Глава восемнадцатая. В ушах у Торака звенело от воплей чаек, запах крови вызывал тошноту.

В ушах у Торака звенело от воплей чаек, запах крови вызывал тошноту.

Он с ужасом смотрел, как детишки плещутся на мелководье в пенных волнах алого цвета, как женщины преспокойно моют шкуры в алой воде. Возле костров как тени сновали мужчины, аккуратно складывая огромные куски мяса возле деревьев, образующих арку. Их руки, ноги, лица – все было красным. Казалось, эти люди Тораку просто снятся.

– Кто-то здорово поохотился, – заметил Асриф.

– Впервые за это лето, – подхватил Бейл. – Эх, а мы эту охоту пропустили! – Последние слова прозвучали так, словно во всем был виноват Торак.

И тут наконец Торак понял: все это мясо получено от одного-единственного убитого животного! Приглядевшись, он увидел хвостовой плавник – куда длиннее их челнока. А то, что он принял за молодые деревца, на самом деле оказалось китовыми челюстями.

«Да, скорее всего, – думал он, – это все-таки был кит, хотя и не Охотник».

Огромные челюсти украшали не зубы, а нечто вроде жесткой шетки из черного волоса; этот волос какой-то мужчина аккуратно срезал ножом. Покончив с этим, он и себе тоже срезал волосы, и теперь они тоже лежали у его ног, как черный китовый ус.

Лишь спрыгнув на скользкую красную гальку, Торак наконец понял, до чего же счастливо все племя. Веселье прямо-таки кипело – все праздновали удачную охоту. Еще бы, такая добыча означала запас пищи на много дней вперед!

Бейл тоже выпрыгнул на берег и велел Тораку:

– Оставайся пока здесь. А после пира Ислинн решит, что с тобой делать.

Оставшись один на прибрежной гальке, Торак болезненно чувствовал каждый взгляд, брошенный на него, чужака. В племени Ворона он тоже был чужаком, но здесь на него смотрели куда более подозрительно. А ведь эти люди все-таки его сородичи!

Он видел, что Бейл отвязал привезенные им тюки и бросил их к ногам какого-то человека, вышедшего ему навстречу и исхлестанного, казалось, всеми ветрами на свете. Судя по тому, как сильно они походили друг на друга, Торак догадался, что это отец и сын.

Потом Торак стал смотреть, как Детлан втаскивает свою лодку на подставку возле дома; ему помогали улыбчивая женщина и маленькая девочка, его сестренка, которая так и скакала вокруг, стараясь обратить на себя внимание брата. Детлан выглядел немного растерянным, но явно был рад ее видеть.

Асрифа, по-прежнему стоявшего на мелководье, бранила какая-то сердитая женщина, ростом еще меньше, чем он сам.

– Ты должен был привезти два тюка лососиных шкурок! – кричала она, тыча ему в грудь пальцем. – Как же ты мог один позабыть?

– Да не знаю я! – вяло отбивался Асриф. – Я их оба привязывал. Я точно помню! А теперь одного почему-то нет…

Торак снова посмотрел на Бейла: тот что-то говорил отцу, указывая на него, Торака, а потом вдруг подбежал к какому-то человеку у костра и возбужденно заговорил с ним.

Сгустились сумерки. Люди племени Тюленя разошлись по домам, чтобы подготовиться к вечернему пиру, а Торак все ждал на берегу. Сильно болела ушибленная камнем скула. И ужасно хотелось есть.

