Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Май 1304 года. Клеман не боялся

Клеман не боялся. Все дышало покоем. После ужина и повечерия[38]сестры ушли в дортуары. Лягушки дружно квакали, сойки, перелетавшие от гнезда к гнезду, оглашали воздух своими хриплыми криками. Чуть дальше справа озабоченные садовые сони рыли когтями галереи между камнями, поднимая при этом большой шум. Это были такие недоверчивые животные, что лишь в исключительных случаях можно было увидеть их черные мордочки. Они замолкали, едва почуяв присутствие незнакомца.

Клеман упивался этим следованием по маршруту, игрой, в которую природа играет с теми, кто умеет ее слышать и видеть. Мальчик знал все ее секреты, все ее ловушки. Он осторожно вытащил затекшую ногу из своего укрытия, из большой расселины, сделанной в камне, где лежали листья, корешки и ягоды, собранные сестрой-больничной. Отвратительный запах гниющих растений отравлял воздух. Через час наступит кромешная тьма. У него было время восстановить силы и поразмышлять.

Что с ними станет? С ними двумя, поскольку судьба Матильды мало его беспокоила. Матильда была легкомысленной и слишком глупой. Она интересовалась лишь своими маленькими грудями, которые, по ее мнению, росли недостаточно быстро, лентами и гребнями для волос. Что станет с Аньес и с ним? Клеман расчувствовался, у него на глазах выступили слезы: ведь их двое, он не одинок. Дама де Суарси никогда не бросит Клемана, даже если из-за него ее жизнь окажется в опасности. От этой твердой уверенности у него еще сильнее забилось сердце. Стоя на коленях, спрятавшись за дверью, ведущей в большой зал, он присутствовал при нескончаемом ужине, который два дня назад Аньес была вынуждена устроить в честь своего сводного брата. Как обычно, она вела тонкую игру. Тем не менее на следующий день, когда они прогуливались после отъезда этого негодяя, Клеман почувствовал ее неуверенность и понял, почему она боится. До какого предела способен дойти Эд? Когда он остановится?

Ответ на второй вопрос был ясен. Аньес знала его так же хорошо, как и Клеман. Эд остановится лишь тогда, когда его обуяет страх, когда он лицом к лицу столкнется с ещеболее грозным хищником. Они были такими одинокими, такими обездоленными. Ни один хищник-избавитель не придет к ним на помощь. Вот уже несколько месяцев мальчик боролся с отчаянием. Надо что-то придумать, какой-нибудь трюк, неважно что. Он проклинал свою юность, свое бессилие. Он проклинал то, кем он был на самом деле, то, о чем должен был молчать ради их общего спасения. Как только Аньес смогла, она объяснила ему это, и он понял, что ее беспокойство было обоснованным.

Знание… В какой-то мере его давали сестры, учительствовавшие в школе при аббатстве Клэре. Кроме того, два года назад Клеман получил от своей дамы разрешение присутствовать на уроках, которые она устраивала для молодых и не слишком молодых людей, выходцев из местных семей зажиточных горожан и мелкого дворянства. Скудная пища для ума, поскольку благодаря Аньес Клеман уже давно умел читать и писать по-французски и на латыни. Он надеялся познать науки, жизнь далекого мира, но напрасно. Большаячасть времени отводилась изучению Евангелий, а также чтению и заучиванию наизусть трудов уважаемых римлян: Цицерона, Светония и Сенеки. К этому следует добавить страх, который всем внушала Эмма де Патю, учившая детей[39].Ее вечно угрюмый вид и весьма проворная рука производили сильное впечатление на маленький мирок, над которым она властвовала.

Но, по сути, все это не имело значения. Славные бернардинки старались изо всех сил, ухаживая за одними, обучая других, улаживая конфликты, усмиряя ненависть, утешая умирающих. В отличие от представителей других орденов, их нельзя было обвинить в равнодушии к миру, окружавшему аббатство, или в том, что они обогащались на несчастьях простых людей. Неважно, ведь Клеман обнаружил столько всего интересного. Одно зернышко познания вело к другому. Каждый новый ключ к пониманию, который он ковал, открывал дверь, превосходившую своими размерами предыдущую. Он также научился не задавать вопросов, на которые сестры не могли ответить, осознав, что его любопытство, которое они сначала рассматривали как вознаграждение за свои труды, в конце концов вызовет у них беспокойство. На самом деле, все это не имело значения, поскольку теперь он не сомневался, что аббатство скрывало в своих стенах пленительную тайну.

