На пути к Амазонке.

Спать довелось недолго. В пять утра меня разбудил будильник. Быстро собрав в дорогу свой рюкзак, иду в столовую отеля, где по моей просьбе приготовили завтрак.

Позвонила Светлана: «Ты готов к следующей поездке? Сейчас за тобой должны подойти из турагентства. Когда вернешься, жду в гости, и ты мне подробно расскажешь о своих приключениях».

В шесть часов утра дежурный администратор сообщает, что за мной пришёл представитель турагентства.

Взяв свой рюкзак, спускаюсь в вестибюль, где меня ожидает невысокого роста круглолицый индеец. Добродушно улыбаясь, он идет мне на встречу: «Вы сеньор Сергей?». Я ваш гид, мое имя Антонио, можно просто Антон».

Выходя из отеля, идем по булыжной мостовой до соборной площади. Поворачиваем на главную улицу, где нас уже поджидает джип -«Хаммер», цвета хаки. На его багажнике высокий симпатичный индеец увязывает под брезент разные тюки и сумки.

Это Хуан, наш спортивный инструктор и помощник. Хуан жестом «но пасаран», приветствует меня и просит мой рюкзак для увязки.

Из машины выходит еще один индеец лет тридцати, протягивая руку, он представляется: «Меня зовут Игнасио, я ваш шофер».

Антон сообщает, что с нами поедут еще двое туристов, американка и японец, они скоро подойдут.

Гид информирует меня о нашем предстоящем маршруте и просит расписаться в некоторых бумагах.

Я спрашиваю его о том, не водятся ли там малярийные комары.

«Этих комаров там нет, их ареал находится немного западнее, да вот и сама карта». Он разворачивает карту на капоте машины, показывая зону, окрашенную розовым светом. «Здесь обитают эти насекомые, а вот и верховье бассейна реки Амазонки, национальный парк «Ману», в который мы сейчас отправимся.

Это высокогорное место, оттуда берут начало многие реки, впадающие в Амазонку. Здесь обитает множество различных животных и насекомых, среди которых немало эндемиков, а этих комаров там нет, они любят болотистые участки джунглей».

Я смотрю на карту с изображенными на ней границами территорий Национального парка и зоны обитания малярийного комара и думаю, неужели не найдутся какие-нибудь шальные или путешествующие комарики, которые залетят в соседние леса.

Я давно мечтал побывать у истоков Амазонки. До этого мне посчастливилось посетить город Белем в Бразилии, расположенный при впадении реки в воды Атлантического океана.

Тогда, находясь в Атлантике на круизном теплоходе, в трехстах километрах от Белема, все находящиеся на судне увидели нечто странное. Чистые и прозрачные воды Карибского моря поглощались темными и мутными водами. Это были воды реки Амазонки, выносимые течением в океан. Чем ближе мы подходили к побережью, тем темнее они становились.

Проживая в Белеме, мне посчастливилось пройти на небольшом суденышке вверх по течению этой великой реки, а также побывать в джунглях и ознакомиться с флорой и фауной, а также бытом индейцев. Тогда я и задумался об истоках реки, мечтая там побывать. И вот теперь моя мечта близка к реализации.

К машине, торопливой походкой подошел молодой, невысокого роста, худощавый японец. Извинившись, он поздоровался с нами по-английски.

«А это наш турист, он поедет с нами вместе».

Извинившись за опоздание, он представился – «Меня зовут Тэкео, я из Японии».

«Это наш турист, он поедет вместе с нами» - сообщил гид, приглашая нас в машину. Мы с Тэкео устроились на заднем сидении, а Антонио и Хуан – рядом с шофером.

Плотно загруженный, видавший виды внедорожник взревел мотором и плавно тронулся, покатившись по улицам города.

Переехав площадь и свернув в переулок, мы остановились у небольшого отеля. Наш гид зайдя в ресепшн, через минуту вернулся с большим тяжелым рюкзаком, за ним следом шла спортивного вида девушка лет двадцати пяти. Открыв дверь машины, Антонио предложил ей сесть рядом с нами.

Пожав поочередно руки сидящих в салоне, улыбнувшись, она представилась: «Саманта Смидт, я из Нового Орлеана, а вы?»

Японец, оказавшийся между нами, сухо ответил на ее вопрос, представился и я.