Теперь он уже не удивлялся тому, что никто и не подумал его привязывать. Бежать тут было некуда: отвесные утесы склонились над Морем; южный конец бухты завершался водопадом, а на северном ее конце узкая тропа вела на выступ, нависавший над водой, точно нос гигантской лодки. Пока эти люди сами его не отпустят, ему отсюда не выбраться. Так и будет сидеть здесь, как в западне, а тем временем лесные племена станут постепенно вымирать от страшной болезни…

Небо стало темно-синим. До Торака долетали ароматы пищи. Он видел, как бурдюки для готовки пищи подвешивают на какие-то странные перекладины, весьма похожие на китовые кости; светловолосые женщины, весело болтая, помешивали варево. Женщины племени Тюленя гораздо больше украшали себя татуировкой, хотя волнистые голубые линии покрывали их ноги, а не руки, как у мужчин.

Неподалеку от них стайка девушек хихикала, копаясь в груде дымящейся земли, от которой исходил вкусный запах запеченного мяса. Торак знал о таком способе приготовления пищи – так готовили мясо и в племени Ворона, – но сам никогда еще не видел, как это делается. Здоровенный кусок китового мяса размером, наверное, с самого Торака завернули в водоросли и положили в яму, всю выложенную раскаленными на костре камнями, а сверху забросали водорослями и песком.

Наблюдая за женщинами, Торак заметил, что приготовлением пищи занимаются только они; мужчины были заняты разделкой китовой туши – срезали мясо с костей и разделывали скелет. Странно. Неужели девушки из племени Тюленя никогда не охотятся? Вот бы Ренн удивилась!

Голодными глазами Торак следил за тем, как племя собирается в кружок у костра. Но за ним по-прежнему так никто и не пришел.

Затем над собравшимися пролетел негромкий шумок, точно вздох Моря, и все племя дружно подняло руки. Кто-то вышел из круга, и Торак узнал того человека, который тогда срезал себе волосы. В руках у него была корзина, полная мойвы. Он подошел к арке из китовых челюстей и поставил подношение прямо под нею. Торак догадался: это благодарность киту за то, что тот отдал свою жизнь ради жизни племени. А тот человек почему-то не вернулся к пирующим, а направился к темной пещере, видневшейся у подножия скалистого уступа, что нависал над морем.

Когда Торак уже почти утратил всякую надежду на то, что ему когда-нибудь дадут поесть, за ним пришел Детлан. Он отвел его к костру и усадил рядом с Асрифом и Бейлом, но на некотором расстоянии от всех остальных.

Какая-то девушка подала Тораку миску с едой. Миска оказалась такой тяжелой, что Торак чуть не уронил ее и страшно удивился, увидев, что она сделана из камня.

«Великий Лес! – думал он. – Зачем же делать миски из камня? И как быть с ними, когда стоянку переносят на другое место?»

Вдруг в голову ему пришла тревожная мысль: «А что, если племя Тюленя никогда не переносит стоянку на другое место?»

– Ешь, – сказал Детлан, протягивая ему ложку.

Торак заглянул в миску. Там лежал здоровенный кусок темно-розового мяса, накрытый сверху толстым ломтем серого жира, и еще кусочек другого мяса странного багряного оттенка. Все это плавало в какой-то густой похлебке, сильно пахнувшей Морем; в похлебке Торак различил половинку мойвы и две длинные бледные штуковины, похожие на чьи-то пальцы.

– В чем дело? – спросил Бейл. – Или для тебя эта еда недостаточно хороша? Скажи еще спасибо, что тебе вообще дали поесть.

– Ты что, трепангов никогда не ел? – спросил Асриф.

– А что это такое? – в свою очередь спросил Торак.

– Красное – это мясо кита, – пояснил Детлан, – а сверху – китовый жир. – Он ловко разрезал и поддел ножом кусочек более темного, пурпурного мяса. – А это китовое сердце. Очень хорошая вешь! Дает силу и мужество. У нас все обязательно съедают по кусочку. – И он сунул темное мясо в рот.

– Спорим, у вас в Лесу нет такой вкусной еды! – сказал Асриф.

Торак не стал ему отвечать и принялся за еду. Китовое мясо показалось ему чересчур волокнистым, жир – мягким и довольно противным, а странные твари, похожие на пальцы, вообще были какие-то безвкусные. Но рыба ему понравилась. И очень приятно, что в похлебке плавали ягоды можжевельника.