Почему он прижался к колонне? Он объяснял себе это тем, что ждал прихода сестры, преподававшей латынь. Инстинкт? Или странное поведение силуэта, одетого во все белое? Мать аббатиса украдкой посмотрела вокруг и быстро заперла низкую дверь, из которой только что вышла. Затем она стремительно, словно воровка, пошла по коридору.

Результаты быстрого и осторожного расследования не удовлетворили Клемана. Казалось, никто не знал, куда вела эта дверь. Что скрывала комната, расположенная за ней?Шла ли речь о темнице для знатного пленника или о камере пыток? Живое воображение мальчика разыгралось не на шутку, и он решил раскрыть тайну собственными методами.Наспех набросанный план центральной части аббатства помог ему понять, что эта тайная комната, если она действительно существовала, была средних размеров, если только не выходила окнами во внутренний двор, шедший вдоль скриптория и дортуара. Если верить его топографической схеме, эта комната находилась между покоями и кабинетом матери аббатисы.

Мальчика снедали нетерпение и любопытство. В его голове вертелся вопрос: как остаться в стенах аббатства, чтобы тайно продолжить поиски и проверить гипотезы? Наконец он нашел решение: гербарий, примыкавший к ограде аптечного огорода, предоставит ему надежное укрытие, в котором он сможет дождаться темноты.

В ту ночь луна, невольная сообщница Клемана, была полной. Он вышел из гербария, прижался к стене дортуаров и стал пробираться вперед, словно тень. Он прокрался под окнами скриптория, более высокими и широкими, чем остальные окна, поскольку сестрам-переписчицам требовалось как можно больше света. Затем он прошел мимо более скромных окон обогревальни, единственного помещения аббатства, отапливаемого зимой, где размещали больных. Туда же убирали на ночь чернила, чтобы не замерзли. Еще несколько туазов. Задыхаясь от тревоги, ребенок спрашивал себя, как он сможет объяснить свое присутствие, да еще глухой ночью, в аббатстве, если он чем-нибудь выдаст себя, идаже не решался представить, какое наказание его ждет. Он проскользнул мимо двух узких окон кабинета матери аббатисы, затем мимо двух щелей, вырубленных в камне, которые позволяли проветривать гардероб ее покоев, крошечный круглый зал, в котором было оборудовано отхожее место. Таинственное помещение должно было находиться между этими двумя комнатами. Клеман повернул обратно и стал широкими шагами мерить расстояние, отделявшее покои Элевсии де Бофор от ее кабинета. Келья монахини, дажеесли та была аббатисой, не могла быть такой широкой и просторной. Значит, вопреки его первоначальным выводам, в тайной комнате не было окон. Эта догадка заставила Клемана вздрогнуть всем телом от восторга, но также и от страха. А если это была комната, предназначенная для инквизиторского дознания? Вдруг он обнаружит следы пыток? Но нет, ни одна женщина не могла быть инквизитором. Клеман опустился на колени и проделал тот же путь ползком, пристально рассматривая землю. Там, где росли куртиныцветов, украшавшие подножие стены, он заметил отдушину длиной в два метра и высотой сантиметров в тридцать. Толстые железные прутья надежно защищали ее от возможных вторжений посторонних. Взрослых посторонних, потому что прутья были расположены достаточно редко, чтобы между ними мог проскользнуть ребенок. Он верно угадал. Нооблегчение моментально сменилось паникой — что теперь делать? Любопытство пересилило все разумные доводы, которые он приводил, уговаривая себя повернуть назад и покинуть пределы аббатства как можно скорее и, главное, незаметно.

На каком расстоянии от пола комнаты находилась отдушина? На аллее, окружавшей куртины цветов, он подобрал маленький камешек, послуживший ему зондом. Почти сразу жеуслышав звук падения камешка, Клеман решил, что его от цели отделяют четыре или пять футов[40].Он ошибался. Клеман лег на бок и начал протискиваться между металлическими прутьями, сдиравшими с него кожу. Он втянул живот, затаил дыхание, чтобы стать еще меньше.Наконец грудная клетка прошла через прутья, и Клеман полетел вниз. Ошеломляющее мгновение падения в пустоту, поразившую его. Он упал, как мешок с отрубями, и чуть незакричал от резкой боли. Однако паника быстро притупила боль. А вдруг он сломал кость? Как он выберется отсюда? Он пощупал уже начавшую опухать щиколотку, покрутил ступней вправо и влево, борясь со слезами, застилавшими ему глаза. Вывих, только болезненный вывих. Ему будет больно, но все же он сможет ходить.