Машина выехала из города и начала свой подъем к перевалу по извилистой дороге серпантина.

Затянувшееся молчание нашего экипажа, видимо вызывало у американки психологический дискомфорт, и она попыталась исправить положение разговором с гидом. Из разговора я узнал, что Саманта работает в компании «Электра» и увлекается фото и видео съемкой природных явлений и обьектов, посещая национальные парки и заповедники. Она давно мечтала посетить Национальный парк Ману и сделать документальный фильм о его достопримечательностях.

Тэкео молчал как самурай. Пытаясь создать доверительные отношения в нашем маленьком коллективе, я спросил его, что означает имя Тэкео.

«По-японски, мое имя значит «храбрый воин», с чувством достоинства сообщил молодой человек.

Мы снова погрузились в молчание и под размеренный шум двигателя вскоре задремал.

Проснулся я от резкого торможения машины, остановившейся у склона горы, вдоль отрога которой разместились невысокие, выложенные из необработанного камня странные сооружения.

Антонио сообщил. «Это место называется Нинамарка, перед нами древнейшие захоронения чульпас, принадлежащие преинской культуре Лупака. Они построены между 1150 и 1250гг. в самом центре Священной долины. Здесь сохранилось 17 башен-мавзолеев с мумифицированными останками преинков. Это место находится на высоте 3750 м. над уровнем моря. Вы можете немного прогуляться и размять свои конечности»

Взяв фотоаппарат, я начал спускаться со склона горы, к последним пристанищам усопших индейцев.

Величественный вид предстал перед моим взором. Группа выложенных из дикого камня, цилиндрических сооружений, высотой около 2-х метров, покрытых каменной конической крышей, словно башни древнего замка, раскинулись на отроге скалы. Внизу в долине, частично сокрытый дымкой тумана, виднеется поселок индейцев.

Нинамарка, с языка кечуа переводится как огненное место, а эти каменные мавзолеи называются чульпас.

Прямоугольные отверстия повернутые строго на запад, зияют своими черными глазницами входов. Согнувшись, я вхожу в одну из чульпас и в его тесном пространстве шириной не более метра, присаживаюсь на колени.

Усопших индейцев здесь размещали в сидячих позах, оставляя еду и прочие нужные покойнику вещи. Смерть для индейских племен была лишь переходом в мир иной.

Услышав шаги, выхожу из чульпас. Ко мне приближался улыбающийся японец. Это была его первая живая эмоция за сегодняшний день. По всему было видно, что он проявил ко мне симпатию.

Улыбнувшись, я попросил его сфотографировать меня на фоне этих сооружений. Также сфотографировался и он.

До прихода испанцев проходы в эти сооружения были замурованы каменной кладкой, индейцы свято чтили покой усопших. В поисках золота испанские конкистадоры вскрыли чульпас, разграбили, а многие разрушили.

Мы поднимаемся к машине. Остановившись, последний раз созерцаем величественный ландшафт этих мест, гармонично вписавший в себя эти уникальные строения. Абсолютная тишина еще более усиливает чувство торжественного величия. Да, видимо духи предков по-прежнему охраняют Священную долину и свои каменные чульпас.

С чувством мистического трепета и уважения к этим хранителям, мы садимся в машину и в полном молчании отправляемся в путь. Проводники также молчат, понимая наше душевное состояние.

Через пару часов останавливаемся у живописной деревеньки Паукартамбо, расположившейся в долине реки. Эта деревня известна своими национальными танцами и тем, как там отмечают праздник Карменской девы.

Отобедав в местном ресторанчике и немного прогулявшись по мосту, перекинувшемуся через шумную горную реку, мы продолжили свой путь.

На дороге, ведущей в горы, все реже и реже встречаются поселки индейцев. Изредка одинокие путники, несущие за спиной холщевый мешок или идущие рядом с навьюченным ламой, встречаются на нашем пути. Машин мы уже давно не встречали.

И вот совершенно одни, не встречая даже путников, движемся к вершине Андского нагорья. Растительность и без того скудная исчезла вовсе. Температура изрядно упала, кислорода не хватает. Одеваем шерстяные свитера.

И вот вершина перевала. Машина останавливается, и Антонио приглашает нас немного подышать горным воздухом и оглядеть окрестности.

