Доходный лом

Развитие капитализма повлияло и на типологию возводимого в Москве жилья. Возникший в первой половине XIX века новый тип жилья — доходный дом — получил дальнейшее развитие.

Один из первых доходных домов нового типа был построен в Москве в 1840 году. На фоне классических зданий и традиционных усадеб трех-, четырехэтажные отдельно стоящие дома вначале не очень обращали на себя внимание. Их отличительными особеннос­тями являлись одинаковые ряды небольших окон и скромные деко­ративные элементы на фасадах.

В 1860-е годы, то есть в период начавшегося капиталистическо­го строительства, доходные дома легко вписывались в московскую планировочную структуру, для которой была характерна свободная постановка сооружений без соблюдения красной линии и с отсту­пом от улицы, на которую часто выходили сады, палисадники, от­крытые зеленые дворы. Внешне хаотичная, но оправданная ради­ально-кольцевой структурой древнего города система расположе­ния и включения домов в городскую ткань была на самом деле со­вершенно органичной. Планировочная система Москвы подчерки­валась системой доминант (церквей с колокольнями), и поэтому «плавающая в зелени» застройка подчинялась своеобразному мое-

ковскому образно-композиционному строю, Даже сплошная заст­ройка центральных улиц Москвы, которая сложилась к рубежу XIX—XX веков, на общем фоне свободной планировки не произво­дила впечатления замкнутого каменного коридора.

Благодаря богатому рельефу даже в период бурного капиталис­тического строительства, постепенно заполнявшего свободные уча­стки города (особенно в центре), Москва сохраняла свой живопис­ный образ.

Примерно с 1870-х годов о доходном доме можно говорить как о господствующем типе жилого дома в Москве. Постепенно, по мере застройки города более высокими и крупными сооружениями, в Мос­кве кардинально изменилась система взаимоотношений между зда­нием и его окружением. Если в эпоху классицизма здание влияло на окружающее его пространство, организуя его, то к концу XIX века город стал диктовать конфигурацию плана, высоту и плотность заст­ройки участка. Именно в это время в Москве появились доходные дома с дворами-колодцами, так как участок, часто неправильной фор­мы, максимально обстраивался по периметру, а двор-колодец позво " лял вынести внутрь окна спален и подсобных помещений.

Усложнение планов доходных домов привело к тому, что зачас­тую сооружение утрачивало единый объем и превращалось в раз­дробленную систему, объединяемую одним плоским фасадом (в сто­рону главной улицы) и частями, которые ограничивались брандма­уэрами (в глубине квартала). В такой ситуации система декориро­вания главного или бокового фасада (при угловой постановке дома) совершенно не влияла на внутреннюю структуру доходного дома. Предпочтение при проектировании отдавалось наиболее рациональ­ным, целесообразным и экономичным приемам. Более всего цени­лась экономичная планировка помещений доходного дома, рацио­нальное, то есть максимальное использование земельного участка. Эстетические особенности такого сооружения сводились к декора­ции фасадов и полностью зависели от таланта выбранного владель­цем архитектора, то есть его «чувства города» и умения вписаться в окружающую среду.

Город как планировочное пространство в этот период перестал быть объектом внимания архитекторов. Все интересы были сведены к зданию, к его конструктивному и функциональному совершенству.

Произошедшие в обществе изменения породили новые соци­альные группы владельцев и нанимателей квартир, а это, в свою

очередь, повлияло на планировочные и качественные особенности предлагаемого внаем жилья в доходных домах различного уровня.

В интересующий нас период сдаваемые внаем квартиры по сво­им характеристикам делились на богатые, «средней руки», дешевые для малообеспеченных слоев населения и бесплатные, содержавши­еся за счет города или меценатов. Естественно, что богатые доход­ные дома располагались в центральных районах города, где земля была наиболее дорогой. Владельцы таких домов иногда заботились не только о внутренней планировке дома, но и о благоустройстве прилегающего к нему городского участка. В таких домах могли быть благоустроенные дворы и спланированное озеленение. В централь­ной части Москвы фасады доходных домов стремились делать наи­более репрезентативными, чтобы придать такому дому особый, бо­гатый вид.

Очень распространенным явлением в начале XX века было ис­пользование в архитектурном решении доходных домов заверше­ний в виде крепостных стен с башнями и зубцами, карнизов слож­ной формы со скульптурными изображениями рыцарей, щитов, ме­чей и прочей рыцарской атрибутики, вызывающими воспоминания о средневековых замках. К таким сооружениям можно отнести до­ходный дом А. Филатовой на Арбате (1913 г., архитектор В. Дубов-ский). Его образ построен на ассоциациях с неприступной мощной крепостью, а скульптурные детали — стоящие в верхнем ярусе фи­гуры рыцарей, обороняющих свою цитадель, — помогают прочте­нию романтического образа, созданного архитектором.