– Неужели ты действительно до сих пор ни одного тюленя не видел? – спросил Детлан.

– К чему время зря терять, Детлан? – заметил Бейл.

Но Детлан, похоже, воспринимал невежество Торака как личное оскорбление.

– Тюлени дают нам ВСЕ! – пылко воскликнул он. – Одежду, жилища, лодки, пищу, гарпуны, светильники… – Детлан умолк, пытаясь вспомнить, не забыл ли он чего-нибудь важного.

– А из чего ваши куртки? – спросил Торак, не сдержав любопытства. – Ведь эта тонкая шкурка, сквозь которую все видно, никак не может принадлежать тюленю.

– А она принадлежит! – воскликнул Асриф. – Это его кишки.

– Я же сказал тебе, – продолжал объяснять Детлан, – что тюлени дают нам все. Мы – люди Тюленя.

Торак нахмурился:

– Но разве можно охотиться на покровителя своего племени? Это ведь запрещено законом! Почему же вы это делаете?

Все трое с ужасом переглянулись.

– Мы никогда этого не делаем! – искренне возмутился Детлан. И похлопал по пятнистому клочку тюленьей шкуры у себя на груди. – Вот покровитель нашего племени! Пестрый тюлень! А охотимся мы на серого тюленя, ясно?

Торак никогда не слышал о подобных разграничениях, и они неприятно поразили его, показавшись весьма сомнительными, если не фальшивыми. Должно быть, эти сомнения отчасти отразились у него на лице, потому что Детлан, поглядев на него, угрожающе сдвинул брови.

– Я же сказал тебе: ты только зря время теряешь, Детлан. – Бейл встал и повернулся к Тораку: – Пошли. Пора показать тебя нашему вождю.

Ислинн, вождь племени Тюленя, был стар, худ и морщинист, казалось, неведомый недуг постепенно высасывает из него жизнь.

Его кудрявые седые волосы, заплетенные в косы, и бороду украшали бусинки из синей слюды, а уши – какие-то перекрученные раковины, похожие на дротики, которые своим весом растянули ему мочки ушей чуть ли не до плеч.

Бейл силой заставил Торака опуститься перед вождем на колени, затем назвал имя пленника и рассказал, как именно Торак нарушил законы Моря.

Выслушав его, многие вскочили и с громкими криками бросились к арке из китовых челюстей, прикладывая к ней ладони. Вождь же лишь пригладил дрожащей рукой свою седую бороду, но ничего не сказал, переводя слезящиеся глаза с одного мальчика на другого. Торак так и не мог понять, что скрывается в этих глазах: ум или полное его отсутствие.

Наконец Ислинн заговорил.

– Так, по твоим словам, ты нам родней приходишься? – Его хриплый голос звучал так, словно у него не хватало сил исторгнуть звуки из груди.

– Мать моего отца была из племени Тюленя, – сказал Торак.

– Как его звали?

– Я не могу назвать его имя. Он прошлой осенью умер.

Вождь немного подумал и что-то шепнул сидевшему с ним рядом мужчине. Лицо этого человека скрывал дым костра, но по его густым светлым волосам и мускулистым ногам Торак безошибочно догадался, что он значительно моложе Ислинна. На нем были самые простые штаны и безрукавка, зато пояс поражал своим великолепием. Сделанный из кожаных косичек, он был ладони в две шириной, и его украшала бахрома из красных и желтых клювов тупиков.

«Тупики, – подумал Торак, – священные птицы. Это, должно быть, колдун».

– Тогда назови имя матери твоего отца, – велел ему вождь.

Торак назвал.

Вождь задумчиво поджал губы.

Среди собравшихся кто-то тихо охнул.

– Я знал эту женщину, – прохрипел Ислинн. – Она действительно вышла замуж за человека из Леса. Но я не знал, что она родила сына.