На языке кечуа, это высокогорная зона называется Пуна, т.е. пустынное место. Среднегодовая температура здесь колеблется между 0⁰ и 7⁰С, зимой опускается до -25⁰С. В яркий солнечный день, когда температура прогревается до 20⁰С можно замерзнуть на теневом склоне горы.

Насколько хватает глаз, протянулись до самого горизонта бесконечные горные цепи Андского нагорья. С этой высоты они напоминают лунный пейзаж, лишенный всякой жизни. В этом пейзаже есть что-то завораживающее, словно сама вечность запечатлела в бесконечности этот каменный хаос.

Холодный, пронизывающий ветер загнал нас в машину, в которой мы начинаем спуск в долину.

По мере спуска, растительность снова появляется. На высоте 3850 м. мы останавливаемся. Здесь хорошо виден переход от природы горного региона к тропическим джунглям.

«Это место называется Акханаку, здесь начинается Национальный парк Ману» - сообщает Антонио. «Отсюда начинаются экскурсии в Облачный лес, где обитают очковый медведь, скальный петушок, колибри. Здесь растут орхидеи, бромелиосы, хэлечос и другие растения. Но нам некогда задерживаться, так как скоро вечер, темнеет здесь рано и нужно дотемна добраться до базы «Сан Педро», где мы остановимся на ночлег. Фонарей освящения, как вы заметили, здесь нет, дороги размыты тропическими дождями, если что случится, помочь будет некому».

Под нами в глубоком ущелье раскинулся безбрежный океан леса. Где-то внизу, неся свои потоки к Амазонке, грохочет горная река. Этот грохот, усиленный шумом падающих струй водопадов и ручьев, эхом отражается в глубоком ущелье.

Над нами высоко в небесах парит огромная птица. Это кондор, король Анд, размах его крыльев от 2,5 до 3м, а длина тела более метра.

Сев в машину, начинаем спуск по крутой извилистой дороге, которая прижимаясь к стене поросшего густым тропическим лесом ущелья, вьется над глубокой пропастью. Из окна автомобиля созерцаю сказочный девственный лес. Ощущение безбрежности зеленого океана особенно сильно передает вид с высоты.

Вечернее солнце почти вертикально садится на западе в конце огромного ущелья, чувствуется близость к экватору.

Скоро стемнеет, диск раскаленного светила погружается в стаю перьевых облаков, зависших над горизонтом. Очарованный этим видом, прошу на минутку остановить машину.

С радостными лицами Тэкео и Саманта, взяв свои фотокамеры, выходят из джипа.

Оранжево-багровый закат, сквозь пелену облаков, озаряет последним своим сиянием ущелье, наполняя его чем-то таинственным и загадочным.

Зачарованные этим видом, стоим, устремив взор в сторону угасающего светила, плавно погружающегося за кромку дальних скал в облачную перину.

Слева от меня шумят струи водопада, прорезающего свой тернистый путь с горных вершин в долину. По скользким, покрытым мхом камням, пробираюсь сквозь папоротниковые заросли, к водопаду над которым нависают извилистые лианы. Зачерпнув воды, умываю лицо и пью эту живую, кристально чистую влагу.

Воздух как в банной парилке, плотно окутывает тело. Через пару минут легкая одежда промокает насквозь. Влажность очень высока. Особенно в не продуваемых местах.

Возвращаюсь к машине, в которой меня с нетерпением ждут.

Солнце скрылось, наступили вечерние сумерки. Машина, ведомая Игнасио, рыча натруженным за день мотором, уверенно прокладывает свой путь.

Впереди, где-то на фоне темной массы густого леса появился медленно движущийся огонек.

«Эта машина перевозит лес, мы скоро догоним ее. В Национальном парке идет расчистка от поваленных деревьев, в основном эвкалипта» - сообщает Антонио.

Минут через пять раздался глухой треск и скрежет от падающих камней, где-то взревел двигатель и замолк. Наши индейцы напряженно переглянулись. За отвесным поворотом машина въехала в узкую расщелину в виде вертикальной складки в скале.

Дорога, напоминающая бутылочное горлышко здесь делала очень крутой поворот, на котором все мы увидели уже свершившуюся страшную аварию.

При ближайшем рассмотрении эту аварию, я переквалифицировал из страшной в нелепую и даже уникальную.

В самой глубине вертикальной складки горы там, где дорога делала очень крутой поворот от левой скальной стены к правой, висела тяжело груженая лесом машина.