Сопоставление доходных домов с замками-крепостями, очевид­но, возникло не случайно. Гигантские сооружения (по сравнению с одно-, двухэтажной московской застройкой), которые вмещали такое же количество жителей, как средневековый город, невольно вызыва­ли желание уподобить их образ старинным замкам. Однако основной архитектурный мотив рядового доходного дома диктовала его внут­ренняя планировка. Протяженные фасады с ровными рядами окон создавали монотонный ритм, который иногда оживлялся обилием де­коративных элементов, ордерными деталями выразительными кар­низами или скульптурой. В последней трети XIX века получили рас­пространение эркеры высотой в два—три этажа, значительно обога­тившие пластику фасадов. Главный фасад обычно стремились деко­рировать богаче или подчеркивали с помощью портиков, ризалитов и других архитектурных деталей или приемов эклектики.

Доходный дом А. Филатовой на Арбате. Архитектор В. Дубовский. 1913 6

Эпоха модерна (начало XX века) привнесла в оформление фаса­дов свои особенности. Фасады стали облицовывать керамической плиткой, иногда со вставками из керамики с изображениями расте­ний, морских обитателей и других мотивов, популярных в модерне. Наиболее интересные доходные дома были украшены полихромны-ми майоликовыми панно с романтическими пейзажами или героями сказок и легенд. К таким сооружениям можно отнести доходный дом М. Сокол на Кузнецком мосту (1903 г., архитектор И. Машков). Цен­тральная часть изогнутого аттика здания украшена великолепной майоликовой картиной, которая изображает морской пейзаж с расте­ниями на первом плане и парящим в небе орлом (художник Н. Сапу­нов). Кроме панно, венчающего центральную часть здания, архитек­тор использовал и другие декоративные детали, характерные для мо­дерна — решетки, козырьки над балконами по обе стороны верхнего этажа, эркеры, создающие особую пластику главного фасада.

Доходный дом М. Сокол на Кузнецком мосту. Архитектор И. Машков. 1903. Фрагмент фасада

Архитектурные решения доходных домов были весьма неодно­родными. В каждом конкретном случае они складывались из целого ряда причин: времени строительства, возможностей и пристрастий заказчика, таланта архитектора, его желания вписать свое сооруже­ние в городскую среду или противопоставить его ей. Поэтому отли­чительной чертой доходных домов конца XIX — начала XX века являлось их стилистическое разнообразие, вообще характерное для этого времени. В архитектуре доходных домов, как и в обществен­ных сооружениях, отразились предпочтения эклектики, черты, свой­ственные модерну, и возобновившийся в 1910—1912 годах интерес к классике.

Дома с более комфортными квартирами в основном были рас­положены в пределах Садового кольца и за Москвой-рекой, исклю­чая Зарядье, отличавшееся самым неблагоустроенным жильем.

В центре Москвы дома зачастую имели сложную планировоч­ную конфигурацию, что было вызвано дефицитом земли и желани­ем заказчика расположить на своем участке как можно больше квар­тир. Однако при всех этих условиях перед архитектором ставилась задача спланировать квартиры так, чтобы они предоставляли жиль­цам максимум удобства (особенно если речь шла о дорогих кварти­рах).

Характерно, что в планировке квартир доходных домов была со­хранена система парадных и интимных помещений, восходившая к традициям русской усадьбы. Обычно парадные комнаты соединя­лись между собой, образуя анфиладу. Окна этих комнат выходили на улицу, а интимные покои (жилые комнаты) смотрели окнами во двор. Таким образом, квартира состояла из двойного ряда комнат, разделенных коридором. Квартиры группировались вокруг лестнич­ных клеток — такая планировка получила название «секционной». Московские секции отличались компактностью, часто встречались типовые секции для всего дома (что удешевляло его проектирова­ние и строительство). А планы самих квартир архитекторы стреми­лись приблизить к квадрату. Этому способствовало и то, что в мос­ковских домах парадная и «черная» лестницы часто были располо­жены посредине секции (одна за другой). Встречались, конечно, и другие варианты планировки, когда парадная и черная лестницы находились в разных концах квартиры.

К концу XIX века сложилась традиция планировки доходных домов для состоятельных нанимателей. Ее главной особенностью

I

стало наличие композиционного центра квартиры. Часто эту роль выполнял парадный зал. К нему примыкала анфилада, что было обя­зательным элементом репрезентативных по характеру приемных помещений в богатых особняках, квартирах и даже дачах. Жилая и хозяйственная части планировались исходя из соображений рацио­нальности и комфорта. Четкое деление на жилую и парадную зоны стало характерной планировочной чертой квартир в доходных до­мах для состоятельных людей.