– А может, никакого сына она и не родила? Откуда нам знать? – буркнул колдун, не поворачивая головы. – Откуда нам знать, что этот мальчишка – именно тот, за кого он себя выдает? – Колдун говорил очень тихо, и люди почтительно склонились к нему, ловя каждое его слово.

Торака поразил его голос: низкий, глубокий, он струился ровно и неторопливо, однако в нем чувствовалась удивительная мощь, придававшая ему сходство с затаенной силой Моря. Человек, обладающий таким голосом, способен заставить слушать любого. На мгновение Торак почти забыл, что этот самый человек только что назвал его лжецом.

Вождь задумчиво кивал:

– И я подумал о том же, Тенрис.

Дым отнесло в сторону, и Торак впервые увидел лицо колдуна – точнее, одну сторону его лица, потому что Тенрис по-прежнему сидел к нему боком. Черты его лица были довольно красивы, хотя и излишне резки: прямой нос, крупный рот с морщинками по углам, какие бывают утех, кто часто улыбается или смеется, и темно-золотистая бородка, подстриженная очень коротко и не скрывавшая мужественных очертаний его подбородка.

Торак чувствовал, что именно Тенрис пользуется настоящей властью в племени Тюленя, именно он и будет решать его судьбу. Что-то в нем неуловимо напоминало Тораку Фин-Кединна.

– Я говорю правду, – сказал он. – Я действительно в родстве с вами.

– Но нам мало твоих заверений, – возразил колдун и повернулся к нему.

При свете костра Торак увидел, что вся левая сторона его лица обезображена ужасными ожогами, а светлый серый глаз выглядывает из начисто лишенной ресниц глазницы. Череп тоже покрывали розовые шрамы. Нетронутыми остались только губы. Колдун сухо усмехнулся, глядя на Торака и словно призывая его не пугаться и не хлопать изумленно глазами.

Торак прижал кулаки к сердцу и с поклоном сказал:

– Я признаю, что нарушил ваш закон, но сделал это по неведению. Отец никогда не учил меня морским законам.

Колдун Тенрис с сомнением покачал изуродованной головой и спросил:

– В таком случае что же ты делал на берегу Моря?

– Одна женщина, вождь лесного племени, сказала, что у Моря я смогу найти то, что мне так необходимо.

– И что же ты ищешь?

– Лекарство.

– Лекарство? Ты что, болен?

Торак молча покачал головой. Немного подумав, он рассказал Тенрису и вождю, как в Лес пришла страшная болезнь.

Он никак не ожидал, что его рассказ произведет на всех столь сильное впечатление.

Вождь в ужасе воздел к небесам свои морщинистые руки.

Многие люди закричали и заплакали.

Бейл вскочил на ноги, лицо его гневно потемнело.

– Почему же ты не предупредил нас? – набросился он на Торака. – Что, если ты притащил эту болезнь сюда и у нас снова начнут умирать люди?

Торак удивленно уставился на него:

– Так вам эта болезнь знакома? Вы знаете, как ею болеют?

Но Бейл на Торака уже не смотрел, лицо его исказила гримаса душевной боли.

– Она приходила сюда три лета назад, – мрачно пояснил Ислинн. – И первым умер младший братишка Бейла. Потом еще трое. И среди них – мой сын.

– Но, значит, вы все-таки сумели ее победить? – Торак с трудом сдерживал охватившее его возбуждение. – Вы нашли от нее лекарство?

– Это лекарство – для людей из племени Тюленя! – сердито огрызнулся Бейл. – А вовсе не для тебя!

– Но вы должны дать его мне! – вскричал Торак.

Бейл резко обернулся к нему:

– ДОЛЖНЫ? Ты нарушил наш закон, ты рассердил Мать-Море и еще говоришь, что мы что-то должны!