Она зависла над пропастью странным образом, словно простыня на бельевой верёвке, держась лишь на одних стволах эвкалипта, тросами привязанных к кузову. Это была та самая машина, свет которой мы видели несколько минут назад и грохот, от которой услышали. В самой узкой части скалы, как ни в чем не бывало, струился небольшой ручеек, пробегая под днищем подвешенной машины и низвергаясь в пропасть.

Я тут же явственно представил себе картину этой аварии.

Видимо когда машина совершала крутой поворот, на участке размытом и ослабленном водным потоком, произошло его обрушение. Из-под колес в пропасть ушла часть дороги, и тяжелый лесовоз завис на концах стволов опершихся на противоположные части складки скалы.

Наши индейцы поспешили на помощь шоферу, мы следом за ними. Слава Богу, помощь не понадобилась.

Шофер, выбравшийся из кабины и по стволам перелезший на противоположную сторону, успокоил нас, сообщив, что уже вызвал спасателей и технику, а мы ничем не сможем ему помочь.

И это была правда, я не представляю, как можно помочь подвешенной над пропастью машине, даже при помощи специальной техники в подобных условиях.

Антонио подошел к нам, и разведя руками обреченно сообщил: «Объехать это место нам никак не удастся, остается единственный путь идти пешком. К счастью до места нашего ночлега путь недолог, всего километра три. Фонари у нас есть, возьмите свои вещи из машины и следуйте за мной».

Начало путешествия мне показалось весьма заманчивым, не расстроило это кажется и наших туристов. Взяв фонарики и водрузив на плечи свои рюкзаки, мы двинулись в путь. Шофер и инструктор остались в машине.

Осторожно, по самой кромке обвала мы обходим место аварии и бодрым шагом направляемся за нашим гидом. Засидевшиеся после дальней дороги ноги с легкостью идут под уклон.

Луна еще не взошла, а свет фонаря не пробивает ширины ущелья из-за тумана, стелящегося над лесом. Кроме поверхности дороги и окружающей её растительности, ничего не видно.

Погрузившиеся в сон джунгли, оглашаются лишь грозным шумом реки, несущей свои бурные воды к великой Амазонке.

«Эта река называется Мадре де Диос, мы сейчас направляемся к ее притоку¸ Сан Педро, где и остановимся» - сообщил Антонио.

Через полчаса, перейдя мост, мы подходим к небольшой туристической базе, под названием «Орхидеи Сан Педро». Такие базы здесь называются лоджиями.

Сытно поужинав на небольшой, тускло освященной веранде, нас с Тэкео размещают в аккуратно убранной, скромной комнатке, жилища, похожего более на сарай. Вместо окон в проемах установлены сетки от москитов, отчаянно бьющихся о преграду.

Зудели эти твари по-зверски, не хуже заведенного мотора. Засыпали мы под эти звуки и шорохи, доносившиеся из джунглей, устроившись в спальных мешках, с натянутыми над нами противомоскитными пологами.

Проснулся рано утром. Осторожно, боясь не разбудить японца, вышел не во двор или улицу, как принято говорить, а прямо в джунгли. Если быть еще точнее – в заросли сельвы. Слово «джунгли» имеет индийское происхождение, аналогичное ему сельва – индейское.

Завораживающий шум ручья эхом разносящийся в ущель, привлек внимание, и я направил свои стопы по узкой тропинке к руслу Сан Педро.

Выйдя из густых, темных зарослей, я почти ослеплен белоснежной пеной бурлящих и разбивающихся о камни потоков.

Воды этого неглубокого, но быстрого ручья проносясь через множественные каскады и пороги оглашают окрестности бесчисленными звуками. Звуки эти собранные в единую мелодию, а точнее сказать в гимн жизни и возрождения, сливаются в едином ансамбле.

Этому гимну вторят и пробудившиеся птицы и все живое, находящиеся вокруг. Желая окунуться в этой струящейся силе, я раздеваюсь до гола, и не раздумывая, вхожу в стремительный, холодный поток.

Восторг наполняет душу и тело, слившиеся воедино со стихией. В порыве первобытной дикой радости, кричу во все горло, приветствуя этот ручей, это ущелье, это небо и все окружающее меня.

Пройдя вверх по течению, приседаю под каскад порога, подставляя спину падающему потоку. Сила воды гнет тело к земле. Упершись руками о камни, сдерживаю натиск воды.