Богатые квартиры отличались от квартир «средней руки» дли­ной анфилады, размером комнат, архитектурным убранством инте­рьеров, то есть количеством и качеством помещений. И те, и другие имели переднюю, в которую вел парадный вход. Второй, «черный», находился в кухне и соединялся с хозяйственной лестницей, по ко­торой доставляли продукты, дрова и прочее. Обычно этим входом пользовалась только прислуга. Помещение для прислуги размеща­лось рядом с кухней, образуя хозяйственную зону квартиры. Из пе­редней можно было попасть в гардеробную, специальное помеще­ние для верхней одежды, в жилую и парадную части квартиры. В парадной части, как правило, располагались зал, кабинет хозяина, который мог иметь отдельный вход прямо из передней (прием, ха­рактерный для квартир, снимаемых адвокатами, врачами, то есть теми, кому нужно было принимать посетителей), женский кабинет (будуар) и столовая.

Парадные покои обычно богато декорировались. В интерьерах часто использовали ордерные детали — колонны, пилястры, фризы, карнизы, а также зеркала и наборный паркет со сложным рисунком. Потолки украшали лепниной и росписями. Обязательной принад­лежностью комфортабельной квартиры был камин, служивший не только утилитарным целям, но и самостоятельным элементом деко­ративного убранства комнаты. Эркер в интерьерах также обыгры-вался. Нередко его оформляли как комнату в комнате, выделяя в особое пространство, обогащающее интерьеры квартиры. Часто в эркерах, расположенных в столовой или гостиной, устраивали «зим­ние сады» или курительные, если эркер был в кабинете (что тоже перешло в квартиры из усадеб).

Квартиры в богатых домах с конца XIX века освещались элект­ричеством. Причем освещение было неразрывно связано с архитек^ турным оформлением квартиры. Для создания особой интимной ат­мосферы, навеваемой рассеянным светом, светильники монтирова-

лись в лепнину потолка, органично входя в ее рисунок, и, образуя светящиеся гирлянды, обрамляющие роспись плафона. Особое раз­витие такое оформление получило в эпоху модерна.

Электрическое оборудование в доходных домах размещалось в подвалах или в особых пристройках, если доходный дом был очень большим.

В солидных, высоких домах уже на рубеже XIX—XX веков по­явились лифты. Реклама, помещенная в Ежегоднике Московского архитектурного общества в 1906 году, сообщала, что Акционерное общество «Лют и Рассен» (Швеция) готово поставить автоматичес­кие электрические лифты, которые «приводятся в действие без по­мощи проводника или швейцара, а следует нажать только кнопку». Для оборудования домовых электрических станций это же акцио­нерное общество предлагало нефтяные двигатели «Вулкан» для ди-намомашин.

В более скромных домах, где не было лифта, обращает на себя внимание парадная лестница, по которой жильцы поднимались на верхние этажи. Ступени такой лестницы были сделаны более низ­кими, чем это предполагают современные нормы, за счет чего она занимала большее пространство дома, была длиннее, но при этом имела наклон не 45°, а 30°, что делало ее более пологой и удобной для подъема.

Значительное количество возводимых в конце XIX—начале XX века доходных домов с большими квартирами имело водоснаб­жение и канализацию, было оснащено газовыми плитами, колонка­ми для подогрева воды, дровяными, а иногда и газовыми каминами, водяным или пароводяным отоплением. В квартирах «средней руки» колонка в ванной, очевидно в целях экономии, могла быть дровяной, а в кухне стояла газовая плита. В некоторых домах плиты были комбинированными — для газа и дров. В дорогих квартирах ванные и туалеты оборудовались по последнему слову техники. В них устанавливали «газовые автоматы для обслуживания квартир горячей водой», ватерклозеты «с совершенно современной конст­рукцией слива воды». В хорошо оснащенной ванной комнате нахо­дились большая ванна с отдельно подведенными к ней двумя крана­ми — для холодной и горячей воды (без смесителя), раковина, так­же с двумя кранами. А в некоторых квартирах можно было встре­тить даже специальное устройство для мытья ног в виде небольшой ванны со специальным местом для сидения. Причем такая ванная

комната была довольно больших размеров и оформлялась узорчатой плиткой с бордюром. Под потолком висел большой светильник — люстра, который говорил о том, что это помещение было продумано и оснащено не менее тщательно, чем все остальное в квартире.