– Вы же не знаете, что творится в Лесу! – возмутился Торак. – Люди болеют и в племени Ворона, и в племени Кабана, и в племени Выдры, и в племени Ивы… Скоро там уже не будет хватать людей для охоты…

– А почему нас должно это заботить? – спросил вождь.

По собравшимся у костра пролетел шепоток одобрения.

– Уж не потому ли, – усмехнулся Тенрис, – что ты якобы являешься нашим родственником?

– Но я действительно ваш родственник! – рассердился Торак. – И могу это доказать! Где мой ранец?

Тенрис только глянул в сторону Асрифа, и тот, сразу все поняв, бросился к одному из жилищ и очень скоро вернулся с ранцем Торака.

Торак торопливо вытащил завернутый в шкуру отцовский нож, развернул его и протянул колдуну.

– Вот, – сказал он, – это лезвие сделано людьми из племени Тюленя. Отцу этот нож подарила его мать. А рукоять он уже потом сам сделал.

Тенрис притих, изучая нож. Торак заметил, что и левая рука у него тоже сожжена, а пальцы скрючились, точно птичьи когти. Правая же его рука осталась невредимой. Длинные смуглые пальцы колдуна дрожали, когда он касался лезвия ножа.

С бешено бьющимся сердцем Торак ждал, что он скажет.

Вождь тоже смотрел на отцовский нож очень внимательно. И похоже, ему этот нож совсем не нравился.

– Тенрис, – потрясенно выдохнул он, – разве такое возможно?

– Да, – прошептал Тенрис. – Рукоять сделана из рога благородного оленя, а лезвие – из морской слюды. – Он поднял голову и уставился на Торака, взгляд его стал совсем ледяным. – Ты говоришь, это сделал твой отец. Кто же он был такой, что осмелился смешивать Лес и Море?

Торак не ответил.

– Я полагаю, – сказал Тенрис, – что он, скорее всего, был колдуном.

Хоть и с опозданием, но все же вспомнив предостережения Фин-Кединна, Торак покачал головой.

И удивился: уголок рта Тенриса дрогнул в мимолетной улыбке.

– А ты, Торак, и врать-то как следует не умеешь, – заметил он.

Торака мучили сомнения, но он все же сказал:

– Фин-Кединн велел мне ничего не говорить об отце.

– Фин-Кединн? – переспросил Тенрис. – Я слыхал это имя. Он что, тоже колдун?

– Нет, – сказал Торак.

– Но ведь в племени Ворона наверняка есть колдуны.

– Есть. Саеунн.

– Значит, это она учила тебя колдовству?

– Нет, она меня ничему не учила. Я охотник, как и мой отец. И он учил меня охотиться и распознавать следы, а вовсе не колдовству.

Тенрис посмотрел ему прямо в глаза, и Торак вдруг ощутил всю силу его ума – словно сквозь облака ударил ослепительно-яркий солнечный луч.

Внезапно лицо колдуна смягчилось, и он сказал вождю:

– Мальчик говорит правду. Он действительно наш сородич.

Вождь, прищурившись, но не говоря ни слова, посмотрел на Торака.

Бейл, не веря, замотал головой.

– Значит, вы мне поможете? – спросил Торак. – Вы дадите мне это лекарство?

Тенрис почтительно поклонился Ислинну:

– Тебе решать, вождь. – И он что-то неслышно шепнул старику.

Вождь сделал знак Тенрису и Бейлу, и они помогли ему встать на ноги.

– Раз уж ты наш родственник, – прокаркал Ислинн, – мы и обращаться с тобой будем соответственно. – Он помолчал, переводя дыхание. – Если кто-то из нашего племени нарушит закон Моря, он обязан искупить свою вину. Ты тоже должен будешь постараться умиротворить оскорбленную тобой Мать-Море. Завтра тебя отвезут на Одинокую Скалу и оставят там ровно на месяц.

Дата добавления: 2015-08-05