Вдоволь насладившись и напитавшись жизненной энергией места силы, возвращаюсь в лагерь, который только что пробудился ото сна.

После завтрака, собрав рюкзаки, мы выходим к мосту, у которого стоит машина.

Антонио лукаво улыбаясь, торжественно объявляет: «Сейчас в джунглях Амазонии, впервые состоится международный веломарафон между командами Японии, США, и России»

Он передал нам нагрудники с номерами, перчатки, фляги с водой и предложил выбрать для себя велосипеды, имеющиеся на базе.

Из маленького сарая, где стояли байки, Саманта и Тэкео выкатили новенькие горные велосипеды.

Зайдя после них, мой выбор оказался невелик. Там стояли два потрепанных вылинявших от времени велосипеда. Выбрав один из них, на котором почему-то оказался прибор для определения высоты над уровнем моря, я был рад, что с чистой совестью проиграю это символическое соревнование.

Антонио сообщил, что машина на всем 75-тикилометровом пути маршрута будет следовать за нами и если что-нибудь случится, помощь будет тут же оказана. Кто не желает ехать на велосипеде, может ехать в машине.

Отказников не нашлось, и после символического взмаха его руки, мы стартовали.

Горная дорога все время ведет под уклон, мы катимся, даже не крутя педали. Да, это здорово! Мчишься вперед со свистом, рассекая воздух, без малейшего усилия. Если не забывать притормаживать перед крутыми поворотами, то особого риска нет.

Американка с японцем давно скрылись из виду. Справой стороны грохочет могучая горная река Мадро де Диос, слева от меня проносятся тропические деревья, папоротники и кустарники цветущей пуны.

Где-то на отметке 3500м пейзаж меняется, все больше встречаются невысокие деревья и россыпи кактусов. Ниже на отметке 2500м преобладают заросли бамбука и кактуса.

Вскоре я заметил фигуру японца, устало покорявшего один из редко встречавшихся подъемов. Переключив скорость велосипеда на пониженную, к подъему, приступил и я. Вскоре на холме появилась фигура Саманты, стоящей у своего байка.

Остановившись, осведомился, нужна ли помощь. Саманта, указав рукой на порванную цепь, безнадежно развела руками: «Я выбываю из соревнования» - грустно сказала она. Вскоре подошла машина, которая взяла ее с велосипедом на борт. Я поехал вслед за японцем, которого почему-то решил обогнать.

Забравшись на горку, снова начал затяжной спуск вниз, японца уже не было видно.

Начиная с высоты 1000м, растительность за исключением очень редких, высоких, одиноко стоявших деревьев, пропала вовсе.

Еду по грунтовой дороге среди степной местности, постепенно переходящей к обработанным полям, на которых что-то произрастает.

Заметив японца, прибавил обороты и догнал уставшего японца, который увидев меня, вложил в педали остаток сил. В деревню с единственной улицей, мы въехали вместе.

Машина, через минуту подъехав к нам, остановилась. Антонио выйдя из нее, предложил сделать получасовую остановку и выпить местного чаю из листьев коки.

Подойдя к калитке одного из хозяйств засаженного кустами, он окликнул хозяина и после короткого разговора с ним, пригласил всех войти.

Навстречу вышел пожилой человек, лет семидесяти. Поздоровавшись, он провел нас под навес с соломенной крышей к столику, на котором стоял большой термос с чашками. Разлив и подав нам чай, он извинился и ушел на свою плантацию, где продолжил обрывать зеленые листья с куста. Как оказалось, это и были листья коки.

На земле между рядами кустов, на разостланной пленке, были выложены листья коки, приготовленные для сушки.

Попрощавшись с хозяином, покидаем плантацию и сев на свои велобайки, мы с японцем, жмем на педали. Грунтовая дорога уже не катится под уклон, а вполне ровная, ведь мы уже спустились в долину.

Обдуваемый приятным, освежающим ветерком, проношусь мимо тростниковых зарослей, в которых порхают весьма странные, неведомые мне птицы. Как я позже узнал, это были самые маленькие в мире совы - «эльфовые сычики»

Мое настойчивое преследование японца, вскоре дало свои плоды, часто оглядываясь на меня, он занервничал и стал терять силы. Вскоре я обогнал его и на самом финише у деревни Алатао, оказался на минуту раньше.