В Москве имелось много домов, квартиры в которых снимали люди по тогдашним меркам среднего достатка — чиновники, служа­щие. Доходный дом мог принадлежать одному владельцу, но эти дома были чаще всего небольшими, со значительно более низким уровнем благоустройства. До недавнего времени такой дом еще можно было обнаружить в арбатских переулках, сегодня это уже практически нереально.

Планировка арбатского дома, пусть не совсем типичная, пред­ставляет интерес с точки зрения решения внутреннего простран­ства. Квартиры в нем занимали трехэтажный корпус прямоуголь­ной формы. На каждом этаже размещалась одна большая квартира. В ней имелась жилая зона с окнами во двор и большая гостиная-зал площадью около 50 м² с несколькими окнами, выходящими на ули­цу. Широкий коридор служил одновременно и передней, и связую­щим звеном между всеми помещениями квартиры. Кухня, находя­щаяся в противоположном от зала торце, была весьма внушитель­ных размеров и имела выход на «черную» лестницу. По всей види­мости этот дом не принадлежал к разряду дорогого жилища, в его архитектурном облике отсутствовали какие бы то ни было изыски: на плоском фасаде располагались равномерные ряды окон без деко­ративных деталей, в интерьерах небольшое количество лепнины было, в основном, на потолках. Но даже при отсутствии деталей, свидетельствующих о благосостоянии жильцов, можно утверждать, что обитатели такой квартиры должны были чувствовать себя впол­не комфортно благодаря удобному расположению небольших жи­лых комнат и значительному пространству зала, в котором так лег­ко представить себе нарядных гостей в праздничный вечер.

Быстрый рост цен на землю в начале XX века стал причиной резкого увеличения плотности застройки. Укрупнение сооружаемых в городе доходных домов диктовало целесообразность расположе­ния в них не только жилых помещений, но и различных элементов обслуживания.

Примером такой «плотной» застройки можно считать дом Стро­гановского училища — один из лучших образцов рядовой застройки Москвы начала XX века. Спроектированный архитектором Ф. Шех-

тел ем дом был построен в 1904 году на Мясницкой улице и проде­монстрировал то самое укрупнение размеров здания и наполнения его многочисленными функциями, которые и выделяют его как дом-комплекс.

Пятиэтажный, монолитный объем здания вдоль Мясницкой улицы и Банковского переулка спроектирован так, что разрыв меж­ду корпусами находится со стороны квартала, а внутренняя, высту­пающая часть дома и его торцовые части выглядят отдельно сто­ящими сооружениями. Отказавшись от традиционной для своего времени системы открытого парадного двора, выходящего на глав­ную улицу, Ф. Шехтель создал внутренний двор как место отдыха для жильцов, предусмотрев там систему благоустройства. Таким об­разом со стороны квартала дом Строгановского училища восприни­мается как комплекс, состоящий из нескольких свободно постав­ленных объемов. Основа его архитектурного решения — крупные

Доходный дом Строгановского училища на Мясницкой улице. Архитек­тор Ф. Шехтель. 1904. Фрагмент фасада

формы, четкие линии и ритм окон. Дом опоясан широким плоским карнизом, такие же ленты карнизов огибают здание над первым и вторым этажами. Четкие вертикальные и горизонтальные линии подчеркивают простоту и строгость фасада, которую несколько смягчают скругленные углы здания. Керамические вставки с тон­ким нитевидным рисунком также подчинены общей идее решения фасада. Стены, облицованные плиткой коричневого цвета, прекрас­но сочетаются с керамическими панно.

Два первых этажа здания были отведены под магазины и конто­ры, что выявлено на фасадах более крупными проемами во втором этаже и витринами в первом. Для технического решения этой зада-

Доходный дом Строгановского училища на Мясницкой улице. Архитек­тор Ф. Шехтель. 1904. План

чи в доме Строгановского училища применена каркасная железобе­тонная конструкция, что стало одним из первых примеров в Моск­ве, позднее превратившимся в традицию.

В архитектурном решении дома явно прослеживается стремле­ние зодчего выявить декоративное начало в строгой рационалисти­ческой композиции, обыграть конструктивное и функционально не­обходимое как эстетическое (принцип модерна).