Клемана окружала густая темнота. Влажная темнота, в которой витал легкий запах плесени вперемешку со сладковатой затхлостью, щекотавшей нервы. Прохладная темнотаподвала. Он задрожал от ярости, рассердившись на самого себя. Каким же он был глупцом, он, так гордившийся своим умением моментально делать выводы!.. Как он теперь выйдет отсюда? Он ничего не предусмотрел. Надо же так опростоволоситься!

Клеман терпеливо подождал несколько минут, пока его глаза не привыкли к этой внутренней ночи, еще более темной, чем та, что окутывала его в саду. Сначала его взору предстал длинный стол, скорее, верстак, заставленный какими-то предметами разных размеров. Вытянув перед собой руку, Клеман, немного прихрамывая, подошел ближе. Книги. Книги, стопками лежавшие на столе. Затем во мраке он различил контуры короткой лестницы. Нет, это была деревянная стремянка, прислоненная к полкам, на которых в рядстояли другие книги. Библиотека. Он находился в библиотеке. В углу до самого потолка возвышалась какая-то нечеткая массивная форма. Клеман приблизился, морщась от боли, причиняемой вывихнутой щиколоткой. Винтовая лестница, ведущая в другой зал. Под ее ступеньками на гвоздях висели тонкие кожи, несомненно, предназначавшиеся для реставрации обложек. Он стал осторожно подниматься по лестнице. По мере продвижения ему казалось, что мрак постепенно рассеивается. Он вполз на четвереньках в другой зал и медленно выпрямился. От удивления он буквально прирос к полу. Просторная библиотека с высоким потолком, все стены которой были уставлены книгами. Лунный свет проникал через своеобразные узкие бойницы, искусно проделанные в стенах метрах в четырех от пола. Теперь понятно, почему он не заметил их раньше. Эти бойницы позволяли не только проникать свету в помещение, но также и тайно проветривать его. Как во сне, Клеман подошел к одному из шкафов, чтобы с глубочайшим благоговением достать тяжелые тома. По состоянию книг он понял, что о них хорошо заботились. Клеману удалось разобрать несколько названий. От избытка эмоций у него пересохло во рту. Он чувствовал, что прямо перед ним открывается мир. Все, что он хотел узнать и понять, находилось здесь, на расстоянии вытянутой руки. Потрясенный, он прошептал:

— Боже мой, неужели здесь собраны все произведения господина Галена?*De sanitate tuenda…ИDe anatomicis administrationibus…А такжеDe usu partium corporis…

Голос ребенка затих. Он обнаружил латинский перевод, выполненный неким Фарагом ибн Салемом, трактата Абу Бакра Мухаммеда ибн Закария ар-Рази*, имени которого он никогда не слышал. ЭтотAl-Hawi — Continensпо латыни — являлся, похоже, трактатом по фармакологии, но лунный свет был слишком слабым, чтобы Клеман мог прочитать его. Ему также оказались недоступными многие произведения, тайны которых охраняли названия на неизвестных языках. Шла ли речь об арабском, греческом или древнееврейском языках? Клеман не мог сказать.

Значит, помещение, через которое ему удалось проникнуть сюда, было служебным, возможно, реставрационной мастерской, что объясняло царивший там запах клея и висевшие кожи.

Несколько часов он рассматривал книги, до того увлекшись, что время перестало для него существовать. Ночь, проникавшая сквозь высокие бойницы, начала приобретать молочно-голубой оттенок. И тут он словно очнулся. Наступал день.

Воспользовавшись стремянкой, Клеман сумел выбраться через отдушину, правда не без труда и не без боли. Щиколотка причиняла ему неимоверные страдания. Ему казалось,что внутри нее бился бешеный пульс.

Ворота Бюси, Париж,


Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 85 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Зима 1294 года | Май 1304 года | Май 1304 года | Май 1304 года | Май 1304 года | Май 1304 года | Июнь 1304 года | Июнь 1304 года | Июнь 1304 года | Июнь 1304 года |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Май 1304 года| Июнь 1304 года

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)