Мне было жаль Тэкео, он достойно соревновался, но я все- же был горд тем, что не уронил достоинство российского флага перед Соединенными Штатами и Японией, пусть даже и на этом горном участке.

Тэкео, с видимой досадой на лице, поздравил меня, наши индейцы и Саманта, также присоединились к поздравлению.

Антонио сообщил нам, что Аталао является главным населенным пунктом парка Ману, далее вниз по реке разместились несколько баз для туристов. Он предложил нам пообедать в местном кафе, в котором хорошо готовят традиционные перуанские блюда.

«Это будет последний наш обед приготовленный поварами, в джунглях нам придется питаться лишь теми продуктами, которые мы взяли с собой, поэтому наслаждайтесь сейчас» - сообщил он.

Пройдя через площадь, состоящую из нескольких одноэтажных зданий, главным из которых было здание католической миссии, мы оказались у домика с навесом для кухни и вывеской - «Ресторан Ману»

В скромном, но просторном помещении, на стенах окрашенных белой известью, развешены поблекшие картинки с ликами Христа и Девы Марии, рядом пожелтевшие фотографии, видимо со знаменитыми посетителями и большая, новенькая карта Национального Парка. В дальнем углу разместились поставленные друг на друга лавки, над которыми нависла массивная школьная доска испещренная мелом.

По всему видно, что это здание служит не только как кафе, но и выполняет функции турагенства, церковной миссии и даже школы.

Хозяин, вышедший с радостной улыбкой к нам на встречу, засуетился, расставляя лавки и столы, после чего подал меню.

Но вот, выбранные нами блюда готовятся под соседним навесом, а мы, вдыхая аппетитные запахи, мимикой и жестами общаемся с очаровательной девочкой, лет семи, внучкой хозяина кафе. Мы видимо ей понравились и она, оставив нас минутку, приносит маленькую карликовую обезьянку, сидевшую у нее на плече.

Саманта визжит от радости, чем пугает бедное животное, изобразившее угрожающую гримасу и отскочившее на оконную решетку. Девочка подтащила ее за поводок и быстро успокоила обезьяну, которая позволила себя погладить и даже сфотографироваться с нами.

Взмахом руки девочка пригласила нас идти следом за ней.

Пройдя через калитку на задний двор, мы оказались у клетки с двумя большими геацинтовыми попугаями Ара, с кобальтово-синим окрасом оперения, которые невозмутимо уставились на нас. По размеру клювов было видно, что это супружеская пара, У самца клюв более крупный, чем у самки.

Резким взмахом рук, я попытался вывести птиц из состояния невозмутимого спокойствия и у меня это получилось. Раздался очень громкий, резкий, гортанный крик самца, а за ним хриплый визг самки, презрительно уставившейся на меня. Я был в восторге.

Спустя полчаса, стол накрыт, и мы с вожделением приступаем к долгожданному обеду.

Перуанская кухня не является известной в мире, но она изобилует таким количеством прекрасных блюд, что многие другие страны могли бы позавидовать. Это хорошо было видно из заказа Тэкео и Саманты, вкушавшим блюда из жареных креветок, лопстера, пираньи и прочих морских и речных гадов, с невообразимыми гарнирами. Себя я также не обидел, но все же я вегетарианец.

На первое я взял острый овощной суп, в составе которого распознал бананы с плодами хлебного дерева. Второе блюдо состояло из кукурузных зерен немыслимых размеров, сладкого оранжевого картофеля – ямса, с репчатым луком и обжаренной фасоли. Запивать пришлось слабоалкогольным напитком из фиолетовой кукурузы, называемым Чича-морада.

Понимая, что вкушать подобную пищу доведется не скоро, мы с усердием продолжали заниматься чревоугодием.

Утолив аппетиты, расплатившись и поблагодарив хозяина, мы выходим на улицу, где нас ожидает Антонио. Рядом с ним стоит крепко сложенный индеец лет двадцати пяти, с длинными, черными, собранными в хвостик волосами. Его правильные, утонченные черты волевого лица, высокий по сравнению с местными жителями, рост, указывал на его испанские корни, хотя по всему он был индейцем. На его обнаженном торсе красовалась татуировка черного скорпиона, а на правой руке лик Иисуса Христа в терновом венце.

Дата добавления: 2015-08-05