Планировка доходного дома Строгановского училища была рас­считана на нанимателей «средней руки». В здании были запроекти­рованы двухквартирные секции с квартирами в 4—7 комнат, с пара­дной и «черной» лестницами. Планировочное решение квартир со­ответствовало традиции: ряд парадных помещений с окнами на ули­цу, широкий внутренний коридор и ряд жилых помещений с окна­ми во двор. Кроме квартир, в доме были предусмотрены: электро­станция, обслуживающая нужды дома, котельная, прачечная, гара­жи, магазины, конторы и даже лечебница. Применив единый подход к размещению на участке всех этих функциональных зон, Ф. Шех-тель создал экономичный, рациональный и компактный дом-комп­лекс, который успешно функционирует до наших дней. Создание еще более крупных домов стало возможным, когда их строитель­ство перешло в руки акционерных обществ, кооперативных товари­ществ и других объединений, которым было по силам и средствам купить целый квартал и освоить большие капиталовложения. Това­рищества и общества возводили целые комплексы, объединенные общим архитектурным замыслом, организующим значительные го­родские территории, что с градостроительной точки зрения было весьма положительным явлением. Примеров такого строительства в Москве достаточно. Но, пожалуй, наиболее внушительного резуль­тата в создании огромного жилого комплекса с высоким уровнем комфорта добился автор доходного дома страхового общества «Рос­сия» архитектор Н. Проскурнин. Комплекс построенных им в 1899— 1902 годах домов занимает доминирующее положение как со сторо­ны Сретенского бульвара, так и с Тургеневской площади, куда обра­щена его основная доминанта — угловая, стилизованная под готику, башня. Фактически комплекс состоит из нескольких доходных до­мов, объединенных внутренним двором. Он образует два крупных массива застройки: один с «готической» башней, вытянутый вдоль Тургеневской площади, другой со своей самостоятельной доминан­той в виде сложной башни с куполом, выходящий на Сретенский

бульвар. Второй массив, более крупный, охватывает целый квартал, обстраивая его по периметру. Замкнутый жилыми корпусами пря­моугольный внутренний двор, в свою очередь, делится поперечно расположенным корпусом на две части.

Образное решение доходных домов напоминает крепость, защи­щающую своих жителей мощными стенами на высоком цоколе, об­работанном под руст, с башнями и башенками, фланкирующими углы зданий. Одновременно в них очевидны черты русской архи­тектуры с ее традицией использования кирпича и белого камня, при­дающего особую прелесть декору здания. Такое впечатление созда­ется благодаря цветовому контрасту охры облицовочного кирпича с белыми оштукатуренными поверхностями. Арсенал декоративных элементов заимствован архитектором из классического набора. Имитирующие белый камень оштукатуренные детали обильно по­крывают плоскости фасадов. Окна, обрамленные белыми налични­ками, фризы со сложным орнаментом, делящие здание по горизон­тали, лепной карниз, охватывающий все корпуса по периметру, тре­угольные фронтончики над угловыми окнами, скульптуры в нишах, колонны в два этажа и колонки в один этаж, приставленные к фаса­ду в местах, где необходимы пластические акценты, стрельчатые «готические» арки, круглые окна и другие детали — все это, с одной стороны, создает типичный для эклектики образ богатого дома, а с другой — благодаря контрастному цветовому решению — выделяет комплекс из окружающей застройки.

Внутреннее устройство дома соответствует традиционному типу планировки больших московских квартир. В каждой из них запро­ектированы два ряда комнат, жилые и парадные, с соответствующей ориентацией окон во двор и на улицу. Дом страхового общества «Россия» был предназначен «исключительно для квартир, которых в нем устроено 148».

Службы, в основном сгруппированные в малом корпусе, нахо­дящемся во внутреннем дворе, предполагали набор всех необходи­мых устройств и услуг для обеспечения в доме высокого уровня комфорта. Подвал был занят помещениями служащих, отоплением, вентиляцией, электрической станцией, принадлежностями водо­снабжения, прачечной. Вторая прачечная находилась на чердаке и была снабжена «подъемной машиной». В подвале имелись помеще­ния для хранения дров и нефти. Дом разделялся на участки, каж­дый из которых отапливался горячей водой из специального котла.

Вода в нем согревалась паром из главных паровых котлов, которых на весь дом было восемь. Интересно была устроена вентиляция по­мещений: свежий воздух с улицы поступал в камеры, где его согре­вали водяными змеевиками, потом фильтровали, увлажняли и элек­трическими вентиляторами нагнетали в квартиры. Для подачи чис­той питьевой воды в доме был устроен свой собственный артезианс­кий колодец, вода в который поступала «из третьего слоя, на глуби­не 150 футов от поверхности земли».

Кроме перечисленных удобств дом был оснащен лифтами, рас­положенными около всех парадных лестниц.

Доходный дом страхового общества «Россия», несомненно пред­ставляет собой один из лучших (с точки зрения комфортных условий проживания) образцов строительства жилья начала XX века. Доб­ротность исполнения как наружных фасадов, так и внутренних поме­щений, использование передовых конструктивных решений и новых

Доходный дом страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре. Архитектор Н. Проскурнин. 1902. Фрагменты фасада

для России строительных материалов, таких, как железобетон, выво­дит это сооружение за рамки рядового объекта строительства и по­зволяет рассматривать его в ряду достижений своего времени. Про­ектирование, расчет и строительство железобетонных конструкций вел А. Лолейт — известный специалист в этой области.

