твоих стенах так сильно дует, что твоя жена заполучила тяжелое воспаление легких, однако для тебя, маленький человек, твердым фундаментом существования является вздор о "еврейском заговоре".

Ты бежишь ко мне с воплями: "Дорогой, хороший, великий доктор! Что мне делать? Что нам делать? Весь мой дом рушится, ветер дует сквозь стены, мой ребенок болен, моя жена несчастна. Да и сам я нездоров. Что мне делать? Что нам делать?"

"Строй свой дом на граните. Под гранитом я понимаю твою природу, измордованную тобой до смерти, любовь в теле твоего ребенка, мечты твоей жены о любви, твои собственные мечты, когда тебе шестьдесят. Поменяй свои иллюзии на толику правды. Выброси своих политиков и дипломатов! Возьми свою судьбу в собственные руки и строй свою жизнь на скале. Забудь о своих соседях и оглянись вокруг! Твои соседи только скажут тебе спасибо. Скажи своим коллегам — рабочим всего мира, что ты больше не будешь работать для производства смерти, а будешь — только для производства жизни. Вместо того, чтобы сбиваться в стадо для того, чтобы кричать "Ура!", создай закон о защите человеческой жизни и благосостояния. Такой закон станет частью гранитного фундамента для твоего дома. Защити любовь своих маленьких детей от нападок похотливых и фрустрирующих женщин и мужчин. Заставь замолчать злобную старую прислугу; расширяй гласность, проводи реформу школы с учетом интересов молодых людей, которые тянутся к любви.

Не старайся превзойти своих эксплуататоров по части эксплуатации если тебе выпадет шанс стать начальником. Сбрось фрак и цилиндр и не обращайся за лицензией, если хочешь обнять свою женщину. Объединяй свои усилия с такими же как ты по всему миру — они ничем не лучше и не хуже тебя. Дай своему ребенку развиваться так, как учит природа (или Бог). Не стремись усовершенствовать природу. Научись понимать и оберегать ее. Вместо того чтобы посещать состязания, ходи в библиотеки. Выезжай "на"отдых за рубеж, а не на Кони Айленд. А прежде всего учись мыслить в правильном направлении, слушай, что подсказывает тебе твой внутренний голос. Держи свою жизнь в собственных руках и не передоверяй ее никому, а в первую очередь — выбранным лидерам. БУДЬ САМИМ СОБОЙ! Все великие люди уже говорили тебе это."

"Вы слышали этого реакционного мелкобуржуазного индивидуалиста! Ему место на свалке истории, ход которой необратим. Он говорит: "Познай себя". Буржуазные пережитки! Революционный пролетариат всех стран под предводительством любимого вождя, отца всех народов, всех русских, немцев и прочих — освободит людей на планете! Долой индивидуализм и анархию! Да здравствует отец всех народов и славян! Ура!..Ура!" Послушай, маленький человек, какие неприятности ждут тебя на этом пути.

Ты приближаешься к тому, чтобы вступить в свои права, и это пугает тебя. На протяжении веков ты будешь убивать своих друзей и создавать фюреров всех наций или всего пролетариата, будь то в России или в Германии. Год за годом, раз за разом ты будешь покоряться то одному, то другому хозяину. Ты не услышишь ни хныканья своего детства, ни стонов своей юности, ни задушенных стремлений зрелого возраста, поскольку все это, в твоем понимании, является проявлениями буржуазного индивидуализма. На протяжении столетий ты будешь проливать кровь, вместо того, чтобы взращивать жизнь, в слепой уверенности, что при помощи палачей ты построишь свою свободу. И день за днем, год за годом ты будешь оказываться в дерьме. Веками ты будешь сбиваться в стадо с себе подобными и слушать Большого Пастуха. Ты будешь восторгаться его речами и, одну за другой, заглатывать его наживки, оставаясь при этом слепым, глухим к призывам твоей собственной жизни. Все это потому, что ты боишься жизни, маленький человек, смертельно боишься.

Ты делаешь все возможное, чтобы уничтожить ее, будучи уверенным, что строишь "социализм", или "государство", или "нацию", или "Царство Божие". Ты не узнаешь и не захочешь узнать, что все, что ты в действительности строишь день за днем и час за часом, есть твое собственное несчастье; что ты не понимаешь своих детей, что ты ломаешь им хребты еще до того, как они смогли бы гордо распрямиться; что ты воруешь любовь; что ты сходишь с ума от денег и голоден до власти; что ты держишь собаку для того, чтобы хоть кто-нибудь считал тебя "хозяином". Веками ты будешь повторять одни и те же ошибки, до тех пор пока весь твой вид не погибнет в какой-нибудь социальной вселенской катастрофе; пока сквозь ужас существования не пробьется слабая искорка самоосмысления. Затем, постепенно и очень осторожно нащупывая свой путь, ты научишься находить и отличать своего друга, человека любви, труда и знаний. Далее ты начнешь понимать, уважать и ценить его. Потом ты придешь к пониманию того, что библиотеки в твоей жизни важнее спортивных состязаний, что созерцательная прогулка по лесу гораздо интереснее самого блестящего парада, что излечение лучше убийства, что полагаться на себя самого надежнее, чем на нацию, а мягкая вежливость лучше крикливого патриотизма и ему подобных.

Ты думаешь, что цель оправдывает средства. Как это, однако, подло и низко. А я говорю тебе: "Цель представляет собой средства, которыми она достигается". Сегодняшний шаг есть завтрашняя жизнь. Высокие цели не могут быть осуществлены низкими средствами. Ты уже множество раз доказывал это во времена всех социальных сдвигов. Низость и бесчеловечность целей делает тебя самого низким и бесчеловечным, а цель — недостижимой.

"Но тогда, — спросишь ты, — достигну ли я своей цели, будь то христианская любовь, социализм или американская демократия?" И твоя христианская любовь, и твой социализм, и твоя американская демократия представляют собой то, что ты делаешь каждый день: как ты мыслишь каждый свой час, как обнимаешь спутника жизни, как любишь своего ребенка; они -это твое отношение к социальной ответственности за свою работу, а также твое твердое убеждение в том, что нельзя уподобляться разрушителям, которых ты так ненавидишь.

Однако же ты, маленький человек, злоупотребляешь своей свободой, данной тебе в соответствии с установками демократических институтов. Ты делаешь все, чтобы разрушить эти институты, вместо того, чтобы укреплять их каждый свой день.

Я видел тебя, когда ты был немецким беженцем и злоупотреблял шведским гостеприимством. В то время ты еще был будущим вождем всех ничтожных на земле. Ты помнишь, что такое "шведский стол"? О, да, конечно же ты помнишь. Конечно же ты понимаешь, что я имею в виду. Неужели твоя память так коротка? Тогда тебе напомню я.


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Об авторе. | Посмотри на себя, маленький человек! 1 страница | Посмотри на себя, маленький человек! 5 страница | Взгляд в будущее. | Чаяния. |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Посмотри на себя, маленький человек! 2 страница| Посмотри на себя, маленький человек! 4 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.017 сек.)