По-своему интересен и доходный дом Московского купеческого общества на Солянке (1912—1916 г., архитекторы И. Герман, А. Сер­геев, В. Шервуд), который также занимает огромную территорию, состоит из нескольких шестиэтажных корпусов с открытыми двора­ми и проездом, но решен в совершенно иной стилистике. Выстроен­ный на месте старого Соляного двора, напротив здания Опекунско­го совета (1823—1826 г., архитекторы Д. Жилярди и А. Григорь­ев) — одного из лучших произведений московского ампира, доход­ный дом также был наделен строгими классическими чертами. Стро­ительство этого дома совпало с возрождением в Москве интереса к

2 Э-332

неоклассике, что, очевидно, окончательно предрешило судьбу его внешнего облика. Парадный фасад главного корпуса обращен на Со­лянку, его центральная часть увенчана аттиком с барельефными изображениями летящих «Слав» (перекличка с Опекунским сове­том), а центр и углы фасада акцентированы пилястрами на высоту трех этажей, зрительно выделенных горизонтальными членениями как основная часть здания.

В комплексе на Солянке, в развитие идеи создания дома с поли­функциональным наполнением, нижний этаж, обращенный к ули­це, занят магазинами, а подвальные этажи со стороны двора служат складами товаров. На фасадах это подчеркнуто с помощью архитек­турных деталей — нижний ярус выделен в особую горизонтальную зону с крупными проемами витрин, а собственно жилая часть дома начинается со следующего уровня, оформленного «под руст», как это было принято в классике. Обращает на себя внимание мощный карниз с изломами, завершающий основную жилую часть дома. Еще один этаж, находящийся над этим карнизом, выглядит как антре­сольный, перекликаясь с традициями особняков русского ампира. Остальные корпуса комплекса на Солянке декорированы проще, но все они сохраняют единое горизонтальное членение фасадов, а мо­нотонную плоскую стену оживляют полукруглые эркеры, балкон­чики с каменными ограждениями и барельефные вставки под окна­ми четвертого этажа.

Несмотря на то, что объектом пристального внимания в начале XX века были отдельные сооружения, а не городская планировка, возведение таких крупных ансамблей, как доходные дома страхово­го общества «Россия» и Московского купеческого общества, заняв­ших значительные городские территории, являлось существенным вкладом в городскую планировочную систему. Оба эти комплекса стали организующими звеньями, каждое из них зафиксировало свое место в городе мощным архитектурным акцентом, укрепившим гра­дообразующую структуру Москвы.

Не менее значительными с архитектурной и градостроительной точек зрения были доходные дома «дешевых квартир», которые по­явились в Москве в начале XX века как особый вид жилья для ма­лообеспеченных граждан. Такое жилье могло быть построено круп­ным ведомством для своих работников. Так, например, известно, что архитектор Т. Бардт спроектировал и осуществил постройку дома дешевых квартир для служащих Казанской железной дороги.

Дешевые квартиры возводились и на деньги жертвователей. Среди таких построек обращает на себя внимание комплекс жилых домов, построенный на средства купца Г. Солодовникова. Это крупное со­оружение состоит из двух самостоятельных частей, объединенных общим архитектурным замыслом. Жилые пятиэтажные дома груп­пировались по составу квартир. В одном из домов, расположенном по адресу 2-я Мещанская, 65, размещались квартиры для одиноких (1906 г., архитектор Т. Бардт), в другом: 2-я Мещанская, 57 — квар­тиры для семейных (1907 г., архитектор И. Рерберг). Здания, выст­роенные по проектам разных архитекторов, объединяли общее ко­лористическое решение фасадов, построенных на сочетании темно-красного кирпича с белыми оштукатуренными деталями, единый ансамблевый замысел и использование приемов стиля модерн.

Из истории комплекса известно, что Г. Солодовников пожерт­вовал на его строительство шесть миллионов рублей. Институтом фажданских инженеров был проведен конкурс среди архитекторов

Комплекс жилых домов «дешевых квартир» Г. Солодовникова на 2-ой Мещанской улице, № 57. Дом с квартирами для семейных. Архитектор И. Рирберг. 1907

на создание дома с небольшими квартирами, доступными для бед­ных слоев населения. За основу должны были быть взяты гигиени­ческие нормы проживания с учетом инсоляции, и проветривания квартир. Для определения этих норм Московское архитектурное общество изучало зарубежный опыт строительства подобных домов в Англии и Германии. Специально командированный в эти страны архитектор М. Диканский по возвращении в Москву опубликовал отчет о поездке, данные из которого стали отправной точкой при проектировании жилья для бедных.

В комплексе Солодовникова для семейных были запроектиро­ваны небольшие однокомнатные квартиры с кухней и туалетом, объединенные в блоки и расположенные вдоль внутренних коридо­ров. Кроме того, здесь были устроены: большая общая столовая, дет­ский сад, ясли, читальни и комнаты для отдыха. Дом был рассчитан на 200 семей. По данным муниципальных служб на 1 января

Комплекс жилых домов «дешевых квартир» Г. Солодовникова на 2-ой Мещанской улице № 65. Дом с квартирами для одиноких. Архитектор | Т. Бардт. 1906

1913 года в этом доме проживали 196 семей в количестве 941 чело­века. Плата за квартиру с отоплением и электрическим освещением составляла 10 рублей в месяц.

Планировка корпусов для одиноких также имела коридорную систему, куда выходили комнаты жильцов. Комнаты были оборудо­ваны столом, табуретом и складной железной кроватью, которая поднималась к стене, чтобы освободить место в дневное время. Так же, как и в семейном доме, все помещения имели электрическое освещение и отапливались. Плата за комнату с мебелью составляла 5 рублей в месяц или 4 рубля, если она была расположена на первом этаже. Минимальное жилое пространство отчасти компенсирова­лось наличием в доме общественных помещений. Для жильцов были оборудованы: баня, прачечная, летний душ, амбулатория, библиоте­ка. Услуги бани для проживающих составляли 6 копеек, за пользо­вание библиотекой надо было вносить 15 копеек в месяц. Дом для одиноких мог вместить 1155 жильцов. В 1913 году в нем жили 1134 человека — 635 мужчин и 499 женщин.

Иной путь решения проблемы дешевого жилья избрал Э. Нирн-зее, которого заинтересовало высотное строительство в городе. Он не был первооткрывателем этого направления — в 1904 году настоящую сенсацию в Москве произвело строительство восьмиэтажного жило­го дома по проекту архитектора О. Шишковского на Садово-Спас­ской улице. Этот дом был назван «тучерезом», и для предприимчиво­го Нирнзее идея разместить на своем участке как можно больше ма­леньких квартир, сдаваемых внаем, обрела реальную возможность в виде проекта очередного «тучереза», который он сам и выполнил.

В 1912 году Нирнзее начал строительство в Большом Гнездни­ковском переулке доходного жилого дома «дешевых квартир», рас­считанных на одиноких служащих, учащихся, деловых людей и ма­ленькие семьи. Основной задачей автора и владельца было соору­жение дома, приносящего максимальный доход. Отсюда его эконо­мичность и функциональность. За основу была принята гостинич­ная система, при которой жилые ячейки, состоящие в основном из однокомнатных квартир без кухонь, с компактной прихожей, сануз­лом и спальной нишей в комнате, располагались вдоль продольных и поперечных коридоров, составлявших планировочную основу жи­лых этажей. Для квартир своего дома Нирнзее разработал несколь­ко типов жилых ячеек, которые повторялись на разных этажах. По­лезная площадь в них варьировалась от 28 до 47 м.² Угловые ячейки

представляли собой 2—3 комнатные малогабаритные квартиры. Для организации быта и досуга в доме были запроектированы обще­ственные помещения: столовая на 10 этаже и зона отдыха, которая должна была располагаться на плоской крыше здания. Как истин­ный предприниматель-новатор, Нирнзее собирался устроить на крыше своего дома неожиданные и смелые нововведения: скверик для отдыха жителей и даже скейтинг-ринг. А в подвале планирова­лось открыть театр, в первую очередь предназначавшийся для про­живающих в доме.

Архитектурное решение доходного дома предельно функцио­нально. Огромное для своего времени десятиэтажное здание грома­дой нависало над городом. С 1913 года, то есть со времени окончания его строительства, и до изменения масштаба города в 1930—1940-е годы дом Нирнзее явно был одной из главных доминант в районе Страстного бульвара и Тверской улицы. Фасад здания представлял

Ж UT.

Доходный дом «дешевых квартир» в Большом Гнездниковском переул­ке. Архитектор Э. Нирнзее. 1912

собой сетчатую систему, состоящую из вертикальных и горизонталь­ных полос и был абсолютно рационален. Нирнзее обогатил его плос­кость, изрезанную большими оконными проемами, пятью выступа­ми, напоминающими эркеры. Поверхность стен дома была облицо­вана серой глазурованной плиткой, а на верхнем этаже для оживле­ния восприятия, нанесен декоративный орнамент. Центральная часть завершена фронтоном с мозаичным панно, что придало обли­ку здания ту минимальную декоративность, без которой дом Нирн­зее выглядел бы слишком мрачным и не соответствовал эстетичес­ким запросам потенциальных квартиросъемщиков и москвичей, ра­деющих за красоту своего города.

Наиболее интересной для развития типа доходного «дома деше­вых квартир» была, конечно, планировка самих квартир. Нирнзее сумел рассчитать тот необходимый минимум жилого пространства, который требовался человеку, не ведущему хозяйства, — холостяку или девице-курсистке, которые и составляли основную часть жите­лей дома в Гнездниковском переулке. Нет никакого сомнения и в том, что опыт Нирнзее подробно изучался конструктивистами, ко­торые после революции искали наиболее экономичный тип квартир для создаваемых ими домов-коммун.

В особом ряду стоит еще один тип московского жилья рубежа XIX—XX веков. Это жилье, которое содержалось городским управ­лением и представляло собой «дома бесплатных квартир». Таких домов было три. Самым большим из них был Бахрушинский, пост­роенный на средства семьи крупных кожевенных фабрикантов, мно­го жертвовавших на нужды бедных.

Бахрушинский «дом бесплатных квартир» (1900—1903 г.) нахо­дился на Софийской набережной напротив Кремля. Авторство это­го сооружения приписывают архитектору К. Гиппиусу, который много проектировал и строил для семьи Бахрушиных. В первона­чальном виде дом не сохранился. А в 1913 году, по описанию А. Ми­хайловского, он состоял из трех каменных четырехэтажных корпу­сов. На набережную дом выходил фасадом с тремя ризалитами. В его архитектурном оформлении были использованы приемы клас­сицизма, но с большим количеством лепного декора с растительны­ми мотивами, характерными для модерна.

Квартиры (в одну комнату) предназначались для бедных вдов с детьми и девиц, обучающихся в высших учебных заведениях и на курсах. Особое помещение было отведено под ремесленное учили-

ще и общежитие для тех, кто в нем учился. Для проживающих в доме имелись два детских сада, две амбулатории, две аптеки и два лазарета. В доме также была церковь, купол которой, очевидно, пе­рекликался с куполами кремлевских соборов. В 1913 году в Бахру-шинском «доме бесплатных квартир» проживали две тысячи чело­век.

Боевский «дом бесплатных квартир» существовал на Стромын­ке и также был построен на средства благотворителей — московс­ких купцов братьев Боевых. В 1890 году архитектор А. Обер по­строил богодельню с церковью имени Боевых, а в 1896 году по обе стороны этого здания пристроил два двухэтажных корпуса с бес­платными квартирами для неимущих граждан. В 1913 году в этих квартирах проживали 75 семей.

Ахлебаевский странноприимный дом для богомольцев и стран­ников также имел бесплатные квартиры-комнаты, в которых в 1913 году жили 46 женщин.

Для бездомного люда город содержал шесть ночлежных домов, только два из которых располагались в арендуемых зданиях. Ос­тальные размещались в собственных домах. Два ночлежных дома из шести предоставляли бездомным бесплатный ночлег, в остальных бралась плата от 3 до 6 копеек за ночь. Во всех домах была возмож­ность получить чай и горячую пищу, в некоторых были оборудова­ны приемные покои, амбулатория и бани с платой для ночлежников в 5 копеек.

К сожалению, подробностей о расположении в городе этих заве­дений справочники не дают. Известно, что Ермаковский ночлеж­ный дом находился в районе Стромынки, а рядом с Хитровым рын­ком вокруг площади стояли четыре каменных корпуса с ночлежны­ми квартирами, где люди спали на нарах в страшных антисанитар­ных условиях. Эти места великолепно описал В. Гиляровский в сво­ей книге «Москва и москвичи». Все эти трущобы были окружены вполне респектабельными районами. С одной стороны располагал­ся Покровский бульвар и прилегающие к нему переулки, где в рос­кошных особняках жили богатые купцы, с другой — торговая Со­лянка с добротными доходными домами.

Конечно, ночлежки, особенно те, что размещались в специально построенных домах, старались организовывать подальше от доро­гих земельных участков с магазинами, банками, конторами, а тем более с дорогими домами и особняками, где жили и работали состо-

ятельные горожане. Но пример Хитровки достаточно показателен дя своего времени, когда власти были не в состоянии решить про­блемы из-за баснословных прибылей, приносимых ночлежными до­мами своим владельцам.

Окраины Москвы осваивала огромная по численности армия рабочих, пришедших из деревень на заработки. Они жили в «невоз­можных жилищных условиях» и составляли основную часть «коеч-но-каморочного» населения города. Способ организации жизни этих людей полностью совпадал с названием их жилья.

Дата добавления: 2015-08-05